Что грозило за «слово и дело государево»?⁠⁠

Сейчас за слово можно легко угодить на 15 суток. В другие времена тоже существовала такая практика. Но вот начало особой процедуры с допросами, обысками и пытками после произнесенного слова - уникальное явление. Поговорим о "слове о деле государевом".

На Руси преступления против жизни и здоровья царя и его подчиненных входили в формулу «государево слово и дело», или «государево великое дело». Это выражение описывало любые посягательства на личность монарха и его приближенных, сопровождаемые тотальным сыском и смертной казнью.

Суровое наказание ожидало также тех, кто знал о готовившемся нападении на государя, но не донес об этом властям. Под страхом смертной казни доносчику требовалось объявить «слово и дело государево», после чего его надлежало доставить в ведомство политического сыска и с пристрастием допросить. Пыточным допросам подвергался не только доносчик, но и предполагаемый преступник, а также свидетели, которые могли быть очевидцами преступления. Этот порядок приводил к непредвиденным последствиям. Так, знавший по слухам о заговоре или готовящемся бунте мог донести на невинных людей, дабы не стать жертвой в случае доноса на него другими распространителями слухов. Произнесенная в толпе формула «слово и дело государево» создавала невероятную панику. Люди разбегались во все стороны, чтобы избежать ареста и пыточных допросов.

Практика повального сыска особенно распространилась во время царствования Петра I. В это время в категорию дел «слова и дела государева» включались любые непристойные действия, высказывания или жесты в отношении царя и его политики управления. С ростом числа политических дел выросло и число злоупотреблений. Известны случаи, когда этой грозной формулой пользовались приговоренные к каторге преступники, мстившие своим стражникам, которые обходились с каторжанами грубо или жестоко. После этих слов доносчика и стражников требовалось заковать в кандалы и доставить в столицу на допрос. Случаи объявления «слова и дела государева» настолько участились, что Петр I предписал докладывать ему только по двум категориям дел («по первым двум пунктам»): «ежели кто за кем знает умышление на его государево здоровье и честь», а также дела бунтовщиков и изменников.

Процедура расследования состояла из вереницы допросов и повальных обысков. Первым допрашивался доносчик, который должен был убедительно доказать причастность обвиняемого к государственному преступлению. Его показания проверяли пытками и очной ставкой с обвиняемым. Его показания на всех этапах допроса должны быть последовательны и убедительны. Если доносчику не удавалось подтвердить свое обвинение, его ожидало наказание вплоть до смертной казни. Дабы избежать мук и нежелательного исхода доносчики писали «подметные письма» – анонимные доносы. Так они скрывали свое имя и освобождали себя от жуткой процедуры политического сыска.

Допрос обвиняемого имел особенности, которые существенно осложняли ему защиту. Во-первых, обвиняемый не знал всех деталей доноса, а значит, у него не было возможности опровергнуть предъявленное ему обвинение. Во-вторых, следователи ожидали получить утвердительные ответы на поставленные вопросы, причем список вопросов готовился заранее на основании сведений обвинительного уклона. Развернутые или отрицательные ответы расценивались как «запирательство». В этом случае обвиняемый подвергался пыткам, в ходе которых зачастую следователи добивались от него признание своей вины. Даже после получения желаемого результата пытки могли продолжать, дабы удостовериться в правдивости полученных показаний.

Расследование по делам о «слове и деле государевом», как правило, сопровождалось повальным обыском. Он заключался в массовых опросах родственников и знакомых обвиняемого. В ходе таких обысков опрашивались несколько десятков свидетелей, которые могли рассказать о личности обвиняемого и обстоятельствах доноса. Допросам также подвергались свидетели, на которых указали обвиняемый и доносчик. При этом если показания свидетелей расходились с выводами доносчика или обвиняемого, то правда выяснялась на очных ставках. А в случае если в показаниях оставались расхождения, допросы продолжались в пыточных комнатах. Как только донос подтверждался, дело передавалось судье для рассмотрения и вынесения приговора.

Жестокая процедура «слова и дела государева» просуществовала до времени правления Петра III и Екатерины II. В 1762 году император запретил произносить эту словесную формулу, а после восшествия на престол Екатерины II в том же году этот запрет был окончательно подтвержден. Такое решение несколько снизило тревожность в обществе, однако, все же не исключило практику доносов по государственным преступлениям. Новые правила улучшили положение обвиняемого. Теперь донос следовало подавать в письменной форме. Властям же, получившим донос, надлежало спрашивать доносчика об имеющихся у него доказательствах и в случае неимения их – поместить его под караул на два дня без пищи и питья. Если после ареста доносчик настаивал на своем обвинении, тогда его препровождали в сыскное ведомство. На того же, на кого он без доказательств доносил, запрещалось брать под караул до принятия решения об этом в сыскном ведомстве.

Как вы относитесь к доносам? Считаете ли их нормальной практикой в современной жизни?

Источник: книга «Бунтари и мятежники. Политические дела из истории России»

Паблик автора: История и Право