ЧЕЧЕНСКИЕ ОТРЫВКИ (Часть 3)⁠⁠

Часть 1- https://pikabu.ru/story/chechenskie_otryivki_chast_1_6106857
Часть 2- https://pikabu.ru/story/chechenskie_otryivki_chast_2_6107775

Воспоминания младшего сержанта 276 МСП Александра Пахалуева

Не думал, что сковыривание пластов памяти может вызвать депрессивные настроения. Возможно, мозг таким образом решил избавиться от «ментальных шлаков». Невесёлое это дело — копаться в себе, препарируя трупик старой реальности.

«Грязный Грозный»

После двухнедельной стоянки в бывшем аэропорту «Северный» мы получили команду зайти в Грозный. Несмотря на опыт Садового, опять ехали с наглухо задраенными люками. Город казался вымершим. Ни одного целого здания, уцелевшие останки домов — сплошь в дырах от осколков и прямых попаданий. На дорогах — месиво из грязи, раскрошенных кирпичей и останков тел погибших. Нас определили в здании бывшей школы. Каждому взводу назначили радиус дежурства, мы вырыли окопы и наставили растяжки.

Растяжка — это такая граната, привязанная к столбу, или дереву. Вместо чеки вставляется длинная проволока, натянутая на высоте примерно 30-40 см от земли. Зацепил ногой проволочку и БА-БАХ! По идее, растяжки нужны для предупреждения о нападении противника. Но сигнальным мин-свистулек у нас было немного, а вот гранат — целый ящик.

Справедливости ради, стоит сказать, что на растяжках подрывались в основном свои же. Кто-то по неосторожности, но чаще спьяну. Таких раненных отправляли в госпиталь с сопроводительном письмом о «боевом ранении» во время спец.операции. А это означало дорогу домой, на лечение. Хотя, конечно и снайпера постреливали.

Был в нашей роте один нескладный солдат, с СВД (снайперская винтовка Драгунова), всегда ходил с полными карманами патронов. Зачем ему дали винтовку — до сих пор не понимаю. Сидел он как-то у костра вечером. И словил пулю в голову. От настоящего снайпера. Каску пробило навылет, бедняга упал в костер, бушлат загорелся. Начали взрываться патроны в карманах. Пока вытащили, полголвы обгорело. Я видел потом сопроводительное письмо к «грузу 200», написанное нашим юным лейтенантом. «Мл. сержант В погиб в бою, геройски выполняя воинский долг»....

А с кормежкой опять начались перебои. То воды не было, то машину с провиантом духи взорвут. Приходилось втихую лазить по окрестным погребам. Некоторое время питались почти исключительно галетами с абрикосовым вареньем. Вокруг валялись «синие» - так мы называли трупы. Один — даже с золотыми зубами. В какой-то из дней, нашу роту выгнали на построение, зам ком.батальона узнал, что в роте появился мародер-стоматолог. Зубного специалиста быстро вычислили и заставили закапывать все трупы в округе. Ну и своих зубов немного лишили. Майор Агафонов не любил долгих разговоров.

Где-то в начале января к комбату пришли люди с камерами, среди них НАСТОЯЩАЯ женщина, хоть и в очках. Женщин, мы не видели почти месяц. Оказалось, телевизионщики из Свердловска. Снимают репортаж для 4го канала. Рассказали, что ютятся в одном подвале с питерским музыкантом Юрой («ну тот, который про Осень поёт ещё»). Шевчука я видел издалека, ибо торчал в это время на посту, но ребята рассказали, что душевный мужик. Песню, мол про нас пишет. А у комбата в подвальчике трофейный видак и телевизор, запитанные от генератора. В телевизоре «Ё май хат, ё май соул». Странный контраст. Напомаженные, белозубые мальчики и тут мы, такие чумазые, в рваных, нестиранных бушлатах.

Кстати, где-то в это же время нам наконец завезли новое обмундирование. Настоящие песчаные «афганки» вместо наших очень неудобных ХБ-шных галифе и гимнастерок. Камуфляжная форма тогда полагалась только спецназовцам. К тому времени, наши орлы больше походили на партизан, в непонятных шапках, свитерах, кроссовках и замасленных бушлатах. Все с закопченными рожами. Потому что мыться было негде и нечем.