Борьба с сексизмом

Фото из личного архива Елены Лысенко-Салтыковой

«Я меняла колодки и вручную прокручивала дизель»«Я меняла колодки и вручную прокручивала дизель»

Маленькой я занималась на детской железной дороге в Кратово. Жила неподалёку и когда нам о ней рассказали в школе, подумала: почему бы не попробовать. Мне с детства нравились поезда, а родители работали на транспорте, поэтому эта тема всегда меня окружала. Во время занятий я совершенно случайно попала в кабину узкоколейного тепловоза. Меня спрятал от дождя машинист-инструктор. Когда я увидела, что внутри, как выглядит кабина, двигатель, я поняла, что хочу быть машинистом.

В обычной ситуации в России, чтобы стать помощником машиниста на электропоезде, достаточно проучиться на курсах полгода после школы. Для того, чтобы стать машинистом, нужен минимум год опыта после колледжа, в сумме — три года. Я хотела поступить в колледж сразу после 11 класса, но меня не взяли.

Мне сказали решить вопрос с вышестоящим руководством: когда оно одобрит эту идею, тогда меня и возьмут. На это я потратила больше полугода и была буквально самой последней зачисленной на курс. Я стояла в форме на линейке первого сентября, ещё не зная, взяли меня или нет. Я стала единственной девочкой на курсе, хотя не первой.

После обучения наступает время практики. К тому времени, как я доучилась, все люди на должностях поменялись. Тех, кто пустил меня в колледж, уже не было, так что никто не готов был пойти навстречу — и я осталась без практики. Полгода проработала слесарем. В физическом плане это сложнее, чем работа на линии, потому что на электропоезде есть много приспособлений, которые упрощают его ремонт и эксплуатацию. А я была на тепловозе: исполняла обязанности слесаря, специалиста по замерам и отчасти бригадира. Я меняла колодки, прокручивала дизель вручную, примеряла шатунные и коренные подшипники.

«Ну ты куда пришла, в детский сад, что ли?»

Работая слесарем, я искала практику. Вышла из колледжа с полным пакетом документов, кроме одного — свидетельства помощника машиниста, из-за которого я, собственно говоря, и пошла туда учиться. Поэтому ходила по столичному узлу и по каждому депо. Сначала — по электровозным, там везде был отказ, потом — по моторовагонным.

Письменный отказ мне написало одно-единственное депо. На словах — это одно, а когда есть документ — к нему уже можно как-то апеллировать. В другом депо мне разрешили пройти практику, но на работу не оставили. Люди отчасти были некомпетентны и не знали, как отказать. Напрямую же не скажешь «ты же девочка», хотя в одном депо было такое: «Ну ты куда пришла, в детский сад, что ли?»

По факту закон не запрещал женщинам работать помощниками машиниста и машинистами. Были ограничения по условиям. Но никто не хотел заморачиваться.

Я уж не говорю о том, что вся эта классификация профессий очень странная. Моя мама — бортпроводник. Их работа более вредная, но почему-то никто не говорит, что девушки не справятся с этой профессией. Наоборот, в основном эта профессия считается женской. Хотя они как раз сталкиваются с такими же сложностями: и физический труд, и шум, и вибрации. Более того — радиация. У нас немного проще, но почему-то считается, что девушкам нельзя.

В этот закон с перечнем запрещённых профессий никто не хотел вчитываться, поэтому это была долгая и странная борьба. Все говорили: «Закон запрещает, понимаете, всё категорично». А там в конце есть абзац, что работодатель имеет право нанять женщину при соблюдённых условиях по охране труда. Были люди, которые даже не знали, есть такой закон или нет. Они объясняли, что у них «нет удобств» для женщин, нас некуда «класть спать», «локомотив тяжёлый» (как будто я его на себе толкаю) и «там одни мужчины».

Видео из тик-тока Елены Лысенко-Салтыковой

«Я поняла, что я не единственная фанатка железной дороги, и предложила собраться вместе»

Через несколько месяцев поисков я услышала о компании АО «Центральная ППК» и попыталась устроиться туда. Удивилась, когда взяли на общих основаниях и без вопросов. Было приятно, даже подумала, что есть какой-то подвох. Мне писали другие девочки, которые тоже мечтали быть помощниками машиниста, и просили рассказать, как у меня это получилось.

Я поняла, что я не единственная такая фанатка железной дороги. У меня был опыт написания писем руководству железных дорог и в Минтруда, я общалась с Юлей Юровой — первой женщиной-помощником машиниста. И я предложила собраться вместе. В 2018 году мы с Юлей создали инициативную группу. Рассказывала девочкам, что нужно писать и куда обращаться. Мы стали отправлять письма во все инстанции, каждая — своё, чтобы их было больше. Мы писали свои истории: почему выбрали железную дорогу, что уже сделали для приближения к мечте, в чём заключается проблема, приводили примеры. Я сравнивала нас с бортпроводниками и их трудовыми условиями.

Некоторым из нас пришли официальные ответы о том, что закон пересмотрят. И в том же 2018 году его пересмотрели. Правда, в силу изменения вступали только с 1 января 2021 года. Так что впереди было ещё три долгих года. Так как закон пересматривали несколько раз, мы боялись, что всё это забудется и никто ничего не примет, поэтому ждали, затаив дыхание. И после отмены ограничений стали самыми счастливыми девушками на железной дороге.

Естественно, я выполняю все те же обязанности, что и мужчины — инструкция была написана вне зависимости от пола машиниста.

Большинство участниц нашей инициативной группы сейчас работают на линии помощниками машиниста. Уверена, что девчонки не остановятся и пойдут дальше. За один день нельзя стать машинистом: например, у меня были экзамены по теории и практике для оформления документов. Первая поездка, в которую я официально поехала как машинист, состоялась 12 января 2021 года.

«Женщины водят машины давно, но до сих пор есть стереотип о „бабе за рулём“»

Меня критикуют с самого начала моей «борьбы», то есть на протяжении десяти лет, поэтому отчасти я к ней привыкла. Но новость о том, что я поехала машинистом, вызвала фурор. Это распространялось в интернете с невероятной скоростью. Мне стали присылать сообщения и отмечать в комментариях. Их было так много, что у меня завис телефон.

В этом ролике Елена зачитывает комментарии к новости о том, что она стала машинистом. Видео из тик-тока Елены Лысенко-Салтыковой

С таким количеством нападок мне раньше не приходилось сталкиваться. Меня это сильно расстраивало, я просто не понимала — за что? Я ведь такой же человек, как и все остальные. Много хейта было связано с тем, что люди банально не понимают, как так — только что разрешили женщинам становиться машинистами, и я сразу поехала. О чём все сразу думают? О том, что обычно говорят про девочек, когда они добиваются каких-то своих целей. Не удивлюсь, если я на свои накопленные куплю BMW и услышу аналогичные суждения.

Я решила прочитать эти комментарии в видео, потому что когда ты пишешь — это одно, а когда это звучит голосом — совсем другое. Грубо говоря, человек испачкал лицо, а ты ему даёшь зеркало: «Посмотри, как ты испачкался». Здесь то же самое. Не скажу, что у меня был какой-то запланированный посыл. Скорее — импульс: «Посмотрите, что вы творите».

После того, как я сняла несколько видео, рассказала о своём пути, мне пришло очень много поддержки. Не ожидала, что за меня встанет столько людей. Если негативных сообщений я получала около двух тысяч в сутки, позитивных было по несколько десятков тысяч. Мне делали комплименты и говорили «спасибо». Мир оказался не таким злым.

Безусловно, следующим девочкам-машинистам будет проще. Как минимум те, кто идёт учиться сейчас, поступает сразу, без препятствий. И с практикой у них нет проблем. Со временем и общество привыкнет, хотя женщины водят машины очень давно, но до сих пор есть стереотип о „бабе за рулём“. Всё это не быстро, но, я уверена, со временем пройдёт.

«Мы хотим иметь это право — попробовать»

Я думаю, что списка запрещённых для женщин профессий не должно существовать. Мы добивались возможности работать не для того, чтобы соревноваться с мужчинами. Речь идёт о нашем праве выбрать себе профессию и попробовать. И распоряжаться этим должны мы, а не государство, мужчины или общество. Да, много говорят о вредных профессиях. Но, ребята, курить тоже вредно, почему-то женщинам не запрещают курить.

Фото из личного архива Елены Лысенко-Салтыковой

Представьте, что в каких-то городах химпроизводства — градообразующие. А среди оставшихся в списке 100 профессий есть как раз ограничения на такую работу. И что, женщинам, получается, оставаться без работы? Всем идти кассирами в «Пятёрочку»?

Либо есть ещё другая ситуация, с которой я тоже сталкивалась: женщину трудоустраивают по одной должности, а платят, как за другую. Среди шахтёров была такая история, что девушка выполняла то, что считается «мужскими» обязанностями, а ей платили как кладовщику. Я всё больше и больше с таким сталкиваюсь, хотя думала, что это изжило себя.

По Конституции мы имеем право сами выбирать профессию, и нам должны платить за неё одинаково: что мужчинам, что женщинам. На это мы, в том числе, опирались, когда объясняли, что мы не красивая игрушка, не инкубатор, не приспособление на кухне. Мы люди, и мы тоже хотим пробовать себя в других профессиях. Мы хотели иметь это право — попробовать.

Аня Бегиашвили

via