"Бешеный сапер".Ч.12.
К вечеру у всех всё готово и в расположении царит идиллия.
Всё подметено, у грибка Сильвер в бронежилете. На положенном им месте висят боевые листки и газета «Красная звезда», среди солдат ласково называемая «Пиздоболочкой». Это по сути и по содержанию верно.
Оружие в пирамиде, пирамида в палатке, палатка в окружении колючей проволоки. Вокруг колючки несет караульную службу Елисей, с суровым видом и автоматом наперевес. В общем - ждём.
Вскоре на горизонте замаячил пиздец, в лице знакомого начштаба и трёх особистов. Один, судя по потрёпанной форме, наш, а двое - явно неместные.
- Рота, строиться! - командует ротный.
Мы построились напротив кунгов, после рапорта ротного команда: «Построились повзводно!».
С недоумением смотрим друг на друга, ибо хрен знает кто в каком взводе. Ну ладно, примерно рассортировались, и тут - засада:
- Построились по отделениям, командиры отделений ко мне, - командует начштаба.
Пауза - МХАТ отдыхает. Здесь никто не помнит, кто в каком взводе, а тут...
- Понятно, - произносит один из особистов, - будем проверять, начнём с личного состава, а именно с сержантов. Вот вы, например, - это он Фролу, - Кто по должности?
- Ну, сапёр, - отвечает Коля.
- А без «ну» можно, - поправляет особист.
- Можно, - вздыхает Фрол.
- Ответьте сейчас честно, перед строем боевых товарищей. Вы участвовали в диверсиях против мирных жителей в период перемирия?
Фрол завис, с любопытством разглядывая особиста, и выдает через пару минут:
- А?
Строй рвануло от хохота, позади особистов начштаба еле сдерживал смех и показывал нам кулак.
- Значит так, все под следствием, с каждого берём подписку о невыезде. Со всеми вытекающими, как говориться, последствиями. А сейчас разойтись, из расположения не выходить. Товарищи офицеры, теперь поговорим с вами.
Особист повернулся к нам спиной и услышал:
- Сказочный долбоёб, - судя по голосу, сказал Китаец.
- Завалить козла, - это уже добрый Эдик. -
- Сам сдохнет, сука, - подводит итог техник Левченко.
Особисты, начштаба и наши офицеры идут в сторону кунга НИСа. Тут вылетает наша ротная дворняга. Кривляясь и виляя хвостом, подбегает к особисту и «без разговора», со всей силы кусает его за ногу. Особист заорал и подпрыгнул как минимум на полметра, второй схватился за кобуру, но тут же получил по руке от Фарады.
- Не тронь собаку, сука, - НИС был явно в бешенстве, - тебе справиться не с кем, гандон?
- Что вы позволяете, подполковник, - визжало существо в погонах, - я возбужу дело…
- Бабу возбуждать свою будешь, - отрезал Фарада.
- Пошли в кунг, господа - С презрением продолжил НИС.
Тем временем Сильва, виляя хвостом, пряталась за нашими спинами и понимала всем своим собачьим существом, что за строем этих грубых и порой жестоких людей она в полной безопасности.
- Пошли пожрём, что ли, - выдал свежую мысль Фрол, и мы, не сговариваясь, потопали в сторону наших палаток.
Разговаривать не хотелось, ощущение мерзости происходящего и чувство тупика не то чтобы давило, но создавало дискомфорт. Молча глотали чифир, все понимали, что вряд ли стоит ожидать чего-то хорошего после визита особистов.
- Может, к «чехам» податься? - Разряжает тишину Китаец, - Варианты есть.
- Запасных яиц нет, - говорю ему, - Это херня, Женя, ты не городи. И так тоска.
- Не скажи, Толяныч, всё может быть, а хороший сапёр, он и в Гондурасе сапёр.
- Так-то оно так, а дальше что? - спрашиваю у Женьки.
- А ни хуя, Толян, - у Женьки, по-видимому, накипело, - Ты думаешь, это всё? Через пару лет нас забудут, и будут другие войны. А народ – быдло. Пипл хавает всё. Те, с кем сейчас воюем, будут править, а мы либо под забором сдохнем, либо будем клянчить у ебучего государства копейки и выживать.
- А как жить-то, Женька? - я слегка ошарашен.
- А никак, Толян. Пойми, нужно просто жить, назло всем блядям! Надо - так и по головам идти. У нас нет другого варианта, пойми, нет ничего. Ни страны, ни народа, а есть ты, я, Фрол и наши парни. Остальное хуйня Поверь. Родина - это товар, дело только в цене. Брат, все гораздо проще.
- Знаешь, Жень, а ведь ты прав, - я закуриваю и понимаю, что в действительности всё ещё хуже, - я и не заморачиваюсь, брат, значит, просто живём.
- Не бзди, будет хуже, - успокаивает Китаец, - только ты пойми, Толян, друзья-то мы тут, ибо у нас общая цель - выжить и заработать. А на патриотов и на родину мне насрать. Вот и всё.
- А я на хую всё видел. Вот и всё, - вставляет свою лепту в разговор Фрол.
Возникла пауза, говорить-то было нечего, всё было ясно и понятно, накатывала тихая, до мурашек по коже, злость.
И не к кому-то именно, а просто злость. Та злость, на которой мы выживали назло и вопреки.
- А знаете, что самое блядское в этой истории, парни? - продолжил вдруг Женька, - Что потом будут писать книги, рассказывать детям в школе про героизм, патриотизм и прочую хрень. В книгах будут восторгаться красотами Кавказа, вести философские разговоры, и это будут хавать. Поймите, парни, будут! Самое педерастическое то, что авторы будут верить тому, что напиздели. Лис, ты скажи, у нас тут что, всё с филологическим образованием? Нихуя и луку мешок. Ещё песни будут писать, слезу у мокрощелок вышибать. Военный шансон, блядь. Знаете, парни, я, когда вижу «чеха», я валю его к ебеням, а не веду с ним споры о том, кто куда пришел и почему я его должен ёбнуть. Заебало всё, и эти ещё приехали, хуеплёты. Вот они и напишут потом правду о Чечне. - Китаец щелчком выбил из пачки «Кэмела» сигарету, - Всё проще. И будет ещё проще. И мне похуй за кого воевать, я сам по себе, и вы такие же. Только врать не надо и всё срастётся.
Мы сидели и курили, щурились на вечернее солнце и молчали. Самое гадское то, что Женька прав. Стопроцентно прав! Мы уже были заражены тем вирусом, что отличает нас от остальных людей. Для нас война - это работа, и отношение к ней - как к работе.
Мы – наёмники. Самое страшное, что может быть для нас - это прекращение этой работы. Это в наши планы не входит, поэтому сидим и ждём.
Утром началось великое переселение народов.
Как цыгане, со всем скарбом, через матюги, мы начали передислокацию под Шали. Невольно в голову лезли сравнения с Ордой, Македонским и прочих героях прошлого. Ничего не меняется, никогда наша армия не бывает готова. И в этом есть какой-то сакральный смысл.
По приезду на новое место, в восторге никто не был.
Наш новый лагерь представлял из себя чистое поле. Вдали виднеется башнеподобное строение, как выяснилось, это одна из построек птицефермы. В паре километров от нас шалинская танковая учебка, ныне разгромленная, причём не нами, а местными жителями.
Наша сапёрная рота и тут оказалась впереди планеты всей. Единственное подразделение, у которого в наличии есть кран, экскаватор, две ПЗМ, ну и так, по мелочи. Технари нам уже подготовили все ямы и капониры, так что мы взяли лопаты в руки и за пару часов облагородили всю территорию. Палатки поставили быстро, сверху торчали лишь крыши. Единственное, что стояло на ровном месте, так это что столовая. Мелочи номинальной величины, типа оружейки, грибков и прочего, решили ставить в процессе. В общем, «велком», пацаны. Вечером, в меру уставшие, мы сидели и курили в столовой.
- Масксети забрали на ЦБУ, бляди, - выдохнул Фрол, - баню ставить надо, и вообще, место – говно. На курятнике СОБРы вроде.
- Не ной, - говорит Китаец, - дальше будем посмотреть. Надо покататься, осмотреться.
Я молчу, усталость дня потихоньку отступает и хочется тишины, но вместо этого, как всегда, приходит раздражение на всех и вся.
Технари уже обустроили «дальняк», Сильвер с Цуканом потопали с бачками к танкистам. В общем, вечер.
- Завтра отдыхаем, - говорит Турыгин, незаметно подходя сзади, - А там видно будет. Вон соседи наши, артелы, мать их, заебут теперь снарядами.
- Разберёмся, - лениво отвечаю ему, ибо утилизация снарядов от САУ - самая неблагодарная работа.
Эдик в палатке мучает транзистор, кроме маяка толком ничего нет. Иногда встревают радиостанции Грозного, но завгаевская хрень никому не интересна. Олег Карнаухов тянет кабеля от «дырчика».
- Да будет свет! - кричит ему вслед Фрол, но тот лишь отмахивается. Что-то делать лень, поэтому идём спать.
Утром проснулись все - Мишаня заводил бензопилу «Урал» прямо в палатке.
- Иди нахуй, Мишаня, - ору ему из-под спальника, - дай поспать, придурок!
- Пристрелю, сука, - вторит Эдик.
Миша скалится, довольный, как кот, и выдаёт:
- Харэ спать, братва, дров хуй, сигарет хуй и вообще, всё хуй. И мы в жопе, выездов нет, надо думать.
Он прав, спи не спи, а решать что-то надо. Встаём - делать-то нечего, кидаю Мишке шашку тротила, тот подхватывает её и молча выходит из палатки. Через минуту завоняло так, что Китаец заорал:
- Миша, блядь, ты не мог подальше чифир ваш ебучий варить, заебали уже!
- Ладно, Женька, хорош, - успокаиваю его, сейчас готово будет.
Довольный Мишка заходит в палатку, ставит котелок с чифиром на печку и молча достает кружки. Так же молча разливает и пускает по кругу сразу три кругаля.
- Где Князь? - спрашиваю у парней после того, как допили чай.
- Шакалит где-то, - Лёха Черных в курсе всегда, - на БМО опять уебал, у меня сигарет всего пачка осталась, а комбриг, сука, выезды запретил. Лис, пиздуй к Фараде Ты ж кент его, придумайте что-нибудь.
- Схожу, - отвечаю ему, а сам кручу в голове все варианты его ответов.
Вариантов немного, но решать надо, поэтому просто собираюсь и топаю до кунга.
- Привет, тебе чего? - Фарада встречает сразу вопросом.
- Как жить-то будем? Последний хуй без соли доедаем, - начинаю я, НИС машет рукой и с досадой прерывает:
- Знаю, всё знаю, есть наметки. Сейчас прокормят технари. Всем же, блядь, копать надо. У меня очередь на ПЗМ и экскаватор, а там обстановка сменится и будем решать.
- Значит, выездов не будет, - подвожу итог.
- Не ссы, всё будет, вы с Китайцем подготовьте всё на всякий случай.
- Лады, - отвечаю ему и отхожу в сторону.
А что ещё сказать, всё и так понятно. Разговаривать не о чем. Всё, что было, осталось там, где-то там. Мы никогда не лезли друг другу в душу и свою никому не изливали. Зачем? От этого ни холодно, ни жарко.
Пока я бродил, ничего особенного не случилось. Случился только Князь с литром водки.
- Привет, Юрий! Кого обул? - Приветствую я Князя.
Князь кивает и продолжает прерванный мною монолог:
- Место нормальное. В Шали боевиков, как говна. В Сержень-Юрте такая же хрень. Под Шатоем - двести сорок пьяный (двести сорок пятый полк), и никому ничего нахрен не надо. Колонна до Ханкалы - вторник, четверг или понедельник и пятница. В общем, на сопровождении можно крутануться, а так - хер. Надо техника зарядить, а то он опизденел в край.
Кружки наполнены, тушёнка открыта. Мы пьём за новоселье, мать его.
И тут подлетает Цуканов с глазами, выпученными от страха.
- Цукан, срать хочешь? - спрашиваю его.
- Там, там, комбат ихний приехал, сапёров ищет.
- Пусть Фараду ищет, - отмахиваюсь я, - Дохуя таких на мою голову.
- Не, он именно сапёров ищет, ему офицеры не нужны, - Цуканов явно не понимает, что делать.
- Ладно, пусть сюда гребёт, - снизошел долго молчавший Фрол.
Через минут десять к нам подошёл обалдевший от нашего хамства подполковник и с первой минуты взял неверный тон:
- Встать!!! Вы охренели тут! Это вам не зона! Вы порядки свои знаете где устанавливать будете?
- Это кто? - лениво перебивает Фрол, обращаясь к нам.
- Хуй какой-то, а чё надо, не говорит, - Женька издевается, а полкан явно теряет дар речи.
- Тащ подполковник, вы скажите, чё надо, а орать не надо, хорошо? - говорю я этому представителю русского офицерства.
- Я вам приказываю: встать! И со мной в расположение батальона, бегом марш! - подполковника заносит, и он не понимает, что перед ним не забитые срочники, а контрактники. Причем худшая её часть – наёмники. Без флага и родины, поэтому в сотни раз опаснее.
Парни разглядывают комбата, как экспонат в музее, с любопытством и, одновременно, с брезгливостью.
- Клинический случай, - выносит вердикт Фрол.
- Не лечится, - поддерживает его Китаец.
- Где командир, я вас спрашиваю? - беснуется комбат.
- Я ебу? - убивает ответом Фрол.
Подпол красный, с выпученными глазами, осекается от такого ответа. Но более всего его поражает то, что в метрах десяти от нас Елисей разобрал МОН-50 и выковыривает из нее пластид, абсолютно никого не смущаясь.
- Что орём, парни, - подходит к нам голый по пояс Усов.
- Вы что-то хотели? - замечает наконец-то постороннего офицера взводный.
- Вы кто? Вы старший в этой банде? Что у вас тут такое?!
Подполковник просто кипит от ярости, Усов же спокоен, как и всегда.
- Живу я тут, и чего? А вы представьтесь, кто, что и с какой целью находитесь в расположении сапёрной роты?
- Я комбат второго бата, я....
- Тоже неплохо устроился, - перебивает Усов, - И чего?
Комбат явно находится в предынсультном состоянии.Ситуацию разрядил наш Фарада.....
