Астроном⁠⁠

Я ни когда не верил в сказки, в чудеса, в магические превращения и во всякую прочую чепуху. Гусли-самогуды, сапоги-самоплясы, щучье веление, всё это промелькнуло в далёком детстве как часть неизбежного этапа становления маленького засранца и превращения его в полноценного члена общества и осталось там за горизонтом событий. Наверное, именно по этому я очень удивился, когда открыв бутылку пива услышал:

- Не пей!

Обернулся даже, думал, что подруга за спиной стоит и начинает как всегда мозги конопатить. Смотрю: ни кого, один сижу на кухне. Кто же тогда говорит? Я сам что ли начал как дурачёчек разговаривать сам с собой? Снова беру бутылку за горло решительно, собираюсь отпить, и опять:

- Не пей!

Да что ж такое-то! Я бутылку поставил на стол, и уже в серьёзном негодовании пару раз по кухне прошёлся туда-сюда, как все делают когда по телефону разговаривают, для успокоения душевного состояния. Раньше думал, что я не подвержен ни каким расстройствам, но похоже, раз начал слышать голоса, то и мне уже смешарики наступают. Хотя с чего? Я питаюсь исключительно качественной пищей, слежу за уровнем сахара в крови и моче, холестирин контролирую. Утро начинаю с крепкого кофе и лёгкой пробежки, днём солнечные ванны и положительные эмоции, вечером опера, балет или иное духовное развитие. И вот после всего этого: "Не пей!", да ещё и на моей кухне, за которую я уже давно все кредиты выплатил!

Был у меня один знакомый, который, когда ему жена подобное заявила, сразу пошёл и развёлся. Это было у него делом принципа. Я тоже в основном был согласен с такой позицией, ну может не развёлся бы сразу, а попробовал обсудить, типа, дорогая, тыры-пыры, нельзя так сразу ради одного мимолётного задвига ставить на карту все пять недель очень романтических отношений. Ведь были же планы. Были надежды. Пицеррии и гамбургерные, кино и поп-корны. Наконец, любовь...

Что я хотел рассказать-то? А! Так вот, сижу я, значит на кухне и слышу голоса. И вот зачем мне всё это? То есть жил себе спокойно, как Миллер, а потом бац - сланцевый газ, санкции и конец всем надеждам и мечтам.

- Не пить? - это я спрашиваю и смотрю на бутылку, потому что кроме как нас, здесь этот разговор ни кого не касается.

- Не пей. - отвечает она.

Ну, или мне так кажется, как будто бутылка отвечает, потому что кроме неё реально некому.

- Это кто говорит?

- Я.

- А ты кто?

- Я проекция галактического разума.

- И на что тебя спроецировало?

- Должно было на современное высокотехнологичное устройство, но в результате резонанса получилось, во что получилось.

- В бутылку что ли? Как-то очень прозаично у вас получилось... хотя для врачей в самый раз, они такие проекции часто выводят капельницами.

- Должен был быть последний айфон. - голос явно переживал из-за такой неудачи, - Так было бы проще войти в контакт с представителем вашей расы.

- А что, ещё и представитель какой-то особый был? То есть меня тоже по ошибке угораздило?

- Да, в вашем доме живёт известный профессор космологии, вот к нему надо было.

- Это что ж у вас так прицел-то сбился?

- Всё из-за неисправной микроволновки у соседей. Кстати они через год, если её не выкинут, дуба врежут. У них уже сейчас дедушка пластилин ест.

- Это из какой квартиры?

- Из восьмой.

- Это ж напротив!

- Можешь спасти людей от страшной смерти.

- Хорошо, попробую при случае, а что мне с тобой-то делать?

- Если не затруднит, то мне бы хотелось всё таки вступить в контакт с профессором.

- А чем он так знаменит?

- У него очень прогрессивный взгляд на многие вопросы. И в качестве бонуса, мы модифицировали бутылку, разогнав её внутреннюю ёмкость до пятнадцати литров.

- Ого! Знаете чем покорить нашего брата...

Делать нечего, пошёл я одеваться по представительнее. Профессор всё-таки, а не футболист какой-нибудь тупоголовый. Для футболиста можно просто взять мяч под мышку и предложить куда-нибудь деньги вложить, и всё. А тут научное светило!

Звоню в дверь, а профессор этот между прочим на последнем этаже живёт, на семнадцатом, и без лифта пока поднимешься, забудешь уже за чем шёл.

Открывает он дверь, маленький такой, в вязаном свитере, седенький, фамилия наверняка тоже какая-нибудь соответствующая... Ландау или Королёв, например...

- Добрый вечер, я Серафим Якиевич Сопля.

- ?

- Профессор космологии, астроном. - и кланяется так смешно-смешно.

- Я... э-э-э...

И тут я себя как бы вижу со стороны, стоит такой в тапочках на босу ногу с бутылкой в руке, товарищ, и ему только что какая-то Сопля рассказывает, что он профессор.

- Что угодно молодой человек? - Сопля уже начинает недовольно шмыгать.

- Я сосед ваш снизу, хотел вас кое с кем познакомить... - и протягиваю перед собой бутылку как пароль.

- Жигулёвское? - удивилась Сопля, точнее удивился. - Проходите!

Я пошёл за ним мимо книжных шкафов.

- Вы не с кафедры? - шаркая ногами и держась за стеночки на поворотах, спрашивал профессор на ходу.

- Я с низу. Я сосед.

- А-а-а. Я думал с кафедры.

Мы вошли в небольшую комнату увешанную до потолка всякими картами. Перед окном на мощной треноге стоял допотопный телескоп времён Галилея. Я обернулся осматриваясь. Единственной некосмической вещью в комнате были сиськи Саманты Фокс с календарика на входной двери. Календарик этот перестал быть актуальным уже лет как тридцать назад, но висел он тут явно не по прямому назначению.

- Присаживайтесь. - профессор указал мне на стул.

Я присел, поставив на столик, заваленный скрученными в рулоны, бумагами, бутылку.

- Так вы не с кафедры? - ещё раз спросил астроном.

- Нет. Я сосед снизу.

- И что привело в моё скромное жилище? - профессор пошамкал губами и уставился на бутылку. Луч света озарил его старое, морщинистое лицо, совсем как на картине Рембрандта «Блудный сын»:

- А! Понятно! Сейчас молодой человек, принесу стаканы.

И он бросился, если так можно было сказать, учитывая его возраст, к дверям. На выходе из комнаты ещё раз осведомился:

- Так вы не с кафедры значит?

- Я сосед ваш... - начал было я, но он уже вышел и явно меня не слышал.

- А ты чего молчишь? - спросил я бутылку.

- Не могу же я так сразу начать говорить с таким пожилым человеком! - резонно возразила бутылка. - Вдруг его инфаркт хватит?

- А может он бы и не удивился? Вон он как ломанулся за стаканами, видать уважает это дело...

- Всё равно в каком-нибудь устройстве было бы надёжнее начинать контакт.

- Я кстати что-то не вижу тут ни каких айфонов.

- Был, ему студенты подарили, чтобы он на экзамене не злобствовал, год назад.

- И как? Не злобствовал?

- Из двадцати человек девятнадцать "не зачёт" получили.

- Железный мужик! И как студенты, не обиделись?

- Нет, Только почтовый ящик собачьим дерьмом набили до верху.

- Вот почему так воняло в подъезде! - дошло вдруг до меня.

- С кем разговариваете, молодой человек? - профессор вошёл в комнату с двумя стаканами в руке.

- Да так... сам с собой.

- Философия это опасная дорожка мой дорогой! Много народу на этой стезе сгинуло…

Профессор поставил стаканы на стол и уселся напротив. Я разлил по половинке и протянул ему. Профессор отпил и закивал головой.

- Хорошо, хорошо... так что привело в мою обсерваторию?

Он обвёл руками комнату рискуя пролить пиво.

Я уставился на бутылку, но проекция галактического разума молчала.

- Да вот, всё хотел узнать, как там в космосе сейчас дела. - начал я уклончиво.

- В космосе всё очень хорошо, молодой человек, не переживайте. На земле гораздо хуже! Гораздо! Это я вам как профессор говорю.

- Ну, раз вы говорите... - я смущённо замолчал.

- Вот я вчера ходил на почту, мне сестра из Ярославля должна была прислать посылку. Я пошёл на почту, так там такая очередь! И совсем нет ни какого порядка. Это ужасно. Если бы в космосе было так, как на нашей почте, то Джордано Бруно бы сам себя сжёг, в знак протеста.

- Ужасно - согласился я и подлил профессору.

- И это только почта! - профессор потряс кулаком и отпил как лошадь после стипль-чеза. - А что в других отраслях? В лёгкой промышленности? В тяжёлой? В... - он запнулся, подбирая очередную промышленность.

- В автомобильной. - подсказал я на удачу.

- Вот! В самую суть! Браво! Браво, молодой человек! Вы не с кафедры?

- Нет. Я сосед снизу. - я показал взглядом на бутылку.

- Вы знаете, что всё в пространстве подчиняется строгим математическим законам?

- Догадываюсь.

- Тогда почему нельзя так сделать для людей?

И действительно, почему? Я задумался над вопросом и долил себе.

- А я вам отвечу. - профессор тоже долил и с жаром стал излагать так будораживший его воображение предмет. - Потому что люди не готовы к нормальному пониманию окружающего мира, а продолжают верить во всю эту дребедень, в колдунов, в леших, в пришельцев...

Так... Я посмотрел на бутылку. Та молчала. Видимо задача по вхождению в контакт со светилом земной науки резко осложнилась.

- Ну тут я бы не был бы так категоричен. - начал я делать черновую работу за грёбаных зелёных человечков.

- Это в вас молодость ещё бурлит. - профессор махнул рукой.

- Да нет же. Простая теория вероятности.

Дурацкий какой-то разговор у нас стал получаться. К нему значит, к этой Сопле, так как он крайне образован и могуч, прилетели из другой галактики, меня сбаламутили быть посредником, а он на попятный?

- Вот если бы вы были с кафедры я бы сейчас подвёл бы вас к телескопу и сразу бы доказал всю несостоятельность всех этих теорий.

- Я вам и так верю, вы же профессор. - я долил обоим.

- Тут регалии и чины не должны вставать на пути. - профессор замахал руками. - Тут только научный подход! Только так! Только наука и ни чего сверх того! Ни капли!

- А если всё таки есть вероятность? - примирительно предложил я.

- Вероятность есть всегда. - вдруг согласился профессор. - Я даже так скажу... - он сделал несколько больших глотков и я, чтобы не отставать сделал столько же, - В глубине души я все эти современные теории решительно отметаю. Вот если бы вы были с кафедры, я бы сейчас подвёл бы вас к телескопу и вы бы там сами всё увидели.

- Та что ж там за телескоп-то такой у вас?

- Телескоп обычный, просто напротив женская баня.

Я разлил по полному стакану.

- Во первых у вселенной нет центра. - начал профессор.

- Да ну? - не поверил я.

- Это моя теория, и она пока не пользуется популярностью в научных кругах.

- Я вам верю профессор!

Он посмотрел на меня, улыбаясь, как бравый солдат Швейк:

- Зови меня, Сопля.

- Я соплёй вас звать не буду, я вас Серафим Якиевич буду звать.

- Ну, как пожелаете...

- Серафим Якиевич, я ведь к вам не просто так зашёл пива попить...

Профессор прищурился как в прицел:

- Всё таки с кафедры...

- Да с какой такой кафедры! С седьмой квартиры я снизу, сосед ваш!

- Точно не с кафедры?

- Да я телескоп первый раз в жизни так близко вижу!

- Кстати на кафедре много таких. - погрозил мне астроном, но не злобно.

- У вас там на кафедре на вашей, хуже чем в террариуме.

- Что ж вы хотите, это же кафедра!

- Я к вам с миссией.

Профессор скрестил руки на груди и приготовился внимательно слушать.

- Вы конечно не поверите, но я пришёл как представитель галактического разума...

Астроном побледнел:

- Кафедра бессмерта! - на Соплю одно загляденье сейчас было смотреть.

- Вы напрасно не верите. Я тут между прочим распинаюсь перед вами, а эта самая ёбаная проекция стоит как в рот говна набрала, ещё и подливает сука!

- Не переживайте. - поспешил успокоить меня профессор, с космическими силами всегда всё через жопу.

Я злобно посмотрел на бутылку, но безрезультатно. Стекло безмолвствовало, обрекая меня на насмешки и, возможно, вмешательство врачей.

- Давайте выпьем. - предложил профессор, как будто мы до этого фломастерами рисовали.

Я кивнул. Космос молчит, хоть с астрономом поговорю.

Мы просидели до утра. Сосед рассказывал мне про звёзды, галактики, про безбрежный океан познания и про косность мышления, про современные телескопы, заглядывающие на миллиарды световых лет и про кафедру, где как в чёрной дыре собиралось всё зло этого мира. К утру, галактический разум всё же попытался вступить в контакт но был послан в созвездие Лебедя. Нам, увлечённым спором о вселенной, было не до него. Мы уснули в креслах. Приходящая утром глухонемая уборщица не стала будить двух астрономов, и молча убрала недопитую бутылку, выкинув её в мусоропровод.