Бал у Сатаны в американском посольстве.
23 апреля 1935 года в личной резиденции американского посла Спасо–Хаусе состоялся прием, который заставил Михаила Булгакова переписать 23–й главу романа «Мастер и Маргарита", известную под названием "Великий Бал у Сатаны".
Но начнем сначала. В 1933 году Соединенные Штаты Америки согласились признать Советский Союз в обмен на соглашение, по которому Советское правительство обязалось частично выплатить Америке долг царской России. Окончательная цифра этого долга должна была быть определена в ходе дальнейших переговоров. После восстановления дипломатических отношений на должность посла США в Москве был назначен Уильям Буллит (William Christian Bullit). В Москве его принимали «по высшему разряду»: на квартире Ворошилова в Кремле был дан обед, на котором присутствовали Сталин, Молотов, Ворошилов, Калинин, Литвинов, Орджоникидзе и другие официальные лица. Сталин произнес развернутый тост в честь Рузвельта, а Молотов поднял бокал «за того, кто пришел к нам не только как новый посол, но и как старый друг».
В то время из–за острой нехватки жилых помещений в Москве для расселения американских дипломатов были пригодны всего два здания: особняк Второва (обладателя самого большого состояния России начала XX века) и дом на Моховой улице. Но строительство новой линии метро могло привести к разрушению здания на Моховой, и посол Буллит останавливает свой выбор на особняке Второва как официальной резиденции посла США в Советском Союзе. На выбор повлияло еще и то, что еще в 1928 году в здании была установлена американская отопительная система. Особняк, стоящий близ церкви Спаса на Песках, американцами был ласково прозван Spaso House. Название прижилось, и сейчас даже в официальных бумагах он именуется: Спасо–Хаус.
Надо сказать, что по прибытии в Москву Уильям Буллит, близкий друг Фрэнсиса Скотта Фицджеральда, вместе с которым они устраивали во Франции вечеринки в стиле "Великий Гэтсби", любитель роскоши и развлечений, и, как считают некоторые исследователи творчества Булгакова, послуживший прототипом Воланда, обнаружил страшную скуку в жизни иностранных дипломатов. Перед сотрудниками посольства ставится задача "превзойти все, что видела Москва до или после Революции". "The sky's the limit", — напутствовал посол подчиненных.
23 апреля 1935 года состоялся официальный прием для представителей всех зарубежных дипломатических миссий, работающих в Москве. На "Фестиваль весны" (помните "весенний бал полнолуния" Воланда?) были приглашены человек пятьсот, — "все, кто имел значение в Москве, кроме Сталина".
На визитной карточке Буллита, которую получил Михаил Булгаков в качестве приглашения, было приписано чернилами: «фрак или черный пиджак». История с фраком получила отражение на страницах "Мастера и Маргариты": "Да, — говорила горничная в телефон... — Да, будет рад вас видеть. Да, гости... Фрак или чёрный пиджак".
Гости собирались в полночь. На приеме присутствовали все ведущие общественные и политические деятели Советского Союза, в том числе высшее армейское командование (Ворошилов, Тухачевский, Егоров, Буденный), большевики–интеллектуалы (Бухарин, Радек), театральная элита (Мейерхольд, Таиров, Немирович–Данченко, Булгаков).
"Весенний фестиваль" проходил в стиле a la Russe. В зале приемов вырос лес из 10 березок, — их выкопали заранее и временно поместили в одну из ванных комнат Спасо–Хауса. "Мы достали тысячу тюльпанов в Хельсинки, заставили до времени распуститься множество березок и устроили в одном конце столовой подобие колхоза с крестьянами, играющими на аккордеоне, танцовщиками и всяческими детскими штуками (baby things) — птицами, козлятами и парой маленьких медвежат", писал посол Франклину Рузвельту.
Когда все прибыли, свет в зале погас, и на высоком потолке зажглись луна и звезды. В вольере летали фазаны, маленькие попугайчики и сотни зябликов. Обеденные столы были украшены тюльпанами и листьями цикория, зеленеющими на влажном войлоке, что, по замыслу авторов композиции, должно было имитировать лужайку. В углу банкетного зала расположились загоны с козлятами, овечками, медвежатами. Играли гармонисты.
По стенкам стояли клетки с петухами. В три часа ночи заиграли гармоники, с двенадцати клеток с петухами сорвали покрывало. Запел только один петух, но зато громко; другой же вылетел и приземлился в блюдо утиного паштета, доставленного из Страсбурга.
Известный своим остроумием Радек обнаружил медвежонка, лежавшего на спине с бутылкой молока в лапах, и надел медвежачью соску на бутылку с шампанским. Медвежонок сделал несколько глотков, прежде чем обнаружил подмену. Хитрый Радек тем временем исчез, а случившийся поблизости маршал Егоров взял на руки плачущего мишку, чтобы его успокоить. Пока маршал качал медвежонка, того обильно вырвало на его орденоносный мундир. Полдюжины официантов суетились вокруг маршала, пытаясь очистить его мундир, а тот орал: "Передайте вашему послу, что советские генералы не привыкли, чтобы с ними обращались, как с клоунами".
На верхнем этаже работала шашлычная. Там танцевали кавказские танцы. Бал закончился в 9 утра лезгинкой, которую Тухачевский исполнил со знаменитой балериной Большого театра Ольгой Лепешинской.
Для москвичей, однако, роскошный бал, на котором жертвы развлекались вместе с палачами, приобрел совсем иной смысл. Многие из присутствующих на балу были арестованы в последующие несколько лет. Карл Радек был арестован осенью 1936 года. В 1937 году прошла серия арестов высшего командного состава Красной Армии во главе с Тухачевским. Зимой 1938 года были арестованы Николай Бухарин и с ним еще 20 человек. В то время, когда Михаил Булгаков переписывал сцену бала, он был, вероятно, одним из немногих уцелевших участников того приема, который американцы искренне считали "лучшим в Москве после Революции".
