Армейский дневник
Все события сильно преувеличены, однако они не вымышлены.
Вообще, армия - смешная до поносу штука. В мире, где все либо перпендикулярно, либо параллельно плацу, назло всему находится место юмору.
ПРО ОТБОЙ:
Сон круче секса, каким бы секс ни был. Это подтвердят военные, врачи, студенты перед сессией и молодые родители только родившегося ребенка. Кто не верит - в очередь, счастливцы, до вас пока не дошло.
Люблю спать. Особенно, когда с девушкой. Особенно, когда знаешь, что завтра не надо рано вставать. На мягкой подушке с чистым постельным бельем. И чтоб сам скрипел от чистоты.
Сборы, бл. Здесь нельзя спать. Здесь опасно спать. Здесь вам не там, тут нет дедов, которые вежливо попросят спать потише. Вместо девушки у тебя под боком потный однополчанин. И над тобой. И с обратного боку. Они везде, они повсюду. И все храпят. Но ты этого не замечаешь. Потому что завтра подъём с рассветом. Удручало лишь одно: когда Ваня весом в центнер сверху переворачивался, вся кровать неловко скрипела и орашала меня многовековой пылью и не маленькими кусочками матраца, которые, переливаясь серебром в лучах огромной загадочной луны, ровным, пушистым ковром красиво ложились мне на рожу.
Это похоже на летний лагерь. Сразу никто не уснет. Одно правило: громко нельзя. Нельзя громко все: говорить, смеяться, драться, пердеть, слушать музыку и думать. Хотя думать в армии нельзя вообще. И это правило никто не нарушал. Даже когда Гриша поджег матрац над Тимуром так, что горящие куски матраса падали ему на волосатую грузинскую грудь. Орать шёпотом тоже надо уметь. Ну а мы смеялись шепотом. А русско-грузинский конфликт продолжался в полной тишине и задумчивости, прерываемой матом.
Хотел сказать, что, почему-то, безумно смешно, когда в тишине нет-нет, да кто-то громко пукает. Это казалось бунтом против системы, это было несогласие жопы блюсти тишину.
НОЧНОЕ ОТКРОВЕНИЕ:
Мы рисовали стенгазету. Время за полночь. С нами сидит майор, один глаз смотрит фильм, второй наблюдает за нами. Скучно. Мимо проходит боец, который уходил в туалет. 40 минут назад уходил. Майор его откликает:
- Боец! Где был, почему не спишь?
- В туалете был, тащщ майор!
- Не звизди, небось, дёргал себя там, у туалета?
- Никак нет! Если честно, я по телефону болтал.
- Слушай мою команду: сейчас заходишь в казарму и всему взводу говоришь, что сейчас пытался передёрнуть, но не вышло. И так, чтобы я слышал!
- ...есть...
Пару секунд тишины, потом неловкого молчания, и, наконец: "Пацаны, пробовал сейчас передёрнуть, но не получилось". Почему то в ответ никто не засмеялся. Только майор мерзко захихикал.
ТУАЛЕТ:
В туалет мы ходили отрядом. И гордо называли себя "сриотояд". Мы не расслаблялись ни на минуту и поэтому какали тоже по-армейски.
- Сриотояд! К стрельбе на поражение готовьсь!
- Первый к стрельбе готов! (радостно)
- Второй к стрельбе готов!
(уже натужно)
- Третий к стрельбе готов! (нетерпеливо)
- Цельсь! Пли-и-и!!!
Туалет - это дырка в полу. Чтобы выполнить свою сримиссию, надо сесть на корточки. Но, умудренные чужим опытом, мы обнаружили, что какушки в таком положении падают прямиком в штаны. Следовало вставать в позу бегущего египтянина и одной рукой оттягивать штаны. Но в таком положении, опять же исходя из опыта, можно вонзится задницей прямо в сортироное очко. Поэтому второй рукой желательно держаться за липкую, не вызывающую доверия перегородку. Самое интересное, что в таком положении ты видишь красные задумчивые лица всех, кто гадит рядом с тобой. Ну а если ты, к примеру, по маленькому встал между двумя срущими, то сюрреалистичность ситуации заставляет тебя хихикать и представлять, что ты находишься дома. Ну пожалуйста.
- Первый стрельбу закончил!
- Второй стрельбу закончил! Магазин пуст!
- Осечка!
- Огонь холостыми!
- Песню запевай!
Окончив стрельбу, я пошел на выход и увидел красное от напряжения или стыда лицо друга, который еще стрелял. Мы встретились взглядами. Он смотрел как кролик на удава. Я читал в его глазах мольбу. Он был бесплмощен, я был царем и Богом. Я все понимал и не мог отвести взгляда. Я видел как мой друг какает. И это ужасно. Он прохрипел:
- Пожалуйса... прошу... Уйди... Не унижай меня... Ты не должен был этого видеть.
И я начал ржать. Я не мог не ржать. Потом заржал он. Он ржал и какал. А я ее больше ржал. Это была реакция психики на стресс.
Но лучше так, чем не какать, потому что многие не могли сходить в туалет 3 дня. Потом их все же прорвало.
СТРЕЛЬБЫ:
Нас учили убивать. Это немного не сходится с заверением полковника, что человека на допросе переводчик должен не то что не бить, но даже обращаться к пленному на вы. Даже на Вы. Но лично я считаю, что стрелять должен уметь всякий. Особенно переводчик. Ведь нам не говорили, что переводчик в военное время ходит на вылазку за пленными вместе с разведчиками. Иначе как еще узнать, какого языка лучше брать?
Стреляли мы весело и даже, наверное, умеючи! Но тут выдали боевые патроны. И отцы-офицеры враз помрачали. Отдавали приказы уже только матом и пинками. По краям полигона поставили наблюдающих. Наблюдающие трясущимися руками курили подряд по 2-3 сигареты в минуту. Потому что патроны боевые, а мы - нет. Эти люди-смертники должны следить за тем, чтобы никто случайно не зашел на место стрельбищ. Знаете, это довольно странно, что слепой как крот Стас оказался снайпером. 30/30 выбил. А вот мой боевой товарищ Т. все 3 патрона выпустил в молоко. Вот я говорю в молоко, но на самом деле вы должны помнить, что молоком у нас были наблюдающие. Хорошо, что Т., Не в обиду ему будет сказано, неважный стрелок, и он промазал, не попал в молоко. И я считаю, что это прекрасно, я считаю, что он герой, ведь в тот день он спас 3 жизни.
ПРО ГАЗОВУЮ КАМЕРУ.:
- Зорин, зоман, фасген и другие ОВ... - бубнил под нос Андрею инструктор. Но его никто не слушал. Взгляды устремлены на зловещую палатку посреди леса и на не менее зловещую бочку с водой. В ней, в палатке, должен быть слезоточивый газ. А мы должны были там играть в слоников.
-... и в каждом, бл, в КАЖДОМ блдском взводе, находится парочка мдаков, которые не верят, что в палатке есть отравляющий газ, - продолжал матерый майор, переходя с баритона на фальцет. - Поэтому, бл, желающие проверить газ на качество - шаг вперед!
После мимолетного замешательства полвзвода сделали уверенный шаг навстречу судьбе.
- Ну, жуёбки, ну дебилы, бл*! - Это, видимо, майор обращался к нам. Из десятка добровольцев он выбрал троих самых лучших добровольцев, среди которых был Андрей. А дальше? А дальше ребята неспеша, будто прогуливаясь, направились в палатку. Но они успели лишь приоткрыть подол, как тут же с матом разбежались в разные стороны. После чего долго умывались в заботливо и предусмотрительно поставленной бочке с водой. Взвод незаметно сделал шаг назад.
- Еще есть добровольцы? - Усмехаясь, спросил офицер. Все еще фыркая и отплевываясь, ему ответил Андрей:
- А можно мне еще раз, тащщ майор?
КАКАШКИ, МУРАВЬИ И ГРАНАТЫ:
Очень интересный инструктаж у нас вел молодой лейтенант, который обижался, если не приставить к его званию "старший". Мы его ласково звали Малыш. Малышу было доверено провести с нашим взводом учебное занятие по защите от оборонительных и наступательных гранат. Звучит красиво. На практике же Малыш поджигал большие старые петарды и бросал их в нашу сторону, приговаривая "взрыв сзади/спереди/слева/справа!" Видно было, что это занятие доставляло ему огромное удовольствие, потому что с каждым разом он поджигал все быстрее петарды, а бросал все ближе к нам. Но мы тоже не лыком шиты! Мы всем взводом красиво и по голливудски прыгали в противоположную от "гранаты" сторону. Сначала мы соревновались, кто красивее прыгнет. Потом, кто дальше. Потом, кто выше. А потом Дима вляпался в говно. Надо упомянуть, мой любимый читатель, что в нашей военной части паслись коровы и быки. И им, в отличае от нас, можно было срать где угодно. И совершенно случайно им было угодно посрать всем стадом там, где у нас был инструктаж. Но мы, увлеченные азартом боевых действий, сразу не заметили, что опасаться надо не гранат, а мин. А мины лежали по-всюду. Находясь в клинче, зажатые с двух сторон, мы уже не прыгали героически, закрывая друг друга от взрывов, а аккуратно ложились на неиспачканные участки травы. Некоторые ложились на боевых товарищей, вызывая возмущение и гомофобское негодование Малыша и товарищей. Он не хотел слушать наши какашечьи жалобы. Он хотел взрывать. Чуть позже, обмазанный тонким, но ровным слоем говна, Дима обнаружил стаю муравьев, которые паслись прямо между его лицом и кучей навоза. Позже, падая в другую сторону, он опять наткнулся на них. В итоге выяснилось, что муравьи обожают навоз, потому что больше говна на той лужайке было только количество муравейников. Выживать стало труднее, но веселее. Теперь за каждым курсантом застолбилось своё личное место, укрытие: без какашек и с небольшим количеством муравьев (десятка два, не больше). Это все вылилось в синхронный, но неуставной цирк, потому что, независимо от стороны взрыва, мы все прыгали в уже давно выбранные места. А Малыш все еще пытался попасть в кого-нибудь петардой. Правда, безуспешно.
ВОСПОМИНАНИЕ ПЕРВОГО ДНЯ:
Вспомнился один интересный случай. Саня в лучших армейских традициях решил взять с собой на сборы гитару. И это было замечательно! Как мы пели! Как играли! Минуты 3 всего, правда. А потом зашел майор. Окинул нас всех свинцовым взглядом и переливающимся голосом ласково прожурчал:
- Это вы что делаете такое?
И кто-то особо умный с вызовом машинально ответил:
- Отдыхаем...
Гитару мы больше не видели. Отдыха тоже.
ПРО ПОДВОРОТНИЧКИ:
В одном японском исследовании говорится, что человек должен орать в сумме чуть меньше минуты в день, чтобы избежать рак горла. Или петь. И вот думается мне, что в армии такой херней никто не болеет, потому что там только орут и поют строевые.
Всем сердцем, разумом и душой я уверен, нет, я знаю, что самое грязное место у чел
Вообще, армия - смешная до поносу штука. В мире, где все либо перпендикулярно, либо параллельно плацу, назло всему находится место юмору.
ПРО ОТБОЙ:
Сон круче секса, каким бы секс ни был. Это подтвердят военные, врачи, студенты перед сессией и молодые родители только родившегося ребенка. Кто не верит - в очередь, счастливцы, до вас пока не дошло.
Люблю спать. Особенно, когда с девушкой. Особенно, когда знаешь, что завтра не надо рано вставать. На мягкой подушке с чистым постельным бельем. И чтоб сам скрипел от чистоты.
Сборы, бл. Здесь нельзя спать. Здесь опасно спать. Здесь вам не там, тут нет дедов, которые вежливо попросят спать потише. Вместо девушки у тебя под боком потный однополчанин. И над тобой. И с обратного боку. Они везде, они повсюду. И все храпят. Но ты этого не замечаешь. Потому что завтра подъём с рассветом. Удручало лишь одно: когда Ваня весом в центнер сверху переворачивался, вся кровать неловко скрипела и орашала меня многовековой пылью и не маленькими кусочками матраца, которые, переливаясь серебром в лучах огромной загадочной луны, ровным, пушистым ковром красиво ложились мне на рожу.
Это похоже на летний лагерь. Сразу никто не уснет. Одно правило: громко нельзя. Нельзя громко все: говорить, смеяться, драться, пердеть, слушать музыку и думать. Хотя думать в армии нельзя вообще. И это правило никто не нарушал. Даже когда Гриша поджег матрац над Тимуром так, что горящие куски матраса падали ему на волосатую грузинскую грудь. Орать шёпотом тоже надо уметь. Ну а мы смеялись шепотом. А русско-грузинский конфликт продолжался в полной тишине и задумчивости, прерываемой матом.
Хотел сказать, что, почему-то, безумно смешно, когда в тишине нет-нет, да кто-то громко пукает. Это казалось бунтом против системы, это было несогласие жопы блюсти тишину.
НОЧНОЕ ОТКРОВЕНИЕ:
Мы рисовали стенгазету. Время за полночь. С нами сидит майор, один глаз смотрит фильм, второй наблюдает за нами. Скучно. Мимо проходит боец, который уходил в туалет. 40 минут назад уходил. Майор его откликает:
- Боец! Где был, почему не спишь?
- В туалете был, тащщ майор!
- Не звизди, небось, дёргал себя там, у туалета?
- Никак нет! Если честно, я по телефону болтал.
- Слушай мою команду: сейчас заходишь в казарму и всему взводу говоришь, что сейчас пытался передёрнуть, но не вышло. И так, чтобы я слышал!
- ...есть...
Пару секунд тишины, потом неловкого молчания, и, наконец: "Пацаны, пробовал сейчас передёрнуть, но не получилось". Почему то в ответ никто не засмеялся. Только майор мерзко захихикал.
ТУАЛЕТ:
В туалет мы ходили отрядом. И гордо называли себя "сриотояд". Мы не расслаблялись ни на минуту и поэтому какали тоже по-армейски.
- Сриотояд! К стрельбе на поражение готовьсь!
- Первый к стрельбе готов! (радостно)
- Второй к стрельбе готов!
(уже натужно)
- Третий к стрельбе готов! (нетерпеливо)
- Цельсь! Пли-и-и!!!
Туалет - это дырка в полу. Чтобы выполнить свою сримиссию, надо сесть на корточки. Но, умудренные чужим опытом, мы обнаружили, что какушки в таком положении падают прямиком в штаны. Следовало вставать в позу бегущего египтянина и одной рукой оттягивать штаны. Но в таком положении, опять же исходя из опыта, можно вонзится задницей прямо в сортироное очко. Поэтому второй рукой желательно держаться за липкую, не вызывающую доверия перегородку. Самое интересное, что в таком положении ты видишь красные задумчивые лица всех, кто гадит рядом с тобой. Ну а если ты, к примеру, по маленькому встал между двумя срущими, то сюрреалистичность ситуации заставляет тебя хихикать и представлять, что ты находишься дома. Ну пожалуйста.
- Первый стрельбу закончил!
- Второй стрельбу закончил! Магазин пуст!
- Осечка!
- Огонь холостыми!
- Песню запевай!
Окончив стрельбу, я пошел на выход и увидел красное от напряжения или стыда лицо друга, который еще стрелял. Мы встретились взглядами. Он смотрел как кролик на удава. Я читал в его глазах мольбу. Он был бесплмощен, я был царем и Богом. Я все понимал и не мог отвести взгляда. Я видел как мой друг какает. И это ужасно. Он прохрипел:
- Пожалуйса... прошу... Уйди... Не унижай меня... Ты не должен был этого видеть.
И я начал ржать. Я не мог не ржать. Потом заржал он. Он ржал и какал. А я ее больше ржал. Это была реакция психики на стресс.
Но лучше так, чем не какать, потому что многие не могли сходить в туалет 3 дня. Потом их все же прорвало.
СТРЕЛЬБЫ:
Нас учили убивать. Это немного не сходится с заверением полковника, что человека на допросе переводчик должен не то что не бить, но даже обращаться к пленному на вы. Даже на Вы. Но лично я считаю, что стрелять должен уметь всякий. Особенно переводчик. Ведь нам не говорили, что переводчик в военное время ходит на вылазку за пленными вместе с разведчиками. Иначе как еще узнать, какого языка лучше брать?
Стреляли мы весело и даже, наверное, умеючи! Но тут выдали боевые патроны. И отцы-офицеры враз помрачали. Отдавали приказы уже только матом и пинками. По краям полигона поставили наблюдающих. Наблюдающие трясущимися руками курили подряд по 2-3 сигареты в минуту. Потому что патроны боевые, а мы - нет. Эти люди-смертники должны следить за тем, чтобы никто случайно не зашел на место стрельбищ. Знаете, это довольно странно, что слепой как крот Стас оказался снайпером. 30/30 выбил. А вот мой боевой товарищ Т. все 3 патрона выпустил в молоко. Вот я говорю в молоко, но на самом деле вы должны помнить, что молоком у нас были наблюдающие. Хорошо, что Т., Не в обиду ему будет сказано, неважный стрелок, и он промазал, не попал в молоко. И я считаю, что это прекрасно, я считаю, что он герой, ведь в тот день он спас 3 жизни.
ПРО ГАЗОВУЮ КАМЕРУ.:
- Зорин, зоман, фасген и другие ОВ... - бубнил под нос Андрею инструктор. Но его никто не слушал. Взгляды устремлены на зловещую палатку посреди леса и на не менее зловещую бочку с водой. В ней, в палатке, должен быть слезоточивый газ. А мы должны были там играть в слоников.
-... и в каждом, бл, в КАЖДОМ блдском взводе, находится парочка мдаков, которые не верят, что в палатке есть отравляющий газ, - продолжал матерый майор, переходя с баритона на фальцет. - Поэтому, бл, желающие проверить газ на качество - шаг вперед!
После мимолетного замешательства полвзвода сделали уверенный шаг навстречу судьбе.
- Ну, жуёбки, ну дебилы, бл*! - Это, видимо, майор обращался к нам. Из десятка добровольцев он выбрал троих самых лучших добровольцев, среди которых был Андрей. А дальше? А дальше ребята неспеша, будто прогуливаясь, направились в палатку. Но они успели лишь приоткрыть подол, как тут же с матом разбежались в разные стороны. После чего долго умывались в заботливо и предусмотрительно поставленной бочке с водой. Взвод незаметно сделал шаг назад.
- Еще есть добровольцы? - Усмехаясь, спросил офицер. Все еще фыркая и отплевываясь, ему ответил Андрей:
- А можно мне еще раз, тащщ майор?
КАКАШКИ, МУРАВЬИ И ГРАНАТЫ:
Очень интересный инструктаж у нас вел молодой лейтенант, который обижался, если не приставить к его званию "старший". Мы его ласково звали Малыш. Малышу было доверено провести с нашим взводом учебное занятие по защите от оборонительных и наступательных гранат. Звучит красиво. На практике же Малыш поджигал большие старые петарды и бросал их в нашу сторону, приговаривая "взрыв сзади/спереди/слева/справа!" Видно было, что это занятие доставляло ему огромное удовольствие, потому что с каждым разом он поджигал все быстрее петарды, а бросал все ближе к нам. Но мы тоже не лыком шиты! Мы всем взводом красиво и по голливудски прыгали в противоположную от "гранаты" сторону. Сначала мы соревновались, кто красивее прыгнет. Потом, кто дальше. Потом, кто выше. А потом Дима вляпался в говно. Надо упомянуть, мой любимый читатель, что в нашей военной части паслись коровы и быки. И им, в отличае от нас, можно было срать где угодно. И совершенно случайно им было угодно посрать всем стадом там, где у нас был инструктаж. Но мы, увлеченные азартом боевых действий, сразу не заметили, что опасаться надо не гранат, а мин. А мины лежали по-всюду. Находясь в клинче, зажатые с двух сторон, мы уже не прыгали героически, закрывая друг друга от взрывов, а аккуратно ложились на неиспачканные участки травы. Некоторые ложились на боевых товарищей, вызывая возмущение и гомофобское негодование Малыша и товарищей. Он не хотел слушать наши какашечьи жалобы. Он хотел взрывать. Чуть позже, обмазанный тонким, но ровным слоем говна, Дима обнаружил стаю муравьев, которые паслись прямо между его лицом и кучей навоза. Позже, падая в другую сторону, он опять наткнулся на них. В итоге выяснилось, что муравьи обожают навоз, потому что больше говна на той лужайке было только количество муравейников. Выживать стало труднее, но веселее. Теперь за каждым курсантом застолбилось своё личное место, укрытие: без какашек и с небольшим количеством муравьев (десятка два, не больше). Это все вылилось в синхронный, но неуставной цирк, потому что, независимо от стороны взрыва, мы все прыгали в уже давно выбранные места. А Малыш все еще пытался попасть в кого-нибудь петардой. Правда, безуспешно.
ВОСПОМИНАНИЕ ПЕРВОГО ДНЯ:
Вспомнился один интересный случай. Саня в лучших армейских традициях решил взять с собой на сборы гитару. И это было замечательно! Как мы пели! Как играли! Минуты 3 всего, правда. А потом зашел майор. Окинул нас всех свинцовым взглядом и переливающимся голосом ласково прожурчал:
- Это вы что делаете такое?
И кто-то особо умный с вызовом машинально ответил:
- Отдыхаем...
Гитару мы больше не видели. Отдыха тоже.
ПРО ПОДВОРОТНИЧКИ:
В одном японском исследовании говорится, что человек должен орать в сумме чуть меньше минуты в день, чтобы избежать рак горла. Или петь. И вот думается мне, что в армии такой херней никто не болеет, потому что там только орут и поют строевые.
Всем сердцем, разумом и душой я уверен, нет, я знаю, что самое грязное место у чел
