Бастионы Балкона⁠⁠

31 день третьего месяца, Год Сытого БрюхаХроники Драконов Аргус Хауса, архив Академии Драконов

Когда рассеиваются последние утренние туманы и дыхание Зимнего Духа отступает в глубины Песчаного Мороза, над Аргус Хаусом развевается первое дыхание весны. Снега на крышах больше нет, улочки просохли, и даже стены Штормграда за горизонтом отливают теперь не серым льдом, а тёплым янтарём.

С приходом весны Талькин и Авиар распахнули бастионы балкона — старую смотровую площадку, укреплённую по приказу магистров для защиты от разведчиков Пылающего Легиона. А ныне... ныне это просто балкон, впитавший запахи нагретого дерева, эльфийского кофе и любопытства.

По просьбе одного из Синих Стражей — Калесгоса — Талькин и Авиар установили там Башню Обзора. Конечно, дворфы назвали бы её «кошачьей когтеточкой», но для дракона с родословной от самого Малигоса — это башня наблюдения, дозорный пик, место для охоты и размышлений. Высокая, в три яруса, обмотанная верёвками из прядей тайных растений, впитавших чары у Подземного Озера, и увенчанная мягкой лежанкой с подогревом (зачарованной лично Талькин — что примечательно, без участия Церкви Света или гномьих технологий).

Калесгос поднимается туда каждый рассвет, вытянув длинное тело по спирали, и замирает, словно грифон на страже. Его сине-золотая чешуя переливается на солнце, а янтарные глаза выискивают движение среди деревьев и крыш.

— Воробей у девятой башни, — сообщает он однажды, не поворачивая головы.— Тот же, что пытался клевать вентиляцию в прошлом году? — уточняет Сенегос, не отрываясь от миски с сушёными шиповниками.— Да. Он вернулся. И привёл стаю.

Птицы уже вернулись. Откуда-то с юга, пролетев над Элвиннским лесом, над Перевалом Мёртвого Ветра, обогнув сам Каражан — как будто и они избегают спящих в нём теней. Они вьют гнёзда прямо на карнизах Аргус Хауса, и Калесгосу это не по душе.

Он не нападает. Он наблюдает. Его охота — в разгадывании повадок, в ведении пернатого летописа. Временами он ворчит себе под нос, называя птиц «маленькими элементалями воздуха», и только однажды резко шипит, когда дрозд садится слишком близко.

Сенегос же поначалу сторонился нового сооружения. Он изучал башню с почтением, даже провёл осмотр конструкции, как истинный инженер. Но лезть туда не стал.

— Это для юных, — сказал он. — Для тех, кто ещё мечтает взлететь.

А Калесгос — он не просто мечтает. С каждым днём он всё чаще смотрит в небо. Всё дольше замирает в верхней точке Башни. Иногда он поднимает лапы, будто собирается прыгнуть. Но не прыгает.

Иногда кажется, что однажды, когда воздух прогреется окончательно, и штормградские грифоны вернутся на вечерние дежурства, Калесгос не спустится с Башни.

Он просто расправит крылья. И — кто знает? — может быть, весна подарит ему полёт.

Примечание от автора: Балкон полностью застеклён, все окна закрыты на шпингалеты. Шансов полетать у Калесгоса, увы, нет.