31.12.1994 года, г. Грозный

- Представляете, стоит батарея на Одере - пикируют на них немецкие самолеты... а Гумилев выходит на берег и читает Гете!.. Командир батареи ему говорит: "Ну, ты, Гумилев, даешь!" - вспоминал один из его сослуживцев.

Воевать с немцами пришлось не только поэту Николаю Гумилеву, но и его сыну, историку и тоже поэту Льву. Но военный путь его был гораздо тернистее.

Начало Великой Отечественной Лев Гумилев встретил в Норильске, в лагере, где отбывал пятилетнее заключение. Попал он туда студентом четвертого курса по обвинению в антисоветском заговоре. Сам будущий ученый вспоминал, что не сдержался на лекции, когда преподаватель стал оскорблять отца.

Срок его истек 9 марта 1943 года, но уезжать из Норильска Гумилеву было запрещено до конца войны. Через полтора года, уже осенью 1944 года он, наконец, в благодарность за открытие месторождения железа на Нижней Тунгуске добился разрешения отправиться на фронт.

Лев Гумилев угодил как раз к началу Висло-Одерской наступательной операции. Служил он в зенитно-артиллерийском полку. Командир его батареи невзлюбил новичка.

- Когда под городом Тойпицем я поднял батарею по тревоге, чтобы отразить немецкую контратаку, был сделан вид, что я тут ни при чем и контратаки никакой не было, и за это я не получил ни малейшей награды, - вспоминал позже Гумилев.

После окончания войны Гумилев-младший получил две медали: "За взятие Берлина" и "За победу над Германией". Напомним, что его отец имел два Георгиевских креста за храбрость.

Источник: Литинтерес

В тот осенний день я встал, ни свет, ни заря. Дождавшись самых ранних маршруток, я на перекладных, поехал на рыбалку. В октябре 2004 года на «сталинском пруду», что в пригороде Грозного, знакомые рыбаки говорили, что там очень хорошо клевал карась с ладошку, да, и сазана с пол-локтя можно было умудриться выудить, если повезет. Я не был на том пруду с осени 1994 года, мы тогда с дворовой детворой ходили туда пешком с другого конца города через «карпинский курган», чтоб искупаться, да «устриц-перловиц» наловить со дна, чтобы там же запечь их на углях.

С тех пор прошло 10 лет, многое изменилось: дом в котором я раньше жил был снесён до основания, тех ребят, с которыми я ел устриц, тоже уже не стало – кто успел, тот уехал подальше от войны, погибших во время обстрелов и бомбежек похоронили на футбольном поле сзади нашего дома, кто-то просто пропал без вести за «две чеченские кампании». Аналогично вышеописанному не стал краше за прошедшее десятилетие «сталинский пруд». Точнее будет сказать, что я этот пруд вообще не узнал бы, и если бы не топографический ориентир - радиозавод на котором когда-то работала моя мама. Проехав мимо развалин завода, я попросил остановить маршрутку, и вышел. Туман начинал рассеиваться, и я направился в сторону силуэтов бурелома - там раньше был пруд. Увидев впереди некое подобие болота, густо поросшего рогозом в окаймлении камышовых зарослей, я засомневался, туда ли я попал. Однако, я вспомнил слова напутствия рыбаков, о том что пруд обмелел и заболочен. Но, главным для меня на тот момент было то, что там очень хорошо клюет рыба, а если есть и рыба, то есть и рыбаки, которые топчут тропы к воде. Значит, где-то поблизости есть не заминированные тропы-подходы к воде, в дебрях бурелома из поваленных от бомбежек деревьев. Найдя такую тропу, точнее, след от придавленной травы, я не без опасений, и усиленно запоминая дорогу обратно, пробрался к просеке в камышах. Подмачивая обувь по придавленному рогозу я наконец-то дошел и до открытой воды. Примотав леску, к вершине срезанной ветки ольшанника, я оснастил свое нехитрое удилище, и с замиранием сердца забросил удочку. Прошел час. Клева не было. Ловил я на тесто, замешанное на анисовом масле. Говорили, что это хит сезона - беспроигрышная наживка на то время, потому я больше ничего с собой и не взял. Шел второй час безклевья. Солнце постепенно выходило в зенит. Туман с росою, как и мои надежды поймать рыбу, таяли на глазах. Отчаявшись, я решил накопать червей. Старых, добрых земляных червей - беспроигрышную наживку всех времён и народов. Оставив удочку закинутой в воду, я пошел по камышам обратно к земле. Дойдя до тропы по которой пришел, я начал вскапывать на ней землю осколком какой-то железяки. При первом же копке, в кореньях травы, найдя хиленького дождевого червя, я воодушевился, и сам не заметил, как углубил ямку еще сантиметров на 20, но червей больше не было…

-СИДЕТЬ НА МЕСТЕ!!! Руки за голову!!! –услышал я крик слева себя.

Стало не до червей. Я поднял руки, медленно завел ладони за голову, скрестив пальцы на затылке.

-ВСТАЛ!!!

Прежде, чем встать, я заметил, как хилый, дождевой червь, до этого вяло лежавший на сморщенном листе лопуха, начал резво, чуть ли не вприпрыжку, улепётывать. То ли боялся, что его прикончат, то ли обрадовался внезапно появившейся амнистии в виде дула автомата направленного на меня.

Лязг затвора автомата прервал мои мысли.

-Ты сейчас ляжешь, и больше не встанешь, встал быстро!!! –дополнил монолог затвора его хозяин.

Я поднялся с руками за головой.

-Два шага назад!

Я отошел.

-Обыскать!

Один подбежал ко мне, и начал шарить руками по телу – «червей что ли ищет» - подумал я. В этот момент второй подбежал к выкопанной мной яме, и начал рассматривать ее. «Ну, точно, червей ищут» -подумал я, сам себе поднимая настроение.

-У него тут ксива какая-то, и тридцать рублей, больше ничего.

-Покажи ксиву.

В 2004 году, в неспокойной Чеченской республике, было много блок-постов, и чтобы на этих блок-постах ко мне не было лишних вопросов, я в дополнение к паспорту, показывал,сделанное специально для таких случаев «удостоверение врача-интерна онкологического отделения». Юридической силы оно никакой не несло, но было, чтобы было.

-Ты врач что ли? Что ты в этом болоте забыл?

-Да, врач. Порыбачить приехал.

-Зачем яму на тропинке копал? Мину может закладывал? -не унимался он.

-Да нет, червей хотел накопать, на хлеб не клевало.

-Ты какой врач?

-Онколог.

-По шишкам который? Посмотри-ка что у меня тут на голове.. Он снял каску, оголив бритое темя, с красующимися на нем двумя опухолевидными образованиями небольших размеров.

-Атеромы это. Эпидермальные кисты – доброкачественные новообразования.

-А у меня что? –спросил другой, приподняв бронежилет.

-Липома. Жировик, в простонародье. Тоже - добро.

Они переглянулись. Старший одобрительно кивнул, то ли подтверждая мои диагнозы, то ли подтверждая, что он верит в то, что в раздираемой войной республике врач онколог пришел половить рыбу на болото, и копал червей на тропе по которой они шли на разведку местности.

-Ладно. Живи, онколог.

Под иракским Мосулом друг с другом сражаются разнородные конгломераты бойцов: иракская армия, иранский спецназ, курдская Пешмерга, шиитское ополчение, боевики ИГ (террористическая организация запрещенная в РФ. тут и далее ТОЗР). Воюют всем, что найдется под рукой, поэтому выглядит эта война порой, как кадры из постапокалиптического фильма.

При отступлении к Мосулу террористы подожгли месторождения серы. Ад в прямом и переносном смыслах.

Черный цвет в моде не только у ИГИЛ (ТОЗР)— несмотря на то, что, особенно на фоне пустыни, черная техника становится более заметной. Видно, что броневики подвергались обстрелу, но бронестекла выдержали.

На Мосул наступает подготовленная американскими инструкторами Золотая дивизия. Каждый боец Золотой дивизии не только «страшнее, чем тысяча террористов», как говорят их командиры, но и вселяет ужас в сердца боевиков ИГИЛ (ТОЗР) своими страшными масками.

Авторы этого бронебульдозера проявили чудеса конструкторской мысли. Как известно, бронированные трактора, грузовики и бульдозеры являются излюбленным и опасным оружием ИГИЛ (ТОЗР). Начиненные несколькими десятками, а то и сотнями килограммов взрывчатки, они подъезжают к блокпостам под огнем и взрываются, нанося страшные потери и разрушения. С помощью подобных сухопутных брандеров с последователями «камикадзе» за рулем и рычагами, террористы нередко добиваются военных успехов. Часто за взрывом следует атака и захват укрепленной позиции. Бронебульдозеры использует и курдская Пешмерга, но в целях расчистки завалов и оборудования укреплений на передовой.

Не всем «шахид-бульдозерам» «везет».

Одна из наиболее часто применяемых обеими сторонами машин — бронированный американский Humvee. Иракской армии такие автомобили дают союзники. А боевики ИГИЛ (ТОЗР) захватили более двух тысяч «хаммеров» в 2014-м, когда с лету взяли ныне штурмуемый коалицией Мосул. Тогда иракская армия бежала, побросав огромное количество техники, боеприпасов и вооружений. А часть солдат перешли под черное знамя.

MRAP у ИГИЛ (ТОЗР) прибрел совершенно «кинематографический» вид.

А вот курды достигли определенных высот в кустарном изготовлении броневиков. Этот сделает честь любому оборонному заводу.