А что, если все мы люди⁠⁠

Глава 18. Улыбка

Как же мы любим додумывать за других! Видеть потаённый смысл в сказанных словах, интерпретировать на свой лад мимику и жесты. Но, пожалуй, самое бессмысленное – воображать, что мы знаем, о чём думает другой человек.

Я попыталась досконально воссоздать в памяти момент, когда Света зашла к нам в кабинет. Я вспомнила, что буквально на мгновение мой рот действительно растянулся в улыбке. Это произошло, когда я увидела в Светиной руке шоколадку. Да-да, я улыбнулась не потому, что злорадствовала, а потому, что передо мной замаячила вкусняшка. Это была улыбка радости от того, что скоро я буду хрумкать сладкий шоколад, запивая его горьким кофе. Это была улыбка благодарности Свете за то, что решила побаловать меня.

Я не питала к Свете добрых и тёплых чувств. Но и злости к ней у меня было. Света со мной всегда была вежлива, мы с ней общались сухо, но уважительно. Да, я не была расстроена известием о её увольнении, но и радости не испытала. Мне попросту было всё равно.

После того, как Даша зачитала мне Светины слова насчёт злорадной улыбки, я припомнила миллиард моментов, когда сама совершала ровно ту же ошибку – додумывала что-то за других.

Несколько лет назад у нас с моим теперь уже мужем возник серьёзный конфликт, который чуть не поставил под угрозу наши отношения. Мы с ним на тот момент встречались уже несколько месяцев, поэтому были уже достаточно близки и открыты, чтобы начинать потихонечку показывать свои непривлекательные черты характера. Как-то раз я мельком заметила, как Антон переписывается с моей подругой. Я спросила, о чём они общаются, на что получила таинственный ответ: «Это секрет». Мне это не понравилось. Я быстро начала закипать и расплёскивать свою ревность. Антон был непреклонен и не раскрывал мне предмет своей секретной переписки. Благо, перед тем, как окончательно рассориться со своим мужчиной, я позвонила той самой подруге. Выяснилось, что Антон не мог придумать, что подарить мне на какой-то грядущий праздник. И решил посоветоваться с человеком, который на тот момент знал меня дольше и лучше него, - с моей подругой.

А сколько раз я шла по улице, мимо меня проходила компания молодых ребят, которые, разминувшись со мной, начинали над чем-то громко смеяться. Ведь первая мысль, которая приходила мне в голову, – смеются непременно надо мной. Я начинала нервно оглядывать себя, проверяя, не расстёгнута ли ширинка, нет ли где на одежде пятна, не размазалась ли тушь на ресницах, не осталось ли вокруг рта крошек от булочки.

История про Свету убедила меня в том, что, как бы все мы не были похожи друг на друга, не стоит думать, что мы можем наверняка знать мысли другого человека. Люди на улице могут смеяться над голубем, который нелепо бежит по тротуару. Мужчина может переписываться с другой девушкой для того, чтобы организовать приятный сюрприз единственной любимой женщине. А улыбка может быть адресована шоколадке, а не человеку, который сообщает о своём увольнении.

Глава 19. Точка

На экране телефона высветился номер Погожина.

- Танечка, здравствуйте!

Уже несколько месяцев прошло с тех пор, как я приняла решение остаться в Академии. Но Пётр Андреевич не стал легко сдаваться. В течение вот уже полугода он минимум раз в неделю звонит мне с вопросом, не передумала ли я.

- Здравствуйте, Пётр Андреевич.

Я чувствовала, как напряглось моё тело. Подобное нервное напряжение я ощущала разве что перед сложными экзаменами в институте.

- Танечка, звоню сообщить вам, что я нашёл молодого человека, который прекрасно подойдёт на должность начальника отдела выставок.

Я выдохнула. Не придётся опять говорить нет.

- Я очень рада, Пётр Андреевич. Искренне надеюсь, что вы замечательно сработаетесь вместе.

Наконец-то страх и неуверенность перестали сковывать моё горло, и слова зазвучали честно и по-доброму.

Казалось бы, трудное решение не становиться начальником выставочного отдела я приняла уже давно. Но Погожин своими регулярными звонками заставлял меня сомневаться в правильности моего выбора. Я раз за разом испытывала те же неприятные чувства, что и несколько месяцев назад. Одно из самых часто употребляемых выражений моей мамы – «Это хороший знак». Увидит на дороге камешек в виде сердца – «Это хороший знак». Заметит двух котов, спаривающихся под деревом, - «Это хороший знак». Я во всё это не очень-то верю. Вряд ли вселенная и впрямь раскидывает по дороге камешки и заставляет животных заниматься сексом исключительно для того, чтобы о чём-то сообщить маме или мне. Но волей-неволей во время звонков Погожина у меня просыпалась мысль: «А что, если это знак, и мне действительно стоит перейти в Школу?».

Погожин нашёл подходящего человека на должность начальника, а значит, я могу наконец-то поставить жирную точку во всей этой истории.

Мы ещё минут двадцать болтали с Петром Андреевичем. Он рассказывал, как и где познакомился с молодым человеком, который теперь будет начальником выставочного отдела. Я делилась новостями Академии, в красках расписывая насущные проблемы. Он сетовал на то, что жена не разрешает ему есть сладости. А я перечисляла статьи, которые за последние месяцы мне удалось опубликовать.

После того, как я повесила трубку, моё тело вальяжно растеклось по креслу. Такого блаженного расслабления всех мышц я не чувствовала уже давно. С улыбкой оглядывая кабинет, я пыталась понять, почему же я так сильно люблю это место?

И тут до меня дошла истинная причина. Понятное дело, тут много чего намешано: и боязнь перемен, и нежелание заново осваиваться в чужом коллективе, и страх перед большим количеством полномочий и обязанностей. Всё же основная причина состояла не в этом.

Когда я училась в старших классах, у меня было очень мало друзей. По-настоящему честной, открытой и настоящей я была лишь с одним человеком – моей близкой подругой. С ней мы общались в школе, с ней же мы вместе проводили всё свободное время. Я жаждала расширить свой круг общения, обзавестись бОльшим количеством приятелей и друзей. Но для этого нужно было периодически делать две важные вещи – быть собой и разговаривать с людьми. И с тем, и с другим у меня были серьёзные проблемы из-за чрезмерной закомплексованности и неуверенности в себе.

Подростковый возраст был крайне молчаливым периодом моей жизни. В школе мне часто хотелось рассказать одноклассникам о каком-нибудь увлекательном случае из своей жизни. Например, о том, как я случайно упала с тарзанки в пруд вечером первого мая, когда на улице было около 12 градусов тепла. Или о том, как мы с подругой гуляли по центру города и случайно набрели на музей Николая Рериха, творчество которого я безумно любила в то время. Да хотя бы даже о том, как в электричке чудной бродяга предлагал мне купить его облезлую кроличью шубу за сто рублей. Но я молчала. Я была уверена, что мои жизненные рассказы никому не покажутся интересными или забавными. Меня обязательно перебьют, начнут насмехаться или, самое страшное, - меня все просто проигнорируют.

А как часто у меня в голове возникала отличная шутка, каламбур или пародия на кого-нибудь! Но я молчала. Потому что боялась, что никто не будет смеяться, и я почувствую себя глупо.

В старших классах я была весьма влюбчивой девочкой. Если прибавить к этому тот факт, что я часто смотрела американские мелодрамы, несложно будет догадаться, что я мечтала о романтических отношениях. Но мальчики в школе наотрез отказывались проявлять ко мне интерес. Я ненавидела День Святого Валентина, потому что в этот праздник я особенно отчётливо ощущала себя непривлекательной для противоположного пола девочкой. Все ходили по школе с тоннами валентинок, шоколадок, цветочков. А я, опустив голову, шла по классной комнате с острым желанием стать для всех невидимой.

С тех пор прошло уже больше десяти лет. Когда в моей жизни происходит любопытное событие, я с упоением рассказываю о нём своим академическим товарищам. Даже, когда я сама прекрасно понимаю, что ничего особенного в моей истории нет, я всё равно делюсь ею, если мне этого хочется.

Я много шучу и смеюсь. Если моя острота не производит должного эффекта, меня это не останавливает, и при первом удобном случае я шучу снова.

Благодаря моей открытости и разговорчивости, в Академии у меня образовался довольно большой круг общения, среди которого есть люди, которые с годами превратились в моих близких друзей.

Более того, за пять лет работы в Академии за мной несколько раз порывались ухаживать весьма привлекательные мужчины. Двое из них даже не пытались скрыть свою влюблённость и недвусмысленно намекали на то, что, не будь я замужем, они непременно пригласили бы меня на свидание.

Оказывается, сбылась моя мечта десятилетней давности. И зажатая молчаливая девочка, коей я была давно, наконец-то ликует внутри меня и просит не прекращать наслаждаться реализованной мечтой.

Глава 20. Заключение.

Некоторое время назад я начала потихонечку, маленькими шажочками приближаться к пониманию того, что все вокруг меня, да и я в том числе, – люди. Я думаю, что каждый способный говорить человек хотя бы раз в жизни сморозил глупость. Любой умеющий ходить хотя бы раз запнулся и упал. Даже у самых красивых женщин бывают моменты, когда им не нравится их отражение в зеркале. А у великих комиков нет-нет, да проскальзывают дебильные шутки, над которыми никто не смеётся.  А, зная это, стоит ли бояться идти вперёд и что-то делать, ошибиться или промахнуться?