Битва за Атлантику. Немецкие лодки типа VII. Часть II. Люди.⁠⁠

Военный корабль без экипажа - всего лишь бесполезный кусок металла, поэтому люди являются неотъемлемой частью не только корабля, но и всего флота. Флот - это прежде всего люди. Поэтому, помимо необходимого вооружения и всевозможных механизмов не менее важной задачей являлось также обеспечить необходимые условия проживания людей на борту.

Данный пост не пропагандирует идеи нацизма и прочие идеологии.

Хотя, если говорить о комфорте, то это точно не про немецкие лодки.

Подводные лодки проектировались по принципу максимального использования имеющегося свободного пространства для размещения различных систем, механизмов и, конечно же, вооружения. Экипажу же оставалось довольствоваться тем, что осталось.

Перекрещенные прямоугольники на среднем плане - это места для коек. На верхнем видно, сколько их было у одной стороны борта. Путем простых подсчетов выясним, что места на лодке "заготовлено" примерно для 27 человек. А какая же реальная численность экипажа немецкой лодки VIIC?

44 человека. Из них 4 офицера. То есть 44 человека на 27 коек. Офицеры то свои места получат точно, а вот что делать простым матросам? Ну что ж, будем разбираться.

Уже давно признано, что по обитаемости и комфорту немецкие лодки были самыми последними в списке среди лодок других стран. К.Дениц отмечал, что сравнить их по этому показателю можно разве что только с японскими. Например, когда немецкие моряки побывали на итальянских лодках, они были поражены тем, как отличаются условия обитаемости у офицеров (имевших чуть ли не каждый свою собственную каюту, да и пища у них была несравненно лучше) и матросов. В свою очередь, итальянцы были не менее удивлены условиями максимально близкого "родства" офицеров и матросов.

И действительно, условия размещения офицеров не многим отличались от других. Единственным человеком, кто имел собственную койку на лодке, являлся командир лодки. Все остальные офицеры делили одно место на двоих. Унтер-офицеры, занимавшие койки в кормовом жилом отсеке, также делили ее минимум вдвоем. Конечно же, хуже всего приходилось простым матросам. Для них жилым отсеком являлся носовой, который одновременно был и местом, где размещались торпедные аппараты и запасные торпеды.

Фото носового отсека U-96, сделанное Г.-Л. Буххаймом.

Помимо четырех торпед, уложенных под палубу, в отсеке подвешивали еще две, причем делалось это в ущерб спальным местам - для этого приходилось складывать один ярус коек у каждого борта. Поэтому матросы, порой, спали прямо на торпедах, или подвешивали гамаки.

А что на счет еды?

Перед выходом в море кок составлял примерное меню на каждый день похода, и, опять же, примерно, зная время похода, рассчитывал необходимое кол-во продуктов. Командир утверждал меню, после чего штурман ехал в отдел снабжения и получал необходимые продукты. Но где их разместить? Везде!

Все свободное пространство, все пустоты набивались продуктами - в ЦП рядом с перископом сверху свисали палки колбасы, в ниши у люка коробка с апельсинами, в проходах в сетках под потолком в "гамаках" лежали куски мяса, бесчисленные банки консервов также набивались везде, где можно.

Еду принимали на своих местах - матросы в носовом отсеке, унтер-офицеры на раскладных столиках на "потсдамской площади", а офицеры в своеобразной кают-компании, устроенной из койки одного из офицеров, раскладного столика и еще нескольких стульчиков, расположенных в проходе. В итоге о спокойном приеме пищи не могло идти и речи.

За обедом я сидел в проходе на складном стуле, рядом со вторым вахтенным офицером. Командир и шеф разместились на «кожаном диване» — на койке шефа. Инженер-стажер и первый вахтенный сидят в торцах стола.

Если кому-то надо пройти через кают-компанию, второй вахтенный и я должны либо привстать, либо, согнувшись, вдавиться животами в край стола, чтобы человек мог протиснуться мимо нас. Мы быстро убедились, что лучше вставать. (Г.-Л. Буххайм "Лодка")

Кадры из фильма "Das Boot"

Кстати, кормовой гальюн первое время тоже забивался продуктами.

В первые дни съедали все скоропортящиеся продукты, затем переходили на консервы и порошковую яичницу. Особо выделялся специфический кофе, прозванный за свой вкус "потом негра". Все продукты отдавали вкусом и запахом машинного масла. Плесень была обычным делом.

Помимо этого в лодке стоял сильный запах человеческой жизнедеятельности.

"Несмотря на то, что благодаря улучшению погоды мы идем с открытым люком, в каюте унтер-офицеров стоит адская вонь: заплесневевшего хлеба, гниющих лимонов, тухлой колбасы, выхлопного газа из машинного отделения, мокрой верхней одежды и кожаных сапог, пота и спермы." (Г.-Л. Буххайм "Лодка")

Несмотря на наличие душа, пресную воду экономили. В итоге проблемой стало даже бритье, поэтому возвращающиеся из похода подводники обрастали густой растительностью на лице. Немецкие химики разработали специальное мыло, способное активно пениться в соленой воде, однако успеха изобретение не имело.

На лодках активно использовали парфюм, что бы хоть как-то уменьшить зловоние.

Фото Г.-Л. Буххайма

Система вентиляции на лодке отсутствовала, поэтому воздух вентилировали следующим образом.

Система забора воздуха для дизеля всасывала его через специальную шахту, клапан которой находился под палубой у зенитного автомата. Его закрывали каждый раз при погружении. Если же поступление воздуха прекращалось, а дизель продолжал работать, воздух начинал автоматически засасываться из отсека. Поэтому, после всплытия и отдраивания люка в ЦП поступала команда "Провентилировать отсеки". Механики запускали дизель, но не открывали клапан забора воздуха из атмосферы, вследствие чего воздух забирался из отсека. Так, гоняя воздух из люка через отсеки в дизели удавалось, хоть немного, но проветрить помещения лодки.

Впрочем, при использовании шноркеля, такая система проектирования дизеля пагубно сказывалась на экипаже. (Лучше мне рассказать об этом в одном из следующих постов, когда я коснусь темы шноркеля))

Основную роль, конечно же, играли офицеры.

1. Командир. По штатной категории имел звание капитан-лейтенанта. Сокр. "kaleun"

2. Первый вахтенный офицер. Совмещал должности старпома и  командира минно-торпедной части.

3. Второй вахтенный. Имел должность артиллерийского офицера, а также офицера связи.

4. Главный инженер.

Должность штурмана занимал один из фельдфебелей.

На лодке имелось два вида вахт - верхняя и в машинном отсеке.

Верхняя вахта следила за горизонтом, выискивая корабли и самолеты противника.

Вахта на мостике длилась 4 часа, после чего она сменялась следующей. Во главе каждой вахты стоял офицер, также возглавлял одну из них штурман.

Треск в громкоговорителе. Затем голос произносит:

— Первой вахте приготовиться заступить!

Первый вахтенный офицер встает из-за стола и начинает методично одеваться. Старик с интересом наблюдает, как он, наконец, умудряется обуть здоровенные сапоги на толстой пробковой подошве, тщательно заматывает шею шарфом и наглухо застегивает кожаную куртку на толстой подкладке, затем салютует по-военному и уходит.

Немного времени спустя появляется штурман с красным, обветренным лицом, который был старшим предыдущей вахты... (Г.-Л. Буххайм "Лодка")

Фото Г.-Л. Буххайма

Вахта в машинном отделении длилась 6 или 8 часов. В ее обязанности входило следить за исправностью и нормальной работы дизелей и электромоторов.

"При каждой смене вахт люди из машинного отсека протискиваются с кормы, а навстречу им двигаются новые вахтенные с поста управления. Каждый раз по шесть человек....

Два моториста, чьи вахты длятся по шесть часов, делят одну койку. Для остальных, у кого восьмичасовые вахты, на троих приходится по два места. Личной койки нет ни у кого. Когда матрос встает на вахту, тот, кого он сменяет, ложится на его место, в спертый воздух, который предшественник оставил после себя."(Г.-Л. Буххайм "Лодка")

Фото Г.-Л. Буххайма

Единственными, кто освобождался от вахт на лодке, были только два человека - кок и командир.

Все матросы и офицеры, служившие на подводных лодках, являлись добровольцами. Поэтому подводники всегда выделяли себя в некую касту среди всех служащих Кригсмарине. Несмотря на такие тяжелые условия, служба на лодках считалась почетной. Да и жалованием подводники никогда не были обделены. Пока матрос находился в море, на его счет капали деньги и к концу похода их собиралось не мало. Условия службы формировали и условия отдыха. После завершения похода у подводников, волей не волей, но появлялся полноценный отпуск. Конечно, часть экипажа оставалась с лодкой в порту, но остальные получали возможность съездить домой. Обычно перерыв между походами составлял около 4 недель. И эти 4 недели для матроса обычно делились следующим образом:

- 1 неделя на поездку домой

- 1 неделя на побывку

- 1 неделя на дорогу назад

- 1 неделя работ на лодке

Неплохие деньги, довольно льготные условия отпусков (даже во время работы в порту всегда можно было сходить в увольнительное в город), постоянное нервное и физическое напряжение приводило к тому, что подводники традиционно считались первоклассными кутилами и пьяницами. Они были завсегдатаями в местных барах и борделях.

Вообще, для интересующихся очень советую книгу Гюнтера-Лотара Буххайма "Das Boot". Во время войны Буххайм был военным корреспондентом отдела пропаганды Кригсмарине, и в 1941 году его заданием стал поход в составе команды U-96 командира Генриха Леманна-Вилленброка.

Также по этому роману снят одноименный фильм. Полная версия идет 5 часов. Однако создатели фильма подошли со всей немецкой педантичностью и воссоздали атмосферу внутри лодки во всей "красе" и фильм смотрится на одном дыхании.

Очень советую.