Бархат⁠⁠

Бархат на диване цвета угасающего солнца. Твоя рука лежит на нём, так резко выделяясь бледностью; моя рука — возле твоей. В фужерах запотевших тает лёд с секундой каждой всё меньше походя на куб. На бархате дивана моя рука возле твоей; и мы едва касаемся мизинцами. И вместе с пальцами касаются друг друга будто наши души. На ощупь

твои пальцы

не отличить от бархата; и души наши цвета угасающего солнца под бледной кожей прячутся от всех. Откинувшись на спинку мягкого дивана, ты пальцами перебираешь бусы и шею трогаешь на месте пульса. Трещины пошли по старой штукатурке потолка, и в полной тишине с тобой высматриваем в них фигуры и узоры, как если бы лежали и смотрели

в облака

покрывшие небесную лазурь. Как будто бы тянуло наши головы друг к другу; и руки сами по себе сплелись, вжимаясь в бархат цвета угасающего солнца. В фужерах запотевших лёд растаял, и было ощущенье что теперь не мы глядим на потолок со старой штукатуркой, а трещинки глядят на нас. Скользили между пальцев бусы, и так хотелось прикоснуться

к твоей

точке пульса. Возможно даже стоило. Сидя с тобой мне стоило нарушить тишину словами. И стать счастливым ещё и в разговорах. Один, катая кубик льда в фужере, я понимаю, что счастье любит тишину, но ни одною тишиной мы счастливы. Для счастья нам нужны слова. И тот, кому мы можем их сказать. Бархат на диване цвета угасающего солнца мне

так напоминает

цвет твоих волос.