Дед
При знакомстве в Киеве меня всегда спрашивают про мою фамилию. Кто-то даже думает, что это псевдоним. Иногда я даже показываю паспорт в ответ на такой вопрос. Да, это моя фамилия. Да, она настоящая. Меня зовут Тамайо Флорес Вероника Алехандровна. Этим я обязана маминому отцу. Его имя Тамайо Флорес Хорхе Алехандро Элоиз. Удивительный человек на самом деле.
Сейчас расскажу, почему.
Родился Хорхе в 1943 году в Арекипе. Это один из крупнейших городов в Перу. Семья большая была: одиннадцать детей, из них девять сиблингов родные, а еще двое - сводные по отцу. Легенда гласит, что все они жили в одном большом доме с уютным патио. О его детстве мне ничего не известно кроме того, что он мечтал стать моряком. А стал инженером.
Он был отличником, учился в инженерной школе. А еще он был анархокоммунистом. В 1962 году Хорхе со своими друзьями ограбил банк на сумму эквивалентную 1 млн долл США на момент события. Тогда это ограбление было самым большим в истории страны (если не считать огребления конкистадорами в 18-м веке).
Грабители написали очень проникновенное письмо в газету, которое заканчивалось такими словами: "Да здравствует Перу! Да здравствует Перуанская революция! Долой империализм! Долой олигархию, International Petroleum, корпорацию Cerro de Pasco (перуанский металлургический гигант) и эксплуататоров! Всем революционерам и эксплуатируемым в Перу посылаем свои крепкие объятия".
Еще мой дед успел побыть партизаном в лесах Амазонки. Об этом периоде он отзывался с большим теплом в своих письмах. В какой-то момент он был ранен в ногу. Пулю так и не извлекли, и в холодные дождливые дни он жаловался на тянущую боль. Еще дед был женат, у него была дочь от первого брака, Карина Татьяна.
Где-то в середине 60-х он сидел в тюрьме на живописном острове. Оттуда его достал отец и отправил в Европу. Он путешествовал по Франции и Скандинавским странам. А потом отправился посмотреть на "страну победившего коммунизма" — СССР. И остался там учиться.
В КИНХе (ныне Киевский национальный экономический университет) он познакомился с моей бабушкой, Бобровой Светланой Ивановной. Это была любовь с первого взгляда. Он вскоре перевелся в КПИ, женился на бабушке. Кажется, на приглашении на их свадьбу были изображены мультяшные медведи, которые как раз сочетались браком. В начале 1970-го родилась моя мама, Карина Марианелла.
Хорхе был очень высоким, любил маслины и хорошо играл на гитаре, носил короткие вельветовые брюки, писал бабушке романтические письма на ломанном русском. Он мечтал, что у него будет шестеро сыновей, а было две дочки, две Карины. Он называл маму "чури", на кечуа это "дочка". Дед хотел воспитать маму анархисткой, и чтоб обязательно "критический мысль" развивать. Он мечтал о том дне, когда в мире исчезнут границы и разделения на свой-чужой.
Хорхе закончил КПИ, и в 1975 году он вернулся в Перу, вроде как на войну. Бабушка и мама должны были переехать к нему, но... Но не случилось. Он сжег свою военную форму на главной площади города в знак протеста против действий властей. Он был обвинен в диверсии, которая произошла на той ракетной базе, где он служил. В результате взрыва он на время ослеп, получил ранения. Потом он пропал со связи в 1979-м, маме тогда было девять.
Бабушка и мама пытались его найти, но безуспешно. Дипломатические каналы молчали. Консулы не давали ответа. Через МИД ничего нельзя было добиться. Ни в СССР, ни в Украине. Через 38 лет, в 2017 году, я нашла его за сутки. Магия социальных сетей. Вернее, я нашла его родного брата в LinkedIn, а уже он дал контакт дедушки.
В своем первом письме Хорхе написал, что предпочел идеологию семье, и сейчас сожалеет об этом. Прислал мне текст песни "Прощание славянки", где жирным выделил слова, которые особенно хорошо описывают его взгляды на жизнь.
Сейчас Хорхе 76 лет. Он почти ничего не слышит из-за перфорации барабанной перегородки в результате взрыва. Он знает кечуа, испанский, французский, английский, португальский и русский. Он воевал за независимость Намибии как наемник, так что паспорта у него долгое время не было. Он основал четыре или пять кафедр в университете Лимы и преподавал до 74 лет. В одном из последних своих проектов он писал код на ассемблере и питоне в составе международной исследовательский группы, которая изучает результаты пренатальных генетических скринингов в странах третьего мира.
В конце августа 2019го я впервые увидела его. Для этого пришлось отправиться в Перу. И тогда же моя мама впервые за 45 лет увидела отца.
Финала у этой истории нет: дедушка жив, планировал приехать в Киев в этом месяце, но из-за карантина и закрытия границ не вышло. Но я надеюсь, что еще выйдет.
