Будни похоронного бизнеса. Ч. 4
Пора немного рассказать о том материале, с которым мне пришлось работать в камнерезном цехе, а заодно сделать краткий экскурс по типам памятников.
У обычного памятника, по сути, одна задача – он должен быть долговечным и напоминать проходящим мимо людям о чем-либо. Он подвержен всем видам осадков, его прожаривает солнце, зимой лютует мороз, град пробует на прочность его поверхность, а фекалии птиц испытываю его химическую стойкость. Полированный гранит – один из тех материалов, который способен долго противостоять всем перечисленным негативным факторам.
Продавцы гранитных памятников без колебаний дают гарантию на свою продукцию до 600 лет. Не знаю, откуда взялась эта цифра, и кто ее проверял, но сам лично на старых кладбищах часто встречал гранитные монументы середины 18 века в довольно неплохом состоянии и даже с сохранившимися следами полировки. Так что детям, внукам и даже внукам внуков не придется раскошеливаться, чтобы обновлять гранитный памятник давно усопшему предку.
Раньше гранитные монументы были признаком достатка, причем, не самого покойного, а тех, кто эти монументы заказывал. Простой люд обходился деревянным крестом в ноги. В советское время массовое производство дешевых товаров народного потребления породило массовое производство дешевого, доступного и достаточно долговечного продукта современной инженерной мысли –литого бетонного памятника с вкраплением гранитной крошки. По соотношению цена-качество вещь получилась неплохая, но… сравнивать красоту и эстетику полированного гранитного памятника с брутальностью бетонной отливки было невозможно. Об изысках гравировки вообще говорить не приходилось. Всё, что было положено бетону – однотипный унылый шрифт из пластиковых буковок, вдавливаемых в отливку, и стандартная фотография на фотокерамике.
Кто-то находил выход в использовании нержавейки. Блестящие на солнце серебристые кубики памятников, спаянные и склепанные из пищевой жести или оцинковки, до сих пор попадаются на кладбищах, но продукт этот был настолько штучным, что какого-либо влияния на общий вид советских кладбищ особо не оказал.
Конец советской эпохи внес кардинальные изменения в технологию производства памятников. Как грибы после дождя стали появляться разные шарашки по производству ритуальной продукции, но вместе с их ростом параллельно падало качество.
Сначала сдался бетон. Если советскую отливку делали с соблюдением всех технологий, используя положенное количество гранитной крошки и арматуры, то в 90-е начали экономить на всем, а на технологию откровенно забили болт. Арматура? Зачем? Вибростанок? Без него обойдемся. Цемента поменьше, песка побольше, на наш век хватит. Вот только забыли, что век то уже заканчивался, середина 90-х на дворе.
Бетонный новодел не выдерживал никакой конкуренции со старым советским монументом. Уже через 5-7 лет он сдавался под натиском осадков и понемногу осыпался, а люди, видя, во что превращается их «память» о близких, шли заказывать новый памятник, обходя стороной бетонные поделки.
Гранит постепенно начал завоевывать свое положение в похоронном бизнесе, но был еще сравнительно дорог, и в конце 90-х его дальнейшему продвижению чуть было не сделали подножку. На рынок монументов ворвались памятники из искусственного гранита. Эти поделки, созданные из смеси гранитной пыли с эпоксидной смолой и отполированные до состояния зеркального угольно-черного монолита, почти по всем позициям уделывали натуральный камень. Пустотелые внутри, они были в разы легче гранита. Однородная черная поверхность позволяла получать суперконтрастный рисунок, у граверов появилась возможность использовать любые шрифты и вензеля, тончайшие засечки благодаря контрасту были видны под любым углом. Новые памятники были дешевле в производстве, а податливый материал позволял автоматизировать процесс гравировки, используя игольчатый принцип нанесения изображения по типу матричного принтера.
Однако эйфория длилась недолго. Уже через 2-3 года после установки первых памятников из искусственного гранита от заказчиков пошли жалобы на появившиеся трещины на поверхности монументов. Еще через пару лет жалобы приобрели массовый характер. Сквозь трещинки внутрь памятников просачивалась вода, а потом, замерзая зимой, она разрывала или деформировала монумент. Кто забывал стеклянную бутылку с пивом в морозильнике, может себе представить, как это получалось с памятником. Антиреклама сделала свое дело, и бизнес по производству искусственного гранита начал сворачиваться так же быстро, как и возник.
Уже в то время параллельно с гравировкой я начал заниматься установками памятников, поэтому много обитал на различных кладбищах. И если поначалу памятники из искусственного гранита попадались довольно часто, то через пару-тройку лет они исчезли в принципе. Суровый климат сделал свое дело, а народ еще раз для себя усвоил, что дешевое редко бывает хорошим.
90% всех гранитных памятников сделаны из габбродолерита. Для себя мы использовали его устаревшее, но более привычное название габбро-диабаз. Это довольно крепкий, однородный, с минимумом слюдяных вкраплений гранит темно серого (почти черного) цвета. Очень плотные (кубометр весит 3100 кг) глыбы почти не имеют внутренних трещин, благодаря чему возможно получение плит до трех метров в длину, из которых можно создать такого же размера монолитную стелу памятника. А хорошая контрастность при гравировке позволяет художнику нанести на камень портрет или другое изображение с почти фотографическим качеством.
Запредельная твердость габбродолерита граничит с крайней хрупкостью. Полированную поверхность невозможно поцарапать гвоздем, ножом и вообще любым железным предметом. Кабы не вес, из такого гранита получались бы отличные разделочные доски на кухню. Но если тем же железным молотком стукнуть по граниту, то запросто можно отколоть кусочек. От сильного удара расколется весь камень целиком.
Для обработки гранита применяется специальный инструмент, содержащий в своем составе вкрапления технических алмазов (для резки и шлифовки), или напаянные вставки из сверхтвердого сплава карбида вольфрама, именуемого «победит» (для гравировки).
Камни из габбро-диабаза на слуху у профессиональных банщиков. Они отлично подходят для сауны, минимум слюдяных вкраплений не дают вредной пыли, которая возникает вместе с паром из отслоившихся песчинок камня, когда кипяток льют в раскаленную каменку. По долговечности использования габбро-диабаз тоже впереди всех. Рядом с цехом у нас постепенно росла куча из обломков гранита, но периодически она слегка уменьшалась, когда очередные любители банных утех приезжали отобрать себе качественного габбро-диабаза для сауны. У меня самого в бане лежит несколько таких камней, на которых даже присутствует гравировка – это остатки раскоканного мной памятника, но об этой истории я расскажу позже.
К нам привозили габбро-диабаз двух видов: карельский и украинский. Последний у нас был скорее экзотикой, но в Белоруссии или на той же Украине это основной вид гранита. По плотности он слегка уступал карельскому и имел больше слюдяных вкраплений, из-за чего рисунки на нем получались излишне пестрыми, но зато хорошо отполированная поверхность давала изумительно глубокий черный цвет с вкраплениями темно-синих кристалликов. Как материал для столешницы или подоконника – просто отлично. Жутко дорого, но практично, красиво и вечно.
Оставшиеся 10% материала приходились на гранит коричневого, серого или красного цветов. Коричневый назывался по имени месторождения – «Дымово», серый между собой всегда звали просто «Серым», но официально был «Возрождением». Красный добывался где-то на границе с Финляндией и имел смешное и труднопроизносимое финское название. Ходила байка, что из такого гранита сделан Мавзолей на Красной площади в Москве, но я за это ручаться не буду.
Все цветные граниты содержат в себе много примесей, из-за чего их структура более рыхлая. Рисунок полированной поверхности у них, конечно, в разы интереснее, чем однотонность черного гранита, но это актуально для всякой облицовочной плитки, столешниц и прочего, а в похоронном деле ценится монументальная величественность. Чтобы человек посмотрел на камень, задумался о вечном и тут же прочувствовал, какая он букашка, как смешны его потуги и усилия перед лицом неизбежного тлена.
А как же мрамор? Да, из него тоже делают памятники, но есть нюансы. Ни в нашем регионе, ни поблизости мраморных карьеров нет. Если везти издалека, сразу вырастает цена продукта. Тому, кто хочет эксклюзив, цена не помеха, но большинство при прочих равных выберет гранит.
Мрамор – очень мягкий материал. Если для гранита нужен специнструмент, то мрамор можно ковырять обычным зубилом. После гранита гравировать на мраморе было сплошным удовольствием, быстро, безопасно и на любую глубину, одно только неприятно - от памятника начинало ощутимо попахивать сероводородом. Правда, случалась такая оказия редко, имея за плечами более 10 лет опыта работы гравером, мраморных памятников я сделал от силы штук пять.
Из мягкости мрамора следовал жирный минус – он был химически нестойким и плохо сопротивлялся механическому воздействию. Нагадит птица на памятник, через месяц родственники придут, протрут, а пятно всё равно проступает. Эрозия под воздействием ветра и осадков тоже плохо влияла на внешний вид монумента. Наверное, поэтому в наших широтах мрамор в основном используется в закрытых помещениях, где его природная структура может проявиться в полной красе.
Гранит нам поставляли из Карелии открытыми шаландами по 5-6 глыб на прицепе с массой каждой глыбы не более 5 тонн. Почему не более? Да потому что внутрицеховой тельфер больше вытянуть не мог. Один раз Геннадий Николаевич соблазнился большой глыбой, которую ему отдавали в карьере по бросовой цене. Мужики навскидку оценили ее вес в 8-9 тонн. Понятно, что затащить на распиловочный стол такую махину мы бы не смогли, поэтому было принято решение выгружать ее перед входом в цех и колоть на две части. Методика раскалывания каменных глыб была изобретена еще во времена строительства египетских пирамид. Древние высверливали в глыбе отверстия на одной линии, забивали в них деревянные чопики и поливали их водой, пока те не разбухали настолько, что разрывали глыбу. Правда, египтянам приходилось иметь дело с относительно мягким ракушечником, но и мы твердости гранита могли противопоставить неутомимость перфоратора.
На выполнение ответственной задачи был отобран самый молодой, сильный и бесперспективный Юрик. Он взялся за дело с таким энтузиазмом, от которого в первые минуты создалось впечатление, что глыба расколется даже без перфоратора. Но карельский гранит сам колоться отказался, и в дело пошли технические средства.
Юрику выдали самый мощный из имеющихся перфораторов и 16-ти мм бур, после чего начался спектакль. Первое отверстие глубиной в 15 см выкрошилось минуты за 4. На втором выкрошился бур. Подошедший Владимир Николаевич хотел применить воспитательную меру в виде подзатыльника, но ограничился вопросом:
- А охлаждать бур кто будет?
Юрик сделал виноватое лицо и побежал к ВасяСычу выпрашивать новый бур. Минут через 10 Владимир Николаевич пресек очередную диверсию от бестолкового стажера. Тому было лениво ждать, пока раскаленный бур остынет после сверления, и он решил ускорить процесс, окунув тот в ведро с водой. Опоздай Владимир Николаевич на 5 секунд, и Юрик на практике бы узнал, что такое закалка и отпуск металла. А заодно пошел бы вымаливать еще один бур.
Понедельник у Юрика ушел на сверление. И хотя теперь буры щадили, но всё равно запороли еще три штуки. На следующий день я наблюдал, как глыба, подобно модному панку, покрывается ежиком торчащих из отверстий металлических клиньев. Среда и четверг ушли на забивание клиньев в тело гранита. Юрик вспотел, устал, оглох от звона, от усердия он забил клинья до упора, но упрямая глыба колоться отказывалась. В пятницу Владимир Николаевич осмотрел фронт проделанной работы и резюмировал:
- Сверли еще!
Юрик матюкнулся и пошел разматывать удлинитель. Но едва он приставил перфоратор к упрямой глыбе, как та вдруг сказала «Щелк!», и развалилась на две половины, заодно похоронив под собой несчастный удлинитель.
К обеду подъехал директор и осмотрел результаты Юриковых потуг. Сам Юрик сиял и был явно доволен собой.
- Так, значит технологию колки блоков мы освоили? Тогда можно будет возить более крупные глыбы, нам это выгоднее, – высказался Геннадий Николаевич. И, глядя на изменившегося в лице Юрика, усмехнулся: - Да ладно, пошутил я.
Действительно, прикинув расходы на заказ более крупного крана для разгрузки, потерянную Юриком неделю, оплату металлических клиньев и испорченых буров, получилось, что никакой выгоды копировать труд египетских камнетесов не было.