Авиатор⁠⁠

В 2008 году, когда Михаил Паршуков начал строить свой первый самолет, друзья у виска пальцем крутили, но авиастроитель игнорировал приглашения подлечиться. На изготовление первого самолета ушло всего 1,5 года, и это невероятно быстро для новичка. Михаил смог в такой сжатый срок не просто приобрести необходимые знания, навыки и опыт, и построить крылатую машину; не имея специальной подготовки, он потом просто сел в него и полетел. Получилось так, что Паршуков стал и авиастроителем, и летчиком-испытателем в одном лице.

– На пробные полеты мы выезжали в Уксянку. Все равно была нужна полоса, – рассказывает Михаил Александрович. – На закате социалистических времен для АН-2 строили в таких крупных колхозах, как Уксянка, аэродромы. 700 метров прекрасной, заасфальтированной взлетно-посадочной полосы (ВПП). Инфраструктуры уже, конечно, никакой, и бетонка вообще уже вся заросла. Мы немного ее почистили, и туда выехали. Палатку поставили армейскую 10-местную, друзья со мной, старые авиаторы (дедки), помогавшие мне строить самолет. У нас все было заготовлено, чтобы приехать, собрать самолет, покататься, дождаться летчика. Он прилетит, и мы галочку поставим.

Первый полет у Михаила случился как первый снег для коммунальных служб – неожиданно, и как-то непроизвольно. Неопытный летчик решил газануть против ветра, катаясь по «взлетке» в ожидании настоящего пилота, и самолет поднялся в воздух, оторвавшись от земли на целый метр. От испуга авиатор отдал ручку управления от себя, – машина клюнула вниз и подпрыгнула уже на пятнадцать метров, застав Паршукова врасплох. Весенний ветерок нежно сносил крошечный самолетик в сторону от маленького аэродрома. Внизу бороздилась пашня, а сердце новоиспеченного летчика наполнял восторг. Судорожно вспоминая необходимые для посадки манипуляции, наш герой храбро маневрировал в сторону ВПП. Разбиваться совсем не хотелось – полет не должен был закончиться так же скоропостижно, как тает первый снег. Жалея потраченные на постройку аэроплана деньги, Михаил упорно тянул на посадку.

Вдруг авиатор понял, что не слышит мотора, но ощущает ветки, скребущие по фюзеляжу и винт, залихватски рубящий листву. «Я же не в тракторе!» – опомнился летчик, и утопил «подсос», бездумно вытянутый по механизаторской привычке. Мотор взревел, вынося Михаила из опасных зарослей в чистое небо.

Беда отступила, но подступили друзья, снующие по «взлетке» с вытаращенными глазами в надежде поймать новоиспеченного Икара. Уподобляться мифологическому герою совсем не хотелось, и Паршуков принял решение садиться на выкошенное поле, чтобы случайно не задеть крыльями товарищей, и ровненько-тихонечко приземлился на пашню. Дедки, вышедшие из палатки, и друзья на ВПП изображали финальную сцену гоголевского «Ревизора»... Так закончился первый испытательный полет и родился новый летчик.

Страх высоты

Приехавший впоследствии настоящий сертифицированный пилот из Ялуторовска отчитал Михаила за неосторожное обращение с самолетом и предложил пройти несколько уроков пилотирования; предложение Паршуков самонадеянно оставил без внимания. Летчик-испытатель обкатал аэроплан и вынес вердикт: годен к полетам, все летные характеристики соответствовали заявленным. Михаил сотоварищи еще некоторое время провели подле Уксянки, развлекая сельчан – на диковинку приходили поглядеть не только многочисленные родственники Паршукова (наш герой родом из села подле Уксянки, на самолете пару минут лету), но и молодежь из обоих сел числом более ста. Жить в палатке, развлекая деревенщину, скоро прискучило и решили вернуться в Шадринск, прихватив самолет – триста килограмм алюминия в чистом поле недолго простоит.

– Вывезли (самолет) в Шадринск, позже нашли полянку такую, более-менее ровную, и, вот там собрались опять друзья, взлетел. Взлетел, а взлететь то оказалось проще всего. Газ добавил, ручку на себя, и ты летишь, все небо твое. А чтобы приземлиться - это уже опыт, навыки, знания. Вот я взлетел, один проход (над взлетно-посадочной полосой) сделал, не смогу здесь приземлиться, второй проход – на другую полянку – не могу. Третий проход, уже колесом одним коснулся – нет, не приземлюсь. Уже на четвертый проход иду – как и кто меня отсюда снимет? Куда звонить? Не хватает места, полянки маленькие. Сверху все кажется маленьким, позже-то расчистили полосу семьсот метров, сверху захожу по глиссаде (траектория самолета при приземлении) и смотрю – она маленькая, ну вот малехонькая! Как я туда попаду? Она маленькая, очень маленькая! А потом снижаешься все ближе, ближе, полоса все больше и больше, коснешься, приземлишься, а там еще впереди четыре пятых длины полосы, – Михаил Алексеевич заново переживает захватывающие моменты полета, чуть не ставшего финальной точкой в карьере пилота.

– На второй год полетов откуда-то появился страх приземлений, страх потерять аэродром, не попасть на полосу. Как можно приземлиться на такое вот? ВПП как спичка – ее видно, но она маленькая. Потом привыкал два года к ощущениям. Чтоб без паники. А потом уже спокойно взлетал, эта модель короткого взлета-посадки, взлететь и сесть опытному пилоту ровной полянки нужно метров 150, и без препятствий – деревьев, столбов – метров 300.

Дорога в небо

– Когда я первый самолет строил, ни жена не верила, ни сын Кирилл – у меня два сына – Кирилл и Андрей, девятую школу оба с золотой медалью закончили. Я детальки делаю дома, сын придет и на видео шоу снимает – как построить самолет в подвале, а как увидел, что я построил самолет и полетел, загорелось ретивое! Кирилл заканчивал в Челябинске ЮРГУ, на экономиста-управленца учился, говорит мне – папа, меня научи летать. Я тогда говорю: я тебя как научу? Я сам неграмотно летаю, как я тебя буду учить? Хочешь на пилота – иди, учись на пилота. – Куда я сейчас пойду? Да там денег столько! Хотел на пилота учиться ехать в Канаду – визу не дали.– Ну не дали – и, слава богу, не поехал, а то отсылал бы я этим канадцам бешеные деньги.

В ЮРГУ есть аэрокосмическое отделение, там дают профессиональное образование от авиакомпании «ЧелАвиа», Кирилл на бюджете с золотой медалью окончил школу пилотов. В программу обучения входило 250 часов налета, первые 42 часа это пилот-любитель. Сын налетал 42 часа, приехал, говорит: папа, я – пилот-любитель, полетели! Паршуков ему говорит: садись, лети, вот мой самолет. Кирилл стал упрашивать отца, мол, давай вдвоем, садись рядом. Суровый отец непреклонен и строг: нет, ты пилот, лети один. Видит, в глазах у сына испуг, но решения не меняет, позволяя юноше самостоятельно справиться с волнением и страхами, преодолеть робость и нерешительность. Тот вспоминает, что со слов отца запомнил, особенности пилотирования, приборы, органы управления. Сел, уехал в конец полосы, развернулся, и вот минут пять стоит на холостых, планирует полет. Хватит ли решимости отважному отпрыску? Сможет ли покорить отцовский бобролёт? Не струсит ли под пристальным взором покорителя Уксянки?

Но не сдал смелый юноша, взлетный режим дал и взлетел. Пролетел туда, сюда, проходы делает, на посадку заходит, все хорошо. Приземлился, идет счастливый. Жена звонит Михаилу: там Кирилл к тебе уехал, ты ему не давай летать! А Паршуков гордо отвечает: так он вот только приземлился…

Сейчас Кирилл переучивается на Боинг 737 на линейного пилота, на тренажере в Ульяновске ноябрь месяц, потом пилотская замена и после нового года в рейс. Младший, Андрей, учится в Питере на инженера, еще не закончил магистратуру, последний год остался – работает над проектом. Уйдет в науку. Жена домом занимается, домохозяйка, вырастила Михаилу Алексеевичу двух сыновей.

Михаил построил уже 4 таких самолета для своих друзей.

Текст мой, фото моё. Камент для минусов прилагается.