БЕССМЕРТИЕ⁠⁠

ПРОЛОГ

В начале первого века до нашей эры, в Римской республике бушевали гражданские войны.

В 88 году до н.э. к власти в Риме пришел Сулла, а его противники вынуждены были бежать из Вечного города. В их числе был и генерал Серторий. На единственном корабле он прибыл в Тингиз(современный Танжер-побережье Африки).

Местные жители сообщили Серторию, что возле города находится могила полубога-великана Антея, которого сразил в схватке сам Геракл. Серторию стало любопытно, и он велел вскрыть могилу, чтобы посмотреть, так ли велик был Антей?...

Могилу открыли, Серторий впечатлился размерами скелета там обнаруженного, и велел закопать его вновь, не взяв на память ни единой косточки, чем заслужил уважение в среде аборигенов....

С тех пор молва о благородстве мятежного римского генерала стала распространятся со скоростью ветра, куда бы он ни прибыл.

Генерал направился в Испанию, и многие иберийские племена охотно шли к нему на службу.

Серторий создал в Испании вторую Римскую республику, у него были свои легионы, и даже собственный сенат. И, хотя его современника—Спартака помнят сейчас больше, в те далекие годы мятеж раба-гладиатора в сравнении с деятельностью Сертория смотрелся слабыми детскими потугами...

Генерал контролировал две трети Испании и всю Лузитанию(древнюю Португалию).

Однажды, пастух подарил Серторию детеныша-альбиноса лани. Из олененка выросло грациозное животное, и каждый в Испании в те годы знал, что если завидит вдалеке на холме белоснежную лань, значит скоро ждать легионов Сертория....

Врата отворились. В город вошла когорта легионеров и вслед за ними въехали двести всадников. Легат Нума, приведший с собою в Белон солдат, встретился с наместником города—Квинтом Барбатом.

--Как легко вы запустили нас в город—сказал Нума, приветствуя Квинта небрежным жестом—ведь мы могли быть людьми мятежника Сертория...

--У нас всего двести человек в гарнизоне—ответил Квинт—мы не в состоянии перечить ни Первой республике, ни Второй...

--То есть вы лояльны обеим?

--Я верен Риму, и во имя Его блага и процветания не позволю мятежникам разрушить Белон... Они приходят иногда, затем уходят, а город стоит,....однажды Сертория не станет, а город все будет стоять...

Нума поморщился в ответ:

--Не уверен, что римский сенат одобрит такое ваше отношение...

--Я стар—возразил Квинт,--они не успеют судить меня, но Белон я все же сберегу... А что вас сюда привело легат?

--Тщеславие наместник...........я обрету здесь славу, которая обессмертит мое имя...

--Как это?

--Мой отец—генерал шестого легиона, расквартированного сейчас в Гадесе. Я всю жизнь нахожусь в тени своего отца, и пора бы выбраться из нее. У меня есть деньги и положение в обществе, но нет славы. Отец мне не помощник в делах ее достижения, а посему, действовать я решил на свое усмотрение:

...мои люди выкрали из стана союзников Сертория лузитан сына их вождя, и привезли его с собой сюда, мои шпионы позаботились о том, чтобы лузитане узнали об этом. По моим подсчетам, варвары подойдут к городу через три дня.....и начнут требовать вожденка, в чем мы им, разумеется, откажем...

--Вы посмеете превратить мой город в развалины?—наместник испуганно вытаращил глаза на легата.

--Это еще не все любезный Квинт,--улыбнулся Нума—через неделю сюда подтянется мой новый легион, который я сформировал в Малаге за свой счет. До его прибытия мы сможем продержаться несколько дней в осаде усилиями ваших и моих людей, а когда придет легион, то прижмет лузитан к городской стене, и раздавит их. Это будет красивый ход, которым я лишу Сертория поддержки основных сил его дикарей, ..............быть может, за это я заслужу овации в Риме—Нума мечтательно поднял глаза к небу—без войска лузитан мне легче будет уничтожить Сертория, и тогда, меня верно ждет триумф...

--Ваше тщеславие, против благополучия моего города—обреченно проворчал наместник—вы хорошо расчитали, я с моими ополченцами никак не могу помешать этому безумию...

--Именно так—ответил Нума—но не переживайте , мой план расчитан до мелочей, город не пострадает,...пара тысяч лузитан не посмеют брать штурмом Белон, когда в нем мои и ваши люди,..дикари приготовятся к длительной осаде, и через неделю мой легион уничтожит их...

**********

Через три дня лузитане обложили Белон полукольцом, не стали расставлять войска лишь на береговой линии, ибо она вся простреливалась лучниками со стен города. Но пришло не две тысячи дикарей...а шесть.

Тем временем, беда пришла оттуда, откуда ее никто не ждал—со стороны океана:

Рыбаки расставили корррридор из сетей по своему обыкновению, готовясь заманить в него косяк тунца. Рыба заплыла в корридор, и направилась в дальний его конец, в тупик. Рыбаки заперли вход в ловушку сетями, стянулись на своих лодченках к тупику, сссушили весла, и стали бить ими тунца по головам,...океан окрасился в кровавый цвет. Рыбаки затаскивали добычу баграми в лодки, как вдруг, из морской пучины появилась гигантская акула, размером с трирему. Чудовище вынырнуло на половину корпуса, и раздавило своим огромным телом лодченку, пожирая оказавшихся в воде рыбаков. В ужасе, люди с других лодок побросали тунца, и погребли к берегу. Чудовище успело потопить еще две лодки, а оставшиеся в живых рыбаки, трясясь от ужаса, зареклись приближаться к океану...

Находящийся в осаде Белон остался без рыбы.

Прошла неделя, запасы провианта были на исходе, а легион из Малаги не показывался...

--Твой план летит в тар-тар легат—сказал наместник Нуме—боги гневаются на нас, люди начинают голодать, а твоего легиона все нет...

--Легион придет,--отвечал с напускным спокойствием Нума—немного терпения Квинт,.....а чтобы малость задобрить твою встревоженную душу, я приобщу тебя к моей будущей славе...

--Это как?—изумился Квинт...

--Мне приглянулась твоя дочь – Ирина, я бы женился на ней с твоего благословения....

--Ее сердце принадлежит другому—покачал головой наместник..

--Кому же?

--Скифскому рабу,...они полюбили друг друга—Квинт с досадой поджал губы—я недоглядел...

--Разве это проблема? Отрежь ему голову, и сердце девы вновь станет свободным...

--Не могу....скиф спас мне жизнь, и я обещал дать ему вольную...

--Не велика честь иметь зятем вольноотпущенника—возразил Нума—давай поступим так:

....Ты пообещаешь этому скифу руку дочери, если он в одиночку сможет сразить морское чудовище. Скиф конечно погибнет, но у него будет шанс добиться руки Ирины,...ну а там пускай боги рассудят, кому достанется девушка и бессмертная слава....рабу, что выйдет на бой с чудовищем, или мне—римскому патрицию, идущему супротив варварских полчищ...

Через два дня, ранним утром, скиф снарядил две лодки: в одну сел сам, а вторую (сделанную из кожи, натянутой на легкий скелет-каркас)привязал веревкой к первой на длину ста локтей. Ко второй лодке он приделал кожанные лопасти так, чтобы снизу она напоминала тело китенка, поперек нее закрепил дюжину гарпунов, по шесть наконечников, смотрящих к каждому борту...

Если акула атакует «фальшивого китенка» из глубин, она захлопнет свою пасть поперек ловушки, тогда гарпуны вонзятся в обе челюсти чудовища, и оно не сможет больше разжать их, и вскоре погибнет, истекая кровью...—таков был план скифа, но чтобы он сработал, необходимо выплыть с мелководья к глубоким водам, лишь тогда акула сможет воспользоваться своей излюбленной тактикой. На мелководье же, акула будет таранить лодку сбоку, и дерзкая вылазка может окончиться смертью охотника...

Только бы успеть добраться до глубокой воды!

Когда скиф отчаливал от причала, таща за собой на буксире фальшивого китенка-ловушку, с восточной городской стены караульные заметили, как позади лагеря лузитан, блокировавших город, показались штандарты легиона.

Нума возликовал, и приказал своей когорте и всадникам выйти за стены, намереваясь взять лузитан в клещи между своим отрядом и малажским легионом. Всадников в бой Нума повел лично.

Городское ополчение высыпало на восточную стену, чтобы узреть битву...

Сотни глаз следили за войсковыми маневрами перед боем, и только одна пара глаз смотрела в противоположную сторону. Ирина—дочь Квинта, с замиранием сердца наблюдала за тем, как скиф выводит ловушку «на глубину».

Лузитане спешно бросились к оружию, и похватав его, построились так, чтобы принять вражеский натиск с двух противоположных сторон. Нума заметил в рядах дикарей панику, и решил поторопиться: он построил кагорту в линию глубиной в три шеренги под городской стеной, и дал сигнал к наступлению, следуя во главе всадников на северном флаге.

Старый Квинт, протер свои глаза, и вгляделся вдаль...он все еще не мог разглядеть символов на штандартах подходящего к Белону легиона, ровно как и Нума, но на утесе, мимо которого маршировали пехотные шеренги неопознанного легиона старик отчетливо разглядел белоснежную лань...

--Вот тебе и «безупречный план» зятек—и губы Квинта скривились в горькой усмешке...

Скиф еще не добрался до глубокой воды, когда гигантский плавник показался из воды невдалеке от него....

Акула атаковала лодку со смельчаком, а вовсе не фальшивого китенка. Зубастое рыло чудовища протаранило правый борт, и мощные челюсти ухватились за него. От сильного удара, скиф перелетел через борт, и упал на голову акуле, но не растерялся, и сумел вонзить гарпун рыбине в глаз, после чего тут же был отброшен резким движением головы рыбы в воду...

Легион подходил с востока и юга, и чтобы «сомкнуть кольцо» вокруг лузитан, Нума сманеврировал со своими всадниками чуть севернее, и оттуда ударил дикарям во фланг. Варвары расступились, пропуская всадников в центр своего построения, их тыловые шеренги развернулись, игнорируя угрозу с востока от надвигающегося легиона и взяли таурму Нумы в кольцо. Началась резня....

Скиф вплавь добрался до «фальшивого китенка», вскарабкался в лодку, встал на колени с гарпуном в руках, тревожно озираясь по сторонам...

Когда дюжина копий пронзили Нуму, громадная пасть сомкнулась над китообразной лодченкой, в которой стоял отважный скиф, уперев древко гарпуна под колено, и направив его острие в верхнее небо зияющей над ним зубастой бездны...

Сотни человеческих глаз видели со стен Белона, как нелепо пали солдаты того, кто возжелал бессмертной славы,....как над телом мертвого Нумы встал сам Серторий, и оборотил свой пронзительный взор в сторону города. И только Ирина смотрела в другую сторону заливаясь слезами, и душераздирающий стон девушки достиг ушей старого Квинта, и заставил его содрогнуться...

Врата отворились, и в Белон вошли легионеры вперемешку с варварами. Сын лузитанского вождя был тут же отдан Серторию ... Генерал не стал наказывать город, желая показать жителям Белона свое милосердие—такова была его стратегия, которая пока еще не подводила... На следующий день войска покинули город.

И когда штандарты Сертория скрылись за холмом, приливной волной вынесло на берег тушу мертвого чудовища...

Эпилог

Две тысячи лет спустя в программе испанских теленовостей промелькнула такая информация:

«.........Археологи продолжают ведение раскопок у развалин древнеримского города Баэло Клаудия, ранее известного как Белон, и сегодня они порадовали странной находкой----при вскрытии одной из могил, были обнаружены кости молодого мужчины вперемешку с огромными акульими зубами. Палеонтологи заявили, что зубы принадлежали акуле вида «мегалодон», которые вымерли около 120 тысяч лет тому назад, но в связи с обстоятельствами находки специалисты будут вынуждены пересмотреть сроки вымирания этих самых больших акул за всю исторю планеты...... в могиле, также была обнаружена глинянная табличка, с надписью на латыни:

«Спи спокойно любимый рядом со своими бесценными трофеями, пройдут века, и любопытные потомки найдут твои останки, узнают о твоем великом подвиге, и ты обретешь БЕССМЕРТИЕ...»

Современный вид развалин Баэло Клаудия, и макет города