Лунаход ЛИАЗ 677
В этом посте будет мало текста и много фото, итак. Посетил Сокровищницу одного моего хорошего знакомого, среди прочего имел честь понаблюдать ЛИАЗ 677) Теплый- ламповый автобус, как его только не называли, из частого московского - Лунаход, за плавность хода и Скотовоз, за относительную тесность. Спешу поделится с Вами увиденным) И даже не о такси)))))
P.S. За качество фоток строго не судите, пианист играет, как умеет)))
ПЕРВАЯ ЛЮБОВЬ НЕ РЖАВЕЕТ!
Памяти моего отца, Денисова Валентина Ивановича, посвящаю.
©Денисов Владимир Валентинович
… Несколько нетерпеливых шагов и я открываю дверь музея. Сегодня выходной и его экспонаты блаженствуют в прохладной полутьме безмолвных залов. Но даже эта полутьма не в состоянии скрыть новую единицу хранения - легендарный “ЗИС-110”…
... Мои отрывочные воспоминания раннего детства связаны именно с этой замечательной машиной.
…Вот мне года три - четыре. Отец частенько приезжал домой пообедать, и автомобиль на пол - часика поступал в наше полное распоряжение. Начинался детский праздник. Правда, отец принимал все меры против самопроизвольного движения машины. Он ставил машину на секретку, так, что - бы двигатель не отзывался на включение зажигания и кнопки стартера, и затягивал рычаг стояночного тормоза так сильно, что при всём желании ни у кого и нас, сопляков, не хватило бы силёнок снять машину с “ручника”. Тут уж мы всем двором отводили душу! Мы щёлкали замками огромных дверей, самозабвенно по очереди рулили, сидя на кожаном сидении водителя и подпрыгивая на воображаемых неровностях воображаемой дороги. Как будто, понарошку, мы мчимся в этом лимузине по прекрасной дороге в неведомые светлые дали, распарывая тугой встречный ветер малиновым флажком на капоте “ЗИСа”. Конечно же, баловались клаксоном, обладавшим удивительно красивым, грудным звуком. "Бибикали" до тех пор, пока справедливо возмущённые соседи не начинали орать из окон громче автомобильного сигнала. Хлопали дополнительными откидными сидениями. В безудержном восторге скакали и бегали вокруг огромной туши автомобиля. В общем, радовались, как могли! А затем, от избытка чувств, переполняющих наши детские сердца, отбегали на несколько шагов, чтобы ещё раз насладиться зрелищем огромной чёрной, отполированной до зеркального блеска, красавицей машиной…
…До сих пор отчётливо помню сложносочинённый, совершенно непередаваемый аромат салона того “ЗИС – 110” - невероятная смесь запаха бензина, разогретого двигателя, папиросного дыма и крепкого мужского одеколона…. И очень длинный лакированный капот, завершающийся тёмно - красным флажком со звёздочкой. И кусочек родного, вымокшего до нитки дворика в Медовом переулке, который я вижу через скошенное лобовое стекло…
В огромном салоне человек пять. Это друзья и знакомые папы. Они отчаянно курят, не обращая на меня никакого внимания. Им очень приятно вот так праздно сидеть, вальяжно развалясь, в огромном лимузине. А на улице, за стёклами машины, наплакивает грустную песенку осенний дождик. “Дворники” медленно, с усталым шлёпаньем сгребают водяную пыль с лобовых стёкол…
В машине тепло и уютно. Негромко и ровно рокочет на холостых оборотах мощный двигатель, шелестит нагретым воздухом отопитель салона. Невнятно бормочет автомобильное радио. Красота! Так и не вылезал бы из – за руля, с папиных коленок.
Но папины друзья уже приняли какое – то очень нужное им решение и отец аккуратно, но решительно ставит меня на сырой асфальт. Огромный “ЗИС”, мигнув на выезде со двора рубиновыми огоньками “стопарей”, как - то очень нехотя уезжает в непонятную взрослую жизнь…
..Иногда, в конце рабочего дня отец заезжал за мной и мы ехали ставить машину в гараж. Это было целое действо - я залезал к сидящему за рулём папе на колени, он включал зажигание, а я по его команде “ну, заводи” нажимал кнопку стартера, расположенную слева от рулевой колонки на приборной панели. Он даже позволял мне самостоятельно порулить несколько метров по двору, сидя у него на коленях. До педалей - то я катастрофически не доставал. Пока не доставал…
...Вот мы с папой медленно въезжаем в ворота первого таксомоторного парка. Здесь он работает. Сегодня в гараже траур – в рейсе трагически погиб водитель “ЗИМа”. Его ослепила фарами встречная машина, водитель которой во - время не соизволил переключиться на ближний свет. На загородной трассе, да ещё на большой скорости, ослепший “ЗИМ” с ходу налетел на выступающее бревно бредущего впереди лесовоза...
... Аварийный калека – “ЗИМ” понуро стоит слева от въездных ворот, боковое стекло передней правой двери опущено и идущие на работу водители молча кладут на залитое кровью переднее сидение деньги на похороны своего товарища...
...Вот отец ведёт меня за руку по ремонтной зоне таксопарка. В уголке скромненько так притулилось серебристое “Диво” с открытым верхом и необычными, какими – то стремительными формами кузова. Отец объясняет мне, не без гордости, что это спортивная машина гонщиков их таксопарка. Одним из них мне милостиво было позволено осмотреть машину. И я, конечно, перепачкался с ног до головы, пребольно ушиб локоть об какую - деталь, но всё - же познакомился с настоящим спортивным автомобилем... Как сейчас помню - руль на этой машине был установлен явно от “Победы”!
На память о моей первой встрече с Автоспортом мне был подарен неисправный бензонасос со стеклянным отстойником. Дома я до винтика многократно разбирал и собирал его, проверяя качество своего ремонта на кухне под водопроводным краном....
Совершенно неожиданно в наш длинный, коммунальный коридор квартиры “33” дома № 8 по Медовому переулку, важно въехало роскошное педальное “Чудо” благородного серого цвета. Это “Чудо” очень напоминало контурами своего кузова папин автомобиль. И это “Чудо” было моим! Мгновенно взгромоздился я за руль, мне не надо было объяснять – как работать педалями, что бы машина поехала. Я понёсся по коридору и, … не сумев вовремя затормозить, со всего хода врезался в дверь нашей комнаты…
…Вытащить из – за руля меня можно было только ради сна или ещё каких – то более важных дел…
…Я был самым – самым счастливым в нашем дворе. С ужасным лязгом и скрипом я “рассекал” за рулём своей машины по нашему закадычному дворику. А за мной бежала с визгом и воплями вся дворовая ребятня и с упоением хлестала прутиками по багажнику моего автомобиля…
...1957 год. Всемирный фестиваль молодёжи и студентов в Москве. Сравнимый по размаху и последствиям разве только что с масштабным стихийным бедствием...
...Почему – то, мои воспоминания об этом всемирном празднике очень размыты и крайне противны... Какая - то непроходимая толчея на улицах и истерическое веселье вокруг... Все висят на шеях у всех... Все чем - то машут и куда - то постоянно бегут, пытаясь что - то петь на бегу... Везде пяти лепестковые разноцветные ромашки с глобусом в серёдке. Эти Голуби Мира, выпускаемые в небо тысячами. Потом они расплодились в таком количестве, что в Москве не знали, как от них избавиться, от этих "птиц Мира". Загадили всё кругом, напрочь...
...Папка на своём открытом “ЗИСе” возил какие - то важные делегации и на меня у него совсем не оставалось времени... Но в один из суматошных дней фестиваля вдруг оказалось, что меня решительно не с кем оставить дома. Мама взять к себе на работу не могла категорически - она работала в “десятом”, самом опасном корпусе Второй Городской инфекционной Клинической Больницы. Ну, сами понимаете.....
И отец вынужден был взять меня с собой в поездку. А возил в тот день он знаменитого индийского киноактёра Радж Капура. Капура этого я, конечно, не помню совершенно... Сидел я в машине то спереди, то сзади...
...Помню длительную остановку на смотровой площадке Ленинских Гор. Внизу, на другой стороне красивой реки - бублик только что открытого огромного стадиона. Кругом кипит Фестиваль, музыка, цветы, песни на незнакомых языках. Отец отошел куда - то и его довольно долго не было. Я начал волноваться. В это время к нашей машине вихляющей походкой подошла какая - то противная широкозадая тётка, /как потом выяснилось, переводчица/ и с заученной улыбкой на холёном лице и со словами “чьё дитя?” подняв меня подмышки, совершенно бесцеремонно выставила меня из машины на тротуар. Почему - то ...
...Прибежал запыхавшийся отец и, не заметив в праздничной спешке моего отсутствия в салоне, быстро завёл машину и вся компания лихо укатила....
...Я потрясённо стоял у обочины и стремительно набухал слезами. А вокруг меня добросовестно веселилась прогрессивная молодёжь. На меня тут же налетела целая стая каких – то противных разномастных иностранцев. Может и вправду эти ”парни всей Земли” искренне хотели помочь несчастному, потерявшемуся русскому ребятёнку, но своими дурацкими гримасами непривычных лиц и неприятными запахами вызвали у меня лишь новый приступ отчаяния да явные позывы к рвоте... Не знаю, сколь долго продолжалась бы эта пытка дружбой “народов всей Земли”... Но вдруг сильные папины руки выдернули меня из “вражеского кольца окружения” и крепко прижали к себе. Папин пиджак благоухал родным духом его одеколона, папиросами и машиной...
…Уж и не знаю, о чём там говорил папка с этой паразиткой - переводчицей, какие слова и выражения он при этом выбирал, и выбирал ли вообще, и что там думал о нас знаменитый пассажир, но я вновь сидел на переднем сидении, прижавшись к папкиному боку... А сто сорок лошадей его “ЗИСа” мчали нас по фестивальной Москве…
Как - то очень уж быстро и безвозвратно мой педальный автомобиль сделался мне хронически мал. И вот ему на смену “прискакал” элегантный педальный конь, под стартовым номером семь. Хоть и был конь педальным, ездил и управлялся очень лихо, но это был всего лишь конь, а не автомобиль. И катался я на нём только в праздники, и только для того, чтобы доставить удовольствие своим родителям.
...Осень 1957 года выдалась на редкость дождливой и хмурой. Видимо, навеселившись и нагулявшись на Фестивале, Природа брала своё проливными дождями. Мы с мамой "отдыхаем" на родине отца - в деревне Терехово Калужской области...Если, конечно, можно назвать отдыхом пребывание в постоянном, непрерывном дожде. По моему - дождик накрапывал, моросил, лил без передыху постоянно. Просёлочные дороги, труднопроходимые и в хорошую - то погоду, развезло так, что даже знаменитые своей фантастической проходимостью лесовозы ЗИС - 151 безнадёжно садились в дорожных низинах “по самые брови”...
...Грибов в окрестных лесах было превеликое множество. Но они уныло гнили, что называется, прямо на корню от обилия влаги и отсутствия грибников...
...Наш мучительный отдых подходил к концу. За нами должен был вот-вот, со дня на день приехать мой папа, чтобы извлечь нас из этого дождевого кошмара. Мы страшно переживали за него - как он сможет добраться до нашей деревни по такому морю раскисшей глины и грязи. До ближайшего городка Медыни было, как минимум, километров пятьдесят сплошного бездорожья... И не одного трактора в округе....
... Каждый вечер мы взволнованно вслушивались в звенящую деревенскую тишину...
...И вот когда наше отчаяние достигло максимума, когда мама была уже на грани истерики, где - то за околицей, на пределе слышимости возник далёкий, но такой родной и до боли знакомый звук. Этот звук я мог бы узнать из сотен других типов моторов. Только двигатель “ЗИС-110” обладал таким красивым, мощным голосом....
...Не помню, что я кричал тогда, в неописуемом восторге кинувшись, насколько позволяла раскисшая дорога, навстречу натуженно выворачивающему из-за пригорка на среднем газу папиному “ЗИСу”... Не останавливаясь возле меня, / а остановка в раскисшем поле была равносильна смерти/ “ЗИС” подрулил к нашему дому и облегчённо приткнулся горячим капотом к загородке нашего палисадника. Усталая до нельзя машина была по крышу забрызгана густой дорожной грязью. Из-за руля выбрался заляпанный той же грязью, но со счастливой улыбкой до ушей мой папка!...
...На чудесным образом прибывшую машину прибежали "якобы" посмотреть такие же как и мы, горемыки - отдыхающие москвичи, какие - то наши дальние родственники и живущие с нами по соседству. И тут же, не теряя драгоценного времени, без всяческих реверансов и обязательных в таких случаях вступлений, они атаковали отца отчаянными просьбами вывезти и их далеко не маленькую семью в вожделенную Москву. Не успевший остыть после затяжной битвы с просёлком, отец не смог сразу им отказать и наша машина была решительно и мгновенно забита под самую крышу обильным соседским скарбом. А мы с мамой были бесцеремонно оттеснены в уголок салона.....
....До сих пор я ломаю голову над загадкой - как отец на такой тяжеленной, низко сидящей машине, совершенно не приспособленной к езде по бездорожью, да ещё на шоссейной резине, да ещё без посторонней помощи, сумел прорваться к нам. А ещё потом, выбраться без “приключений”, полностью гружёным на твёрдую дорогу. Этому феномену, наверное, есть только одно объяснение - его огромная любовь к нам и огромное водительское мастерство!...
…Это была моя последняя поездка на “ЗИС-110”. Буквально через несколько дней папа получил новенькую Волгу ядовито зеленого цвета. А его верный “ЗИС” отправился доживать свой автомобильный век на МОСФИЛЬМ, вроде бы…
…Странное лето 2007 года. Тропическая жара чередуется с ураганными дождями. Прошло полвека. Пролетела, промелькнула моя жизнь совершенно незаметно, ну прям как в кино. Как будто, все эти годы я писал черновик своей жизни… А переписывать “набело” времени уже вроде и не остаётся…
… Я подхожу к замершему в строю экспонатов легендарному “ЗИС-110”. Его стремительное шестиметровое тело резко выдаётся сверкающей облицовкой радиатора из строя других машин. Он узнаваем мною до мельчайших деталей. Я умоляюще смотрю на директора музея, моего друга, и он, прекрасно понимая моё состояние, милостиво кивает головой. Я делаю шаг вперед и моя предательски дрогнувшая рука сама, совершенно не задумываясь, не колеблясь ни секунды, тянет на себя ручку капота. Лёгкий щелчок, крышка поднята и встала на ограничитель. В моторном отсеке до боли знакомые с детства детали. Вот корпус воздушного фильтра, восьмицилиндровая туша двигателя… Всё тут как тогда, ровно пятьдесят лет назад…
С мягким щелчком отрываю водительскую дверь и с трудом втискиваюсь на место водителя. Дааа! С моим теперешним весом даже сидеть за этим рулём весьма проблематично! И расположение педалей какое – то неудобное… Вот он – роскошный руль. Тот самый руль, с которого началась моя любовь к автомашинам. Рычаг переключения передач с необычным изгибом. А вот и она – заветная кнопка стартера цвета слоновой кости, там где и должна быть в моём детстве – слева от рулевой колонки, на приборной панели…
…Только не услышу я больше заветной папиной команды – “ну, заводи!”
…Я так и не отважился повернуть приветливо торчащий в замке зажигания ключ и нажать заветную кнопку…
Москва, август 2007 года. Музей экипажей и автомобилей
Автор текста Денисов В.В.
Мой канал на Яндек Дзен, про историю такси и не только: https://zen.yandex.ru/id/605853ff46d3766750adaba0
Три дня в такси, 1934 год
Для написания этого фельетона автор Михаил Кольцов сам ездил в качестве шофера такси по Москве.
Промозглая предутренняя сырость. Сумерки и густой туман вдоль реки. Звенят льдинки по лужам у гаража на Крымской набережной. Тряские полкилометра до Большой Полянки. И вот уже нанимает меня первый пассажир.
Высокая старуха с поклажей машет у переулка.
— К Ярославскому вокзалу не довезешь ли? Все извозчика не дождусь. Я тебе хорошо заплачу, товарищ.
— Извозчика вам долго ждать придется. Вывелись в Москве извозчики. Садитесь, тетушка.
— Я уже не тетушка. Бабушка я. Ничего, сама уложу вещички. Ты не отлучайся от машины. По правде говоря, я на машине в первый раз еду.
Для таксийного шофера редкая удача — получить пассажира с утра, по пути к вокзалу. Почти всегда до стоянки в этот час приходится катить на холостом ходу.
Пустые улицы. Столица тиха. Мы мчимся ветром.
— В Ярославль собрались?
— В Ярославль. У меня внук на Резиновом заводе служит. Родители совсем на него внимания не обращают; у них, правда, свои заботы. А я посвободнее, хочу устроить ему бытовой образ жизни. Скрипку вот везу.
— Играет на скрипке?
— Никогда не играл. Да мало ли что. Я ему в свободную минуту подложу — он и заиграет.
Лихим поворотом мы причаливаем к подъезду вокзала. Почтительно выгружаю бабушкину скрипку. На счетчике — пять рублей ровно. Старуха довольна и пробует совать серебро на чай. Встретив отказ, она прощается дарственно милостивым кивком головы.
Туман стал реже и желтее. Трамвайные поезда грохочут через площадь. После метростроевских заборов она непривычно просторна. Дневная сутолока еще не разгорелась. Три вокзальных жерла только начинают свое занятие — накачку и выкачку в столицу сотен тысяч людей.
Соседний подъезд зачернел публикой. Пришел ранний ленинградский поезд. Я стану с машиной там.
Редко кто из приезжающих ищет глазами такси. На них не рассчитывают. Народ жадно мчится к трамваям и автобусам, бежит с багажом в руках за желанными номерами. Через полгода большая часть потока будет поглощаться широкой и вместительной воронкой метрополитена. Надо бы потом пристроить Подземные переходы прямо из вокзала в метро — как на Гар де ль'Эст в Париже, на Фридрихштрассе в Берлине. Это необычайно поможет пассажирам: не надо будет тащиться кружным путем через улицу, путаясь в потоке экипажей. И площадь будет куда свободнее.
Наконец молодой военный, со взводным квадратиком в петлицах, встретившись со мной взглядом, машинально спрашивает:
— Свободен?
— Свободен, товарищ командир.
Юное лицо розовеет и тут же слегка смущается.
— Сколько приблизительно обойдется проехать с багажом за Бородинский мост, в район Киевского вокзала?
— Рублей восемь. За багаж мы отдельно не берем.
— Отлично.
Командир подсчитал силы, принял решение и отдал приказ:
— Берите направо! Теперь заворачивайте вон туда, по кругу! К фонарю, где стоит гражданка с корзиной! Стой! Вот так. Анюта, это такси, оно ездит по счетчику.
В гражданке Анюте я успел приметить только васильковые глаза и приоткрытый нежный рот. Дальше она исчезла за моей же спиной, и это непоправимо. Лозунг «лицом к пассажиру» на шоферов не распространяется ввиду угрозы его для безопасности движения.
— Вы не смогли бы подождать несколько минут? Хочу взять вещи из багажа. Чтобы второй раз не ездить на вокзал.
— Слушаюсь, подожду.
Для этой милой пары я готов ждать сколько угодно, но вот беда — уже включил счетчик. И он, окаянный, тикает. Он тикает, тикает и вытиктакивает гривенник за гривенником, как орехи щелкает. Командир сорвался вихрем, но знаем мы эту выдачу багажа после поезда. Учел ли мой взводный, что стоянка тоже оплачивается?
В ответ на вежливые расспросы Анюта тихим голосом рассказывает мне в спину, что в Москве — впервые. Переезжает к мужу по месту его работы; жить, конечно, будет интересно, да как-то непривычно в таком большом городе; и потом, говорят, здесь, в Москве, денег всегда больше уходит... Дьявольский счетчик между тем уже подобрался к первому рублю. Прямо сердце болит. Я бы совсем выключил его и начал сначала, но пассажирка может что-нибудь заподозрить в этих маневрах. Еще примет за жулика...
На рубле двадцати командир возвращается. Он явно изнемогает под тяжелой ношей. Поехали.
— Ты знаешь, здесь такси найти — что двести тысяч выиграть. Прямо самому не верится... Вот видишь, это дом Госторга. Громадный дом, недавно построен. А вот еще строится, видишь, на ножках стоит, без фундамента. Это Наркомлегпрома. Под домом стоянка для автомобилей. Замечательно! А это Лубянская площадь, сейчас Большой театр будет.
Себе в убыток я везу новых москвичей черепашьим шагом, как автокар интуриста. Товарищ взводный рассказывает и показывает товарищу Анюте ширь новых проспектов, мощь небоскребов Охотного ряда, почетные колонны университета и Ленинской библиотеки, строгое военное здание на Знаменке и раскатанную гладь Арбата.
За Бородинским мостом командир возобновляет руководство.
— Двигайтесь прямо, по Можайскому шоссе! Так, правильно. Теперь берите налево, через бульвар. Первая Извозная улица. К этим новым домам. Вы на согласитесь ли въехать во двор?
Едем по двору, по глубокой, густой грязи, облипающей новые жилые корпуса. Стали у крылечка.
— Вот так. Спасибо, товарищ. Сколько с нас?
— Девять тридцать. Вынимает червонец.
— Не надо сдачи. Возьмите себе.
— Отчего же! Мы чаевых не берем. Семьдесят копеек вам. Сию минутку.
Но семидесяти копеек нигде в карманах не находится. Теперь моя очередь смутиться.
— Сейчас сбегаю, разменяю. Или, может быть, у вас дома найдется мелочь?
— Ну что вы, товарищ! Пустяки. Оставьте себе.
Бросив ободряющий взор, он исчезает. Пришлось-таки получить семь гривен на чай от красного командира! А я еще собирался субсидировать его...
Впрочем, семьдесят копеек пошли не очень впрок. До ближайшей стоянки приходится плестись порожняком почти два километра.
Едешь и ловишь себя на том, что совсем иначе обращаешься с этой машиной, чем когда сидишь за рулем учрежденского автомобиля.
Если вы вышли из дому в аккуратных, крепких, начищенных до блеска сапогах, вы будете четко ступать по земле и обходить грязь... Если же на вас старые, разношенные чеботы с рыжими голенищами, на кривых каблуках, вы безмятежно и даже с упоением будете шлепать по лужам, а вернувшись, поленитесь соскоблить глину с подобной обуви.
По шоферской путевке я получил из Первого московского таксомоторного парка машину не старую и не плохую, форд-лимузин американского производства. От роду ему не больше двух лет, но во что он превратился! Поршневые пальцы и толкатели резко стучат в моторе. Аккумулятор — на последнем вздохе, надо всегда держать наготове ручку для заводки. Тормоза или совсем не берут, или прилипают целой колодкой к барабану. Гудок прерывается, как хрип умирающего. Один фонарь слепой, другой слепнет каждую минуту. Спидометр вырван с мясом. «Дворник» (снегоочиститель) давно исчез, и через каждые несколько минут приходится становиться, чтобы протирать стекло снаружи тряпкой. Ну, а внизу, кругом — все безнадежно дребезжит, гремит, грохочет,— не автомобиль, а расхлябанный по проселкам дедовский тарантас. Как ни едешь, все равно лязг и звон. Все равно после смены придется подтягивать все винты. Так уж лучше поторопиться. И машину пускают вскачь по ухабам, по лужам, не стесняясь и не щадя.
Равнодушие, обезличка в полгода превращают новенькую машину в развалину. А с развалиной и подавно перестают церемониться.
Теперь стою у Киевского вокзала, жду экспресса. Ждать остается долго. Но только я размечтался о новых приезжих пассажирах, как один уже влез в такси. И вовсе не киевлянин. Московский поджарый гражданчик, в каракулевом кепи, с повелительным голосом.
— На Варварку! Хотя нет, сначала на Сивцев Вражек.
Гражданчик молчит и только один раз делает сухое замечание:
— Езжайте тише! Не бойтесь, вы свое заработаете.
И в самом деле, гражданчик задает мне работу. Заполучив такси, он не так легко выпустит его из рук.
На Сивцевом пассажир исчезает в воротах и через четверть часа выходит со всей семьей.
— Давайте сначала к Калужской заставе!
У заставы выпархивает жена. Потом мы едем на Земляной вал. Ждем. Оттуда — на Долгоруковскую. Ждем. В купе вполголоса обсуждают какую-то склоку...
Стоп. Свисток. Милиция. Проехал желтый сигнал светофора.
— Не видишь, что ли? А еще очки надел. Что? В первый раз? Знаем — все вы в первый раз. Платите пять рублей.
Московские шоферы в большой ярости на милицию уличного движения. Штрафуют их строго и нещадно, за малейшее нарушение. Но не в этом, по-моему, недостаток отдела регулирования.
Штрафовать, конечно, приходится. Без этого московские шоферы, и без того довольно беззаботные, развинтились бы совсем. Беда в том, что некоторые постовые превращают штрафования в свою единственную обязанность по отношению к автотранспорту. Шофер должен чувствовать, что милиция не только воюет с ним за правила, но и помогает ему, звонит в гараж при поломке, заботится о посыпке скользких мест, строго удаляет с мостовой пьяных и ребятишек. А вот на центральном перекрестке, у памятника Пушкина, в страшную гололедицу, когда все машины заносит щепкой, милиционер занят только собиранием рублей. Не лучше ли бы раздобыть немного песку?
Или: машина идет быстрым ходом, и почти перед самым ее носом постовой внезапно вздумает дать желтый свет. Очень трудно остановиться. А с другой стороны машина только еще показалась на горизонте.
Или на Арбате: милиционер оштрафовал на пятерку, а у меня было целых тридцать рублей. И чудак пошел их разменивать; сходил в аптеку — не разменял; сходил в кооператив — не разменял; пошел в кафе — разменял наконец и, довольный, опять вернулся, отсутствовав на посту четырнадцать минут. Мало ли что могло случиться здесь за это время!..
С Долгоруковской гражданчик командует мне на Усачевку. С Усачевки, после ожидания, на Никитскую. Под конец проехали Проломные ворота, и в Зарядье, расплатившись, гражданчик нырнул в дверь парикмахерской.
Этот наезд был на двадцать четыре рубля. Ф-фу-у... Надо пообедать.
Ранние сумерки спускаются на Москву. Столица загорается миллионами огней. Пестры неоновые рекламы на площадях. Грозно мигают светофоры. Громадные потоки людей переполняют улицы. Нет города в Европе, производящего впечатление большей многолюдности, чем нынешняя Москва. Даже в Париже на Больших бульварах, даже в Лондоне у Пикадилли-Сэркус нет такого обильного и оживленного многолюдства.
В этом кипящем людовороте советской столицы такси нужны, они нужны немногим меньше, чем трамваи и автобусы. Таксомотор давно перестал быть роскошью для московского трудящегося. Он стал необходимым удобством, которое экономит не только время, но и деньги. Недавно в газетах с гордостью сообщалось, что от четырнадцати тысяч московских извозчиков осталось только четыреста. Очень приятно, но где замена?
В городе прибавился миллион жителей, подвижных, непоседливых, бойких. Это не прежние сонные старожилы, годами сидевшие по задним дворам. Эти живут, эти ездят! Они отбывают и прибывают в командировки, на новостройки, они переделывают самую столицу и собственную свою жизнь, каждодневно обзаводятся новым имуществом и возят к себе домой.
По тарифу такси сейчас в три-четыре раза дешевле извозчика. Даже в театр, если поехать вчетвером, выйдет не дороже, чем в автобусе. Но по громадной трехмиллионной столице бегают меньше пятисот такси. Минус сотня, закрепленная за учреждениями. Минус ремонтируемые. С такой горстью, пожалуй, возмечтаешь об извозчиках! Москве нужны на следующий год, худо-бедно, полторы тысячи таксомоторов. Цифра вовсе не страшная, ее даст автопромышленность. Но вот беда — нет гаражей. Автогаражное строительство Московского Совета печально хромает. На тридцать пятый год запроектирован только один таксигараж на пятьсот машин. Этого мало! Во что бы то ни стало два гаража потребуем от нового состава Моссовета.
К Главному телеграфу подошла взволнованная семья.
— К Белорусскому вокзалу. Только, пожалуйста, поскорее. На поезд опаздываем.
Мать и взрослая дочь, очевидно, уезжают. Сын, молодой человек, провожает, и при этом мертвецки пьян.
— Э-уа-уа-увася!.. Увася где?.. Ува-ася!..
— Петя, сиди тихо. Васи твоего нет. Мы с Ниной едем на вокзал, видишь сам.
— Нина? Зна-еем... А п-почему она молчит?
— Она не молчит, она волнуется, что мы опоздаем на поезд.
— В-волнуется? Н-ну и правильно! А Ува-вася куда пропал? Мне тут неудобно лежать! Я на Усачевку хочу.
Надо бы сдать Петю на попечение милиционера, но жалко задержать уезжающих женщин. К вокзалу мы прибываем за две минуты до отхода. Пассажирки исчезают, оставив пьяного расплачиваться. Не так легко высвободить такси от Пети. Он к тому же словоохотлив и лирически настроен.
— Ск-колько, говоришь? Рубль сорок? На, дружок, бери трояк... Какая сдача, что ты, милый, ш-шу-тишь? Плевал я на твою сдачу, б-болван! Ну, бери, умоляю. Вот на к-колени перед тобой становлюсь. Это тебе не буржуй дает, а твой же брат-товарищ! Загордились, сволочи, от своего товарища на чай не берут! Мне твое лицо симпатично, скажу откровенно... А У-ув-вася — подлец... Ты меня повыше бери, а то я боюсь щекотки!.. А то, может, на Усачевку поедем? Хороший ты человек, простой! Совсем как я. Постой, разве ты тут не останешься?!
Пьяный пассажир — сущий клад для шофера-рвача. Пьяных возят «на старика», то есть при посадке не выключают со счетчика сумму предыдущей поездки. Их обсчитывают или просто выгребают все из доверчиво растопыренного бумажника. Впрочем, бывают и убыточные пьяницы. Ничего не заплатит, забудет все на свете и еще съездит по уху шофера.
С утра — у того же вокзала. Мое задрипанное такси скромно жмется у шикарных «Роллс-Ройсов» с дипломатическими флажками. Прибыл варшавский поезд. Суетня с носильщиками, чемоданами и гидами. Мне досталась тяжеловесная зажиточная американская пара.
— Ты сосчитал багаж, Фрэд?
— Три раза. Все-таки надо было дать кондуктору на чай. Смотри-ка, здесь совсем не холодно.
— Однако закутайся покрепче. Напрасно мы завтракали в вагоне. Ведь сейчас по расписанию будет второй завтрак.
— Перестань с этой экономией, Молли. Я тебе сказал, что ни в чем не буду себе отказывать. Что это значит: пектопан? Вот уже четвертый раз на вывеске?
— Здесь ведь другой алфавит. Это, наверно, значит по-русски ресторан.
— Ты всегда догадываешься раньше моего! Полисмены здесь неплохи. Смотри, гастрономический магазин! Булочная... А говорили, что... Но вот все-таки очередь. Целый хвост... Молли! Честное слово, хвосту киоска за газетами. Хорошенькое дело! Тынк оф дэт!
— Тебе, наверно, показалось.
В бывшем Охотном ряду пассажиры оживляются и, приотворив дверцы, задирают головы на новые здания.
— Оу, зэт'с файн!
У «Метрополя», после уплаты за проезд, Фрэд долго роется в кошельке, переполненном монетами разных стран. Протягивает наконец тридцать польских грошей. И, встретив отказ, смущенно исчезает в дверях отеля.
Опять пассажиры, еще и еще.
Двое узбеков набрали всякого добра в Центральном универмаге и едут в гостиницу.
Девушки с «Шарикоподшипника» везут свернутые в трубку чертежи.
Тройка озабоченных людей тащит сложенные в узел флаги для избирательного собрания и гипсовый бюст.
Хозяйка перевозит ручную швейную машину.
Старый рабочий купил стул.
Куда-то на выставку перевозят небольшую модель электрической машины...
Многое из этой поклажи я, по инструкции, не вправе возить.
Но инструкция по перевозке багажа на такси составлена узко и придирчиво. Инструкция — это только повод для мелких взяток за ее нарушение. Шофер сначала покуражится, потом везет ручную машинку и получает за это усиленные чаевые. Вообще, как заискивают московские пассажиры перед сердитым, насупленным, развалившимся на сиденье шофером! Как обхаживают эту мрачную небритую личность! Уже дворники у нас давно куда опрятнее, вежливее, чем шоферы столичных таксомоторов. Почему бы им, кстати, не приодеться? Если Автотрест не может еще завести форму, пусть пока выдаст хоть фуражки приличного образца.
Опять вечер, ночь, и опять пьяные. Но не чета вчерашнему простодушному Пете. Теперь это осколки какой-то неудавшейся великосветской вечеринки.
— Как хорошо, что мы от них удрали! И с такси повезло. Куда же мы направимся? Тамара, отдавайте приказы!
— Ну, куда же? Сама не знаю. В «Национале» были вчера... в «Гранд-отеле» — третьего дня. Может быть, к Илье Карловичу? У него всегда коньяк и новые пластинки. Но я уже не способна сегодня танцевать.
— Бедное дитя! Оно уже не способно. Шофер, свези куда-нибудь в веселое местечко! Ты, наверное, знаешь что-нибудь такое. Раньше шоферы всегда знали.
— Могу свезти на поля орошения подышать воздухом. Или в анатомический театр — там открыто всю ночь.
— Но-но-но! Тоже остряк нашелся! Твое дело — возить, а не острить. Скушный город — эта твоя Москва! Раньше веселее была. И шоферы услужливее были по ночам!
Опять утро. Везу из банка артельщика с заработной платой на завод. Потом с завода — мастера за манометрами. Обратно на завод — мастера и манометры. Потом роженицу с нервным мужем. Потом музыкантов из студии Станиславского — по домам. Потом непонятная личность с сибирским котом в руках.
Два юных прожигателя жизни, лет по четырнадцати, подрядили меня с Пушкинской площади на Арбатскую. Очень нервничали из-за счетчика. Однако сумма получилась скромная, даже предложили на чай. Но пакетик из купе пропал...
Забыл сказать: в последний день я сделал маленький опыт. Положил на заднее сиденье пакетик в газетной бумаге. В пакетике были: ключ, сапожная щетка, два яблока и «Записки охотника» Тургенева.
Четыре клиента пакета не тронули. Артельщик его даже не заметил: видно, нервничал с деньгами. Мастер по пути с завода шелестел свертком, изучал содержимое; на обратном пути просунул в окошечко: «Возьмите, кто-то забыл». Роженица с мужем не заметили. Музыканты острили насчет пакета, потом приказали мне передать его в милицию. То же и личность с котом в руках. А вот молодые люди — те слизнули пакет гладко и бесшумно.
Бежит под колесами столичная земля то темной гладью асфальта, то тряской зыбью булыжной мостовой. Странный, сложный город, замечательный город... И что в нем самое удивительное, чего не встретишь ни в одной столице мира,— нет противоречия между центром и окраинами, нет разницы в публике на главных улицах и за заставой.
Конечно, в Москве есть еще несметное число захолустных углов, грязных проездов, провинциальных тупиков. Но только углубишься в такую извилистую переулочную кишку, только вообразишь себя в медвежьем захолустье, и опять за поворотом — новые мощные здания, снопы света, просторные витрины универмага, кипучая столичная жизнь. Единственный мировой город, который не имеет дна, уголовных трущоб, город без очагов нищеты и проституции, лагерей безработных, без неравенства, большой город без трагических «гримас большого города»!
Последних своих пассажиров я забираю после ночного сеанса кино. Не пассажиров, а пассажирок, рабочих девушек, и целых пять. Число незаконное. Но так долго и весело упрашивают они довезти всех пятерых к «Каучуку»,— ладно, пойду на это преступление. Все равно мне уж завтра не сидеть за рулем такси.
— А как она ему перцу задала, когда он завел про щечки!
— А все-таки научилась стрелять из пулемета. И Петьку полюбила!
— Попробуй не полюби такого... А как Чапаев ее чай позвал пить!
— А как они все вместе песни пели! Товарищ шофер, можно нам спеть?
— Смотря что. Скушную не разрешу.
— А «Конь вороной» можно?
— Ну, это, пожалуй, и я с вами спою.
— Смотри, пожалуйста, какой бойкий выискался... Веселый город — Москва!
1934
Мой канал на Яндек Дзен, про историю такси и не только: https://zen.yandex.ru/id/605853ff46d3766750adaba0
О первых советских водителях такси
Перед вами воспоминания одного из первых московских таксистов – Л.М. Савоева.
В начале 30-х годов во всей нашей стране было всего несколько автошкол. В Москве, например, было две автошколы, одна из которых располагалась недалеко от моего дома на 1-й Мещанской улице. Тогда автомобилей в Москве почти не было, и стать шофером в ту пору было почетно и престижно. Я решил поступить на курсы шоферов.
Московский таксопарк Московский таксопарк
В июле 1930 года я получил водительские права, а в сентябре началась моя работа в качестве шофера в 5-м грузовом автопарке на Новорязанской улице, дом 27 (там, где теперь автобусный парк). Легковых машин в парке было три, две из которых марки «Ситроен». На маленьком двухместном «Ситроене» довелось работать мне.
В то время шоферы получали замечательную спецодежду: кожаные куртки, кожаные краги, шлемы, меховые шубы, валенки, летние костюмы и т.д. Должен сказать, что работа шофера была трудной физически. Стартеры у большинства машин отсутствовали, и двигатели приходилось заводить ручкой, тормоза были примитивные, на тягах, гидравлики на машинах еще не было, покрышки зачастую были изношенные, а запчастей не хватало.
А какие ужасные были дороги, покрытые булыжником! Я помню Москву без единой асфальтированной улицы, кроме Петровки. Тверская, Мясницкая, Кузнецкий мост были покрыты брусчаткой. Бывало, приходил с работы с отбитой печенкой.
Тогда я был молод и остро ощущал необходимость учиться, а чтобы совмещать работу с учебой решил поступить в такси – ведь там шоферы работали через день , да и заработок был повыше, особенно с учетом «чаевых».
В октябре 1931 года я поступил на рабфак и перешел работать в 1-й таксомоторный парк. Что представляло собой московское такси 30-х годов?
Это были довольно изношенные «Рено», «Форды», «Штееры» и «Фиаты». Мне особенно хорошо запомнились «Штееры» - кузов «кабриолет», открывающийся верх, откидывающаяся «баранка»… К 1932 году в такси остались только «Форды» и «Рено».
Первый таксомоторный парк обосновался на Крымской набережной, 14. У нас было 250-300 «Фордов», прозванных таксистами «сороки» за двойную серо-синюю окраску, и несколько меньшее количество «Рено» - за скошенную форму капота «окрещенных» «утюгами». Шашечки на автомобилях-такси появились, как я помню, в 1948 году.
Оплата за проезд была потарифная – если сел один пассажир, на счетчике включался первый тариф, если более одного – включался второй, а с 12 ночи до 6 утра действовал третий тариф, независящий от числа пассажиров. У нас был план – 120-130 платных километров, а холостой пробег не должен составлять более 10 %.
В 1934 году в Москве на пересечении Петровки и Кузнецкого моста установили первый светофор – четырехгранный фонарь с циферблатом с каждой стороны, разделенным на четыре сектора – зеленый и красный (по 140 градусов каждый) и две желтые боковинки (по 40 градусов). По циферблату двигалась одна стрелка. Если она на зеленом поле – можно ехать, если на красном – стоишь, а на желтом – внимание!
Бензоколонок тогда не было. Мы заправляли машины из бочек, и много бензина проливалось на землю. Первая бензоколонка появилась рядом с нашим таксопарком – в Бабьегородском переулке, кажется, в 1932 или 1933 году.
В 1934 году Горьковский завод выпустил первые советские легковые автомобили ГАЗ-А, а уже в 1935 году они поступили в наш таксопарк. Приятно вспомнить, что мне одному из первых доверили новый автомобиль.
В начале 30-х годов в Москве, в Георгиевском переулке, появилась первая диспетчерская, принимавшая вызовы такси на дом. Диспетчерская представляла собой небольшую комнату, стол, несколько стульев, два телефона. По одному телефону диспетчер принимал вызов, а по другому звонил пассажиру и сообщал номер выехавшей к нему машины. Вызов стоил два рубля.
Интересно, что прообраз сегодняшних «маршруток» появился еще в 1933 году. На шасси грузовых ГАЗ-АА устанавливались небольшие кузова, и эти маленькие автобусы связывали город с подмосковными поселками, например, Красную Пресню с Красной Пахрой или поселки на Щелковском шоссе с Преображенской заставой. В начале 1933 года мне самому довелось поработать несколько месяцев на таких машинах.
Автомобиль, на котором работали мы со сменщиком, числился за 4-й колонной, начальником которой был Сергей Иванович Богомолов –хороший эксплуатационник, порядочный человек, чуткий и внимательный к молодым водителям.
А внимания к себе водительский состав требовал большого. Машин в то время было немного, а жители города уже почувствовали удобство такси, и спрос на быстрый и недорогой вид транспорта возрастал. Появились злоупотребления и, как следствие, жалобы пассажиров.
В 1934 году в газете «Известия» появился фельетон М.Кольцова под названием «Три дня в такси». Переодевшись водителем и сев за руль такси, журналист собрал всю негативную информацию «изнутри» и выплеснул ее на страницы газеты. Тогда этот фельетон вызвал много шума.
В середине декабря 1934 года в нашем таксопарке состоялось собрание по выборам депутата Моссовета. В те времена по Конституции 1924 года депутаты избирались на общих собраниях открытым голосованием. Я, как и другие работники парка, пришел на это собрание. Каково же было мое удивление, когда председатель собрания предложил избрать депутатом Моссовета от 1-го таксомоторного парка комсомольца Леонида Савоева, то есть, меня!
Так я, двадцатидвухлетний парень из простой рабочей семьи, к тому времени водитель такси 1-го класса и студент 2-го курса вечернего отделения МАДИ, получил мандат депутата Моссовета от 1-го таксомоторного парка.
Прошли годы. Была работа в Моссовете, затем учеба во Всесоюзной Правовой Академии, фронт, а после войны – опять учеба, уже в Военно-юридической Академии, и работа юриста.
Прожита интересная, трудная и насыщенная жизнь, у меня двое детей и трое внуков, и я благодарен московскому такси за путевку в жизнь, полученную в 1-м таксомоторном парке.
Мой канал на Яндек Дзен, про историю такси и не только: https://zen.yandex.ru/id/605853ff46d3766750adaba0
Штаб-квартира Роскосмоса
Штаб квартира Государственной Корпорации по космической деятельности "Роскосмос"
Архитекторы - не известны
Здание введено в эксплуатацию в 1987 году.
В разных источниках пишут о том, что изначально здание принадлежало Министерству общего машиностроения СССР , в других источниках упоминается Министерство электронной промышленности СССР. Также мне встретилась фраза о том, что изначально здание задумывались как гостинечное.
Предположу, что именно МОМ СССР было первоначальный эксплуататором здания, так как созданный в 1992 Роскосмос, является его правоприемником.
Больше фото https://instagram.com/shagi_po?igshid=149mfv80fqewe
P. S. Если у вас есть какая-то интересная информация об этом здании, делитесь ею в комментариях)
P.P.S Буду благодарен, если подскажете архитектурный стиль, ибо профан. Разрываюсь между модернизмом и брутализмом
Московское метро: новые имена для старых станций
Москва тогда получила назад огромное количество старых названий для своих улиц, исторических и уютных – на карте города вновь появились Варварка, Дмитровка, Пречистенка, Тверская, Воздвиженка – перечислять можно долго. Названия меняли на старые, дабы убрать из городской топонимики идеологически окрашенные имена улиц, стирая с карты фамилии партийных и околопартийных лиц.
Под метлу попадали порой и персонажи совершенно к деятельности КПСС непричастные, писатель Чехов, например. Метро в этом смысле «пострадало» меньше всего.
Десять станций изменили тогда свои названия, сменив фамилии вождей революции и основоположников марксизма-ленинизма на имена улиц и площадей, расположившихся над ними на поверхности. Вождь мирового пролетариата лишился всего одной станции из пяти – станция «Ленино» превратилась в «Царицыно». Основатель теории коммунизма Карл Маркс потерял одну из двух станций – «Проспект Маркса» вернул своё первоначальное название «Охотный ряд».
С остальными всё было понятно – их время минуло, а вместе с ним и имена: «Дзержинская» стала «Лубянкой», «Кировская» - «Чистыми прудами», «Площадь Ногина» - «Китай-городом», «Калининская» - «Александровским садом», «Площадь Свердлова» - «Театральной», а «Щербаковская» - «Алексеевской». Под раздачу попал и писатель Горький, лишившийся улицы собственного имени, поэтому станция «Горьковская» стала называться симметрично улице на поверхности – «Тверская». Наконец, идеологически окрашенная «Колхозная» превратилась в «Сухаревскую», сохранив в своём дизайне колонны в форме снопов пшеницы, до сих пор напоминающие нам о героических колхозниках.
Станция «Ждановская», названная в честь одного из партийных деятелей СССР, исчезла с планов Московского метро на год раньше, преобразившись в «Выхино». Это была своего рода репетиция перед планировавшимся массовым переименованием станций, и то, что произошло осенью 1990 года, было лишь вторым шагом. Третий, и самый гигантский, планировался в 1991-1992 годах, но, в связи со всем известными событиями и скоропостижной кончиной СССР, новому правительству России и новорожденной мэрии Москвы было уже не до переименований. Однако план остался на бумаге, в связи с чем предлагаю взглянуть на него и задуматься, какое метро в Москве мы бы сейчас могли иметь.
Условно станции, которые подлежали согласно этому плану переименованию, можно разделить на пять категорий. Первая – продолжение «декоммунизации» и удаление из топонимики метрополитена всех названий, связанных с именами революционных и партийных деятелей, а также с прочими напоминаниями о большевизме. Вторая – упорядочивание дублирующих названий на Кольцевой линии с пересадочными радиальными. Третья – систематизация и упорядочивание по общему принципу названий станций, расположенных в «спальных» районах города. Четвёртая – более точная локализация названий станций в привязке к географии их расположения. И, наконец, пятая (самая загадочная) – удаление названий, путающих, по мнению составителей, москвичей и особенно гостей столицы.
Начнём с первой. Здесь главным объектом выступал дедушка Ленин – у него оставались ещё целых четыре станции. «Библиотека имени Ленина» подлежала переименованию в «Моховую» по названию улицы, на которую выходит станция, «Площадь Ильича» должна была стать «Рогожской» по названию площади, располагающейся на поверхности, «Ленинский проспект» становился «Гагаринской» в пару к площади Гагарина со знаменитым памятником, который в народе окрестили «Железным дровосеком», а «Ленинские горы» по вполне понятной причине трансформировались в «Воробьёвы горы».
Далее шли деятели помельче, поскольку всех основных «корифеев» уже успели порубить в 1990-м. «Войковская» должна была стать «Петербургской», поскольку Ленинградский проспект, на котором она расположена, тоже планировалось переименовать в Петербургский; «Улица Подбельского» превращалась в «Северо-Восточную» в пару к «Юго-Западной» на другом конце красной ветки; «Фрунзенская» становилась «Хамовниками» по названию района расположения; «Бауманская» должна была стать «Елоховской» согласно кафедральному Елоховскому собору Москвы, расположенному рядом; «Марксистская» превращалась в «Воронцовскую» по одноимённой улице на поверхности; «Добрынинская» получала название «Ордынка» по одноимённой улице, начинавшейся как раз в том месте, но этот вариант почти сразу из плана был почему-то изъят с сохранением прежнего названия для станции; наконец, сюда же попадала и «Кропоткинская», хоть анархист князь Кропоткин коммунистом и не был, но улица его имени на поверхности вернула себе историческое название – Пречистенка, поэтому станции предстояло стать тоже «Пречистенкой».
Сегодня на плане строящегося метро можно найти лишь одно из упомянутых названий – «Воронцовскую». Она строится в составе БКЛ с пересадкой на «Калужскую» и несёт название не по Воронцовской улице, которая в районе Таганки, а по Воронцовскому парку, раскинувшемуся на юго-западе города.
Станция "Краснопресненская", несостоявшаяся "Пресня".
У нас остаются прочие идеологически окрашенные станции. В их список попали «Шоссе Энтузиастов» (никакие энтузиасты-революционеры были больше не нужны, а само шоссе на поверхности планировалось переименовать во Владимирский проспект, поэтому и станция должна была стать «Владимирской»), «Октябрьское поле» (превращалось вместе с районом на поверхности в «Ходынское поле»), «Улица 1905 года» (новое имя – «Трёхгорная» по названию знаменитой мануфактуры, расположенной неподалёку), «Баррикадная» (по одноимённой площади на поверхности становилась «Кудринской»), «Пролетарская» (предлагалось два варианта – «Крутицкая» и «Крутицкое подворье» по митрополичьему подворью), «Краснопресненская» (новое название – «Пресня»), «Красногвардейская» (очаровательное новое название «Зябликово» носит местный район), «Пионерская» (не повезло больше остальных, потому что новое название, которое ей подобрали по названию тамошнего района, звучало как-то не очень – «Мазилово») и невесть чем провинившаяся «Молодёжная» (очевидно, напоминала кому-то о бесцельно прожитых годах под гнётом Комсомола, поэтому названий предлагалось два – «Рублёвская» и «Ярцевская»).
А вот очень идеологически окрашенные «Площадь Революции» и «Первомайскую» трогать отчего-то никто не захотел…
Вторая категория полностью связана с топонимами Кольцевой линии. Там имеется довольно много названий, у которых есть близнец на пересадочной радиальной станции, например, две «Октябрьских» или две «Таганских». Их решили разбавить, а заодно ещё раз побороться с ненавистной большевистской идеологией. Исключение составляли лишь вокзальные станции – их не трогали, оставляя обе станции «Курскими», «Белорусскими», «Киевскими» и «Павелецкими» (в случае с «Киевской» таких станций аж три). Исключение составляла лишь «Комсомольская» как идеологически неблагонадёжная, поэтому обе станции подлежали переименованию в «Каланчёвскую» (потом предлагался и другой вариант – «Три вокзала»).
Станция "Октябрьская-Кольцевая", бывшая и несостоявшаяся вновь "Калужская".
Итак, название «Октябрьская» с карты метро исчезало полностью. Радиальная получала название «Якиманка», а кольцевая – возвращала своё первоначальное «Калужская». Площадь с гигантским памятником Ленину, одним из немногих уцелевших в Москве до наших дней, была переименована в Калужскую, такое же название получала и станция, которая была в своё время под ним открыта. Но это название на карте уже имелось - станция «Калужская» располагается по сей день на Калужско-Рижской линии, поэтому её решили переделать в «Обручевскую» по названию района, расположенного на поверхности. Название «Калужская», таким образом, переезжало с окраины в центр, возвращаясь на историческое место.
«Проспект Мира» тоже исчезал – вместо него появлялись «Олимпийская» (радиальная станция в привязке к Олимпийскому проспекту) и «Мещанская» (кольцевая в привязке к району Мещанский). Вместо двух «Таганских» оставалась одна – кольцевая, а радиальная превращалась в «Каменщики» по названию двух окрестных улиц. Наконец, и «Парк культуры» должен был приказать долго жить – кольцевая получала имя «Крымская» по одноимённым мосту и площади, а радиальная – «Остоженка» по старинной московской улице.
Станция "Партизанская", до 2005 года — "Измайловский парк".
Третья категория – исключительно новострой тех лет, располагавшийся на окраинах. Здесь почти всем станциям хотели изменить окончания, приблизив их названия к названиям районов расположения: «Черкизовская» должна была превратиться в «Черкизово», «Тушинская» в «Тушино», «Щукинская» в «Щукино», «Петровско-Разумовская» в «Петровско-Разумовское», «Чертановская» в «Чертаново», «Домодедовская» в «Домодедово», «Кунцевская» в «Кунцево», а «Коломенская» в «Коломенское». Наконец, «Измайловскому парку» предстояло стать «Измайловом», а «Измайловской» - «Парковой». Впоследствии «Измайловский парк» стал «Партизанской», а «Измайловская» осталась со своим прежним названием. Также двум станциям планировали подрезать названия, объяснив это их громоздкостью – «Новые Черёмушки» должны были стать просто «Черёмушками», а «Преображенская площадь» - просто «Преображенской».
Станция "Автозаводская", несостоявшаяся "Симоновская".
Переходим к четвёртой категории, в которой названия менялись с целью более точной привязки к географии расположения станции. Во-первых, это коснулось промышленных названий – «Автозаводской» и «Авиамоторной». Поскольку всю промышленность было решено выводить за пределы города, надобность названий заводов в названиях станций метро отпадала. «Автозаводская» была названа по покойному ЗИЛу, поэтому ей предстояло принять постриг и стать «Симоновской» по старинному монастырю, расположенному рядом с ней. «Авиамоторная» меняла название на имя своего района, «Лефортово». Станция с таким названием потом действительно появилась на карте метрополитена, только построена была отдельно в рамках БКЛ и в совершенно другом месте, рядом с Немецким кладбищем. А вот отчего никто не покусился на «Электрозаводскую» - остаётся загадкой…
Далее – «Нагатинской» предстояло стать «Верхними Котлами», поскольку станция была названа по Нагатинской улице, начинающейся в этом месте, но сам район Нагатино расположен совсем не там; «ВДНХ» в связи с переименованием выставки в ВВЦ тоже должна была изменить название – предлагались названия «ВВЦ» (ужас какой-то) и «Выставочная» (потом было реализовано для совершенно новой станции, построенной в возведённом на месте промзоны Москва-Сити); «Ботаническому саду» предстояло вернуть своё проектное название «Ростокино», поскольку от станции метро до главного входа в ботанический сад РАН скакать было три дня на оленях; «Спортивная» как довольно расплывчатое название должно было измениться на конкретное и понятное «Лужники»; «Полежаевской» предстояло стать «Хорошёвской», однако ввиду уважения к знаменитому метростроевцу Полежаеву, в честь которого станцию в своё время назвали, новое название из плана изъяли (его реализовали позже для новой станции БКЛ, которая теперь имеет пересадку как раз на старую «Полежаевскую»); «Филёвский парк» за ненадобностью и исключением ассоциаций со станцией «Фили» должен был стать «Сеславинской» по одноимённой улице имени героя войны 1812 года; наконец, двум станциям со словом «проспект» в названии предстояло полностью изменить лицо, говоря о районах, в которых они расположены – «Волгоградский проспект» превращался в «Калитники», а «Рязанский проспект» - в «Вешняки».
Станция "Аэропорт", несостоявшаяся "Аэровокзал".
Последняя, пятая категория – самая странная. В ней всего пять станций, названия которых, по мнению составителей плана, вносили путаницу в городскую топонимику и ставили в затруднение в первую очередь приезжих. Безусловно, первая и единственная совершенно логичная в этом списке – станция «Аэропорт». Никакого аэропорта там нет. Имелся аэродром, который закрыли в 1960 году, оставив лишь вертолётную станцию и аэровокзал, с которого пассажиров развозили на автобусах в Шереметьево, Внуково и Быково. В 1971 году закрылась и вертолётная станция – остался лишь аэровокзал. Действительно, это могло запутать многих приезжих, воспринимавших название «Аэропорт» конкретно. Поэтому название станции было предложено изменить на «Аэровокзал». Сам вокзал закрылся в 2013 году, а здание превратилось в очередной торговый комплекс. Так что теперь в мэрии бродит предложение переименовать «Аэропорт» в «Ленинградский проспект». Посмотрим.
Следующая жертва – «Арбатская» Арбатско-Покровской линии. «Арбатских» в Москве две, вторая – на самом деле первая (это которая на Филёвской линии), потому что открылась раньше и расположена ближе к самому Арбату. Вот чтобы никого не путать, синюю «Арбатскую» предложили переименовать в «Воздвиженку» по названию улицы, на которую выходят оба вестибюля станции. Такая же судьба ждала и «Смоленскую», которых тоже было две на тех же самых линиях. Только на этот раз «Смоленской» суждено было остаться станции на синей ветке, а вот на голубой предстояло стать «Новинской» по Новинскому бульвару, который пролегает на поверхности.
Список замыкают два похожих, по мнению составителей, названия «Водный стадион» и «Речной вокзал». Избавиться на всякий случай решили от обоих. «Водный стадион» превращался в «Головино» по названию района, а «Речной вокзал» в «Северный порт» (и тогда, и сейчас планировалось строительство новой станции «Южный порт», так что новое название подходило ему в пару).
Можно только представить, в какие траты вылилось бы столь масштабное переименование станций. А с деньгами в начале 90-х было не очень, поэтому план убрали в долгий ящик, где он и покоится по сей день. Лишь две из упомянутых станций действительно впоследствии изменили свои имена – «Ленинские горы» стали «Воробьёвыми горами», а «Улица Подбельского» хоть и не стала «Северо-Восточной», но получила не менее громоздкое название – «Бульвар Рокоссовского». Несостоявшаяся «Гагаринская» нашла своё воплощение в станции МЦК «Площадь Гагарина» с пересадкой на ныне здравствующий «Ленинский проспект». А уютная «Зябликово» была выстроена с нуля как раз рядом с «Красногвардейской», которую должна была заменить – теперь они связаны пересадкой, и каждая имеет своё собственное название.
Станция "Зябликово".
А что вы думаете об этом плане? Метро с такими названиями было бы вам по душе?
Забытые герои забытой Эпохи
Так случилось, что на некоторое время я часто посещал станцию метро "Улица 1905 года". Никогда особо не придавал значения названию и никогда не вдумывался в него (Наверное, надо будет, однажды разобрать тему советских названий станций метро, которые примелькались нам в современной суматохе).
Но однажды, в один из выходных дней, оказавшись снова на ней я решил немного исследовать округу. И так как рядом есть метродепо, то и выбор пал сразу же на него.
И вот обойдя весь забор по периметру и не найдя ничего особо привлекательного, кроме близстоящих небоскрёбов, повернул за очередной угол глухой стены, неожиданно обнаружил небольшой закуток.
И надо сказать, заглянув в него, у меня было такое же ощущение, когда находишь клад! Там лежали массивные мраморные блоки, видимо часть какого-то постамента, и было видно бюст солдата и девушки или юноши.
Рядом с тёплотрассой, стояли небрежно закрытые мешковиной ещё пара мраморных бюстов.
Не узнать вождя мирового пролетариата сложно.
А вот второе лицо для меня осталось загадкой. Были предположения, что это мог быть Киров, но, по-моему, они все-же не похожи (По-этому, если найдутся знатоки, милости прошу в комментарии). Однако очевидно, что оба бюста выполнены в одном стиле и явно находились изначально в одной локации (возможно даже в помещении)
Бюст воина, очевидно, был слеплен с Николая Островского и этот образ отсылает нас к герою его романа "Как закалялась сталь" Павлу Корчагину.
Кем являлась Валентина Колпакова, тоже не удалось узнать. Интернет выдаёт данные о помощнице эпидемилога Пермской областной санэпидемстанции, но тот ли это человек не известно...
Также как осталось не известной мне личность четвёртого бюста. Хотя могу предположить, что это неудачное изображение Алексея Стаханова.
В конце хочеться сказать, что и грустно, и в какой-то степени иронично, что на улице, названной в честь революции, во многом приблизившей и определившей события Октября 1917 года, теперь покоятся, как ненужных хлам, памятники строителей и героев первого социалистического государства.
Инвалид в метро
Реально ли инвалиду-колясочнику воспользоваться московским метро? И что для этого нужно?
Привет! Меня зовут Дмитрий Чешев. Я уже рассказывал про то как люди в инвалидной коляске передвигаются на поездах, электричках, самолётах. Сегодня я расскажу про метро.
Начну с 2010 года. В том году я был еще здоров и ходил на своих ногах. Мне был 21 год и я был активен, амбициозен и мало что понимал в жизни. Я оказался в Барселоне. В метро. И там увидел лифт. Меня это сильно удивило. В России я не видел лифтов в метро. И помню, что тогда подумал "А зачем лифт в метро"
Уже 10 лет я передвигаюсь на инвалидной коляске. И знаю зачем нужны лифты, пандусы, подъемники и не только в метро. Чем плохи подземные и надземные переходы. Бордюры, лестницы и т.д.
Как часто вы видите инвалидов-колясочников в метро. Думаю, не часто. Метро в российских городах строилось в основном еще в советское время, когда "инвалидов в стране не было". В итоге мы получили метро, в которое очень сложно попасть если ты не можешь это сделать по лестнице.
Я расскажу вам про свой опыт в московском метрополитене. Что в последнее время многое делается, чтобы люди на инвалидных коляска и другие "маломобильные пассажиры" могли воспользоватся метро. На новых станциях метро уже предусмотрены лифты и "доступная среда", но как быть со старыми станциями? Для этого в метро есть специальная служба для помощи маломобильным пассажирам и вот как она работает.
1. Необходимо заранее позвонить на горячую линию и сообщить в какое время с какой и на какую станцию вы будете совершать поездку. Да, это не удобно, но на данный момент это работает именно так.
2. В указанное время на улице у входа в метро вас будут ждать специальные люди в красном, которые вам помогут совершить поездку.
3. Эти люди достаточно грамотно, аккуратно и профессионально спустят вас по лестницу прямо на коляске. Помогут вам на эскалаторе. На самом деле в передвижении по эскалатору нет ничего сложного.
4.Эти же ребята помогут попасть в вагон метро, будут сопровождать всю поездку и помогут выбраться на поверхность в обратном порядке как и помогли попасть внутрь.
5. В целом в метро нет того множества препятствий как есть в поезде или самолете. Главная проблема - попасть внутрь. Современные станции уже строятся с лифтами.
Подробнее о том как выглядела моя поездка в метро можно посмотреть в видео
Куба. Разгром бригады 2506
На фото пленные наемники "бригады 2506"
С революционным правительством, пришедшим к власти на Кубе после свержения режима диктатора Батисты у США как-то сразу не заладилось.
В общем-то оно и понятно: во первых была национализирована собственность американских корпораций, а во вторых кто и на сколько должен быть свободен США всегда предпочитали решать сами.
Строить планы ликвидации кубинской революции начал еще Дуайт Эйзенхауэр, а пришедший ему на смену молодой демократ Джон Кеннеди продолжил и попробовал претворить их в жизнь, причем в чисто ковбойском стиле. Так родился план операции "Плутон" - самой крупной операции наемников в современной истории, и, наверное, самой провальной.
БРИГАДА 2506
После победы кубинской революции множество бежавших с "Острова свободы" осело в США. Из их числа ЦРУ под личным руководством Аллена Даллеса, курировавшего операцию "Плутон" навербовало бойцов для грядущего вторжения на Кубу. Среди них были и обстрелянные ветераны армии Батисты, и бывшие бизнесмены, землевладельцы, студенты.
Наемников готовили в секретных лагерях ЦРУ: в Гватемале (Роталулео и Сан-Хосе), в Никарагуа (Пуэрто-Кабесас) и в США (Новый Орлеан, Форт Майер и Майами). Было завербовано около 1500 человек. Каждому наемнику присваивался номер, для пущей важности нумерация начиналась с №2000, а все это образование было поименовано — «бригада 2506».
Это была полнокровная бригада, усиленного состава. В неё входили: четыре пехотных, один моторизованный и один парашютно-десантный батальон, рота танков, бронеотряд и артдивизион. Командовал «бригадой 2506» бывший капитан батистовский армии Сан Роман.
В порту Пуэрто-Кабесас была сформирована «специальная морская тактическая группа ЦРУ», в которую входили 5 вооруженных судов конфискованных у кубинской судоходной компании «Гарсия Лайн корпорейшн» («Хьюстон», «Лэйк Чарльз», «Рио Эскандидо», «Карибе» и «Атлантике»), 2 пехотно-десантных блокшива («Барбара Джейн» и «Благар») и 7 танкодесантных судов из ВМС США.
Из ВВС США было выделено восемь военно-транспортных самолетов С-46 и шесть С-54. Боевую составляющую ВВС гусанос, представляли 24 бомбардировщика В-26. Все это базировалось на аэродроме Пуэрто-Кабесас.
ПЛАН ОПЕРАЦИИ
Замыслом операции «Плутон» предусматривались, внезапная высадка на южное побережье Кубы, где быстренько объявлялось о создании временного правительства, которое обратится о признании и помощи к США, и сразу всем будет счастье. По плану Вашингтона, сразу после обращения контрреволюционеров за помощью, на Кубу высаживалась Американская Морская пехота и для легитимности, еще и военный контингент стран Организаци Американских Государств, численностью до 15 тыс. человек.
ОАГ тогда находилась под полным контролем США и это решение можно было считать принятым заранее. Главное, чтобы гусанос, захватили хотя бы райцентр и продержались минимум три дня. ЦРУ понимало, что совсем уж массовых восстаний против Фиделя не будет и поэтому на Кубу засылались группы диверсантов и провокаторов.
В день высадки наемников, должна была начаться серия диверсий, куда входили взрывы железнодорожных линий, мостов, трансформаторных станций, хранилищ ГСМ, и.т.д.
Высадку морского десанта предусматривалось предварить нанесением бомбовых ударов по главным военным аэродромам Кубы. Восемь бомбардировщиков, пилотируемых американскими пилотами, должны были на рассвете 15 апреля, нанести воздушный удар по трем аэродромам, где по данным ЦРУ, была сосредоточена вся немногочисленная Кубинска военная авиация.
Для высадки морского десанта, был выбран залив Кочинос (Залив Свиней). Здесь отсутствовала противодесантная оборона, на берегу имелась площадка, которую можно было использовать в качестве аэродрома, 10 км от береговой черты начиналась болотистая местность, через которую в глубь острова вела лишь одна дорога. Это способствовало успешной обороне захваченного плацдарма для накопления на нем достаточного количества войск.
Ну а песчаные пляжи были весьма удобны для высадки десанта. Залив Кочинос разделили на три района высадки: «голубой» и «зеленый» пляжи в районе Плайя-Хирон, и «красный» пляж, в районе Плайя-Ларга. Планировалась также выброска парашютного десанта, дабы перекрыть единственную дорогу через болота, по которой могли подойти кубинские войска.
К апрелю 1961 подготовка к вторжению наконец была закончена. 13 апреля 1961 г. морской десант "бригады 2506" погрузился на 7 больших транспортных кораблей типа "Либерти" и двинулся к Кубе. 16 апреля, в 45 милях от острова к ним присоединились два танкодесантных корабля и десантные баржи, на борту которых находилась боевая техника бригады.
Целью морского десанта была высадка на двух (первоначально планировалось на трех) плацдармах в заливе Кочинос: два батальона на побережье Плайя-Ларга, остальные силы у Плайя-Хирон (залив Свиней). Одновременно парашютный десант должен был высадиться у поселка Сан-Бале. Целью операции был захват участка побережья и небольшой взлетной полосы в Хироне для перебазирования туда своих ВВС и доставки подкреплений.
НАЧАЛО БОЕВЫХ ДЕЙСТВИЙ
ВВС "бригады 2506" вступили в бой за двое суток до высадки основного десанта. После полуночи 15 апреля 1961 г. с аэродрома Пуэрто-Кубесас в Никарагуа поднялись в воздух 9 бомбардировщиков В-26. Восемь из них нанесли удар по основным базам FAR, а девятый взял курс на Майами, где его пилот пытался уверить репортеров, что в кубинской авиации начался мятеж.
Экипажи ударных самолетов вернулись на базу без потерь, хотя и несколько потрепанные зенитным огнем, и доложили о крупном успехе: на авиабазе Сан-Антонио выведены из строя 8-10 самолетов, в Сьюдад –Либертад (бывшая "Колумбия") – 8, а в Сантьяго-де-Куба – 12, взорваны грузовики с боеприпасами, разрушены аэродромные постройки.
Но откуда могли взяться такие цифры потерь, в сумме превышающие все, чем располагала FAR в то время?
Вероятно, дело здесь не в излишней похвальбе участников налета.
Скорее всего, удар пришелся по стоявшим на аэродромах списанным самолетам, которые с воздуха нельзя было отличить от исправных. Фактически же в результате налета вышли из строя 1-2 В-26, 2-3 "Си Фьюри" и 1-2 транспортных и учебных самолета, т.е. около полудюжины машин, часть из которых удалось позднее отремонтировать.
В ночь на 17 апреля корабли гусанос (так кубинцы называли контрреволюционеров) вошла в залив Кочинос. В 1:15 с острова Суон в агентам ЦРУ и контрреволюционному подполью на Кубе был передан условный сигнал, о начавшемся вооруженном вторжении, и о том что пора начинать диверсии и мятежи, но массовых выступлений на местах не получилось, Кубинская контрразведка держала контрреволюционное подполье под колпаком и разгромила серией внезапных ударов. В 3:00 началась высадка первого эшелона.
На рассвете, на дорогу ведущую из глубины острова к берегу был выброшен парашютный десант. Но находящиеся в районе высадки пограничники и отряд кубинского народного ополчения (милисианос), вступил с наемниками в бой. Противник превосходил их более чем в 10 раз, но милисианос зубами вцепились в землю и задержали продвижение наемников.
БОИ НА ПЛАЯ ХИРОН И ПЛАЯ ЛАРГА
Высадившиеся войска гусанос начали наступление одновременно на трех направлениях: три батальона — на Плайя-Хирон, один — на Плайя-Ларга и батальон парашютистов — к Сан-Бласу. Часть сил была выделена для захвата аэродрома в районе Плайя-Хирон и подготовки его к приему своих самолетов. Кадровые кубинские войска находились в других участках страны, которые считались более угрожаемыми с точки зрения возможной высадки десанта.
Поэтому на начальном этапе боя:ночью и утром, гусанос противостояли в основном ополченцы, но настроены они были крайне решительно, к тому же к ним постоянно подходило пополнение.
В окрестных городах на улицы вытащили ящики с оружием, тут же вскрывали их и раздавали народу. Схватив винтовки и автоматы ополченцы устремлялись в сторону боя, вливаясь в ряды обороняющихся. Перелом наступил, когда на помощь ополченцам подошла броня.
Это были только что прибывшие на Кубу Т - 34 и самоходки САУ - 100, управляемые курсантами. Водители из них были пока не опытные и колонна бронетехники понесла из-за этого потери на марше, но тем не менее две тридцатьчетверки и одна САУ добрались до поля боя.
На их броне сидел десант: курсанты школы народной милиции из города Матансас, это был последний резерв который нашелся в этой местности, но в командирском люке первого танка, милисианос увидели фигуру самого Фиделя. Уральская сталь в то утро решила исход сражения, остановив продвижение наемников, а потом наконец подтянулись и остальные силы.
С наступлением рассвета Кубинские войска заняли исходные позиции. К огромному удивлению ЦРУ, воскресшая Кубинская авиация нанесла удар по силам высадки.
ПРОТИВОСТОЯНИЕ В ВОЗДУХЕ
Десяток имевшихся у FAR пилотов составляли в основном молодые парни, среди которых 39-летний капитан Энрике Каррерас Рохас казался"дедом". Большинство из них не имело боевого опыта, хотя кое-кто начинал летать еще в партизанских ВВС, а лейтенант Альваро Прендес Куинтана был кадровым пилотом батистовских воздушных сил, успевший пройти в США обучение полетам на реактивных самолетах и попавший в тюрьму в 1957 г. за отказ бомбить повстанцев.
На рассвете 17 апреля пилоты FAR получили приказ – нанести удар по кораблям вторжения. Из восьми самолетов, находившихся в Сан-Антонио, к первому вылету подготовили три – пару "Си Фьюри" и один В-26. Около полудня ударная тройка ушла в воздух.
"Над целью мы были через 20 минут. С двух тысяч метров были отчетливо видны стоявшие у берега Плайя-Хирон 7-8 крупных судов, масса десантных барж и катеров, снующих между ними и берегом", – вспоминал командир группы капитан Рохас. Спикировав до высоты 300 метров он дал ракетный залп по судну "Хьюстон". Рулевой с "Хьюстона" позднее описал это так: "Утром 17 апреля мы уже выгрузили 2-й батальон и начали выгрузку 5-го. Тут над бухтой появились три самолета. Мы не обратили на них внимания – над бухтой кружилось много самолетов, но они были нашими. Нам вообще сказали, что у Кубы нет авиации. И тут один самолет из этой тройки – маленький одномоторный истребитель, снизился и пошел на корабль. С палубы по нему открыли огонь зенитные автоматы, но он не отвернул и выпустил в нас 4 ракеты. Две из них попали в борт около кормы. На палубе начался пожар, через пробоины в трюм стала поступать вода…"
Два других самолета также атаковали цели без промаха, практически все ракеты поразили вражеские корабли. Тройка вернулась на базу, где к этому времени удалось подготовить еще два самолета. В этот раз капитан Рохас приказал подвесить под крыло своего "Си Фьюри" восемь ракет – и все они попали в среднюю часть корабля "Рио - Эскандио", нагруженного горючим и боеприпасами. Он также выполнял функции штабного корабля и, взлетев на воздух, унес с собой основные средства связи "бригады 2506".
Другие пилоты FAR, прорвавшись сквозь заградительный зенитный огонь, нанесли чувствительные удары по десантным кораблям и катерам.
Пилоты антикастровской авиации, уверенные в разгроме FAR, приготовились лишь к сравнительно безопасным атакам на разрозненные подразделения правительственных войск. Но даже с этой задачей они справлялись неудовлетворительно, часто попусту расходуя боеприпасы на второстепенные цели и гражданские объекты. Встреча с республиканской авиацией в воздухе в их расчеты не входила.
В первый момент они приняли самолеты FAR за своих. Это дорого им обошлось. Завершив одну из атак на корабли, Рохас обнаружил в воздухе рядом с собой бомбардировщик В-26. "Сначала я подумал, что это самолет Л.Сильвы, но потом по бортовому номеру определил, что это самолет противника. Я зашел ему в хвост и открыл огонь".
Прошитый очередями с "Си Фьюри", В-26 загорелся и упал в море неподалеку от одного из кораблей. Это была первая воздушная победа FAR. Вслед за Рохасом в тот день Морреро, Сильва и Ульса сбили по одному В-26, а всего за 17 апреля "гусанос" потеряли пять самолетов.
Чувствительные потери понесла и FAR. Два В-26 зажали в воздухе истребитель К.Ульсы и в упор расстреляли из пулеметов, пилот погиб. А "Инвэйдер" Л.Сильвы с экипажем из четырех человек взорвался в воздухе от прямого попадания зенитного снаряда в бензобак. Есть сведения о серьезных повреждениях еще одного "Си Фьюри". И так небольшие кубинские ВВС за сутки потеряла треть самолетов и половину летного состава.
Но главная цель была достигнута. Половина судов вторжения была потоплена, с ними на дно ушло большое количество тяжелого вооружения и боеприпасов. Командование сил вторжения, ошеломленное неожиданными потерями, вынуждено было отвести оставшиеся корабли на 30-40 миль в открытое море, под прикрытие американского флота.
Таким образом, высадившиеся подразделения не только лишились значительной части подкреплений, но и остались без огневой поддержки корабельной артиллерии (на транспортных судах имелось для этой цели по 1-2 орудия калибра 127 мм. и по 5-10 зенитных автоматов). Со второго дня снабжение "бригады 2506" пришлось вести только с воздуха – на парашютах.
18 апреля стало решающим днем в борьбе за превосходство в воздухе. В этот день на помощь сражающимся ВВС Кубы из Гаваны прибыло два реактивных истребителя Т-ЗЗА. Ими было сбито несколько В 26 и транспортныхС-46, а "Си Фьюри" и В-26 революционных ВВС бомбили позиции "бригады 2506". Отличились и зенитчики: из доставленных за ночь счетверенных пулеметных установок 12,7-мм ДШК они сбили два В- 26 сил вторжения, надежно прикрыв свои наземные войска.
еревес правительственных войск к этому времени был настолько велик, что "гусанос" оборонялись безо всякого энтузиазма. ВВС наемников уже ничем не могли помочь своим наземным войскам.
К вечеру 18 апреля они потеряли две трети авиатехники и половину личного состава. Исходя из этих неутешительных результатов, командир антикастровских ВВС Луис Косме заявил: "С нас хватит потерь. По-моему, операция провалилась и я не вижу смысла в продолжении полетов. Ни один самолет с кубинцами на борту больше не полетит!"
ЗАВЕРШЕНИЕ БОЕВ И ПОСЛЕДСТВИЯ ОПЕРАЦИИ «ПЛУТОН»
Вечером 18 апреля, стало очевидно, что агрессия против Кубы провалилась. Президент США Кеннеди. провел экстренное заседание, на котором было принято решение задействовать самолеты с авианосца «Эссекс». Они должны были совместно с бомбардировщиками ЦРУ В-25 нанести удар по кубинским войскам, сжимавшим кольцо вокруг гусанос.
Но по странному стечению обстоятельств, на авиабазе Пуэрто-Кабесас и на авианосце «Эссекс», не была учтена разность поясного времени, из-за чего бомбардировщики и истребители не встретились в указанной точке. Совместный удар не получился.
Получился очередной погром.
Около трех часов ночи 19 апреля с аэродрома Пуэрто-Кабесас в "последний парад" стартовали четыре В-26. Над заливом Кочинос они должны были появиться в 6.30 утра, когда истребители сопровождения уже прибудут район боев. Но при планировании операции произошла очередная накладка: большие начальники из ЦРУ и штаба ВМФ забыли о разнице в часовых поясах. В итоге последний вылет бомбардировщиков состоялся на два часа раньше, чем истребителей, и закончился форменным разгромом.
Оказать какую-либо помощь"бригаде 2506" В-26 просто не успели – на них накинулись оба Т-33А революционных ВВС.
Два В-26 были сбиты мгновенно, третий оторвался от преследования и высыпал бомбы на помещение сахарного завода "Аустралиа", где находился штаб бригады, но был сбит зенитчиками. Четвертый бомбардировщик был поврежден в воздушном бою, сбросил бомбы в залив, но до базы все-таки не дотянул и упал в море.
Во время боя один из американских летчиков истерически кричал по радио: "Нас атакуют МИГи! Атакуют МИГи!"
В дальнейшем эта информация породила легенду об участии советских самолетов в отражении агрессии.
А Кубинские войска утром 19 апреля после 30-минутной артиллерийской подготовки перешли в наступление и окончательно сломили противодействие противника, который в этот же день капитулировал.
На разгром высадившихся в заливе Кочинос наемников, было затрачено 72 часа.
Потери гусанос составили 82 человека убитыми и 1200 пленными. Кубинские летчики и зенитчики сбили 12 самолетов. С воздуха было уничтожено 4 судна противника. Трофеи составили 5 танков М41, 10 бронетранспортеров, минометы, орудия и почти все стрелковое вооружение. Помимо этого ЦРУ, потеряло на Плайя Хирон десять своих штатных сотрудников.
Ну и резидентуры ЦРУ, долго еще не могли восстановиться, после разгрома учиненного им контрразведкой барбудос.
Президенту Кеннеди отклонил требования Даллеса и части генералитета, об открытом вторжении на остров вооруженных сил США. После краха операции "Плутон" Даллес был вынужден уйти в отставку.
Долгие переговоры о судьбе пленников, которых сначала хотели обменять на тяжелую строительную технику, в итоге завершились поставкой на Кубу продовольствия и медикаментов на сумму 53 миллиона долларов.
США в результате разгрома в Заливе Свиней понесли серьезный политический ущерб, а Куба окончательно избрала социалистический путь развития, примкнув к СССР, от которой получила щедрую военную помощь, позволившую быстро перевооружить армию, сделав ее грозной силой, не раз противостоявшей войскам США и других стран НАТО, а также наемникам как в Латинской америке, так и в Африке. СССР настолько вовлек Кубу в орбиту своих политических и военных интересов, что приступил к развертыванию на ее территории ракетного комплекса с ядерными боеголовками. Это привело к возникновению в сентябре 1962 так называемого "Карибского кризиса", едва не повлекшего за собой ядерную войну между США и СССР.
ПОСЛЕСЛОВИЕ
Планируя операцию "Плутон" ЦРУ и Пентагон допустили ряд ошибок, ставших следствием серьезной недооценки противника. Во первых ими были серьезно недооценены возможности ВВС Кубы, которые так и не удалось вывести из игры.
В итоге десант лишился кораблей снабжения и значительной части тяжелого вооружения, а впоследствии и доброй половины авиации прикрытия. Этой ошибки США больше не допустят никогда. После погрома на Кубе достижение абсолютного превосходства в воздухе является альфой и амегой любого военного плана Пентагона, без которого невозможно проведение каких либо сухопутных операций армии США.
Во вторых недооценили возможности службы безопасности Кастро, сумевшей предотвратить намеченную ЦРУ волну террора. Тут уж минус лично Даллесу, которого обыграли на его же поле. Имело существенные недостатки и само место высадки: узкая полоска берега, зажатая среди болот, через которые вело всего две дороги.
Это место было выбрано вследствие того, что его можно было легко оборонять, перекрыв обе дороги. Однако, с такой же легкостью на этих дорогах можно было и удержать наступающие отряды наемников даже небольшими группами ополчения, что собственно, и произошло.
В результате наемники оказались зажаты на узкой полоске пляжа, между морем и болотом, под ударами кубинской артиллерии и танков, так что им оставалось или сдаться, или умереть.
Но главной ошибкой была недооценка воли кубинцев к борьбе .
По сути, планы атаки наемников были сорваны гражданскими ополченцами, которым в минуту опасности без всяких разговоров раздали оружие и они, с этим оружием, ринулись отстаивать свою родину . Подобная возможность в "плане Даллеса" никак не учитывалась, а зря.
Бьорн Высокий
Как перебежчик Голицын развалил работу контрразведок США, Англии, Канады и Франции.
Руководитель контрразведывательных операций (1954−1975) Джеймс Энглтон (Фото: AP/ТАСС)
57 лет назад, в декабре 1961 года, в столице Финляндии произошло ЧП: на пороге дома местного резидента Центрального разведывательного управления (ЦРУ) США Фрэнка Фрайберга появился перебежчик — атташе советского посольства в Хельсинки майор КГБ Анатолий Голицын. Сбежал он вместе со своей семьей — женой и дочерью.
Оказавшись перед Фрайбергом, он представился, сказал, что у него есть для американской спецслужбы весьма ценная информация, и попросил политического убежища…
Первым делом — нелегалы
Ошарашенный Фрайберг судорожно соображал… Провокация? Удача? Проверка коллег? Впрочем, очень скоро выяснилось, что это, действительно, тот самый Голицын, разработку которого ЦРУ начало еще в 1954 году в столице Австрии Вене, где офицер КГБ проходил службу по линии контрразведки при советском посольстве. Но тогда вербовочный подход к нему осуществить просто не успели — Голицына очень быстро отозвали в Москву. И вот он сам пришел, готовый служить своим новым хозяевам.
Причем, заявил, что очень боится своих бывших коллег, которые уже начали на него охоту. Беспокойство перебежчика передалось и резиденту, и очень скоро предателя с семьей под вымышленной фамилией Стоун вывезли окольными путями, через Стокгольм и Франкфурт, в США.
Оказавшись вне досягаемости КГБ, Джон Стоун (такое новое имя ему дали американцы — Иван Камень), Голицын первым делом сдал своих бывших коллег — имена и фамилии всех сотрудников, находящихся под прикрытием и без такового в Финляндии.
А потом случилось невероятное — ему удалось убедить офицеров ЦРУ в том, что нелегалы КГБ проникли во все сферы европейского истеблишмента. Дальше — больше: Голицын на полном серьезе утверждал, что вся политическая элита США погрязла в связях с советской разведкой. Якобы практически все представители правящих кругов Америки являются агентами КГБ.
И все эти «откровения» легли на благодатную почву антисоветской истерии: всего год назад Военная коллегия Верховного суда СССР приговорила американского летчика Пауэрса, самолет-разведчик которого был сбит над Свердловском, к 10 годам лишения свободы. Да и у Кеннеди отношения с Хрущевым, как известно, не заладились. Но главным было то, как Голицын вел себя с новыми работодателями. У сотрудников ЦРУ в разговорах с ним создавалось полное ощущение того, что Голицын — суперважный агент, который обладает огромным массивом информации.
Он обвинял всех и вся. И, в конце концов, попросил 15 миллионов долларов на собственную контрразведывательную службу по борьбе с «кротами КГБ». А для себя лично — побольше денег, и в будущем хорошую пенсию. Сам же он донимал постоянными претензиями американскую сторону, обижаясь на то, что его не воспринимают всерьез — а ведь он, дескать, жизнью рисковал…
Покровительство «бешеного пса» ЦРУ
Таких больших денег ему, конечно, не дали, но встречу с братом президента Робертом Кеннеди, на тот момент министром юстиции, а также директором ЦРУ Джоном Маккоуэном организовали. И Голицын так смог заморочить головы высокопоставленным чиновникам, что те остались в полной уверенности, что Джон Стоун, действительно, является ценнейшим источником.
Но по-настоящему зеленый свет ему был дан после того, как Голицыну удалось «охмурить» «бешеного пса» ЦРУ — руководителя контрразведывательных операций этой организации Джеймса Энглтона.
А сделал он это с помощью обычного блефа, утверждая, что не только вся верхушка Англии и США является купленной КГБ, но и разведки этих стран работают на СССР. А Энглтону ничего больше и не надо было, ведь он подозревал в измене абсолютно всех своих коллег. И чем больше пустых обвинений выдавал на гора Голицын, тем меньше он был интересен «советскому» отделу ЦРУ, в распоряжении которого находился.
И в то время, как ФБР и Пентагон махнули на не в меру болтливого агента рукой, Энглтон ухватился за своего нового «ценного информатора» двумя руками. Началась вакханалия подозрительности, настоящая паранойя: допросы сотрудников ЦРУ, объяснительные записки, увольнения всех, кто был не согласен с таким положением дел…
В подобной ситуации любой контакт американских разведчиков со своими источниками, малейший вербовочный подход к советским гражданам или сотрудникам КГБ вызывал самое пристальное внимание и почти всегда негативную реакцию со стороны «бешеного пса».
В конечном итоге, давление на американских разведчиков со стороны главного контрразведчика достигло такого накала, что попросту дезорганизовало всю работу советского отдела — началась глобальная «чистка» «славян», как их в шутку называли в ЦРУ. Отдел, некогда мощная оперативная служба, влачил жалкое существование.
В это время слава о «великом агенте» долетела до Туманного Альбиона. И Голицына пригласили в МИ-5 (контрразведку) для того, чтобы он помог разоблачению «кротов», засевших в британских спецслужбах.
К тому времени Кембриджская пятерка уже потерпела крах, а сам Ким Филби с января 1963 года находился в СССР. И весной того же года Голицын с благодарностью принял приглашение англичан. А прибыв на острова, он первым делом обвинил во всех бедах британцев… Гарольда Вильсона, лидера лейбористской партии. Якобы, именно этот политик сплел в Лондоне целую шпионскую сеть из агентов влияния КГБ. И несмотря на то, что Вильсон все-таки был избран премьер-министром Великобритании, Голицын, в конце концов, устроил на него такую охоту, что уже после избрания на второй срок политик вынужден был уйти в отставку из-за давления, оказываемого на него СМИ и недоброжелателями. Огромную роль в этом сыграл все тот же «суперагент» Джон Стоун.
Предатель или двойной агент?
А что же настоящие шпионы? Да ничего. Перебрав массу сверсекретных дел из архива МИ-5 (а это тысячи томов), Голицын не сказал ничего внятного и не указал твердо ни на одну из фамилий сотрудников британской контрразведки, которые могли бы быть причастны к сотрудничеству с КГБ. Но вновь, так же, как и в США, посеял семена недоверия и подозрительности в рядах доблестной контрразведки, дезорганизовав всю ее работу.
Более того, в шпионы Голицын записал… директора МИ-5, его заместителя и еще полторы сотни сотрудников британской «конторы». И при этом исправно получал за свою «разоблачительную» работу до 30.000 фунтов стерлингов каждый месяц. «Горбатый», как Голицына называли коллеги по КГБ за то, что ничего не умел делать профессионально, на западе чувствовал себя настоящим королем.
Но через несколько месяцев Джеймс Энглтон, соскучившись по своему «верному информатору», вернул под свое крыло «ценного» сотрудника довольно оригинальным способом — инспирировав публикацию в британских СМИ о некоем Далницком — перебежчике из СССР. Голицын, панически боявшийся мести со стороны своих бывших коллег, ни минуты не мешкая, вылетел в США.
И вместе с Энглтоном они свалили еще одного глубоко окопавшегося «шпиона» — на этот раз в Канаде. «Кротом» там оказался сам начальник канадской службы контрразведки CSIS Лесли Беннет. Под подозрение попали и некоторые его ближайшие сотрудники.
Это вполне предсказуемо привело к ухудшению отношений между североамериканскими партнерами.
А вскоре очередь дошла и до Франции, контрразведчиков которой Голицын обвинил в бездействии, а правящую верхушку — в «сливе» русским стратегических секретов НАТО, касающихся, в том числе, и расположения американских военных баз, но главное (о, ужас!) — в утечке из французского правительства информации об американской ядерной программе. Понятно, что такое обвинение проигнорировать было нельзя. Руководство спецслужб Пятой республики охватила паника. В США срочно была отправлена целая делегация французской службы контрразведки СДЕСЕ, которая несколько месяцев накачивала Голицына информацией из личных дел французских дипломатов, членов правительства, депутатов, военнослужащих, политиков, полицейских чинов, сотрудников Сюрте, контрразведчиков…
Члены СДЕСЕ просили указать на тех, кто связан с КГБ. В результате, Голицын и указал на… руководителей самой СДЕСЕ, если не считать сотен других фигурантов, которых он походя записал в «шпионы». Начались массовые перестановки и увольнения. Дошло до взаимных претензий, подозрений и обид между спецслужбами и политиками двух стран. Неизвестно, повлияло ли это как-то на решение Шарля де Голля, но в 1966 году Франция вышла из НАТО.
Кто вы, мистер Стоун?
Было бы наивно думать, что в ЦРУ служат одни дураки. Трезвые головы уже давно высказывали мысль о том, что Голицын — очередной джокер КГБ, специально направленный в США, чтобы дезорганизовать работу американских спецслужб. Но всякий раз, когда доходило до подобных разговоров, на защиту своего протеже бросался «бешеный пес» ЦРУ Энглтон.
Однако, всему приходит конец: в самом конце 1975 года главный контрразведчик вынужден был уйти в отставку. А с ним тихо ушел и Голицын, переключившись на литературную деятельность.
Но со временем выяснились некоторые любопытные детали.
Например, по прибытию перебежчика в Америку его обследовал главный психолог ЦРУ и вынес ему диагноз: параноидальная личность с паталогическими проявлениями. Но «бешеный пес» сделал все, чтобы об этом никто не узнал, иначе грош цена была бы всем заявлениям Голицына. Сам же верил ему безоговорочно. И эта вера сыграла с ЦРУ дурную шутку. Ведь предатель, чувствуя, видимо, что век его, как информатора, может быть недолгим, заверил Энглтона в том, что все, кто после него сбегут из СССР и попросят политического убежища в США, — будут провокаторами и спецагентами КГБ.
В результате, сбежавший в Америку спустя два года после Голицина офицер КГБ Юрий Носенко вместо гонорара за предательство получил четыре года тюрьмы, в течение которых от него добивались признания в том, что он — провокатор и дезинформатор, засланный Москвой. Так что предателя из него не получилось.
Так кто же Анатолий Голицын: перебежчик или хорошо законспирированный агент КГБ, парализовавший работу контрразведок нескольких стран? Параноик или чекист, умело пресекший попытку предательства со стороны Носенко? Упущение ли это нашей разведки или прекрасно спланированная многоходовка? В пользу последней версии говорит тот факт, что сбежавший в том же году на запад Петр Дерябин порекомендовал сотрудникам ЦРУ обратить внимание на своего бывшего коллегу — Голицына. И тут, как по заказу, через некоторое время появляется перед цэрэушниками уже сам Джон Стоун. Что это — совпадение? И как совместить его желание помочь ЦРУ (на словах) с реальным уроном, который Голицын нанес спецслужбам запада? Боюсь, этого мы не узнаем никогда.
И хотя в СССР Голицыну заочно вынесен смертный приговор, многие бывшие сотрудники КГБ уверены в том, что для разведки и контрразведки своей страны он сделал столько, что ему впору памятник ставить. Впрочем, насчет памятника неизвестно. А вот что в самых потайных архивных папках до сих пор может храниться досье на сверхзасекреченного агента Анатолия Голицына — вполне может быть.
Берлинский кризис 27 октября 1961 год.
27 октября 1961 года на границе американского и советского секторов в Берлине возник самый серьезный конфликт, известный в западной историографии как «инцидент у пропускного пункта Чарли»: американские войска начали операцию по уничтожению пограничных заграждений, разделивших Берлин. К контрольно-пропускному пункту двинулась колонна американской военной техники. Впереди шли три джипа, за ними — бульдозеры, замыкали колонну 10 танков. После того, как джипы беспрепятственно проехали КПП, из близлежащих улиц вышли советские танки. Бульдозеры оказались заблокированы на западной территории.
Всю ночь советские и американские танки стояли с наведенными друг на друга орудиями на расстоянии считанных метров.
Стороны вели закрытые переговоры. К утру по команде из Москвы советские войска вернулись в прилегающие улицы. Через полчаса американские танки и бульдозеры также отступили. Ни одна из сторон не решилась на перевод конфликта в «горячую стадию»
По неофициальной версии: Незадолго до инцидента американцы ехали на дипломатической машине через границу и решили не предъявлять документов. А полицейский ГДР их не пропустил. Сейчас высказывается версия, что американцы просто ехали на вечерний спектакль. Из-за такой ерунды чуть не началось вооруженное противостояние. Советская разведка вовремя узнала о том, что американцы хотят снести часть пограничных заграждений. В ночь с 27 на 28 октября 1961 г. к КПП «Чарли» с западной стороны приехали три американских джипа, до десяти танков и бульдозеры. Со стороны ГДР подтянулась 7-я танковая рота капитана Войтченко 3-го батальона 68-го советского гвардейского танкового полка. Всего, с советской стороны в этом месте были размещены до батальона пехоты и до полка танков.
1961 год в цвете. СССР
Попробуем и мы заглянуть в советский 1961 год с помощью исторических фотографий, как там и что было.
Год ярчайший, полный событий, из которых самым памятным навсегда стал полёт Гагарина.
Юрий Гагарин и дублер Герман Титов в автобусе едут на стартовую площадку космодрома Байконур 12 апреля 1961
Встреча первого космонавта Земли превратилась во всенародный праздник с массовыми гуляньями.
Так люди праздновали на Красной площади в Москве:
Гагарин приветствовал соотечественников с трибуны мавзолея, тогда ещё Ленина-Сталина:
Последний раз вожди поднялись на мавзолей с именем Сталина во время первомайского парада 1961-го:
Красная площадь в те времена ещё сочетала роль государственного символа, сакрального центра, места народных гуляний с функцией обыкновенной автотрассы:
Проезд закроют в 1963-м.
Главным экономическим событием года стала денежная реформа, проведённая с 1 января 1961 г. По официальной версии, проводилась «…в целях облегчения денежного обращения и придания большей полноценности деньгам». При проведении реформы находившиеся в обращении деньги образца 1947 г. были обменены без ограничений на вновь выпущенные банкноты и монеты по соотношению 10:1 и в том же соотношении были изменены цены всех товаров, тарифные ставки заработной платы, пенсии, стипендии и пособия, платёжные обязательства и договоры.
Именно в 61-м в оборот вошли памятные любому советскому человеку купюры, сохранявшиеся до конца советских времён.
Как можно забыть красный червончик, который добрые тёти дарили своим племянничкам на день рождения?
В 1961-м набирала в СССР силу кампания по внедрению кукурузы на Крайнем Севере на широких просторах страны. Конечно, к пропаганде "царицы полей" подключились и фотографы, которые делали подобные снимки для ведущих советских журналов вроде "Огонька":
Идею внедрения кукурузы Хрущев привёз из поездки по США в 1959 году. Он вообще много там чего насмотрелся. Никита Сергеевич оказался, ни много ни мало, новой версией Петра Первого, который пытался заимствовать на Западе всё, что только можно, кроме способов управления страной и её социального строя. В принципе, и при Сталине под советской маркой выпускались американские и немецкие товары, от фотоаппаратов до автомобилей (по лицензии или трофейно), но к концу 1950-х старые заимствования уже успели полностью устареть.
Поэтому с конца 50-х - начала 60-х в СССР началась новая волна заимствования западных образцов материальной культуры, от "а" до "я". Машиностроительная промышленность осваивала производство культовых итальянских мотороллеров и малолитражек, дизайнеры мебели и одежды брали на вооружение западные каталоги самых модных фирм, киношники пристально изучали голливудский опыт.
Это была очень мудрая политика, поскольку она позволила обеспечить быстро и массово советских людей лучшими образцами западной материальной культуры, ширпотреба, сосредоточив главные творческие силы нации на развитии оборонной промышленности, авиации и космических проектов, а также атомной энергетики (где уже нельзя было ничего просто так заимствовать у Запада).
В результате вышесказаного на советских снимках начала 1960-х техника и дизайн практически не отличимы от европейских образцов того времени.
Вот советские мотороллеры в московском Серебряном Бору, созданные по образу и подобию итальянской "Веспы":
А вот советский бар с журнальной иллюстрации 1961 г.:
Это разве не Америка?
Честно говоря, мне и самому было неожиданно увидеть такие снимки в журнале 1961 г.:
Ещё недавно ведь боролись против "низкопоклонничества перед Западом" и "стилягами". И вдруг всё стало можно! Ну, конечно, далеко не всё.
На фотографиях выше запечатлено кафе "Север" в Ленинграде, а вот здесь рассказ о том, как дизайнер создавал его оригинальный интерьер. Конечно, про западное влияние ни слова, но посещение Таллина как бы намекает.
В сфере кино был наиболее открытый и "узаконенный" обмен опытом и идеями с Западом, через участие в различных международных фестивалях.
Вот молодой Тихонов раздаёт автографы на Международном кинофестивале в Москве 1961 года:
А ещё говорили, что в СССР не было понятия "звёздности"! Хотя, конечно, гонорар у Тихонова был не как у западных кинозвёзд. А вот народной любви - ну никак не меньше.
В 1961 году в СССР состоялась премьера фильма, который вполне бы мог быть сделан в Голливуде - "Человек-амфибия":
Как утверждается в Википедии, когда американцы узнали о съёмках, в газете "Нью-Йорк таймс" появилась скептическая статья, мол, «сам Уолт Дисней отказался от экранизации беляевского романа из-за сложности подводных съёмок, а русские, которые работают на допотопной технике, решили бросить вызов судьбе». Да, в 1950-е американцы сами хотели экранизировать этот роман.
Разумеется, советский кинематограф был сам по себе велик и самобытен, поэтому некоторое заимствование зарубежного опыта вовсе не исключало самостоятельного творческого развития.
В 1961 г. загорелась заря "золотого века" советских комедий, вышел первый фильм со знаменитой "троицей" - "Самогонщики":
Начало 1960-х характеризуется быстрым подъемом благосостояния советских трудящихся. Хрущёв задался целью переселить миллионы советских людей из бараков и ветхого частного сектора в отдельные квартиры панельных и кирпичных пятиэтажек, строительство которых было поставлено в буквальном смысле на конвейер.
Это была радость для людей и смерть для архитектуры:
Помимо полёта Гагарина, главным событием 1961 года СССР стал XXII съезд КПСС, который состоялся с 17 по 31 октября 1961 года в Москве.
Именно на нём Хрущёв во время своего выступления объявил, что к 1980 году в СССР будет построен коммунизм:
Фанатично преданный идеям коммунизма и вдохновлённый высокими темпами развития советской промышленности Хрущев ничего и слышать не хотел о серьёзных экономических реформах. Он верил, что существующая в СССР система самая лучшая и имеет неоспоримое преимущества перед механизмами западной рыночной экономики.
Хотя стимулирование рублём рабочих и инженеров никогда в СССР не отрицалось, официальная пропаганда того времени делала основной упор на идейную сознательность строителей коммунизма.
На этом снимке из журнала "Огонёк" 1961 г. виден один из примеров "морального стимулирования":
В 1990 г. Бурлацкий рассказал, почему именно Хрущев уверовал в построение коммунизма к 1980 г. Оказывается, советские учёные в 1961 г. составили "потребительскую корзину" полной материальной обеспеченности советского человека, соответствующую достижению конечной цели построения коммунизма. Потом рассчитала с учетом темпов экономического роста текущей пятилетки (семилетки?) сколько времени потребуется, чтобы советская экономика смогла обеспечить каждого гражданина таким набором благ. Получился примерно 1980 год. В "потребительский пакет" жителя построенного коммунистического общества входила отдельная благоустроенная комната на человека, определенное количество пар брюк, юбок, шапок и т.д., продуктовый набор согласно нормам рационального питания, а также необходимое количество мест в больницах, домах отдыха, детских садах, школах, кинотеатрах.
Личного автомобиля в этом наборе не было.
Но он был хотя бы в советских журналах.
"Завтра Выходной", фото Николай Козловский, 1961 года:
А может быть и правда без всех этих автомобилей жить было бы лучше?
СССР. Бумажные деньги 1961-1991.
На каждой банкноте (денежной купюре) была надпись:
«Банковские билеты обеспечиваются золотом, драгоценными металлами и прочими активами государственного банка».
хроника событий в СССР 1961 года:
1 января - Десятикратная деноминация в СССР.
27 января — гибель советской подводной лодки С-80.
4 февраля — в СССР запущен Спутник-7 к Венере, «Тяжёлый спутник 01».
12 февраля — в СССР запущен Спутник-8, «Тяжёлый спутник 02», Венера-1.
9 марта — запущен Спутник-9, 4-й космический корабль-спутник.
13 марта — Куренёвская трагедия — прорыв дамбы в Бабьем Яру в Киеве. По официальным данным погибли 147 человек, по неофициальным — около 1500 человек.
20 марта — город Акмолинск, центр новообразованного Целинного края, переименован в Целиноград
25 марта — запущен Спутник-10, 5-й космический корабль-спутник.
12 апреля — первый полёт человека в космос, который совершил Юрий Алексеевич Гагарин на космическом корабле «Восток».
18 апреля - 18 и 26 апреля из СССР осуществлена первая в мире успешная радиолокация планеты Венеры.
28 апреля - Советский лётчик Г. К. Мосолов на реактивном самолёте Е-66 достиг высоты 34 200 метров, поставив абсолютный мировой рекорд высоты полёта.
30 апреля — в Антарктиде на станции Новолазаревская советский врач-хирург Леонид Рогозов выполнил себе операцию по поводу острого аппендицита.
4 июля — радиационная авария реакторной установки на АПЛ К-19 проекта 658. От переоблучения погибли 8 человек.
18 июля — Астронавтическая комиссия Международной авиационной федерации утвердила достижения Ю. А. Гагарина в ходе первого космического полёта в качестве абсолютных мировых рекордов
29 июля — городской посёлок Шатилки преобразован в город Светлогорск, Паричский район переименован в Светлогорский (Гомельская область, Беларусь).
6—7 августа — полёт космического корабля «Восток-2» с космонавтом Германом Титовым.
5 сентября — открытее троллейбусного сообщения в городе Петрозаводск,Россия.
11 октября — На Семипалатинском полигоне осуществлён первый подземный ядерный взрыв.
17 октября - В Москве открылся XXII съезд КПСС. В тот же день открыт Кремлёвский дворец съездов, в котором проходили заседания съезда
29 октября — в Москве на Театральной площади открыт памятник Карлу Марксу. Авторы монумента скульптор Л. Е. Кербель, архитекторы Р. А. Бегунец, Н. А. Ковальчук, В. Г. Макаревич и В. М. Моргулис.
30 октября — СССР провёл испытание ядерного устройства мощностью 50 мегатонн. Это самое мощное ядерное испытание в истории.
31 октября — принятие III Программы КПСС, начало «эпохи развёрнутого строительства коммунизма». По решению XXII съезда КПСС тело И. В. Сталина тайно вынесено из Мавзолея и захоронено у Кремлёвской стены.
10 ноября — Сталинград был переименован в Волгоград
8 ноября - Вышел в эфир первый выпуск программы КВН.
30 ноября — Станция Московского метрополитена «Сталинская» переименована в «Семёновская».
8 декабря — в СССР приняты Основы гражданского законодательства и Основы гражданского судопроизводства. Введены в действие с 1 мая 1962 года
В 1961 году родились Чиграков Сергей Николаевич (лидер рок-группы «Чиж & Co»), Иванов Александр Юльевич (солист группы «Рондо»), Яковлева Елена Алексеевна, Сергей Селин (Дукалис), Елена Малышева, Никита Джигурда, Юрий Гальцев, Алекса́ндр Анато́льевич Зава́ров, Арина Шарапова, Фёдор Добронравов, Вячеслав Бутусов, Игорь Бутман, Екатерина Андреева, Александр Лыков, Ильхам Алиев (президент Азербайджана с 2003 года).
Тайна реформы 1961 года
Денежную реформу 1961 года часто пытаются представить обычной деноминацией наподобие той, что была проведена в 1998 году. На взгляд непосвященных всё выглядело предельно просто: старые сталинские «портянки» заменили на новые хрущевские «фантики», меньшие по размерам, но более дорогие по номиналу.
Находившиеся в обращении денежные знаки образца 1947 года были обменены без ограничений на вновь выпущенные по соотношению 10:1 и в том же соотношении были изменены цены всех товаров, тарифные ставки заработной платы, пенсии, стипендии и пособия, платёжные обязательства и договоры.
Делалось это якобы лишь «…в целях облегчения денежного обращения и придания большей полноценности деньгам».
Однако тогда, в шестьдесят первом, мало кто обратил внимание на одну странность: до проведения реформы доллар стоил четыре рубля, а после ее проведения курс был назначен в90 копеек. Многие наивно радовались, что рубль стал дороже доллара, но ведь если менять старые деньги на новые один к десяти, то доллар должен был стоить не 90, а лишь 40 копеек.
То же самое произошло и с золотым содержанием: вместо того, чтобы получить золотое содержание, равное 2,22168 грамма, рубль получил лишь 0,987412 г золота. Таким образом, рубль был недооценен в 2,25 раза, а покупательная способность рубля по отношению к импортным товарам, соответственно, во столько же раз уменьшилась.
Недаром бессменный с 1938 года глава Наркомфина а потом и министр финансов Арсений Григорьевич Зверев, не согласившись с планом реформы, ушел 16 мая 1960 года с поста главы Минфина. Ушел он сразу после того, как 4 мая 1960 года в Кремле было подписано постановление № 470 Совета министров СССР «Об изменении масштаба цен и замене ныне обращающихся денег новыми деньгами». Этот уроженец села Негодяева (ныне – Тихомирово) Клинского уезда Московской губернии не мог не понимать, к чему приведет такая реформа, и не пожелал участвовать в этом деле.
Последствия этой реформы были губительными: импорт резко подорожал, и заграничные вещи, которыми советского покупателя и до этого не особо-то баловали, перешли в разряд предметов роскоши.
Но не только от этого пострадали советские граждане.
Несмотря на все заверения партии и правительства, что происходит всего лишь обмен старых денег на новые, такой же, как в предыдущем году во Франции, когда де Голль ввел в обращение новые франки, частный рынок среагировал на эту реформу по-особому: если в в госторговле цены изменились ровно в десять раз, то на рынке они изменились в среднем лишь в 4,5 раза. Рынок-то не обманешь.
Так, если в декабре 1960 картофель стоил в госторговле по рублю, а на рынке от 75 копеек до 1 руб. 30 коп., то в январе, как и было предписано реформой, магазинный картофель продавался по 10 копеек за килограмм.
Однако картошка на рынке стоила уже 33 копейки. Подобное происходило и с другими продуктами и, особенно, с мясом – впервые после 1950 года, рыночные цены вновь намного превысили магазинные.
К чему это привело? Да к тому, что магазинные овощи резко потеряли в качестве. Завмагам оказалось выгоднее сплавить качественный товар рыночным спекулянтам, положить полученную выручку в кассу и отчитаться о выполнении плана.
Разницу же в цене между закупочной ценой спекулянта и госценой завмаги клали себе в карман. В магазинах же оставалось лишь то, от чего спекулянты сами отказывались, то есть то, что на рынке было невозможно продать.
В результате почти всю магазинные продукты люди брать перестали, и стали ходить на рынок. Все были довольны: и завмаг, и спекулянт, и торговое начальство, у которого было всё нормально в отчётах, и с которым завмаги, естественно, делились.
Единственным недовольным оказался народ, об интересах которого подумали в самую последнюю очередь.
Магазинное изобилие 50-х…
… в одночасье сменилось пустыми полками.
Уход продуктов из магазина на подорожавший рынок больно ударил по благосостоянию народа. Если в 1960 году при средней зарплате в 783 рубля человек мог купить 1044 килограмма картофеля, то в 1961 при средней зарплате в 81,3 рубля лишь 246 килограмм.
Можно было, конечно, отстояв двухчасовую очередь, приобрести дешевую магазинную картошку, которой на зарплату можно было накупить 813 кг, но в результате домой приносили одну гниль, и после очистки оставались в убытке.
Рост цен не ограничился январским скачком, а продолжался и в последующие годы. Цены на картофель на рынках крупных городов страны в 1962 году составили 123% к уровню 1961 г., в 1963 г. — 122% к 1962 г., а в первом полугодии 1964 г. — 114% к первому полугодию 1963 г.
Особенно тяжелым было положение в регионах. Если в Москве и Ленинграде положение в магазинах хоть как-то контролировалось, то в областных и районных центрах многие виды продуктов полностью исчезли из госторговли.
Не спешили сдавать продукцию государству и колхозники, ведь закупочные цены тоже поменялись в соотношении 1:10, а не 100:444, как следовало бы поменять, исходя из золотого и валютного паритета. Бoльшую часть продукции они тоже стали вывозить на рынок.
Ответом на это стало укрупнение колхозов, и массовое превращение колхозов в совхозы.Последние, в отличие от колхозов, не могли вывозить продукцию на рынок, а были обязаны всё сдавать государству.
Однако вместо ожидаемого улучшения продовольственного снабжения такие меры, наоборот, привели к продовольственному кризису 1963-64 годов, в результате которого стране пришлось закупать продовольствие за границей. Одним из последствий этого кризиса и стало снятие Хрущева, вслед за которым последовали те самые косыгинские реформы.
В 1962 году, чтобы хоть как-то компенсировать отток продуктов на рынок, было решено повысить розничные цены в госторговле. Решение о повышении цен на мясомолочные продукты было оформлено постановлением ЦК КПСС и Совмина СССР от 31 мая 1962 года.
Однако это повышение цен еще больше повысило цены на базарах. В результате тогдашние цены для тогдашних зарплат оказались запредельными. Всё это вызвало народные волнения, а в Новочеркасске даже привела к крупномасштабному восстанию, при подавлении которого было убито 24 человека.
Всего в 1961-64 годах произошло 11 крупных народных выступлений. Для подавления восьми из них применялось огнестрельное оружие.
Лишь в ходе косыгинских реформ базарные и магазинные цены удалось немного выровнять, а в позднебрежневские времена в некоторых местах на рынках не разрешалось поднимать цены выше определенного администрацией максимума. Нарушители лишались права торговли.
Так было положено начало падению экономического могущества СССР, и через 30 лет после хрущёвской реформы Советский Союз прекратил своё существование.
Почему же партия и правительство пошли на такую реформу, при которой рубль стал фактически дутым?
Дело в том, что в послевоенный период в СССР произошел огромный рост добычи нефти — с19,436 млн т в 1945 году до 148 млн т в 1960.
И именно тогда, в 1960 году, обнародуется решение о широкомасштабном экспорте нефти. «Наши братские страны давно нуждаются в нефти, а наша страна располагает ею в избытке И кому, как не нам помочь братским странам нефтью?», — писала «Пионерская правда» 13 декабря 1960 года.
А нефть рекой потекла из страны…
В первые послевоенные годы экспорт нефтепродуктов из СССР был незначителен; а сырая нефть до 1948 года не вывозилась вообще. В 1950 году доля нефрепродуктов в валютной выручке составляла 3,9%. Но в 1955 году эта доля поднялась до 9,6% и в дальнейшем продолжила свой рост.
Однако нефть в те времена стоила довольно дёшево — 2,88 доллара за баррель (См.: Цены на нефть с 1859 года по наши дни). По курсу 1:4, установленному в 1950 году, это составляло 11 рублей 52 копейки.
Себестоимость же добычи одного барреля и его транспортировки до пункта назначения составляла в среднем 9 рублей 61 копейку. При таком положении дел экспорт был практически нерентабельным. Рентабельным он мог бы стать в случае, если за доллар будут давать больше рублей.
После же проведения реформы за баррель нефтяники получали в долларах почти столько же — $2.89, но в рублях эта сумма уже составляла 2 рубля 60 копеек при всё той же 96-копеечной себестоимости барреля.
Таким образом, денежная реформа 1961 года вовсе не была простой деноминацией, такой как во Франции. В отличие от французской деноминации, во время которой де Голль готовил почву для возвращения во Францию золота, украденного у французов американцами в 1942 году, хрущевская реформа принесла экономике непоправимый вред.
Хитрая деноминация 1961 года принесла стране две беды — зависимость от нефтяного экспорта и хронический дефицит продовольствия, ведущий за собой коррупцию в сфере торговли. Эти две беды и стали впоследствии одними из главных факторов, погубивших в итоге Советский Союз.
Единственным приятным моментом реформы было то, что обмену не подвергались медные (бронзовые) монеты более ранних выпусков, так как себестоимость чеканки однокопеечной монеты составляла 16 копеек.
Однако вскоре после объявления о проведении реформы в управление Гострудсберкасс и торговые организации поступила директива, запрещавшая обмен старых бумажных денег на медные монеты достоинством 1, 2, и 3 копейки, так что вопреки легендам, обогатиться на возрастании стоимости медных денег почти никому не удалось.
3-я фотка на набережной, это где?