Бар Чеширски Первое дело 34 глава⁠⁠

Черный город
Бар посмотрел на часы, затем в сторону города. Где-то там Жанни, его маленькая нежная кошечка, снова лежит одна, мягко накрывшись одеялом и тихо посапывая в такт движения своим коротко стриженым усикам.
Но зачем же грустить, он сделал правильный выбор. Ведь старый коп, убивший невинную кошку, крыса-маньяк, убившая семерых друзей, наркоман, свихнувшийся от того, что жрал себе подобных, это равноценная замена его изящной девочке. Смешно, приторно, зато правдиво.
Впрочем, простите, есть ещё кое-что, он ведь должен спасти мир от преступности. Бар вдруг почувствовал накатившую злость на самого себя, на свою принципиальность. Он поднял глаза на Бродски, который снова летал где-то в облаках, получив очередную дозу. О да, он делает все правильно, слушая этого чертова наркомана. Этого придурка, заполучившего столь необходимые уши.
Заметив его взгляд, Бродски словно очнулся ото сна и снова потянулся за сигаретой, уже, наверное, десятой за этот час. Он был даже не наркоманом, он был целым крысиным паровозом, постоянно выдыхающим огромные клубы табачного дыма.
— Итак, значит, у нас есть собака, которая сообщила, что в доках находится труп. Также у нас есть крыса, убившая эту чертову собаку, заложившую, что в доках есть труп. И затем реакция собак, которые взорвали крысиное кафе, чтобы отомстить крысам за убийство собаки, которая заложила, что труп в доках. А ещё есть коты, на которых оформлены доки. Я все правильно понял?
— Нет, есть ещё старик Хайнлайн.
— Да, есть старый коп, на которого повесили убийство этой собаки, ну или почти повесили. И задача – помочь коту остановить войну и посадить миллиардера за решетку, – Бродски снова затянулся и блаженно расплылся в улыбке. – О да, черт меня подери, ребята, колюсь вроде я, а штырит вас.
— У нас максимум пара дней, Бродски, – заметил Джереми, также порядком уставший от монотонной философичной крысы.
— Пара дней? Маловато. Хотя, думаю, даже за это время я могу вам нарыть на Джека кое-что. Но, поймите правильно, я не в курсе всех его дел. Я не знаю, с кем из бандитов он работает.
— Это можно выяснить. Просто будь нашим информатором, наверняка кто-то из его подручных встречается с ними. Такие вещи не происходят по телефону, просто дай имя этого парня, и мы проследим за ним. Во всяком случае, можно нанять зверя со стороны. Кстати, Бродски, ты не можешь посодействовать материально?
— Ха, ха! То есть, ты хочешь, чтобы я проплатил слежку за Джеком?
— За его возможным помощником.
— Да, почему нет? Денег у меня предостаточно.
— Бар, с тобой всё в порядке? – спросил Джереми.
— Да, вполне, – Бар вытащил спички и перевернул их. – Вот, посмотрите, Манхойнв-драйв, дом семнадцать, эти спички выронила одна крыса на месте взрыва. Уверен, она имеет отношение к убийству собаки.
— С чего такие выводы?
— Предчувствие копа.
— Там букмекерская контора, Бар. Подпольный тотализатор. Ресторан, много всего. Целый комплекс и копов туда не пускают, разве что судей да прокуроров.
— Как я устал от всего этого, – выдохнул Бар. – Весь город купили.
— Нет, не весь, ведь вы же кого-то сажаете.
— Кого-то. Давайте лучше решим, что делать будем, мы и так тут столько времени уже просидели, а ясности не прибавилось.
— Ого, наш мальчик начал сердиться. Домой спешишь?
— Аккуратней! – взорвался Чеширски. – Это тебя вообще не касается.
— Так, брейк, мы же здесь все профессионалы! Кстати, Бар прав, пора уже решать, как мы будет действовать.
— Сперва мне надо немного отойти, а потом... Наверное, ближе к вечеру уже этого дня я постараюсь вам сообщить, что я смог нарыть. Есть у меня один зверек, он должен быть в курсе некоторых дел. Да и должен он мне, так что, я уверен, к вечеру кое-что вам подберу.
— До вечера мы потерпим.
— Значит, договорились. Больше мне от вас ничего не надо. А, пардон, ну, ты понимаешь, о чём я. – Бродски улыбнулся Джереми.
— О боже, как же вы меня достали, пойду, подышу, – Бар поднялся и подошёл к двери, сразу же почувствовав движение свежего воздуха, кое-как проникавшего в это накуренное помещение.
Вдали город был спокоен, разноцветен, ярок. Этакий спокойный мегаполис, мягко укрывшийся в ночи и пестревший миллионами огней. Бар ещё больше захотел вернуться к Жанни. Видимо, это переутомление, как-никак, он уже несколько дней почти не спал. Сзади подошёл Джереми и также посмотрел на город.
— Езжай, Чеширски. Мы тут сами разберемся.
— То есть, ты меньше устаешь, чем я?
— Нет. Мне просто не к кому ехать.
Бар развернулся и посмотрел на Джереми. Что-то в нём изменилось, в ярких глазах уже не было привычной веселости, кажется, он говорил вполне серьёзно.
— Такси вызовите?
— Да. Как видишь, наш товарищ вполне обеспеченный.
— Знаешь, Джереми, как-то слишком много грязи в этом городе.
— Это везде так. Просто ты новичок, со временем привыкнешь.
— Возможно.
— Всё, езжай, привет подруге передай, если она ещё не уснула.
— Да, хорошо.
Бар вяло улыбнулся и, сев в машину, отправился обратно в город. И, надо сказать, он совсем не притормаживал, не особо сбавляя газ даже на поворотах, ему вдруг очень захотелось увидеть свою девочку, прижаться к ней, ощутить её мохнатую щечку. Сколько раз она встречала рассвет одна? Семь, восемь? Для такой красивой кошки это слишком.
Бар снова надавил на газ и, припарковав машину, поднялся наверх. Наконец-то теперь он сможет её обнять. Жанни не спала, она сидела возле окна и смотрела на звезды. Лениво повернув голову, она мелко улыбнулась и снова вернулась к просмотру ночного неба.
— Я думал, ты спишь.
— Нет, в последнее время мне плохо спится.
— Понимаю, – сказал Бар и, повесив пальто на вешалку, подошёл к ней, чтобы обнять. – Как же я по тебе соскучился!
— Да, да, в очередной раз соскучился. А в этот раз ты где был? В лесу, в канализации? Где?
— Жанни, я так устал, давай все перенесем, давай завтра устроим разборки.
— Я пока с тобой ничего не разбираю. Иди, спи, а я не хочу.
— Детка, ну я же люблю спать с тобой. Я не усну, пока ты не ляжешь, – сказал Бар и нежно попытался обнять её, но, дернув плечами, Жанни высвободилась. – Я же сказала, что я не хочу спать.
— Ну, как знаешь. Убалтывать не буду.
— Как-нибудь проживу с этим.
Чеширски скинул грязную рубашку и направился в душ, напевая себе под нос песню группы Джуманджи. Он был так рад, что уехал от этого наркомана и что сейчас находится с Жанни, что хотелось просто забыться под струями теплой воды.
Когда он вышел, Жанни всё так же сидела у окна, наблюдая за ночным небом. Тихо вздохнув, он сел рядом. Правда, теперь уже не обнимая.
— Что ты грустишь?
— Я просто думаю, что ты изменился.
— В плане?
— Это работа меняет тебя, она забирает тебя у меня.
— Не говори глупости.
— Я и не говорю. Это просто правда, – тихо сказала она и повернулась к Бару. – Кажется, ты любишь её намного больше.
— Жанни, я не люблю её больше. Просто у меня сейчас куча проблем, которые надо решить.
— И какие же это проблемы, если их нельзя решить в рабочее время, – спросила она, ехидно посмотрев на кота.
— Я не хочу тебе всё рассказывать, это долго и нудно.
— Понятно. Знаешь, Бар, я очень устала от всего этого, я хочу быть тут, рядом с тобой, а не ночевать одна. Зачем мне это?
— Ты – будущая жена полицейского, у тебя должен быть иммунитет на это.
— Да? Даже так?
— Ага, – улыбнулся Чеширски.
— А знаешь, я знакома с подругами копов, они вовсе так не работают. Они приходят вовремя и ведут вполне обычную жизнь.
— Да, а потом на улицах кого-то убивают. Жанни, они не дорабатывают, берут взятки, в результате на улицах неспокойно.
— Пойми меня правильно, Чеширски, я так не смогу жить. Тебя нет дома уже вторую неделю. Я не могу, Бар, я хочу спать с тобой, а не выть здесь на эту чертову луну, как одинокая собака.
— Ты не собака, ты – кошка.
— Ты меня не слышишь?
— Слышу, но что ты хочешь? Хочешь, чтобы я бросил свою работу? Она, между прочим, нас кормит. И тебя, и меня, и дает деньги на твою учебу, и на квартиру.
Бар почувствовал, как она злится. Жанни всегда болезненно воспринимала то, что не работала, так как очень уж гордилась своим поступлением в университет. Оно и понятно, выросшая среди нищеты и процветающего алкоголизма, эта несчастная кошечка всегда старалась тянуться к нормальному обществу и светлой жизни.
Повернувшись к ней, он хотел было сказать, что неправ, но что-то вдруг его удержало, то ли гордость, то ли мысль, что всё обойдётся, но удержало, хотя внутренний голос и подсказывал, что надо признаться в том, что он неправ.
— Значит, я так понимаю, дело в деньгах? В квартплате и во мне? Только в этом?
— Да. Это деньги, которые приносит моя работа, которая также оплачивает твою учебу.
— Ты точно так думаешь? – Жанни внимательно посмотрела ему в глаза.
— Да, точно, – сказал неуверенно Бар.
— Ладно, пусть так. Знаешь, я всегда избегала ссор и скандалов, Чеширски, но я правда так не смогу жить. И это не какой-то всплеск, я все обдумала и понимаю, что не смогу. Ты мне нужен постоянно, здесь, рядом, чтобы я могла лечь с тобой вечером и проснуться утром. Я просто понимаю, как твоя работа забирает тебя.
— Но это моя работа. Все будет именно так. Ты либо принимаешь это, либо нет.
— Даже так?
— Да. Именно так. Ты выбрала этот путь и идешь по нему вместе со мной.
— Я выбрала тебя, а не твой путь, это ты вбил себе в голову, что должен всех защищать, кроме тех, кто рядом. Кто тебе важнее, я или твой коп, которого ты знаешь всего неделю.
— Мне важнее справедливость. Он не виноват в преступлении, и он сидит в тюрьме, а ты спишь в теплой постели.
— Я сплю в холодной постели, Чеширски.
— Я тоже.
— Какой-то бессмысленный разговор, я тебе одно ты мне – другое.
— Что ты хочешь? Чтобы я бросил работу и устроился пекарем? Я же не прошу тебя бросить университет и идти работать.
Жанни тихо встала и устало посмотрела на него.
— Знаешь, наверное, ты прав, я слишком уж надавила на тебя со своими заботами.
— И?
— Не хочу показаться банальной, но, может, мне не стоит тебя обременять своим обществом?
— Хочешь уйти?
— Думаешь, не получится?
— Знаешь, удерживать кошку глупо, если она хочет уйти, надо просто открыть перед ней двери. Только вот куда ты пойдешь, ночь на дворе?
Глаза Жанни блеснули огоньком, но тут же потухли.
— Слава богу, я сохранила несколько подруг.
Бар ухмыльнулся. С одной стороны, его бесило это её поведение, но с другой, он просто не мог удержаться от того, чтобы не выдать ей то, что она так хотела услышать. Шантажировать его? Что за глупость? Разве он должен перед ней извиняться? За что? За свою работу? Это же он, а не она ползает в этой канализационной грязи, добывая им деньги на еду и на жизнь. Поэтому, поднявшись, он демонстративно пошёл спать на диван, услышав за спиной предательский смешок. И уже лежа на диване, Бар снова посмотрел на черный город. Теперь он уже не был так прекрасен.
Следующее утро он встретил лениво, устало, словно выжатый лимон. Бар посмотрел в окно. Этот рассвет был куда хуже остальных. Он поднялся с кровати и пошёл заваривать кофе, явственно ощущая, что столь необходимый дом разом растерял всё былое очарование.
Он налил кофе в чашку. А что, если она права? Что, если ему действительно стоит подумать о том, что важнее? Его работа или личная жизнь. Да, конечно, он получает от работы удовольствие и стремится к ней. Но вот любит ли она его? Кругом взятки, невозможность нормально работать, сплошные проблемы. Возможно, стоит отдать себя той половине своей жизни, которая к нему благоволит? Ведь Жанни всегда ждет его, любит, хочет быть с ним.
Бар посмотрел в чашку, затем поднял и вылил, облокотившись о раковину лапами. Всё же, это хорошо, когда вот так точно понимаешь, что не можешь жить без своей кошки, без её мирного храпа, тепла, нежных слов. Нет, с этим точно надо что-то делать, причем достаточно быстро, так как он прекрасно знал, что уничтожать её обиды надо ещё тепленькими, пока они не затвердели, как коровье дерьмо поутру. Эх, хорошо ещё, что у неё была всего одна подруга, и потому найти её не составляло особого труда. Впрочем, тут главное всё хорошо обдумать.