"Братишка" из 487 - го...⁠⁠

Часть 1. Часть 09. Часть 17.
Часть 2. Часть 10. Часть 18.
Часть 3. Часть 11. Часть 19.
Часть 4. Часть 12. Часть 20.
Часть 5. Часть 13.
Часть 6. Часть 14.
Часть 7. Часть 15.
Часть 8. Часть 16.

Все это было в далеком жарком августе, а сейчас меня окружали горы, со всех сторон покрытые снегом. Холодный морозный ветер, несмотря на солнце, пробирал до костей, хотелось юркнуть куда-нибудь в теплое помещение, к печке или хотя бы к костру. Вертолетчики разместились в доме одного из жителей, который когда то был одним из руководителей аэродрома. Он до сих пор любовно приглядывал за бывшим зданием аэровокзала, ну или за тем, что от него осталось. Сейчас в нем разместились подразделения 33-го отряда спецназа. Вот с ними-то летунам и пришлось очень работать.
Прибыв на командный пункт Южного горного направления, я доложил начальнику авиации полковнику Сергею Хиценко, кавалеру трех орденов Мужества, о своем прибытии и готовности к работе, Тот представил меня командующему направлением генералу Ларченко и командиру 33-го отряда подполковнику Константину Фокину.
Ознакомив меня с обстановкой в районе, полковник Хиценко сразу же поставил задачу:
- Через час с группой спецназа на борту по команде с КП нужно закинуть продовольствие и немного боеприпасов разведчикам, занимающим высоту 2594 на горе Басхайлам. Она господствующая в этом районе, и с нее ведется наблюдение за всем Дайским и Нохчи-Келойским районами.
- Я на такие высоты еще не ходил, допуск у меня всего до двух тысяч, - ответил я.
- А кто из вас вообще сейчас выше тебя допуск имеет?! Потому и прислали именно тебя, что у тебя хоть какой-то опыт полетов в высокогорье имеется. Хорошо, подойдешь к высоте, попробуешь выполнить заход, в сущности, то же самое, только на шестьсот метров выше. Не получится, значит, возврат на точку. В общем, все на твое решение, - на всякий случай подстраховался он. Оно и так ясно, что вся ответственность за исход полета лежит на командире воздушного судна. Я же думал, что в Ботлих меня сослали подальше от глаз Трошева, ан нет, вон как завернули: у тебя опыта чуть больше других. В ножки бы поклониться полковнику Николаю Водолагину, что хоть какие-то навыки горной подготовки успел вложить в наши молодые головы и неопытные руки.
Через час вертолет уже был загружен и готов к взлету, но команды все не поступало. Что-то пока было не так на высоте. Вскоре все разъяснилось - прибежал боец и принес запасные батареи для рации. Все, взлет. «Восьмерку» прикрывали капитан Евгении Белотелов и капитан Сергей Долгошеев. Эти отважные парни слетались гак, что в воздухе понимали друг друга с полуслова. Белотелов был высок ростом, Долгошеев, напротив, ниже среднего, поэтому за глаза парни в шутку говорили про них: «Ну, пара «долготелова» и «белошеева» пошла на задание, сейчас «духам» достанется».
Выйдя в район расположения разведчиков, все набрали высоту. Небо было затянуто десятибалльной облачностью, между горными стремнинами гулял ветер, и каждый раз он встречал вертолеты с разного направления. При пересечении хребта Хиндойлам борт так тряхнуло, что я испугался за лопасти, как бы не переломать их о хвостовую балку. При подходе к высоте нас все время швыряло то вниз, то вверх, движки ревели, как бешеные, переходя на неустойчивый режим работы из-за разбалансировки. Обороты гуляли. Летчики отошли от хребта в сторону Дая. Вообще-то мы сейчас находились над территорией, где были только боевики, но об этом никто пока не задумывался, все мысли и все внимание было сосредоточено на заходе на горку. Высота, на которую предстояло зайти на посадку, представляла собой маленький пятачок, в центре которого при пролете мы обнаружили палатки. Со всех сторон он был окружен крутыми склонами и обрывом, оставалась лишь тропа по хребту. Над самой высотой ветер творил что-то невообразимое: сходясь со всех сторон, он образовывал над ней бушующий поток, в котором вертолет бросало из стороны в сторону. Выполнить посадку пока не представлялось возможным, тем более с моими на данный момент еще неустойчивыми навыками посадки на такие высоты. Но парни из отряда ждали продовольствия, им там было ох как несладко. Позвав в кабину разведчика, я сказал.
- Вот что, сесть не сможем, площадка занята палатками, и очень сильный неустойчивый по направлению ветер. Скажи пацанам, по пробуем груз сбросить на проходе, я думаю, они подберут его. Спецназовец согласно кивнул и стал готовить груз к сбросу, подтягивая к двери грузовой кабины.
Выполнив очередной заход, я связался с высотой и предупредил «спецов» внизу, чтобы готовились к приему груза. Первыми решили сбросить ящики с боеприпасами. Они легли с перелетом площадки и рассыпались по тропе метрах в ста - ста пятидесяти от лагеря. Но снизу обрадовано сообщили: «Пойдет, груз видели, соберем». При выполнении очередного захода, сбросили сухой паек; он был полегче, поэтому упал еще дальше, рассыпавшись по склону. В крайнем заходе экипаж сбросил остальной сухпай и батареи, завернув их в ветошь, которая была припасена на борту для всяких нужд. Этот груз лег прямо на площадку рядом с палатками, бойцы уже носились по площадке и окрестностям, собирая груз и даже разбитые коробки и ящики для костра. Вертолеты отходили домой, а вслед им неслось благодарное: «Спасибо, прилетайте еще!». Дебют состоялся, правда, со скрипом. «Спецы» встречали нас на полосе и пригласили на вечерние посиделки для установления тесного «боевого» взаимодействия. Ничто на фронте так не укрепляет взаимодействие, как личное знакомство, а точнее «банно-стаканный метод». В последующие дни задания посыпались как из рога изобилия. Вертолеты группы все чаще стали посылать на «воздушную охоту» и сбор разведданных, требовали вести инженерную разведку местности, дорог, и все чаще приходилось забрасывать, а потом эвакуировать различные разведгруппы.
Как-то Сергей Николаевич Хиценко вызвал всех на КП группировки после очередного вылета, уже четвертого за этот день. А день только приближался к обеду. Тащиться к нему в гору пешком не хотелось, но он сказал: «Вас всех Ларек вызывает». Так между собой все называли генерала Ларченко - и сокращенно и зашифровано, попробуй разберись, кто такой Ларек. Добравшись до расположения группировки, все экипажи были приглашены к командующему. Он был в неплохом расположении духа и, поздоровавшись с каждым за руку пригласил к карте.
- Вот что, орлы, обратите внимание вот на этот район, - он указал на карте на Харачой и Ведено. - Бывали там когда-нибудь?
- Так точно, в первую чеченскую и между войнами доводилось, ответил я.
- Это очень хорошо. Так вот, ребятки, мне нужно знать все об этом районе: какие там дороги, какие заграждения, что у «духов» понастроено в инженерном отношении, как они перемещаются - в общем, все интересное и неинтересное. А теперь смотрите сюда, - и он ткнул пальцем в Шаро-Аргунское ущелье, - также обо всем, что здесь обнаружите, также докладывать.
- Нам только разведывательные действия вести, огня не открывать? - задал вопрос капитан Белотелов, ведущий пары прикрытия.
- Конечно же, если обнаружите противника, а тем более если он еще и огрызаться будет, уничтожать его немедленно, - получили летчики ответ генерала. — А теперь слушай боевую задачу: сейчас вы полним полет на разведку вот в этот квадрат с целью осмотра дорог сообщением Кири - Харачой - Ведено. Я полечу с вами на вертолете майора Палагина, со мной еще несколько офицеров. Все ясно? Давайте на вертолеты, и минут через двадцать взлетаем.
- Товарищ генерал, я думаю, мы за это время не успеем, нам только до вертолетов ползти с полчаса, мы же пешком, - сказал я.
- Хорошо, не думай, вас доставят на УАЗике. Поместитесь вшестером? - спросил Ларченко.
- Конечно, поместимся, - убедил я генерала.
Вскоре мы добрались до вертолетов, а еще минут через тридцать, по прибытии генерала, запустились и взлетели. Ларченко, зайдя на борт, сразу же дал указание установить ему пулемет в шкворни двери грузовой кабины. Сначала экипаж не понял, чего он хочет, но после того, как вся группа расселась вдоль борта и установила еще один пулемет справа, генерал деловито занял место пулеметчика у открытой двери, а сзади хвост прикрывал в проеме на створках стрелок экипажа прапорщик Слава Котлов. Борт превратился в своеобразную летающую крепостью, ощетинившуюся стволами. На всякий случай я дал команду бортовому технику Диме Гаврильченко, чтобы тот надел на генерала ремень безопасности, а то еще вывалится по дороге, и дал ему шлемофон, дабы иметь связь с экипажем.
Взлетели и начали двигаться по маршруту, вел нас и прокладывал маршрут летчик-штурман экипажа старший лейтенант Олег Климчук. Генерал частенько ставил нас в круг, где они с начальником разведки долго всматривались и наносили всякие пометки на свою карту. Прошли Кири и двинулись в район Дая, при выходе к нему генерал попросил стать в круг, вертушки начали носиться в виражах, изменяя высоты, режим и профиль полета. Пассажиры на борту что-то высматривали на земле. Вдруг в какой-то момент на земле что-то сверкнуло, и в центре круга вертолетов выросло облако черного мощного взрыва. Борт здорово тряхнуло, так как находился он очень близко к эпицентру взрыва. Не понимая, что случилось, экипажи шарахнулись в сторону, сначала подумал, что это «отработали» сопровождавшие нас «полосатые», но те огня не открывали и сами были в недоумении. К нам в кабину заглянул начальник разведки и, весело подмигнув, спросил.
- Ну как?
- Что как? - не поняв вопроса, сквозь шум вертушки переспросил я.
- Как взрыв? - пояснил он свой вопрос.
- Мы огня не открывали, - ответил я.
- Да я знаю, это «точка» «сработала» по разведданным от агентов, - пояснил он.
Я же, осознав, что сейчас мимо наших бортов легла траектория ракеты, которая ухнула своим зарядом между ними, тут же все высказал разведчику. О чем они вообще думали? Это хорошо, что вертолеты не зацепило и все обошлось вот так, без последствий для нас. Разведчик примирительно похлопал меня по плечу и дал направление на Харачой. Периодически в процессе полета с борта раздавались выстрелы, В снежной целине, которая покрывала высоты, были хорошо видны следы, ведущие к брошенным летникам, или стогам сена, или к пещерам на склонах гор. Вот по этим следам и открывался огонь, щупая на всякий случай. Мне от этого становилось не по себе, потому что я не контролировал процесс открытия огня. Славка сзади молчал, он четко знал, что его время, когда командир выходит из атаки и подставляет свою задницу, а он, отлично все наблюдая, уже «работал», гася огневые точки противника. Двигаясь дальше, группой вышли к Голубому озеру, что-то привлекло парней из пары прикрытия, и они решили осмотреть это место, встав в вираж. «Восьмерка» же продвинулась на перевал Хаарами и, посмотрев его проходимость, пошла со снижением к Харачою. «Двадцатьчетверки» немного отстали, километров на десять - двенадцать.
Неожиданно вынырнув из-за склона хребта, мой экипаж оказался над Харачоем. На улицах было пустынно, а у так называемого блокпоста боевиков стоял грузовик. При появлении вертушки фигурки на посту заметались, а через некоторое время там замелькали вспышки огня. Генерал по СПУ дал указание: «Дави пост», а сам открыл огонь. Отважный мужик все же. Я взял в прицел машину, до нее было еще далеко и высоковато. Не видя ничего, кроме прицела, перевел вертушку в пикирование и, дождавшись, когда цель была в прицеле, нажал пару раз на кнопку стрельбы. Ракеты, сорвавшись из блоков, понеслись к автомобилю, я же потянул ручку на себя, и тут кабину заволокло пороховыми газами - Гаврилъченко метелил кого-то из курсового пулемета. Оглянувшись, я вдруг увидел, как вокруг вертушки плясала сама смерть, выводя пестрые узоры трасс огня и расчерчивая пространство вокруг нас дымными шапками разрывов зенитных установок. Удар вниз кабины - и осколки остекления полетели в стороны; там появилась дырка, но пуля далеко не пошла - лежавший там бронежилет, загасил ее движение. Я стал маневрировать, выходя из-под огня с набором высоты влево, пытаясь скрыться за горой с отметкой 1473 метра, впоследствии прозванной «Черепахой». Но, выскочив на нее, экипаж попал в еще больший переплет. Вертолетчики не знали, что противник подготовил там позиции и находился на них. Боевики стреляли по вертолету, несущемуся над их головами, а с борта отвечали огнем.
- Я 661, по мне «работают»! - пытался докричаться я до «полосатых».
- Сейчас, через минуту мы будем у тебя, - торопились они к собрату на помощь.
- Какую минуту, из меня сейчас сплошное сито сделают. Взяв центр высоты в прицел, я выпустил все оставшиеся НАРы, разбрасывая их по высоте веером, а сам шарахнулся в сторону.
«Двадцатьчетверки», вынырнув из-за склона, увидели очень интересную картину. Боевики, увлеченные обстрелом по метавшейся «восьмерке», совсем не заметили другую, более грозную опасность. Все огневые точки на темном фоне понижающейся к предгорьям и равнине облачности были хорошо видны. Ведущий взял левую отметку 1561 горы Гизчены, с которой «работал» ДШК. Летчик-оператор старший лейтенант Бусаров отчетливо наблюдал в прибор наведения икс-образные всполохи от его стрельбы. Получив добро от командира, он загнал управляемую ракету прямо в окоп к стрелку, уничтожив его, а Белотелов огнем из пушки обработал позицию и блиндаж, который находился на высоте. Больше в тот вылет нас оттуда не беспокоили.
Сереге Долгошееву работы досталось больше, поэтому он в несколько залпов накрыл всю высоту, которая вздыбилась цепью разрывов, а его оператор, старший лейтенант Хорохордин, пуском ПТУР заставил замолчать пулемет.
Вскоре всей группой вышли из района боя, несмотря на то, что вокруг вертолетов творился огневой бедлам. Разведчик все быстренько переносил на карту, что тут сказать, профи, он в любой обстановке остается профи. Выполнив посадку на полосу Ботлиха, стали осматривать борт. У «восьмерки» было разбито нижнее остекление кабины пилотов, несколько дырок в грузовой кабине, пробит стабилизатор. В основном все приходилось на заднюю часть, где сидел Славка. Тот в запале рассказывал, как пуля ударила в створку и перед носом ушла в открытый люк. Все старались выговориться и выплеснуть эмоции. Генерал Ларченко подошел к нам, пожал всем руки за удачные и грамотные действия и уехал к себе на горку. Подошли экипажи «полосатых». «Восьмерошники» немного на них окрысились.
- Где вы были, где вас черт носил? Мы без вас минуты две под огнем кувыркались.
Парни с «полосатых» оправдывались:
- Обнаружили людей на «броне», оказалось, что это наши пацаны с блокпоста на перевале. Пошли к тебе, а тут ты нас уже зовешь, немного не успели. Но, Вячеславович, как четко получилось: мы выскакиваем, а вся оборона «духов» вскрылась и по тебе «работает», вот мы их и стали накрывать, прям как на полигоне.
- На полигоне! - возмутился я. - Мне эта пара минут, наверное, столько седых волос на яйцах добавила, да и не только мне. Но вообще-то эффективно сейчас поработали, удачно, даже Ларек оценил, - все еще кипятился я, но уже примирительно.
- А как Ларченко, ну, во время обстрела? - поинтересовались «полосатые».
- Да как, все лупил из пулемета, пока лента не кончилась. Не паркетный генерал, это точно, хотя с «точкой» они нас, конечно, подставили. Осведомителя своего, наверное, прикрывали, что там они грохнули, мы так и не узнаем, а со стороны может показаться, что это мы что-то нашли и «отработали». Ну да ладно, пойдем на обед, - предложил я.
- Дима, что там, серьезно? - поинтересовался у бортового техника.
- В принципе нормально, шланг один заменим да внизу на плекс что-нибудь придумаем, а так дырки потом в ГЭЧи заштопают. Вооружейник сейчас балочный держатель глянет, - вон тоже дырень - и ствол блока зачистит, видите, какая забоина. Может, на сегодня хватит, заодно и технику подлатаем, - ответил бортовой техник.
Подошедший полковник Хиценко, осмотрев вертолет обрадовал: всем отдыхать, на сегодня работы больше не будет, погода портится, да и запасные закрываются, но никому не расслабляться.
Вертолетчики обрадовались и отправились на обед, а техники и инженеры остались колдовать над машиной. «Двадцатьчетверки» вернулись без единой дырки.
Прошло часа два, а то и три. Вдруг к нам подъезжает Хиценко и срочно вызывает всех. Что-то случилось. Все мигом прибыли из домика на полосу к бортам.
- В общем так, где-то в районе Хаарами «духи» сбили борт Ми-8 МВД с позывным 991, нужно их найти и вытащить в госпиталь, если живы, если нет, то вывезти тела. В поиск включились бойцы с блокпоста на перевале. Давай, Сергей, взлет по готовности, пойдешь один, их надо найти и вытащить. Далее, если найдете, перевезете их на Буйнакск и возврат на точку. Да смотри учитывай, погода очень быстро портится. Постарайтесь успеть их найти.
- Понятно, - на мой кивок головы, он пожелал:
- Ну удачи!
Вертолет, так скажем, был не очень готов, в дырку снизу дуло, закрыли ее все тем же бронником и куском фанеры, однако это мало помогало. Набрав высоту и перевалив пару хребтов, увидели, что Хиценко был прав насчет погоды. Облачность рваными клочьями уже стремительно натекала на предположительный район поиска, основная же тьма надвигалась помедленнее. Всюду на перевалах уже виднелись срывы снежных вихрей. Ветер был порывистый, и борт периодически встряхивало при проходе склонов. Вертушка вышла к бойцам на перевал, от этой точки и начали поиск по расширяющейся коробке. Искать будем, пока не упремся в стену облаков. Климчук уже примерно накидал курсы поиска, вот и точка начала. Минут через двадцать в одной из котловин обнаружили пропавшую вертушку лежавшую на боку, экипаж осмотрел возможное место посадки и смог зайти на небольшой «пупок». Сообщив на ГБУ КП Ботлиха, что борт нашли, выпустил всех - и Славу Котлова, и Диму Гаврильченко, и даже Олега Климчука - к борту, потерпевшему аварию. Я остался один и приготовился «работать» огнем, если появятся «духи». Парни постепенно, порой по пояс утопая в снегу, спустились к вертолету и где-то минут через тридцать привели трех человек.
Остальных понесли бойцы с блокпоста, они чуть раньше летчиков добрались сюда. Облачность уже подходила к месту падения, затягивая все склоны и ухудшая видимость.
Экипаж взлетел и по следам нашел «броню», которая двигала к Перевалу. Пройдя над ними, я переложил машину слева вправо, качнув винтами, и зашел на посадку в сплошной снежной пелене. К вертушке подтянули всех раненых, и Дима стал размещать их на борту
в грузовой кабине. Пока это все происходило, облачность подтянуласъ и накрыла район падения вертолета. Пожелав бойцам удачи, экипаж выполнил взлет. Выйдя через Ансалту на Ботлих, по ущелью проследовали до Буйнакска. Там в эфире услышали, как поисковый борт искал упавший экипаж, вызывая их на связь. Они были за облаками и, не видя земли, уже отчаялись кого-то найти. Я вышел в эфир и сообщил, что забрал всех живыми и захожу на посадку на госпитальную площадку в Буйнакске, пусть потом своих забирают оттуда. Спасатели обрадовались этому докладу, и поблагодарив соседей за помощь, пошли домой на Моздок. После выгрузки и передачи раненых в руки врачей мой экипаж взлетел и пошел на Ботлих, но не тут-то было: вся котловина была закрыта туманом. Пришлось возвращаться и идти через Махачкалу, а далее на Каспийск, чему мы были очень рады.