#33 Госпожа Ломка. День 4, день 5⁠⁠

...На этом диалоге входит Егор.
- Егор, привет! - Встряла Оля. - Ты как?
- Да я нормально, что случилось то?
- Братишка, проводи её домой, а? - Встрял я в разговор.
- А чего такое? - Спросил Егор в непонятках.
- Ты добивать друга пришел, я правильно понимаю?
- Что? Чего вообще творится? Я не понимаю вас, ребят!
- Можно тебя на пару минут? - Обратилась Оля к Егору.
- Ну...пойдём...
И они вышли. Не было их минут пятнадцать.
- Братишка, ну, в общем, я тебе сигарет принёс, сгонять за водкой?
- Ты больной чтоли??! - Я психанул на Егора. Он вообще чувствовал себя неплохо, сам, видимо, поставился несколько часов назад. Все у него было прекрасно. - Ты принес?
- Блин... В общем, я не дам, думай что хочешь, но давай хоть кто-то из нас поживёт?
- Поставь меня, дурной!
- Нет, братан, давай вылазь, уже три дня прошло! Ещё немного и ты вылезешь из всего этого дерьма, а потом я присоединюсь. Обещаю.
- Валите оба отсюда! Я серьёзно. Видеть вас не хочу больше!
- Поправляйся, брат. - Сказал грустно Егор, взял за плечо Олю и они вышли. Твари. Я ненавидел их. Всей душой, точнее всем тем, что там оставалось. В мозгу даже уже не мелькала мысль о том, что они желают мне добра. Только то, что они хотят, чтобы я помучался.
День 4.
Вкололи на ночь что-то, от чего меня снова вырубило. То ли обезболивающее какое-либо, то ли снотворное. Но не помогло.
Мне снился странный сон, который я запомнил до сих пор, хотя ничего важного в нём не было вообще.
...Я иду по какому-то красивому саду, точнее не саду, а такому живому лабиринту из кустов. Ну как в Гарри Поттер Кубок Огня, понимаешь?) Только кусты не просто зеленая трава, а цветы жасмина. Все вокруг в этих цветах жасмина. Я иду и слышу скулёж, собачий жалобный скулёж. Иду на звук, но он как-будто не приближается. Я начинаю бегать по этому лабиринту. И в один момент вижу как по земле сочится кровь. Натекает лужа крови по белым лепесткам, которыми была осыпана земля, а скулёж становится громче. Я понимаю, что в этих кустах и спрятана та собака и, что собака эта мучается. Начал пролазить в эти кусты и вижу не беспомощную маленькую собаку, а огромного чёрного волка как в "Ван Хелсинг". У этого волка вспорот живот и он лежит и жрёт свои же кишки, от него течёт лужа крови. Несмотря на его размеры, мне становится очень жалко волка, хочется его приютить, как-то помочь ему. Я подхожу ближе и волк, обратив внимание на меня, начинает скалится и рычать. Мне становится страшно, я понимаю, что он перегрызёт мне шею даже в таком состоянии. Приближаюсь чуть ближе и ещё ближе. Говорю " Малыш, я же пришёл помочь, сейчас тебе станет легче". Приближаюсь ещё и начинаю гладить волка. Его рычание снова превращается в жалобный скулёж, я поднимаю его голову и кладу себе на колени. Начинаю гладить волка по голове, он успокаивается и начинает засыпать. Вдруг я вижу, что в куче его кишков и других органов, которые вывалились из живота, лежит что-то блестящее. Спину сразу покрыло холодным потом и мурашками. Я понимаю, что там спрятан чек. Там то, что мне нужно. Я обнял волка и со всех сил начал его душить. Картина вокруг начинает меняться, цветы начинают вять, чернеть, небо становится чёрным. Волк открывает глаза и жалобно смотрит на меня. Я продолжаю его душить и тогда он начинает мне раздирать лапами спину, чувствую как по спине начинает сочится кровь, но хватка его ослабевает. Волк выдохнул последний раз и больше не двигался. Я поднял его голову и подошёл к потрохам, начал там копаться и достал оттуда чек. Кровь с меня сочилась литрами и стал чувствовать, что ослабеваю...
Резко я почувствовал, что начинаю задыхаться. Открываю глаза и начинаю выплёвывать изо рта рвотную массу. Заблевал и обоссал я всю кровать. Больница, тишина, тело трясёт крупной дрожью, кидает в жар, одеяло и простыни мокрые, в эту же секунду кидает в холод. Дикий, пронизывающий страх. Сердце переместилось в перепонки и стучит настолько громко, что кажется не стуком а грохотом. Все дико чешется, зудит, ломит зубы и ключицу. Ребра как будто мешаются.
Я стал кричать, просто громко орал "Помогите!". Встал мужик, который был со мной в палате и сказал, что сейчас позовёт медсестру. Вышел, а я понял, что медсестра не даст мне того, что мне нужно. Решение я принял моментально. Кое как я встал и похромал медленно в сторону выхода.
Свежий воздух, ночь, ветер, свобода - мое скрюченное от ломки и боли впитывало в себя этот потрясающий запах, чувство и вкус.
Не понятно откуда и с какой стороны, к тому же ещё и ночью ко мне подходит Оля. Обнимает легко и начинает плакать.
- SPINE.CONFESSION, поехали ко мне на дачу? Там мы со всем справимся.
Мне почему-то стало резко как-то тепло, хорошо. Прошла вся злоба и снова вылез ребёнок, который хотел на ручки, который хотел пожить. Он почему-то снова на минуту, которая стоила принятого решения, стал сильнее этой чертовой хмурой старой карги.
- Поехали. Доделай пожалуйста все до конца и не отпускай, если не захочешь. Не слушай, что я тебе говорю и не делай, что прошу.
- Я знаю...поехали.
День 5.
Мы едем на такси в какие-то сады на Линду. (Район, недалеко от Нижнего Новгорода). Заехали за большим количеством водки и пива. Взяли что-то покушать. Приходим на дачу к Оле. Она входит в домик и зовет меня за собой. Я сразу понял в чем дело и почему мы пришли сюда. На единственном окне висела тяжелая решетка, а дверь была железной, с висячим замком - это мой карцер. Это моя спасательная одиночка. Я не испугался и был готов к этому, зверь внутри, видимо, уснул. Я хотел новой жизни.
- Здесь очень много книг...интересных. Я привезла сюда краски и альбомы, здесь и швейная машинка есть и ткани какие-то. Я буду приходить через день. Будь пожалуйста сильным, старайся думать о хорошем, впереди у нас длинная и счастливая жизнь.
- Запирай давай меня. Я, мне кажется готов.
Дверь захлопнулась, скрипнул навесной замок. Я подбежал к окну, открыл и сразу осмотрел решетку. Решетка сильная, забитая скобами. Я действительно в карцере.
Ну привет, ад.
Я впервые почувствовал, что такое излёт. Не знаю как называется это чувство и состояние. Но я назвал его именно так. Это букет безысходности:
Гулкое, всеобъемлющее отчаяние, жалкость, тоска, ужасная раздирающая боль где-то глубоко внутри, все перемешивается с болью физической, со сломанным ребром, больной ногой, головой, дикими спазмами в желудочно-кишечном тракте, рвота не останавливается, хотя, кажется, что кончилась уже даже желчь. Лежишь, орёшь и плачешь. Понимаешь, что никто не услышит и не придёт.
Я лег и зажмурил глаза. Завтра я очнусь, мне тринадцать, я у мамы, папа живой, скоро я стану рок-звездой.