Борщевик шагает по стране⁠⁠

Часть 2 глава 3

Вернувшись, Вышкин сразу же попал на полковника, который с первых секунд взял его в оборот, обойдясь привычно без прелюдий.

— Федор Евгеньевич, — начал полковник, комкая бумагу, — скажите, почему после приезда вы не зашли сразу ко мне?

— Думал, вы заняты, Антон Михайлович. Как-никак, к шести утра лишь добрался.

— Понимаю, но вы же не первый год у нас работаете, знаете, что я и в шесть на службе бываю, надо лишь поинтересоваться, на месте я или нет.

— Виноват.

— И как дела с раскрытием ячейки Федорова? Я же дал вам прямое указание. Что было сделано?

— Я сейчас же примусь за это.

— Федор Евгеньевич, уж постарайтесь. Я, конечно, понимаю, у вас там друг пропал, но у нас дела государственной важности, вы должны понимать, что надо ставить в прерогативу. Друзья друзьями, а родину нам спасать.

— Конечно. Сегодня же доложу об успехах.

— Вот это уже хорошо, — полковник внимательно на него посмотрел. — Очень надеюсь, что отдых пошел вам на пользу, и вы с куда большим рвением приметесь за дело. А то ведь работы не убавилось, пока вы там по лесам катались.

— Понимаю. Обязательно приступлю.

Вышкин с честью и достоинством посмотрел на свое начальство. В принципе, работа ему была понятна, нужно было принести в жертву некого Владимира Петровича Федорова, основателя небольшой интернет-заговорщицкой группы, которая якобы занималась подготовкам к терактам, хотя, по сути, там и ловить было нечего. Так, мелкая сошка, решившая, что может что-то изменить.

— Разрешите идти? — спросил он.

— Идите, — хмуро бросил полковник.

Выйдя из кабинета, Вышкин вздохнул и посмотрел на часы, и без того сложное расследование становилось еще куда более сложным. А учитывая, что его ждала дома Ольга, оно приобретало окраску невыносимого.

Мозалев

Голова болела ужасно, не смог понять даже, от чего именно: от этого спертого воздуха или от той дряни, которой меня кормили. Ведь возникло даже ощущение, что мясо было еще живым, когда я его ел. Но самое неприятное, конечно, не это, а что я совсем не представляю своего будущего, не могу даже понять, умру ли я через день или мне дадут промучиться тут годы.

Хотя ситуации бывают и хуже. Наверное, меня же не пытают. Пока не пытают. Но эти боли в животе, резкие колики. Такое ощущение, что меня просто разрывает изнутри. О, шаги. Кажется, это мой охранник. Вроде он не один.

Я отпрянул от двери. Когда мне приносили еду или убирали ведро, сюда приходили по одному. А значит, что-то в моем привычном распорядке дня поменялось. И вряд ли это сулило что-то хорошее.

— Евгений Петрович, будьте так добры, опустите голову и закройте глаза, — раздался чей-то незнакомый спокойный тихий голос.

— Да-да, минуту, — впопыхах сказал я. — Секунду подождите.

Я встал на колени и, опустив голову, закрыл глаза, причем сжал их настолько сильно, что они даже заболели. Затем я услышал, как открылась дверь и, немного шаркая по полу, кто-то вошел внутрь. Потом я ощутил сильный аромат лаванды и мешок, который мне надели на голову.

— Извините, что приходится все так грубо, но это безопасность, без которой, к сожалению, нельзя, — продолжил все тот же спокойный голос. — Признаться, никогда не думал, что смогу встретить здесь столь именитого коллегу.

— Вы ботаник?

— Ученый. Евгений Петрович, неужели вам было бы приятно, если бы так называли вас?

— Если вы ученый, освободите меня, это же безобразие. Меня держат тут как загнанную собаку. Причем в скотских условиях. Это невыносимо.

— Так необходимо, мой дорогой Евгений Петрович. И увы, тут не все зависит от меня. Я лишь приглашенный гость, который пытается хоть немного разобраться в происходящем.

— Но так нельзя, вы пленили человека.

— Не я, — грустно вздохнул посетитель. — Между прочим, я приложил немало усилий, чтобы вы остались живы.

— Какая пакость!

— А как вы хотели? Вы же сами приехали сюда в поисках приключений и открытий, а они не бывают без определенных трудностей. К тому же я надеялся, что ситуация в деревне и некая настороженность жителей дали вам ясное представление, что вам тут не особо рады.

— Это все из-за моих исследований в области зарождения борщевика?

— Отчасти в какой-то мере здесь все связано с этим растением.

— Так давайте я помогу вам. Если вы исследуете его, то я не буду лишним. Вы же сами сказали, что знаете меня. Двое ученых лучше, чем один.

— Да кто вам сказал, что я тут один, дорогой Евгений Петрович! А во-вторых, вы совершенно меня не слушаете! Я же говорил, что это не я вас пленил. Стало быть, не в моих силах вас освободить.

— Тогда зачем вы пришли?

— Как зачем, я столько слышал о вас, захотелось увидеть и познакомиться лично. Кто знает, как повернется ситуация.

— Умоляю, помогите мне, не оставляйте меня здесь. Я обещаю, что не буду пытаться бежать. Я приехал сюда за исследованиями и это единственное, что мне любопытно.

— Это да, я заметил, особенно после того, как вы прорубили целую просеку на нашей поляне. Признаться, это крайне странное решение, когда можно было спокойно взять небольшой образец.

— Я просто увлекся, со мной периодически такое бывает.

— Ничего, все равно там теперь снова все по-прежнему. Если честно, я и не думал, что вы доберетесь до бункера. На удивление редкое упрямство.

Посетитель закряхтел и, видимо, поднялся. Я почувствовал страх. Мне показалось, что стоит ему уйти, как моя жизнь окажется на волоске от гибели, словно именно от него зависело мое существование.

— Подождите! — крикнул я. — Скажите, как вас зовут? Прошу вас!

Посетитель на мгновение замешкался, потом неохотно, но все же обронил:

— Сосновский. Михаил Вадимович Сосновский.

Заврин Даниил