Армия. Об армии в целом. Как легко и быстро уволиться из армии.

Князь Иван Васильевич, герой России XV столетия, прославил оружие двух Государей - Василия Темного и Иоанна III-го.

Содействовал низложению Шемяки (1446). Предводительствовал Московскими полками и союзными Татарами в битве под Галичем, когда похититель Престола обращен был в бегство (1450). Поразил единомышленников его (1452). Усмирил, вместе со славным Федором Басенком, Новгородцев. Занял Русу. Одушевил к храброй обороне 200 ратников при появлении пятитысячного неприятельского войска; искусной и меткой стрельбой по лошадям смял ряды их, принудил обратить тыл (1456).

В 1460 году князь Оболенский определен Наместником во Псков. Этим ознаменована верная служба его Великому князю Василию Васильевичу. Еще до кончины сего государя, он был отозван к Высочайшему двору: Псковитяне просили Иоанна III определить Оболенского к ним Наместником вторично. Но Иоанн ответил, что он нужен ему самому для ратного дела.

Оболенский выгнал Казанских разбойников из Костромской области (1468). Участвовал в опустошительном походе Москвитян против Новгородцев (1471); в походе против Хана Большой Орды Ахмата, вступившего в Россию (1472); в совершенном покорении Новгорода (1477): перейдя с вверенной ему дружиной озеро Ильмень по льду, занял в одну ночь все окрестности Новгородские.

Употреблен был Иоанном в переговорах с Архиепископом Феофилом и знатнейшими гражданами. Находился в числе вельмож, возвестивших Новгородцам, что Государь навеки забывает вины их, если они, дав искренний обет верности, не изменят ему ни делом, ни мыслью (1478).

Поставлен Наместником Новгорода; отыскал все письменные договоры, заключенные Новгородцами с Литвой, и вручил их Иоанну.

Князь Иван Васильевич Оболенский скончался в Новгороде в 1478 году, и, согласно завещанию его, погребен в Суздальском Спасо-Ефимьевском монастыре.


К великому сожалению, мне не удалось сыскать портрета Ивана Васильевича. Товарищи, если Вы бы смогли его найти - это было бы весьма замечательно. Давайте друг другу поможем в этом деле!

Вдогонку к прошлой статье на эту тему

Ссылка на источник статьи

Военкомат Карелии обвинили в нарушении прав призывников

Со сборного пункта в Карелии бегут призывники; руководитель ведомства Андрей Артемьев считает, что действует строго по закону

Следственный комитет Карелии сейчас рассматривает два обращения от призывников, которые обвиняют военкомат республики в попытке.... похищения. По нашим данным, жалобы были поданы в середине декабря. Факт обращений подтвердили в пресс-службе Следкома. Правозащитник Сергей Табаков утверждает, что такие случаи участились в ходе осеннего призыва в 2020 году и виной тому – коронавирус, из-за которого сдвинулись сроки проведения комиссий, а план по призыву оказался под угрозой.

О спешке, с которой молодых людей забирают в армию, порталу «Петрозаводск говорит» рассказал житель Петрозаводска Максим Иванов. Его чуть не отправили служить, хотя он собирался оспорить это решение. Сразу после прохождения медицинской комиссии ему выдали форму и, по его словам, вынудили ее надеть. Молодой человек переночевал в казарме, после чего покинул сборный пункт – но там остался его паспорт!

– Я по направлению военкомата проходил обследование в одном из лечебных учреждений. 16 декабря мне позвонили и сказали, чтобы я пришел на медкомиссию и узнал насчет моего диагноза. И вообще, годен я к военной службе или нет. 17 декабря я пришел. Мне сказали, что ничего серьезного у меня нет. Я спрашиваю: а какой конкретно у меня диагноз? Врач не отвечает. Я потребовал личное дело. Она говорит – все узнаешь на призывной комиссии. И действительно, меня сразу повели на комиссию! Там мне назвали категорию годности – Б4. (Это низшая категория, по которой могут отправить на службу в мирное время. – Авт.)

Я сразу заявил, что диагноза не знаю, поэтому не согласен. Мне дали бумагу, в которой надо было расписаться. Я написал, что не согласен с решением комиссии. Там был человек, который всем руководил… Он сказал отдать мой паспорт. Я отдал, сделав большую глупость.

После этого мне вручили повестку о том, что нужно вернуться на следующий день. То есть я должен был идти домой, а утром уже прийти на отправку в войска.

Но уйти я никуда не смог. Меня отвели побеседовать к военному комиссару Карелии Артемьеву. Он мне сказал убрать телефон и куртку, которые я отнес в отдельный кабинет. Говорит: посмотри на мое звание; ты понимаешь, с кем ты разговариваешь? Начал пудрить мозг: армия – это хорошо. Я заявил, что буду обжаловать решение медицинской комиссии, буду обращаться в суд. Он говорит – молодец, но иди переодевайся в военную форму.

Я показываю повестку: это все равно должно завтра происходить! Начал требовать свой паспорт, куртку и телефон. Они мне ничего не давали, забрать я этого просто не мог.

Потом водили меня по разным кабинетам. Там был психолог, еще кто-то. Много людей приходили, со мной разговаривали. Спрашивали: «Ты действительно думаешь, что мы действуем против тебя, в своих интересах?» В конце концов мне пришлось переночевать, других вариантов не было. Дали койку в казарме. И форму вынудили надеть.

На следующий день пришел какой-то человек, стал говорить, чтобы я забирал личные вещи и следовал за ним. Я спросил, кто он такой, чтобы мне указывать. Он начал переходить на личности. Спрашиваю: вы мне угрожаете? Он молчит. Говорю: повторите это на диктофон? Он что-то буркнул и ушел. После этого я обратно переоделся, оставил форму на кровати, забрал личные вещи, кроме паспорта. Сообщил о своих намерениях уйти. И ушел через КПП. Там остался только мой паспорт, – рассказал Максим Иванов.

Правозащитник Сергей Табаков утверждает, что Максим – не единственный, кто остался без документа после визита на сборный пункт. И паспортами дело не ограничивается.

– Практикуется изъятие верхней одежды. У Артемьева сейчас четыре чужих куртки. И это только то, о чем я знаю, и только за последние пару недель. И подобное происходит сейчас по всей России. Больше всего в мегаполисах, но и нас, как видим, коснулось. Я как правозащитник называю это похищением, – говорит Сергей Табаков.

Справедливости ради отметим, что похищения призывников, которые упоминает правозащитник, бывают куда более жесткими. Так, людей отправляют на распределительные пункты даже без прохождения медкомиссии. С Максимом Ивановым действовали совсем по-другому, но Табаков считает, что его права в любом случае нарушены.

– Человека вызывают на медицинское освидетельствование, он его проходит, тут же приглашают на призывную комиссию, которая и принимает решение о призыве. И тут же выдают повестку на отправку в войска сегодняшним днем. Это является нарушением законодательства: между датой выдачи повестки и датой мероприятия, в данном случае отправкой в войска, должно быть не менее трех суток, – рассказал правозащитник. – Это естественно. Человеку, даже если он хочет служить, надо как-то подготовиться, с работы уволиться, вещи собрать. Не может быть такого, что человек ушел на медицинское освидетельствование, а оказался в войсках.

Промежуток в три дня обозначен в приказе Министерства обороны России. Суть такая: повестка выдается, как правило, не позднее чем за 3 дня до срока, указанного в ней. Иными словами, если призывнику нужно явиться для прохождения службы 20 декабря, повестку ему должны дать как минимум 17-го.

Военный комиссар Карелии Андрей Артемьев уверен: это требование – не жесткое.

– Закон не запрещает действовать и по-другому. Повестка для отправки к месту прохождения военной службы выдается, как правило, за трое суток. Но есть исключения из правил. Человек попал на сборный пункт, и мы не имеем права отправлять его домой. Вот и всё. Призывник соответствует по своим данным на одну команду, а она отправляется строго сейчас. А ведь нужно еще оформить электронный паспорт, оформить банковскую карточку, провести дактилоскопию, форму подобрать… Не забываем и про другие моменты. Сейчас мы тестируем призывников на коронавирус, и ни один призывник со сборного пункта не ушел в войска заболевшим; выпусти его отсюда, и что?

Андрей Артемьев отрицает, что кто-то ограничивал свободу передвижения Максима Иванова. В конце концов, он же ушел, и никто его насильно не держал. Тот факт, что в военкомате остался паспорт призывника, руководитель ведомства объяснил просто: он нужен для оформления документов. И таких паспортов сейчас сотни.

Впрочем, к информации от Сергея Табакова военком республики относится пренебрежительно.

– Есть структуры и организации, которые пытаются правдами и неправдами призыв сорвать. Ребята, которые туда обращаются, они не бесплатно обращаются. Даже если туда обратится человек, который на сто процентов годен к призыву, они все равно выдумают то, чего нет. В чем разница между правозащитными организациями и нами? Они могут делать все что угодно, а мы можем действовать только по закону. Они работают на деньги, а мы работаем на государство.

Опроверг комиссар и слова о том, что военные нарушают закон из-за спешки: по его словам, призыв проходит в штатном режиме. А вот Максима Иванова, по мнению Артемьева, ждет уголовное преследование за уклонение от воинской службы.

По нашим данным, сейчас молодой человек подал жалобу в военную прокуратуру, а также прокуратуру Петрозаводска. Он намерен вернуть свой паспорт и будет добиваться пересмотра решения призывной комиссии, которая признала его годным к службе. И вот здесь самое интересное: «В случае обжалования гражданином заключения призывной комиссии выполнение этого решения приостанавливается до... вступления в законную силу решения суда».

Это – цитата из Федерального закона «О воинской обязанности и военной службе». И в ней четко и недвусмысленно сказано, что пока человек обжалует свою отправку в войска, принимать его против воли в дружную армейскую семью попросту нельзя. Это очень напоминает существенное нарушение прав и законных интересов гражданина. И это тоже цитата – из статьи о превышении полномочий.

Часть 1: "Как я самовольно пришел в военкомат" — клик

Часть 2: "Отправка в войска, распределительный пункт" — клик

Часть 3: "Конвой до части на электричке и автобусе, вокзал и фастфуд" — клик

Часть 4: "Первый день в учебке, запреты и порядки, ограничение свободы" — клик

Часть 5: "Служба инструктором в учебке" — клик

Часть 6: "Как меня пытались забрать из учебки, но никак не могли это сделать" — клик

Часть 7: "Все-таки забрали из учебки, желание сбежать, днюха в поезде" — клик
Часть 8: "Как я в новую часть приехал, и как я охр*невал от происходящего" — клик

Примерно в 6 часов утра я открыл глаза. Аккуратно встал и пошел в умывальник, еще раз осознавая, что я уже не в учебке, а в БОЕВОЙ войсковой части. Все, кроме уныло смотрящего в окно дневального и что-то записывающего в журнал дежурного по роте спали. Еще с учебки у меня появилась привычка просыпаться за полчаса до общего подъема и делать все свои дела — это освобождало меня от очередей и толкучек перед раковинами. Благо в учебке это не возбранялось, наоборот — поддерживалось, в то время как в некоторых частях самовольный подъем запрещен. В моей новой части, видимо, на это действие всем было всё равно.

Закончив со своими утренними ритуалами, я вернулся в расположение. До подъема оставалось еще 15 минут, и я решил "долежать" их. Понятное дело, что не усну, но просто поваляться в армии получается крайне редко.

"Рота подъем" подкралась незаметно. Я, как всегда делал в учебке, вскочил с кровати, откинул одеяло, влетел в тапки и побежал на центральный проход строиться. Такие же действия осуществили пацаны, которые приехали со мной. И всё. Остальные же присутствующие в казарме разделились на два лагеря: кто-то лениво и нехотя вставал, чуть ли не делая "потягушки", сидя на своей кровати, а другие... просто не вставали. То есть они реально продолжали спать, не реагируя на команду. Я предположил, что они ее просто не услышали: мой мозг еще не готов был осознать то, что в армии вот так вот можно себя вести. Однако подоспевший дежурный по роте, который начал тормошить всех спящих, заставил меня убедиться в обратном. Они реально спали, не желая вставать и посылая на*уй дежурного-срочника, который безуспешно пытался их поднять.

Как позже выяснилось — это были "дембеля", которым до дома оставалось от нескольких дней до двух недель, из-за чего они и позволяли себе такое поведение. Дежурный еще несколько минут попытал счастье, после чего забил и ретировался. А спящие "деды" с недовольными лицами начали вставать минут через 40-50 после подъема, неспешно заправляя кровати и готовясь к завтраку. Эта "болезнь" внутри роты позже распространилась на остальных ее обитателей, об этом немного расскажу в следующих историях.

Нас же дежурный по роте начал выгонять на зарядку — по идее, вся рота через 10 минут после подъема должна находиться на плацу и проводить утреннюю физическую зарядку, но, как позже выяснилось, если дежурному по части пофиг — на нее выходило несколько человек, как правило либо только что прибывшие, либо не очень пользующиеся уважением в коллективе солдаты. "Дембелям" было не положено.

"Откосить" от зарядки можно было посредством записи на утреннюю уборку расположения. Жесткие косеры обычно делали так в те дни, когда дежурному по части не было все равно, и он пересчитывал всех, кто выходил на плац. Хитрый уборщик расположения оставался в казарме, и, если это был "дембель", естественно не убирался, а продолжал спать дальше. До 8:30 в роте крайне редко появлялись контрактники, контроль за всеми утренними мероприятиями полностью возлагался на дежурного, которого, как уже было сказано выше, в основном посылали куда подальше.

Сходили на зарядку, вернулись в расположение, переоделись, пошли на завтрак, сходили на развод, приступили к занятиям — остальной день от учебки особо не отличался — из общего восприятия сильно выбивалось утро и вечернее время, о котором я рассказывал в прошлой истории.

Через несколько дней я принял оружие от увольняющегося в запас солдата, место которого я должен был занять, после чего меня (наконец-то для командования) можно было ставить в наряды. В роте было мало человек, часть из которых составляли совсем скоро увольняющиеся солдаты (дембеля), которые в наряд не ходили, так как списки в основном подавал каптер — помощник старшины. Основная часть молодого пополнения еще должна была приехать в конце декабря, поэтому остальные отдувались нарядами через сутки. Дошла очередь и до меня.

Наряд по штабу — первый наряд, на который я был назначен в этой части. Это был один из худших нарядов, поскольку тебе в течение 24 часов необходимо было находиться в штабе, где периодически попадаешься на глазах командованию, особенно начальнику штаба, который при плохом настроение любил докапываться абсолютно до всего, поэтому мы и перила намывали по 10 раз в час, и гуталином начищали черные "кантики" на стене у входа в здание штаба. Жуть.
В декабре я сходил дневальным по штабу 3 раза, после чего старшина понял, что я плюс-минус адекватный солдат, и сказал, чтобы я готовился ходить дежурным по роте. Перспектива быть посланным спящим срочником каждое утро меня не очень радовала, но быть уборщиком штаба мне не хотелось еще больше, поэтому я согласился.

Тем временем, наступил конец декабря. С коллективом я сдружился, все увольняющиеся уволились, молодое пополнение с КМБ прибыло, все вместе мы даже сгоняли на стрельбы, короче говоря — жизнь пошла своим чередом. Вечерний "беспредел" в казарме меня уже не пугал, и я сам принимал в нем участие, попивая энергетики и употребляя различные печенья-шоколадки. Об учебке я уже и не думал — какая учебка, если здесь с точки зрения "рассоса" так классно? Тогда я еще не знал, что этому рассосу осталось совсем чуть-чуть — через три недели ситуация крайне преобразилась. Об этом в последующих историях. А пока что приближался Новый Год.

Началась вся эта предновогодняя армейская суета: командир роты собирал всех в ленинской комнате для обсуждения того, как же мы все будем праздновать, кто-то обсуждал то, по сколько будем скидываться, а кто-то уже мечтал о первых десяти днях января, когда местный "рассос" должен был достичь свой квинтэссенции.

В один из дней ко мне подошел срочник, отслуживший столько же, сколько и я, но он начал служить сразу в этой части. Предложил поехать в город: один из сержантов по договоренности с командиром роты может довезти нас до какого-нибудь крупного магазина, где мы закупим все необходимое. Я согласился — такая возможность выпадает не часто.

Единственной проблемой был замполит, который был категорически против таких движений внутри подразделений, мол, нечего срочникам по городу шастать, поэтому контрактники подогнали нам свою гражданку, и вот мы, гордо одетые в одежду на размер больше, сели в машину к сержанту и поехали в город.

Скидывались, кстати, по 2000 рублей. Сначала хотели по тысяче, но потом прикинули, что стол получится крайне скудным, поэтому решили увеличить сумму. Учитывая армейские реалии и зарплату срочника в 2000 рублей — это реально много, но по сути Новый Год в армии будет один раз, а бОльшая часть срочников эти несчастные две тысячи и так потратит на какие-нибудь газировки и сладости. В магазине мы потратили около 2/3 собранной суммы, все чеки предоставили командиру роты, который уже потом показал их солдатам — претензий ни у кого не было. На оставшуюся сумму решили закупить 20 коробок пицц, уже непосредственно в новогоднюю ночь.

Дальше договорились со столовой: они абсолютно бесплатно (учитывая, что в столовых сейчас работает гражданский персонал) помогли нам, и из купленных ингридиентов приготовили безумно крутые для стола армейского срочника блюда: жареное мясо, картошку, оливье и крабовые салаты.

Параллельно со всем этим делом в казарме установили елку (рядом с которой поставили огнетушитель и ящик с песком из парка боевых машин — техника безопасности, х*ле), саму казарму украсили различными гирляндами, снежинками и мишурой, а также начали безумную уборку: в расположение должен был зайти командир батальона, чтобы всех поздравить, поэтому встречать его нужно было при полном параде.

Убирались абсолютно везде, так как по слухам комбат был немного сдвинут на теме алкоголя, подозревая в его употреблении всех срочников, поэтому предполагалось, что он может устроить жесткий шмон казармы на предмет наличия в ней алкоголя. Естественно, зная эти инсайды, никто алкоголь пить не собирался, однако чтобы комбат заодно не докопался до пылинки, которую он найдет при шмоне какого-нибудь пылесоса — пришлось убираться и там.

Так или иначе, 31 декабря наступило. К вечеру мы начали устанавливать столы и приносить из столовой приготовленную еду. Контрактники привезли заказанную нами пиццу, столы постепенно заполнялись. Праздник начинался. Наверное впервые у меня реально было новогоднее настроение: все вокруг носились туда-сюда, все было красиво, какой-то, даже, уют витал в воздухе. Армия немного отошла на второй план, только прапорщики бегали по столам, аккуратно воруя двухлитровые бутылки лимонада. Комбат, кстати, так и не пришел. Пришел замполит, который задвинул тост, пообещав всем хорошего года, после чего покинул нас.

Все сидели и отдыхали, осуществляя прием пищи — спокойно, неспеша, не думая, что через две минуты прозвучит команда "рота, сдаём посуду". Кушали и ждали речь президента. Дождались.

Побились стаканами с лимонадами, выслушали командира роты (его почему-то было жалко — все остальные контрактники уже давно ушли, в то время как он до последнего должен был находиться с ротой), после чего посидели до часу ночи, быстро все убрали и отправились спать. Приятной точкой в конце этого дня стало то, что мне удалось получить сенсорный телефон — я зашел в интернет практически впервые за полгода и в новогоднюю ночь пообщался с друзьями.

Но больше, чем командира, жалко было суточный наряд по роте. Во-первых потому, что дежурным поставили парня, с которым я ездил в город, и который, по сути, являлся основным организатором всего торжества, а во-вторых потому, что уборки после празднования им досталось в разы больше, чем в любой другой день. Так как наряд тоже скидывался, едой, естественно, с ними поделились, поэтому в этом плане никто не остался обделенным.

Подъем утром 1 января был сдвинут на час. Утренние зарядки отменили, поэтому все спокойно просыпались, подготавливаясь к завтраку. Которого, кстати, не было — столовая работала, но они ничего не успели приготовить, выставив все, что осталось со вчерашнего дня. У нас в казарме тоже было еще достаточно много еды, поэтому дежурный по части разрешил идти на завтрак по желанию — в итоге практически вся рота туда не пошла. Доели пиццы, допили лимонады, уничтожив все остатки до обеда. Обед в столовой уже был полноценным, и даже с небольшими бонусами: апельсин и две огромные шоколадные конфеты. Про столовую уже говорилось, что она в этой части была прекрасна, поэтому такие подгоны уже не удивляли, а просто радовали.

Все январские праздники должны были сопровождаться спортивно-массовыми мероприятиями, которые, как правило, должны были начинаться в часов десять и заканчиваться в час дня. Но часто на них забивали, позволяя нам полчаса побегать и возвращаться в казарму. Остальное время мы просто спали. То есть распорядок был примерно следующим:

7:30 — подъем;
8:00 — завтрак;
9:00 — развод;
10:00 — спорт-массовые мероприятия;
10:30 — отбой в казарме;
13:00 — подъем на обед;
13:30 — отбой в казарме;
18:00 — подъем на ужин;
18:30 — свободное время.

Дальше вечерние поверки, и так далее. Из контрактников в части не было вообще никого, кроме дежурного по части, ответственного по роте и ответственного по части. Они, естественно, менялись каждый день, однако их присутствие никак не мешало тому дикому расслаблению, которое все срочники словили за эти январские дни. Но, как и в одной известной фразе, это было затишье перед бурей.

Прапорщик, который был старшиной роты в тот момент, когда я прибыл в это часть, как оказалось, был ВрИО — временно исполняющим обязанности. То есть он, по сути, не обладая старшинским опытом, был вынужден заменить другого старшину, который по каким-либо причинам покинул роту. Временно исполняющему обязанности старшине, как я уже говорил в предыдущей истории, на роту было плевать — всеми основными делами занимался каптер. Отсутствие внимания со стороны старшины и создавало такую рассосную атмосферу. Командир роты, прекрасно это понимая, предпринял разумный шаг, и нашел профессионального старшину, которого нам представил после январских праздников.

"Господа, я обещал, что вам будет пи*дец? Ну так вот — вам пи*дец!", — с улыбкой сообщил он нам, впервые придя в роту после празднования Нового Года. После чего представил нам нового старшину. И, вы знаете, его слова оказались самой настоящей правдой. Об этом — в следующих историях.

Спасибо за прочтение и с наступающими праздниками! В следующих историях расскажу о том, как новый старшина тоже захотел и все-таки поставил меня дежурным по роте, насколько у меня хорошо это получалось, как складывались отношения с новым старшиной и вообще дальнейшая служба в целом.

Часть 1: "Как я самовольно пришел в военкомат" — клик

Часть 2: "Отправка в войска, распределительный пункт" — клик

Часть 3: "Конвой до части на электричке и автобусе, вокзал и фастфуд" — клик

Часть 4: "Первый день в учебке, запреты и порядки, ограничение свободы" — клик

Часть 5: "Служба инструктором в учебке" — клик

Часть 6: "Как меня пытались забрать из учебки, но никак не могли это сделать" — клик

Для людей была предусмотрена небольшая калитка, которую нам открыл срочник в парадной форме, приложив правую руку к голове. Пройдя через нее, мы сразу оказались на территории части. Повторюсь, никакого контрольно-пропускного пункта не было, дверь, которую нам открыл срочник, закрывалась на обычный навесной замок, ключ от которого хранился у этого же срочника. Вот это система! Вот это безопасность! Вот это доверие простым солдатам! Но цепочка удивлений только начиналась.

Как только мы вошли, я увидел здание. Двухэтажное, с плоской крышей, больше похожее на сарай, приведенный в более-менее божеский вид посредством окрашивания. Позже выяснилось, что это... штаб войсковой части. Самое главное военное здание здесь выглядело максимально ужасно, особенно в контрасте с тем штабом, который был в моей учебке.

Прошли еще несколько шагов и увидели плац, на котором было какое-то построение. Время было примерно 7:10-7:15 утра, как позже я выяснил — это было построение на завтрак. Плац по размерам примерно совпадал с площадкой для мини-футбола, при этом он был сильно покоцан. Все срочники, одарившие нас своими увлеченными взглядами, выглядели максимально ужасно: оборванные шапки, грязные бушлаты, на большинстве из которых даже не было молний: они были сплошняком прошиты и надевались через голову, рваные штаны и зимние берцы, которые, как казалось, последний раз чистились еще прошлой зимой — всё это после безумных требований ко внешнему виду в учебке вызывало во мне сильный диссонанс.

Сопровождаемые взглядами, мы зашли в штаб. Здесь удивления не заканчивались — в качестве помощника дежурного сидел... прапорщик. Даже не старший, а просто прапорщик. Выглядел он, в целом, достаточно солидно, однако опять же, вспоминая учебку, в которой дежурными по части в основном ходили майоры, а помощниками — капитаны, здешний прапорщик меня сильно удивил. Нас разместили в специальном классе и сказали ждать.

Ждали долго. Успели и наговориться, и поспать на партах — за нами никто не наблюдал. Через какое-то время дверь открылась и в класс зашел человек. Как позже выяснилось — срочник, который также как мы отслужил полгода, но с самого начала был в этой части. Он хорошо разбирался в электрике, поэтому должен был установить новые лампы в классе. Первый вопрос, который он нам задал — сколько раз мы пили алкоголь в армии. Посмеявшись над нашими удивленными лицами, он сказал, что поначалу пил каждые выходные, сейчас стал реже. Постепенно понимая, куда мы попали, мы, наконец, дождались начальника штаба. Им оказался высокий майор, который начал опрашивать нас.

Начали с меня. Узнав, что у меня есть высшее образование, и что я работал на станции спутниковой связи, он безумно обрадовался и тут же спросил про контракт. Я, понимая, что не стоит, наверное, огорчать его в первые минуты знакомства сказал, что пока еще думаю. Естественно, думать я уже давно закончил, и в сторону контракта не смотрел вообще. Майор покачал головой, что-то отметил в своем блокноте и продолжил опрос других парней.

Через час мы вышли из штаба — перед входом стояло три офицера: два лейтенанта и старший лейтенант. Майор начал называть наши фамилии и говорить, за кем нужно встать. Я попал к одному из лейтенантов, который повел меня во вторую роту. Из парней, которые приехали со мной, к этому лейтенанту попали еще двое. Дальше события начали развиваться очень быстро, будто мы попали в фильм.

До казармы мы шли через какие-то развалины, сама казарма представляла собой ужасное двухэтажное здание, судя по надписи "1950" построенное в середине прошлого века. Мы поднялись на второй этаж, дверь в расположение открывалась дневальным вручную, он, почему-то, прокричал лейтенанту "Смирно" (потом до меня дошло, что в тот момент он был ВрИО командира роты), через 10 секунд мы оказались в каптерке. Здесь тоже был дикий контраст с учебкой: если там она (каптерка) представляла огромное помещение, то здесь это был маленький кабинетик, по периметру которого были расположены шкафы с формой. Каптером был "дед"-ефрейтор, которому до дембеля оставалось две недели, старшиной — старший прапорщик, которому, казалось, на нас вообще было плевать — нами полностью начал заниматься каптер.

Мы быстро разделись: нам выдали полевую форму и флисовое белье, но, внимание, нательное белье нам не выдали! Поясню для тех, кто не знает: зимний комплект формы военнослужащего представляет собой нательное белье (что-то типа подштанников из синтетики, а также кофта с длинным рукавом), поверх него — флисовое белье (кофта с застежкой и еще одни подштанники из флисового материала), ну и, собственно, сам демисезонный костюм ВКПО. Нательное белье обновлялось раз в неделю — по субботам, в банный день. Мы приехали в середине недели, то есть для того, чтобы получить нателку прямо сейчас, каптеру необходимо было писать заявку на вещевой склад, чем он заниматься не хотел. Сказал — до субботы потерпите. Добил меня бушлат, который рандомно достался мне: он, как и у большинства срочников, находившихся утром на плацу, был полностью прошит (без молнии), весь в заплатках, а также по наполненности согревающим материалом напоминал осеннюю ветровку. На мою просьбу заменить его, каптер сказал, что сейчас оставшиеся дембеля уедут, и сможешь забрать бушлат у них. Пока нас одевали, подошло время обеда, и нас отправили строиться. Так холодно мне не было никогда. Отсутствие нательного белья сказывалось очень сильно, я и так достаточно тяжело переношу холод и совершенно его не люблю, а в таком комплекте одежды мне было максимально некомфортно. Я решил, что нужно будет как-то решать эту ситуацию.

Про райскую столовую этой части нам рассказывали еще во время нашей транспортировки. Не обманули. Два вида супа на выбор, на второе на выбор три гарнира, плюс либо огромная котлета, либо огромный кусок курицы, вкусный чай, хлеб, а к супу даже полагались сухари. Мне повезло урвать котлету и, боже, так классно я не ел давно. Здесь даже была горчица и уксус в конце раздачи! Короче говоря, реально было очень вкусно. Наевшись и повысив свое настроение, я пошел сдавать посуду и строиться. Со строем, кстати, тоже были странности: никакой ранжировки по росту здесь не было — вперед вставали "новенькие", а уже давно находящиеся в этой части "дембеля", которым оставалось служить 2-3 недели, стояли позади строя.

Пришли в казарму мы где-то в 14:20, после чего начался тихий час, о котором я рассказывал в предыдущих историях. И если в учебке можно было полежать от силы минут двадцать, так как мы осуществляли прием пищи последними, то здесь мы были в числе первых, поэтому спать можно было БОЛЬШЕ ЧАСА. В армейских реалиях это очень много времени, поэтому уже через десять минут казарма наполнилась сопением и храпом. Я до сих пор был на эмоциях от увиденного с утра, поэтому особо спать не хотел. Сел на стул и начал размышлять о том, как же все-таки классно было в учебке. Словно прочитав мои мысли, рядом возник солдат, который поинтересовался, почему я не сплю. Разговорившись, я выяснил, что он полгода назад приехал из моей учебки и, в том числе, из моей роты. Обрадовался и он, и я — я рассказал ему о том, как дела в нашей учебке, а он о том, что вообще представляет из себя эта часть.

Выяснилось, что первоначальное "оху*вание" и желание вернуться в предыдущую часть возникает абсолютно у всех, кто приезжает из учебок, и что через неделю-две я уже забуду о том, что когда-то служил в таком ужасном месте, как "учебная войсковая часть", и буду счастлив, что попал сюда. В это слабо верилось, но я поблагодарил его за беседу, параллельно про себя решив, что неплохо было бы сгонять в туалет. Пошел.

И снова ох*ел. Если вы читали мои предыдущие рассказы то, наверное, помните, что в прошлой роте туалет представлял собой несколько кабинок с дырками в полу. Кабинки закрывались. Между ними были перегородки. Здесь тоже были дырки в полу. Но не было дверей, а в некоторых случаях даже перегородок — дырки просто располагались на полу рядом. Их было, кстати, всего лишь четыре. Понимая, что в ближайшие шесть месяцев мне придется осуществлять естественные потребности у всех на виду, я, наверняка с грустным видом, приступил к своим делам.

Дальше время пошло быстрее — четырехчасовой развод, ужин, (на котором, в принципе, тоже неплохо покормили, хотя рыба ничем не отличалась от ужасной рыбы из учебки) и, после семи часов — личное время. Вот тут началось самое интересное.

Дежурными по роте в учебке заступали сержанты-контрактники. Иначе быть не могло — так было установлено командованием части. Здесь же дежурными ходили СРОЧНИКИ. В уставе четко сказано, что "дежурный по роте назначается из сержантов и, как исключение, из числа наиболее подготовленных солдат". Позже я выяснил, что это распространено во многих частях, однако после полугодия в учебке я долго не мог к этому привыкнуть. Короче говоря, суть в том, что после семи часов вечера в части практически не оставалось контрактников. Дежурным, повторюсь, заступал срочник, которому по-большому счету было пофиг, что происходит в роте, главное, чтоб никто не убился, ну а сами срочники редко слушали такого же срочника, как они, поэтому, никто ни за кем не следил и в это время в расположении наступала настоящая вакханалия.

Кстати, опять же, в отличии от учебки, здесь не было кубриковой системы, была одна сплошная казарма, по периметру которой были расставлены кровати — одноярусные и двухъярусные, которые по своему качеству в разы выигрывали кровати из учебки — еще один плюсик в копилку "боевухи".

Вакханалия заключалась в том, что все занимались вещами, которые до сих пор не укладывались в моем сознании: кто-то тренировался в крутом спортивном зале (по сравнению с учебкой он был просто идеальным, стойки для жима лежа и приседа, блины на 100кг, даже тренажер тяги блока был), кто-то валялся на кроватях, залипая в СЕНСОРНЫЙ ТЕЛЕФОН, кто-то принес колонки и подключил на всю каразму свою музыку, другие попивали энергетики, закусывая шоколадками, а кто-то вообще, отойдя в сторонку, устроил дружеские бои без правил.

Мы, отдельно с пацанами, с которыми приехали из учебки, сидели и наблюдали за всем этим, не подозревая, что скоро нас всех тоже затянет в эту клоаку, и что "рассос" — это не всегда хорошо.

Спасибо за прочтение! В следующих рассказах я расскажу о том, как мы отметили в армии Новый Год на 100 тысяч рублей, как меня уже через три недели начали ставить дежурным по роте, почему в этот наряд в некоторых частях (а конкретно в некоторых ротах) не всегда стоит ходить, и как вообще сложилась моя служба после учебки в 'боевухе".

Ещё раз спасибо за внимание!

Про сводный отряд, про засады и штурм, во вторую чеченскую. Есть текст, есть видео. Кому как удобней.

До сих пор большая часть информации, о совместной работе спецназа ГРУ со спецназом ВВ, ФСБ, СОБРом и ОМОНом, в чеченских горах, засекречена. Поэтому имена бойцов, о которых пойдет речь далее, изменены. Это история про сводный отряд, действовавший на Северном Кавказе в конце лета 2000 года. В задачи входило уничтожение главарей бандформирований, таких как Хаттаб, Басаев, Масхадов. Всего таких сводных отрядов было три. Один отряд контролировал Ножай-Юртовский и Веденский районы, другой – Шалинский и Урус-Мартановский, третий отвечал за Курчалоевский. В нашей же истории речь пойдет об ОСпН под номером 2, который изначально располагался на базе полка ВДВ у населенного пункта Энгеной, который фактически за месяц провел 14 спецопераций и вписал себя в историю той войны.

(Олег Всеволодов, ОМОН)

В двадцатых числах августа во время передвижения по небольшому ущелью между аулами Саясан и Шуани мы уже попали под обстрел. Шли по типичной горной дороге: с одной стороны - крутой обрыв, а с другой – крутая горка. Тогда лейтенант милиции Виктор К. выстрелом из огнемета "Шмель" подавил огневую точку противника. Шли мы на бортовых машинах в сопровождении БМД. Специалисты по радиоперехвату сработали четко, и пришла информация, что в ущелье отряд ждет засада. Доехав до этого места, спецназовцы спешились и открыли упреждающий огонь. Боевикам, засевшим в зеленке, ничего не оставалось, как стрелять в ответ, тем самым раскрыв себя.

Пулемет мы подавили выстрелом "Шмеля. Духи пытались применить военную хитрость. Ведь на горных дорогах и у нас, и в войсках работает такая психология: народ привык, что если идет большая колонна, то, значит, на нее никто не нападет. Не посмеют. Но это далеко не так. Боевики могут просто укусить, напасть и отлететь, обстрелять, убить одного-двух, подорвать фугас. Так сбивают накал, настрой тех, кому предстоит выполнение боевой задачи. И не обязательно духам для этого жечь все подряд. Засаду организовывают только для того, чтобы обстрелять и быстро уйти. Так что даже если идет колонна в сто машин, танков и БТР, никто не застрахован от нападения.

Между аулами Саясан и Шуани в нашей колонне было порядка 6 - 8 БМД и 12 бортовых машин. Мы открыли профилактический огонь, работая по площадям, и у них не выдержали нервы. Когда мы спешились, только в моем секторе по нам работали три огневые точки, включая пулеметную. Наши действия на опережение позволили избежать потерь.

Бойцы залегли у кабины и кормы. Часть из нас была вынуждена контролировать тыл – другую сторону, прилегающую к дороге. Часто бывает, что противник открывает огонь с одной стороны, а когда личный состав спешивается и укрывается за автомобилями на обочине, по нему бьют сзади в упор. Или при движении на обочине подрывают фугас, люди спрыгивают на противоположную сторону дороги, где их ждет засада...

Прочесывать местность мы не стали. Противник занимал позиции в зеленке за обрывом. Если бы мы спустились по этому откосу, духи имели бы возможность просто перебить нас сверху, как на тренировке.

Потом по радиоперехвату пришла информация, что у боевиков есть убитые и раненые. Если бы они напали первыми, то все для нас могло сложиться по-иному.

Потерь нет.

В новую засаду спецназ попал у населенного пункта Гордали 9 сентября, когда возвращался с боевого задания.

Московские омоновцы шли в середине колонны.

Когда наблюдатель снайпер Виктор Б. заметил людей в камуфляже у кромки леса, омоновцами дали команду открыть огонь на поражение. Буквально через пять минут впереди сработал фугас, и сразу после взрыва пошел обстрел. По колонне били очень плотно, но спецназу повезло и на этот раз.

Дорогу скрывал небольшой вал, и пули и гранаты не приносили омоновцам вреда. Они развернули АГС и обработали зеленку густыми очередями. Но огонь не стихал, и пришлось вызвать вертушки. Два "Крокодила" появились очень быстро и здорово помогли, ослабив натиск противника.

Духи оказались настырными. После вертушек огонь ослабел, но продолжался, хотя и реже. Пары "Крокодилов" менялись еще дважды. Главную опасность для нас представляли подствольники. Они стали долбить по колонне. Убитых не было, но у десантников и спецназа Минюста появились раненые. Через полтора часа перестрелки нам дали команду выдвигаться. Уже в пути пришла новая информация, что это была не основная засада, а главные силы духов ждут нас в том же ущелье на отрезке Саянсан–Шуани. Стало темнеть; мы подошли к ущелью уже в темноте. Здорово помогли разведчики ГРУ. Когда командир отряда понял, что мы можем попасть под раздачу, выдвинул нам навстречу резерв разведки и обеспечил коридор, блокировав ущелье. Так мы прошли метров 200 и увидели своих. Сели в машины и на ура проскочили духов.

В первой половине сентября ОСнП №2 предстояло работать в одном из самых сложных мест на Северном Кавказе – в селении Дарго.

Это очень красивый вытянутый аул с большим каньоном. Знаменит он прежде всего тем, что там находилась резиденция имама Шамиля. Во вторую чеченскую кампанию в ауле располагалась резиденция Хаттаба. В марте 2000 г. здесь зверски замучили восемь пленных пермских омоновцев. Нам предстояло работать там, где при самом плохом варианте стрельбы можно было ожидать чуть ли не из каждого дома.

Операцию в Дарго спецназ начал, как обычно, с необходимого и проверенного на опыте действия. На дороге был выставлен усиленный блок. По завершении боевой работы и выходе главных сил из села блок должен контролировать пути отхода и округу, чтобы не дать противнику перерезать дорогу. Как правило, спецназ всегда выставлял блок в таком месте, чтобы можно было обезопасить как можно больший участок дороги.

В Дарго спецы заходили, сымитировав проходящую колонну. Отряд, двигаясь со стороны Белгатоя, прошел через аул, но при выходе из него развернулся и перешел реку Аксай вброд (мост на единственной дороге был разрушен). В село спецназ заходил тремя группами. Первая, двинулась чуть левее русла Аксая. По оперативным данным, там находился тайник с оружием – ГАЗ-66, полностью закопанный в землю. Вторая, группа из московского ОМОНа, пошла по селу, отрабатывая частные домовладения; третья группа взяла на себя склон хребта на окраине Дарго. Через час с небольшим после начала операции в селе затрещали выстрелы.

Айдар Б. по рации сообщил, что его группа вошла в боевое соприкосновение с противником. Первая группа ОМОНа, которая находилась у русла реки, выставив боевое охранение, пошла на помощь.

Прапорщик милиции Виктор С. отправился проверить подозрительные копны сена. Его прикрывала вся группа, которая находилась на возвышенности. Сафронов спустился к копнам, поворошил сено палкой, ничего подозрительного не заметил и уже хотел крикнуть, что все чисто. Он повернулся к своим, и вдруг услышал, что сзади лязгнул затвора автомата.

Сафронову повезло, что у противника патрон не был дослан в патронник, – ему пришлось передернуть затвор автомата, и эта секунда спасла милиционеру жизнь. Он успел упасть в ямку. Из сена открыли огонь в его сторону, группа спецназа ударила в ответ из всех стволов. Когда подоспела группа Всеволодова, место боестолкновения было уже надежно заблокировано спецназом. Пришлось организовать два кольца оцепления – внутреннее и внешнее. Меры предосторожности оказались нелишними. Бронетехника сюда пройти не могла, а вот боевиков, которые готовились отбить заблокированных, ожидать было можно.

Смысла рисковать людьми перед "стреляющими копнами" не было. Через пару минут ожесточенной перестрелки выяснилось, что огрызается огнем только одна копна сена. Происходящее приняло сюрреалистический характер: спецназ поливал копну свинцом из автоматов и пулеметов, град пуль, казалось, прошивал сено насквозь, но как только пытались подойти ближе, их останавливали очереди. Духи огрызались даже после того, как в их укрытие забросили 15 ручных гранат.

К тому времени омоновцы задержали хозяина домовладения, где происходило все это безобразие. Ему предложили поговорить с засевшими боевиками о сдаче. Хозяин сначала упирался, но его все же отвели к копнам сена. Переговоры ни к чему не привели. По словам хозяина, в копне сидели двое наемников – араб и узбек, и сдаваться не собирались.

Дело закончил выстрел из "Шмеля. Сидеть в убежище наемники могли долго: под копной был вырытый двухуровневый схрон. После выстрела "Шмеля" там начался пожар, два часа рвались мины, гранаты, патроны. Когда фейерверк прекратился, мы вытащили останки боевиков и оружие. В пять вечера было принято решение свернуть операцию. Во время перестрелки был ранен один сотрудник ФСБ.

А через несколько дней выяснилась личность хозяина домовладения с бункером. Он был заместителем полевого командира Хаттаба по подрывной работе. В его домовладении было оборудовано три тайника, один из которых находился в поленнице дров. Там же нашли склад, где хранились 2,5 т продовольствия, подствольный гранатомет, 24 мины, 13 РПГ-18, 20 выстрелов к СПГ-9, 40 взрывателей, 9 ящиков патронов, 20 кг тротила, зарядное устройство к радиостанциям, таймеры для подрыва взрывных устройств – и это еще не полный список.

ОСпН стал сворачиваться, но на этом его приключения в Дарго не закончились. Понадобились три машины, чтобы вывести весь арсенал, найденный в селе. Когда "ленточка", покинув село, стала заходить на серпантин, ведущий к Белгатою, с утеса по ней был открыт огонь. Правда, стрельба длилась недолго. На беду врага, колонну спецназа прикрывали звенья ударных вертолетов. Меньше чем за минуту "Крокодилы" накрыли утес, не оставив духам ни единого шанса уйти.

В этот же день произошло еще одно нападение на отряд. В селе Беной спецназовцев ждал двойной удар. На выезде из аула по колонне ударили из одиноко стоящего у дороги дома, а спустя несколько секунд откуда-то выскочила "Нива" с опущенными стеклами, из которой открыли огонь сразу из двух стволов. Омоновцам и их боевым товарищам удалось избежать потерь благодаря молниеносной реакции: на "Ниве" перекрестились очереди трассеров пулеметчиков ОМОН Сергея Д. и Игоря П. Мобильная огневая точка противника прекратила существование. А с домом, из которого обстреливалась колонна, разобрались сотрудники ФСБ с помощью испытанного в боях РПО-А "Шмель". На базу в ауле Энгеной отряд вернулся уже в сумерках.

Результаты боевой работы ОСпН были признаны лучшими из всех сводных отрядов. Достаточно сказать, что в селении Гордали ими был уничтожен "амир Муджаид" из отряда Хаттаба. Его хлопнули разведчики.

Мы шли маршем к Гордали, а разведчиков высадили раньше. Когда мы были на подходе, разведчики столкнулись с группой из десяти духов. Противник лучше знал местность и поэтому сумел оторваться в горах. За исключением этого духа – их командира.

Я работал в Чечне со многими коллегами. Грамотных спецов полно и в отрядах "Русь", "Витязь" и многих других. Но в ГРУ действуют настоящие профессионалы. К тому же и обеспечение нашего отряда оказалось на самом высоком уровне. Мы располагали даже данными аэрофотосъемки конкретных домовладений в горных аулах, где находились лидеры НВФ, что позволяло действовать эффективно и неожиданно.

Источник

Комиссация из армии — трудоемкий и сложный процесс, который подразумевает увольнение военнослужащего из Вооруженных Сил до истечения его срочной/контрактной службы. При этом комиссованному военному (срочникам точно, насчет контрактников не уверен) выплачивается денежная сумма. Во время моей срочной службы я столкнулся с тремя случаями комиссации. Сразу хочу отметить то, что я не силен в медицинской терминологии, обо всех ситуациях рассказываю так, как рассказывали это мне, поэтому если вдруг что — извините за ошибки и неточности.

ОЖИРЕНИЕ ПЕЧЕНИ

Начало службы, учебка. К нам в кубрик подселяют новоприбывшего солдата — парня, который на вид весил килограмм 100. При разговоре с ним выяснилось, что не 100, а 110. Почти угадали. Мне "повезло" вдвойне: я спал на одной из сдвоенных кроватей нашего кубрика, а его определили на кровать рядом со мной. Класс.

Ночью было очень стремно, от него вечно неприятно пахло и он так и наровил свою огромную руку перекинуть на мою кровать. Жуть. Мучался я недолго: через неделю на очередной термометрии у него выявили температуру 37.2.

Многие посмеются, однако я напомню, что все действие происходило в учебке, где за срочниками реально чуть ли не подтирают сопельки и очень переживают из-за их здоровья. Парня отправили в медпункт, после чего определили его в местный изолятор. День, два, три — прошла уже неделя, а он так и не возвращался. От санитарного инструктора роты мы узнали, что симптомов у него никаких нет, но температура постоянно держится на отметке 37.2.

В таком состоянии он находился там еще недели три, после чего его выписали. И тут я дико охренел: если до отправки в медпункт он мне казался просто толстым, то теперь он был ГИПЕР-толстым, причем по его словам он там вообще не ел, в основном только пил, но каким-то образом набрал, внимание, 30 (!) килограмм.

Тут же мы узнаем, что его "выписали" только для того, чтобы на следующий день он отправился в госпиталь, в роте он должен был привести себя в порядок: постирать вещи, подстричься, и так далее. На следующей день на военной "буханке" здоровяк умчал в госпиталь.

В роту он вернулся примерно через месяц. До жути довольный и счастливый, растолстевший, как казалось, еще на килограмм 30, он всем заявил, что в ближайшее время его комиссуют из армии с диагнозом: ожирение печени. В его организме бушевал какой-то катаклизм, и уже не только он сам, а еще и все внутренние органы начинали обрастать жиром. Несмотря на ощутимые проблемы, которые непонятно откуда возникли — он был счастлив. Я надолго запомнил этот диссонанс ощущений, при этом, пока готовились документы, он ходил по казарме и рассказывал, как будет жить припеваюче на гражданке "после армии".

Через пару дней он ушел. Ушел, видимо, "жить" на гражданке, просуществовав в армии 2 месяца.

ПОРОК СЕРДЦА

Та же учебка, по времени примерно спустя недели две после комиссации предыдущего героя. Вот в этой истории я рассказывал про солдата, который обучал нас в первый день службы, о Шведе. Позже у него возникли первые проблемы со здоровьем — грибок на ногах. Это ужасное зрелище, ему был прописан "тапочный режим", то есть он все время, и в казарме, и на улице ходил в тапочках. В казарме он ходил без носков. До того, как ему перемотали все пальцы, которые у него, простите, пожалуйста, реально гнили, мы все это ежедневно лицезрели. Жуткое, страшное зрелище. На фоне всей этой грибной истории у него поднялась температура до 38 градусов, после чего его увезли в госпиталь.

Как позже выяснилось — впридачу к своим пальцам он подхватил еще и ОРВИ. В госпитале Швед не растерялся: ОРВИ там лечат быстро, а вот на свои пальцы он вечно жаловался, или же делал что-то, чем намеренно усугублял ситуацию с ними, в результате чего надолго прописался в лечебном учреждении, но в итоге, спустя месяц вернулся в роту.

Вернулся отдохнувшим, свежим и счастливым. С недельным освобождением от физических нагрузок и нарядов. Неделя прошла. Утренняя зарядка, пробежка. Швед падает, задыхается, лежа на земле. Ему оказывают первую медицинскую помощь, тащат в медпункт, где его тут же увозят в госпиталь. Выясняется, что какая-то проблема с сердцем.

После дополнительных обследований Шведу поставили диагноз — порок сердца. Еще где-то месяц он находился в госпитале, после чего вернулся, весь похудевший, какой-то желтый и гораздо более грустный, чем здоровяк с ожирением. Через несколько дней Швед покинул нас, досрочно уволившись из рядов ВС РФ. Он не щеголял своей ситуацией, реально ходил расстроенный и не особо представлял, что теперь будет делать. Здесь было реально грустно, мы как могли его поддержали и попрощались с ним.

САХАРНЫЙ ДИАБЕТ

Пожалуй, самый жуткий случай. Я уже распределился из учебки в войска, шел примерно седьмой месяц службы. В тот день я заступил в наряд дежурным по роте, под вечер ко мне подошел один из срочников моей роты и сказал, что плохо себя чувствует. Мы нашли градусник, измерили температуру — 38.6. Вызвал санинструктора, он дал больному таблетку, сказал ложиться спать и на следующий день подойти к начальнику медпункта.

На следующий день легче ему не стало: температура также зашкаливала за 39, начальник медпункта отправил его в госпиталь. Этого парня мы не видели ну очень долго: в госпиталь он уехал в начале января, и только в середине марта он вернулся в роту. А было вот что.

С температурой разобрались быстро, но врачам не понравился его анализ крови. Какие-то дополнительные обследования выявили проблемы с глюкозой в его организме. Месяц он находился в госпитале, который находился рядом с нашей частью, после чего его переправили в госпиталь в Подмосковье, тот самый госпиталь, в котором комиссовались ребята из первых двух случаев.

Там ему и поставили окончательный диагноз — сахарный диабет, после чего начали готовить документы для комиссации. До нас слухи дошли очень быстро, активизировав во всей части СПЕЦИАЛИСТОВ МЕДИЦИНЫ, то бишь обычных срочников, которые начали обсуждать то, как он заболел.

Герой этой истории был печально известен тем, что ел огромное количество армейских сладостей: трубочек и треугольников с вареной сгущенкой. Всю зарплату и присылаемые от родителей денег он сливал на эту "еду": в день, если считать в эквиваленте банок, одну банку посредством треугольников он съедал точно. Естественно никто точно не знал, являлось ли этой основной причиной, но пыл некоторых "сладкоежек" эта история знатно умерила.

На момент возвращения этого парня в казарму, он отслужил 8 месяцев. За всю его службу ничего не предвещало беды, в целом, он был хорошо подготовлен и нормально служил, ходил в наряды, занимался физической подготовкой. Вернулся он худым, каким-то, будто, вытянувшимся. Некая радость в его лице читалась, однако и грусть присутствовала. За те три дня, что он ждал документов, я, однажды, сел с ним в столовой за один стол. И тут его резко начало трясти.

То есть он держит ложку, хочет съесть суп, но все его тело, не только руку, а реально 100% тела начало дико колбасить. Мне даже стало страшно, но, видимо увидев мою реакцию, он успокоил меня, сказав, что "сейчас отпустит". И реально отпустило. Но картина была жуткая.

В госпитале ему с собой дали несколько шприцов с инсулином. Он, по какому-то своему расписанию, периодически вкалывал их себе. Так как с ним наша рота отслужила достаточно долго, прощались всем составом. Было грустно.

Вот так вот в армии комиссуют. Кто здесь виноват: военкоматы на этапе призыва, сами срочники, армейские условия — неизвестно. Не всегда процесс комиссации успешен, некоторые бесконечно валяются в госпитале, после чего срок службы уже подходит к концу, и они сами отказываются от комиссации, дабы не портить себе военный билет. Случаев много и все они разные. Буду рад, если вы поделитесь ими в комментариях.

Не болейте, следите за своим здоровьем и всё будет хорошо! Спасибо за прочтение.

Итак, начну с того, что по неизвестным причинам, я пришел первый раз в военкомат в 20 лет(2016 год). Нужно было приписное удостоверение, для трудоустройства. Пришел, работники пооткрывали рты, типо как так, первый раз в таком возрасте, и ни одной повестки не высылалось. Пооткрывали, да и оформили личное дело. Принес им все справки, все анализы, справку из университета для отсрочки и т.д.. Но в итоге, в назначенную дату получения приписного я не пришел, так как уже отпала в нем необходимость. Устроился на другую работу.

Сегодня, мне 22, и так как мне потребовался заграничный паспорт, пошел я из МФЦ прямиком в военкомат, для подписи от туда, якобы у меня отсрочка, и все дела. Я ведь думал что все хорошо, все всё знают про мою отсрочку по учебе, и просто поставят мне заветную подпись.

Не тут то было.

-Здравствуйте, подпишите справку в МФЦ?

-Добрый день, конечно, давайте справку и паспорт... А вы у нас на учете не стоите!

-Как так?

-Ну нету вас в базе и все, хотя прописка по нашему району...

-Хорошо, до свидания.

Поняв что через 3 недели у меня защита диплома, и что лучше все так и оставить, чтобы не иметь проблем с армией после выпуска, я решил не подавая вида ретироваться. Но, как только я собрался выйти, мне перегородили выход и сказали что на учет все-таки я обязан встать по закону, и лучше это сделать сейчас.

Повели меня к начальнику призывного пункта(или что-то типо того), которому я объяснил все, что написал выше. По его поручению все-таки нашли мое дело, в каком то отдельном месте для потерявшихся военнообязанных.

-Михаил(Михаил - это я), а почему вы на учет не встали?

-Это вы меня не поставили. Я вам все документы и справки принес.

-Нет, вы сами должны ходить сюда и проверять, нормально ли у вас дела обстоят с военкоматом и учетом.

-Нет, я должен прийти и принести необходимые документы, а вы меня должны поставить на учет.

-Раз такой умный, послезавтра на отправку в войска собирайся!

-Никуда я не буду собираться, я учусь, мне должны предоставить отсрочку.

-Тут я решаю, кому и что предоставлять! не пришел во время, справку об учебе не предоставил, вот и нет отсрочки. Поэтому иди туда-то, дадут повестку о прибытии для отправки.

-У вас мое личное дело в руках, все справки там имеются, военкомат совершил грубое нарушение, не поставив меня на учет. Я буду подавать жалобу на решение призывной комиссии, и работу военкомата, и на вас лично в суд.

Тут его лицо изменилось, гонор практически сразу пропал. Пытался меня развести:

-Ну смотри, да, тут и ты и мы накосячили, но отсрочки у тебя правда нет, так как тебя на учет не поставили, заседания комиссии по тебе не было, следовательно отсрочка не предоставлена...

-Я скоро диплом защищаю, и поступаю в магистратуру, думайте сами, как предоставить мне теперь отсрочку.

- А давай, ты нам бумаги подпиши, что по контракту служить пойдешь, а пока мы тебя оформляем, призыв пройдет, и ты отказ напишешь, а там и с отсрочкой решим, пойдешь в свою магистратуру. Мы так всем нормальным ребятам помогаем, вон(показывает на парня за дверью), по такой же схеме идёт.

-Я подумаю))))

Пока он мне это загонял, нашел в интернетах инфу, что заключение медкомиссии, действует только 1 призыв. Решил ему об этом сказать:

-Так мне же по любому придется опять медкомиссию проходить?

-Да, завтра приходите к 9 утра. Потом ко мне зайдите пожалуйста.

- Ок

Пришел на медкомиссию, наплел чуши, что подозрения на онкологию, псориаз, параноидальная шизофрения, и писаюсь иногда. Дали кучу направлений во всяческие диспансеры. А еще дали повестку, мол должен явиться тогда то (через 8 дней), принести анализы. Ни в какие диспансеры я конечно не стал ходить, ибо работа, диплом, да и не очень хотелось то. Прихожу по повестке, сидит молодой какой то парень:

-Здраствуйте, я по повестке.

-Давайте повестку... А вы у нас на учете не стоите!

-Я знаю, сказали надо встать, ваш военкомат моё дело потерял.

-Ааа, вспомнил вас, мы тогда весь день только вами и занимались, замучились, призывная комиссия не может понять что с вами делать

-Как что делать? мне надо решить проблему с отсрочкой.

-Это вам к начальнику. И где ваши анализы для мед комиссии?

- Я не успел сдать их.

-Хорошо, пойду к начальнику спрошу что делать.

Парень удалился минут на 10, пришел, говорит:

-Ну вы сдавайте анализы, потом приходите.

-Хорошо, повестку дадите?

-Нет, зачем?

-До свидания.

Вот такие дела. Диплом защитил, не знаю что делать дальше с этим военкоматом. Идти - не идти. Ситуация конечно немного непонятная. Кто что посоветует? В армию идти не хочу.