Бескрылые серафимы
Остановились на поляне, задыхаясь от слишком быстрого бега через лесную чащу. Где-то за спиной еще слышался приглушенный гул танковых двигателей, раздавались длинные, щедрые очереди пулеметов, установленных в колясках мотоциклов. Там добивали сейчас колонну, не успевшую выйти из-под стремительного удара, когда лопнул перетянутой струной фронт и обрывками хлестнул по отходящим войскам. Там догорали грузовики с прицепленными к ним орудиями, рвались и разлетались горячими осколками ящики со снарядами. Горел и тек бензин из бочек заправщиков. Горело продовольствие, целые ящики консервов, мешки с хлебом, крупой, сахаром.
Все это богатство предназначалось для нового рубежа обороны, как хотелось верить – последнего. Вот-вот должны были подойти главные силы, ворваться лихим сабельным ударом кавалерии, стальным кулаком танков и бронемашин – и вперед, только вперед, на запад! Так учили… Оставалось лишь дождаться, встретить и переломить вражеский натиск, а для этого – правильно разместить противотанковые пушки дивизиона в отрытые загодя руками пехотинцев ровики. Разместили, ага… Теперь пехота снова будет голыми руками останавливать катящуюся на нее танковую лавину – как это было в июне и июле. Снова будет бессильно стрелять из винтовок по железным неуязвимым громадинам, потому что дивизион не успел… От этой мысли лейтенанту хотелось тут же достать свой наган и застрелиться. Он понимал однако, что мало что мог бы сделать в такой ситуации, когда растерялись и те, кто был старше, умнее и опытнее его. Растерялись, упустили шанс развернуть батареи и ударить с предельно короткой дистанции по надвигающимся танкам. А потом было уже просто поздно: снаряды зажгли несколько машин, на дороге воцарился огненный ад, вспыхнули свечками бензовозы, и танки прошли сквозь это месиво как нож сквозь масло…
Их было трое – лейтенант и двое бойцов, чудом спасшихся под ураганным огнем. Патронов немцы не жалели, очевидно, надеясь на быстрое и победоносное окончание войны - лупили длинными очередями из пулеметов, часто и неприцельно стреляли из винтовок, разбрасывая пустые обоймы. Подумав об этом, лейтенант внезапно разозлился.
- Сссуки! – прохрипел он, погрозив кулаком сомкнувшимся вокруг беглецов соснам. – Думаете, ваша взяла? Вам еще покажут правильную войну, а не как сейчас – пять на одного.
- Товарищ лейтенант, как вы думаете, скоро наши части подойдут? – робко спросил один из солдат, худой коротко стриженый первогодок. – Который уж день отходим, отходим, отходим… Хоть бы танк наш увидеть, али аэроплан…
- Аэроплан… - невольно усмехнулся лейтенант и вдруг резко развернулся всем телом, рванув из кобуры наган.
Мысленно он уже приготовился обнаружить за спиной фигуры в серой и зеленой форме с закатанными до локтей рукавами и в рогатых касках и хотел только одного: успеть застрелить хотя бы кого-то, прежде чем быть убитым. Но вместо немцев он увидел человека в полурасстегнутой кожаной куртке неуставного покроя, без головного убора, держащего в руке пистолет «ТТ». Лицо незнакомца было покрыто разводами копоти и засохшей крови.
(продолжение в комментариях)
Все это богатство предназначалось для нового рубежа обороны, как хотелось верить – последнего. Вот-вот должны были подойти главные силы, ворваться лихим сабельным ударом кавалерии, стальным кулаком танков и бронемашин – и вперед, только вперед, на запад! Так учили… Оставалось лишь дождаться, встретить и переломить вражеский натиск, а для этого – правильно разместить противотанковые пушки дивизиона в отрытые загодя руками пехотинцев ровики. Разместили, ага… Теперь пехота снова будет голыми руками останавливать катящуюся на нее танковую лавину – как это было в июне и июле. Снова будет бессильно стрелять из винтовок по железным неуязвимым громадинам, потому что дивизион не успел… От этой мысли лейтенанту хотелось тут же достать свой наган и застрелиться. Он понимал однако, что мало что мог бы сделать в такой ситуации, когда растерялись и те, кто был старше, умнее и опытнее его. Растерялись, упустили шанс развернуть батареи и ударить с предельно короткой дистанции по надвигающимся танкам. А потом было уже просто поздно: снаряды зажгли несколько машин, на дороге воцарился огненный ад, вспыхнули свечками бензовозы, и танки прошли сквозь это месиво как нож сквозь масло…
Их было трое – лейтенант и двое бойцов, чудом спасшихся под ураганным огнем. Патронов немцы не жалели, очевидно, надеясь на быстрое и победоносное окончание войны - лупили длинными очередями из пулеметов, часто и неприцельно стреляли из винтовок, разбрасывая пустые обоймы. Подумав об этом, лейтенант внезапно разозлился.
- Сссуки! – прохрипел он, погрозив кулаком сомкнувшимся вокруг беглецов соснам. – Думаете, ваша взяла? Вам еще покажут правильную войну, а не как сейчас – пять на одного.
- Товарищ лейтенант, как вы думаете, скоро наши части подойдут? – робко спросил один из солдат, худой коротко стриженый первогодок. – Который уж день отходим, отходим, отходим… Хоть бы танк наш увидеть, али аэроплан…
- Аэроплан… - невольно усмехнулся лейтенант и вдруг резко развернулся всем телом, рванув из кобуры наган.
Мысленно он уже приготовился обнаружить за спиной фигуры в серой и зеленой форме с закатанными до локтей рукавами и в рогатых касках и хотел только одного: успеть застрелить хотя бы кого-то, прежде чем быть убитым. Но вместо немцев он увидел человека в полурасстегнутой кожаной куртке неуставного покроя, без головного убора, держащего в руке пистолет «ТТ». Лицо незнакомца было покрыто разводами копоти и засохшей крови.
(продолжение в комментариях)
