Серия «Воспоминания о жизни в СССР»

Этот пост составлен как ответ на просьбу @rosewell28 в комментариях к посту: 1946-1947 гг. Жизнь в Сибири (воспоминания о жизни в СССР) изложить своё мнение о статье "Будем ходить в магазины только смотреть" (https://www.kommersant. ru/doc/1041353).

От автора. Я в данном посте высказываю своё мнение, основанное на впечатлениях от событий того времени. Для подтверждения своих заключений я сделал ссылки (1, 2, 3, 4) на публикации, как рекомендуется в правилах контента (Кодексе Пикабу). Их перечень помещён в конце поста. В посте представлены численные показатели, из этих источников. Дополнительно в посте будут приведены примеры из жизни нашей семьи.

Кратко о статье "Будем ходить в магазины только смотреть"(3). В статье излагаются причины и последствия продовольственного кризиса 1946—1948 годов в СССР. Обозреватель газеты "Коммерсант Власть" Евгений Жирнов представляет положение с нашей стране так, что «…партия и правительство переложили всю его тяжесть на граждан страны, повышая цены, снижая зарплаты и обрекая детей на голод и смерть» (3).

Как жилось в Сибири во время и сразу после ВОВ

Если в общем характеризовать социально-экономическое положение в Сибири, то в начале и в первой половине войны оно ухудшилось. Поэтому смертность, например, в Новосибирской обл. увеличилась примерно на 15% (1).

Государство предпринимало меры к тому, чтобы улучшить положение в социально-бытовой сфере. В результате этого:

- удалось не допустить массового голода и хронического недоедания,

- обеспечить людей практически полностью работой и жильём, а также помещениями для эвакуированных детдомов, и наладить их работу,

- не было эпидемий инфекционных заболеваний.

Поэтому социально-бытовое положение населения в Сибири в 1945 г. по сравнению с 1940-м даже улучшилось, смертность снизилась: в Новосибирской обл. в 2 раза, в Кемеровской – в 1,6 раз, в Алтайском крае – в 1,8 раз и стала ниже довоенного уровня (1).

Положение ухудшилось из-за неурожая 1946 года. Поэтому осенью 1946 г. была снята со снабжения по карточкам категория иждивенцев части населения, в основном – сельского. Но оно как правило имело личное подсобное хозяйство и могло легче это перенести, чем городское без такового.

Во многих публикациях российских исследователей и СМИ указывается, что голод в СССР в 1946 – 1947 годах был следствием:

- развала с.-х. производства из-за дефицита рабочих рук, скота и техники,

- засухи в европейской части страны и затяжных дождей на востоке в 1946 году,

- политики руководства страны (экспорта зерна, создания стратегического запаса зерна, увеличения налоговой нагрузки на население) (2, 3).

Встречаются и более сдержанные определения, что голод был в некоторых районах государства.

По моему восприятию обстановки в то время — голод был не везде. Например, в Асино и Зырянском (а они не были в исключительном положении) голода не наблюдалось и разговоров на эту тему не было. Трудное положение с питанием в нашей семье после переезда в Асино было результатом отсутствие личного подсобного хозяйства, в основном коровы, но мы не голодали, хотя недоедали.

С весны 1947 года в Асино уже начали продавать хлеб в магазинах по коммерческим ценам, по-моему, не каждый день, но строго по расписанию. Это для нас было существенным подспорьем дополнительно к обеспечению по карточкам. Почему я это запомнил? За хлебом я ходил, как помнится, раз в неделю. Когда привозили хлеб в магазин, то разгружать его вызывали желающих из очереди. Наградой за это была продажа хлеба вне очереди. Поскольку мне утром надо было идти в школу, то стоять в очереди не было времени. Я и несколько ребят всегда вызывались быть грузчиками, вернее разгрузчиками. Конкуренции из очереди у нас тогда не было, так как в очереди в основном стояли пожилые не работающие женщины. Для них такая работа была предельно тяжёлой.

Я считаю, что основной причиной голода был именно неурожай 1946 года, а не развал с.-х. производства. Дефицит рабочих рук, рабочего скота (особенно волов и лошадей), а не скота вообще, как указано в статье (3), и техники не характеризует развал. При развале с.-х. производства нельзя было выиграть войну. А преодолеть развал с.-х. производства за один год невозможно. В 1947 и в последующие годы сбор зерна увеличивался. Уже в декабре 1947 года были отменены карточки на продовольственные товары. Так что в военное и послевоенное время с.-х. производство функционировало эффективно.

Неурожай 1946 года был трагедией для нашей страны, а Англией и США рассматривался как шанс на ослабление возросшего международного значения СССР, закабаление и даже развал СССР и восточного блока, который объединил большинство стран восточной Европы и ГДР с СССР. Не на пустом месте У. Черчилль в Фултонской речи (1946 г.) призвал к созданию союза англоязычных стран и достижению абсолютного военного превосходства (ясно – над кем). Она обозначила начало войны (пусть и холодной) с Советским Союзом. В этих условиях создание стратегического запаса зерна было крайне необходимо. Экспорт зерна в Польшу, Венгрию, Румынию был вынужденной, но необходимой мерой поддержки не столько этих стран, сколько прочности складывающегося союза стран—в будущем участниц Варшавского договора. Сколько сил и жизней наших людей (солдат) положило государство на их освобождение. И после этого допустить, чтобы они перешли во враждебный нам лагерь. Это значило не только сделать бесполезным всё, что было совершено для их освобождения, но и существенно обнулить результаты победы в Великой Отечественной Войне.

Налоговая нагрузка была увеличена на владельцев домашнего скота. Это коснулось и нашей семьи. Мы начали сдавать как налог ежегодно по 48 кг. мяса. Было тяжело, но не так, как представляют. Поэтому, по моему мнению, упрёки в адрес руководства СССР в развале с.-х. производства и политике, приведшей к обострению голода, недостаточно обоснованы.

Разбор цитат из статьи:

Для подтверждения своего мнения привожу некоторые примеры из анализируемой статьи (3). Для этого я использую из неё цитаты. Та часть текста цитат, с которым я не согласен, выделена жирным курсивом. Ссылки в конце цитат указывают на источники, помещённые в конце поста.

Если анализировать публикации о голоде в СССР в российских СМИ и в анализируемой статье, то следует сделать заключение, что приводимые в них фактические данные в основном соответствуют действительности. Сообщения об ужасах голода без указания фактов являются скорее всего вымыслом. А выводы и комментарии во многих публикациях (и в анализируемой) на тему голода искажают и безосновательно порочат не только действия советской власти, но и весь тогдашний уклад жизни советского народа, а зачастую и народ, приписывая ему различные недостатки, например, беспамятство.

При рассмотрении публикаций на тему голода надо иметь в виду, что под видом фактов могут сообщить и вымысел (составители либо писем, либо статей). Например, в анализируемой статье (3) сообщается о письме майора Брайко, его фамилия указывается. А где он был у родных? На Украине. Область и район хотя бы указал. По письмам в «Правду», ЦК, а особенно вождю проводились проверки. И об этом знали. Так что название села или колхоза своего, а не чужого в письме было бы указано. Поэтому такой фактический материал надо анализировать. При этом можно обнаружить ряд нестыковок. Он пишет: «Колхозники получали по 2-3 кг хлеба на рабочий день, но могли получать по 5-7 кг.».  Человек, побывавший у родственников в селе, едва ли мог так написать. Единицей работы был трудодень (не рабочий день). Колхозники за трудодень в виде оплаты получали не хлеб, а зерно. Так везде писали и так говорили: трудодень и зерно. Хлеб и зерно – большая разница (даже по весу). Из килограмма зерна получается примерно до 2 кг хлеба за счёт припёка. Далее, как могло быть, что село, «…несмотря на то что руководители села и района пропивали все, жило зажиточно». При том, что руководителей села при Советской власти не было и в РФ нет. В то время скорее бы написали так: «Председатель колхоза ФИО всё пропивает…». К тому же применительно к урожаю всегда употребляли термин уборка, а не сборка, как в письме майора Брайко. Поэтому у меня большие сомнения в подлинности этого письма или в некоторых определениях и характеристиках, содержащихся в нём.

«60 лет назад, осенью 1948 года, завершился жесточайший европейский продовольственный кризис, тяжело отразившийся и на СССР. Как выяснил обозреватель "Власти" Евгений Жирнов, партия и правительство переложили всю его тяжесть на граждан страны, повышая цены, снижая зарплаты и обрекая детей на голод и смерть» (3). Так как в СССР не было расслоения населения по имущественному признаку (была разница), то перекладывать всю тяжесть было не с кого. Все несли тяготы жизни, но детей на голод и смерть власть своими действиями не обрекала, а оберегала. Поэтому в Сибири для размещения эвакуированных и оставшихся без родителей детей число детских домов за войну было значительно увеличено, например, в Новосибирской обл. с 45 до 79, в Алтайском крае с 56 до 83 (1). Не могли сразу создать нормальные условия жизни в детдомах, предотвратить смерть, уберечь – это было.

«…Совет министров СССР решил для возмещения потерь рабочих и служащих, имеющих ставки и оклады заработной платы не выше 900 руб. в месяц, повысить им заработную плату. Однако рабочих и служащих такая забота государства, мягко говоря, не обрадовала» (3).  Значит, зарплату не понижали, а повышали.  А автор беседовал с этими рабочими и служащими или опрос проводил? Такое голословное заключение, добавленное к фактическому материалу, воспринимается как имеющее место быть, и резко снижает значимость положительных приводимых данных. Такой приём широко применяется в различных и более серьёзных публикациях. Например, такое обобщающее высказывание: «При предприятиях и учреждениях поощрялось создание огородов, без которых выживание работников становилось невозможным» (2). Первая половина его верна, но сформулирована примитивно и с принижением принимаемых мер по улучшению снабжения рабочих продуктами. При предприятиях организовывались не огороды, а подсобные хозяйства и ОРСы (отделы рабочего снабжения), которые за счёт подсобных хозяйств и децентрализованных заготовок обеспечивали рабочих (например, в Кемеровской обл. за 1944-1945 гг.) картофелем на 82-86%, овощами на 90-94%, мясом на 80-84%, рыбой на 71%, молоком на 88% (4). Мясо, рыба и молоко в огороде не растут.

Вторая часть утверждения не может быть верной, так как не все предприятия имели подсобные хозяйства, а сотрудники учреждений -- огороды. Если бы она была верна, то половина горожан умерла бы, так как численность горожан, например, в Кемеровской обл. (Кузбассе), обслуживаемых ОРСами, к концу войны составила около 48% от общего числа трудящихся,  "находящихся на нормированном продовольственном снабжении" (4).

В крупных городах «С 26 февраля 1946 г. … снижение цен проводится на хлеб ржаной на 58%, на крупу — от 53 до 63%, на хлебобулочные изделия — от 41 до 50%, макароны — 55%, сахар — 33%, …» (3). Это что? Повышение или снижение цен? На рынках цены, конечно, повышались

«Однако на самом деле, как и во всех остальных странах, пораженных продовольственным кризисом, дело было не только и не столько в засухе. Уставшие от рабского труда колхозники с каждым годом работали на государство все хуже и хуже, ….» (3). Если это так, то почему голод удалось предотвратить уже к концу 1947 года? Это стало возможным потому, что за 1947 год валовой продукт с.-х. производства был увеличен (трудом колхозников) на 32 %, а растениеводства— на 48% относительно 1946 г.(5). То есть сельские труженики работали с полной отдачей и всё лучше, и лучше. А ещё в каких остальных странах были колхозы?

«И в течение всего этого времени народу с высоких трибун откровенно лгали о том, что никакого кризиса не было и нет. На торжественном собрании в честь 30-летия Октября Молотов говорил: "Нам не угрожают разрушительные для промышленности экономические кризисы, без которых не может жить ни одна капиталистическая страна". …» (3). Так, Молотов и не говорил, что у нас в эти годы нет кризиса. Он говорил о других кризисах и был совершенно прав, а его слова о подъёме благосостояния народа (не процитированы в посте) подтвердились в ближайшем же будущем.

«Подобную сводку можно было составить практически по любому городу страны» (3). Автор (как и многие другие) делает такой серьёзный обобщающий вывод на основе отдельных примеров, а не серьёзных исследований, что является типичным для очернителей прошлого нашей страны.

После жизни в Сибири мы осенью 1949 года переехали в г. Грязи Воронежской (ныне Липецкой) обл. И в Воронежской обл. я не слышал в разговорах об ужасах голода, о которых пишут в СМИ и Интернете. Эти вопросы не обсуждались и не запали в память людей. Хотя при ужасном голоде, обсуждение его в разговорах велось бы и продолжалось длительное время. Но ничего этого не наблюдалось.

Использованные источники

1. Зяблицева С. В. Социально-бытовая сфера Западной Сибири в годы ВОВ (1941 -- 1945). -- Автореф. дисс. на соиск. уч. ст. канд. ист. наук, 1995.

2. Голод в СССР (1946—1947) — Википедия https://ru.wikipedia. org/wiki.

3. Жирнов Е. Будем ходить в магазины только смотреть // Коммерсантъ Власть"20.10.2008. https://www.kommersant. ru/doc/1041353

4. Акименко Г.В. РАЗВИТИЕ ПОДСОБНЫХ ХОЗЯЙСТВ И ОГОРОДНИЧЕСТВА В ГОДЫ ВЕЛИКОЙ ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ВОЙНЫ (1941-1945 ГГ.) НА ПРИМЕРЕ КЕМЕРОВСКОЙ ОБЛАСТИ

https://alley-science. ru/domains_data/files/3September2018/ .

5. Второй этап снижения цен. -- Газета Извести,. №85 (9615),10.04.1948 г.

Этот пост составлен как ответы на вопросы, заданные в комментариях к предыдущему посту: 1946-1947 гг. Жизнь в Сибири (воспоминания о жизни в СССР)

От автора.

В комментариях на предыдущий пост было много вопросов о нашей семье, хозяйственно-бытовых проблемах, обеспечении продовольствием и товарами народного потребления, чувствах людей и настроении в обществе.

Так как многие из заданных в комментариях вопросов интересуют значительное число подписчиков, я решил написать пост, как ответ на вопросы, с некоторым добавлением. В результате этого он получился настолько большим, что я разделил его на две части

В следующем посте будет дан ответ на просьбу @rosewell28, : изложить своё мнение о статье в коммерсанте "Будем ходить в магазины только смотреть" (https://www.kommersant. ru/doc/1041353). Ответ будет дан с примерами из жизни нашей семьи.

Ответы на комментарии к предыдущему посту:

О станции Асино. Когда мы уезжали из Парбига в Томск, то абсолютно не имели представления, куда мы потом (после Томска) поедем. В итоге мою мать направили на работу в раб. пос. Асино. Это поселение было основано в 1896 году и названо Ксеньевкой, а позже посёлком Ксениевским в честь сестры императора Николая II Ксении. В 1933 году пос. Ксениевскийбыл переименован в село Асино, по названию железнодорожной станции. А станция получила это название (по данным зав. асиновского Краеведческого музея) потому, что там (по легенде) работала девушка Ася. Почему станцию назвали именем этой девушки толком не ясно. Но длительное время люди говорили, что идут/приезжают на «Асину станцию». В асиновском краеведческом музее имеется фотография сотрудников ж/д станции. Считают, что девушка в центре фото,  – это Ася (рис. 1).

Рис. 1. Сотрудники станции Асино. Ася, причёсанная на прямой пробор, в центре. Фото из открытых источников

Как скопили деньги на корову. При отъезде из Парбига корову, естественно, продали. Продали очень быстро знакомым, так как, хотя от неё надаивали самое большее 12 литров молока в сутки, но молоко было 4,8 % жирности. Сейчас от породистых коров надаиваю в 2 — 3 раза больше молока, но  меньшей жирности. Но тогда такой удой считался вполне хорошим.  Деньги от продажи коровы не тратили несмотря ни на какие проблемы. На эти деньги весной и купили корову в Асино. Вообще, коровы стоили не дёшево, по-моему, порядка 1200—1500 рублей.

О коррупции и преступности я толком не могу ничего сообщить, так как я был ещё школьником, но по данным различных источников, с учётом настроя народа и суровости наказаний она была на гораздо более низком уровне, чем сейчас. В связи с тем, что Асино было ближе к Томску, связано с ним железной дорогой, а вблизи был расположен Сиблаг, то преступность, конечно, была выше, чем в такой глубинке как Парбиг. Но преступления были в основном связаны с кражей продуктов питания и одежды. Должностные лица привлекались к ответственности в основном за растрату или хищение социалистической собственности. Но вот мелкий из моей жизни штрих к пояснению вопроса о коррупции: в Артек меня направили по решению педсовета школы. Как нам потом рассказали, от школы было два кандидата: сын директора школы и я. Педсовет принял решение дать путёвку мне. В настоящее время сложно себе представить, чтобы отклонили кандидатуру, связанную с директором организации или фирмы.

Дети в то время рано приобщались к труду: надо было работать на огороде, ухаживать за коровой, телёнком, свиньёй, курами, гусями. За домашними животными нужен был не только повседневный уход: приготовить корм, накормить, напоить, - надо было ещё  заготовить корм на зиму. Для коровы - это примерно 3 тонны сена. Его ещё надо перевезти с места заготовки  к стайке (сараю). Корову надо ещё три раза в день доить, а летом рано утром отправлять в стадо, днём желательно  сходить на пастбище подоить, а вечером встречать и забрать из стада. К тому же приходилось выполнять много домашней работы, заниматься с младшими сёстрами и братьями, так как взрослые были заняты на работе, да ещё учёба. Делами по домашнему хозяйству я занимался уже с девяти лет. Так, зимой ездил в лес с отцом или матерью заготавливать дрова. Для этого надо деревья спилить, обрубить сучья, распилить ствол на брёвна по длине саней и вывозить их на санях— на конной тяге. А в лесу снег почти по пояс, а от и до дороги надо ещё доехать по снежной «целине». Потом брёвна надо разгрузить у дома, распиливать на поленья, колоть и топить печку. А инструмент— двуручная пила и топор.

Поэтому свободного времени и на игру оставалось мало. Играли в основном на улице в лапту, в чижик, в пряталки. Игрушки мастерили себе сами; ребята делали деревянные автоматы, мечи (но в войну почти не играли), самокаты с колёсами из старых подшипников, рогатки и т. п. Девочки из тряпочек делали куклы, шили им одежду.

Медицинское обслуживание в конце войны и сразу после неё в Сибири стало лучше, чем в довоенное время. При тяжёлых условиях жизни люди вроде бы должны были часто болеть, но болели редко, в тяжёлых случаях их помещали в больницу. Я, например, болел намного реже, чем до войны. Недомогания (простуду, ангину и грипп в лёгкой форме) лечили дома. Из лекарств использовали кальцекс, при болях в горле стрептоцид, для снижения температуры ацетилсалициловую кислоту и анальгин. Кальцекс -- комплексное средство, способное снимать отек, воспаление, температуру и очень необходимое в сезон простуд и гриппа, так как эффективен при острых респираторных заболеваниях (гриппе, ОРЗ, простудах и др.). Он почти не имеет противопоказаний и побочных эффектов, дёшев. В результате этого он был одним из самых популярных лекарств, но незаслуженно забыт в настоящее время. Сейчас купить кальцекс трудно, так как препарат дешевый и поэтому невыгоден аптекам для реализации. То же можно сказать и о стрептоциде, который оказывает лечебный эффект в отношении многих болезнетворных микробов: стрептококков, менингококков, пневмококков, гонококков, кишечной палочки, возбудителей малярии и страшной болезни --  токсоплазмоза. Он заменён сейчас намного более дорогими препаратами, но иногда менее эффективными и с большим количеством побочных эффектов. Чтобы вызывали врача на дом, я этого не помню. Сложно вызвать врача в деревню, от которой до райцентра 25 и более км, дороги грунтовые, а транспорт на конной тяге.

Про школу. В Асино я учился в 6-м классе (примерно с февраля) и 7-м классе. Тогда

В государстве было три типа общеобразовательных школ: начальная (1-4 классы), неполная средняя (1-7 классы), средняя (1-10 классы). Но обязательное семилетнее образование ввели только с 1949 года. Поэтому некоторые учащиеся заканчивали менее 7-ми классов и устраивались на работу, чтобы не только не сидеть на шее у родителей, но также и помогать семье материально, так как у многих отцы погибли на фронте или вернулись с войны искалеченными. У большинства детей было стремление учиться. Это мотивировалось в значительной степени тем, что с более высоким уровнем образования можно было устроиться на работу, где требуются более обширные знания, и которая поэтому лучше оплачивается. Дети из большинства семей были серьёзные, но были и шалопаи. Дисциплина была на более высоком уровне, так как за серьёзные проступки могли отчислить из школы. В сельских школах, где я учился, вымогательства и группировок по национальному признаку не было. В Асино, правда, были спецпереселенцы из авт. области Немцев поволжья, но они не выделялись среди коренных жителей и не составляли выделенного и обособленного анклава. В Асино эвакуированных (как социальной группы) уже не было, вероятно, поэтому в школе уже не кормили. Большое воспитательное значение имела пионерская организация, через неё в значительной степени и проводили гос. политическую пропаганду, агитацию к сдаче норм на значок "готов к труду и обороне", что было равносильно пропаганде здорового образа жизни. В сельских школах в классе было не больше 20 - 25 человек, поэтому учитель мог больше внимания уделять каждому ученику. Я это почувствовал, когда некоторое время посещал школу в Томске, где в классе было  больше 40 учеников.

В 7-ом классе изучали русский язык и литературу (писали сочинения), алгебру, геометрию, физику, химию, ботанику, географию, историю, иностранный язык, были уроки физкультуры. Сдавали экзамены по 6-ти предметам. Экзамены были письменные и устные. При сдаче устных экзаменов печатали билеты с вопросами и раскладывали на столе экзаменаторы текстом вниз. Ученик выбирал наугад билет, готовился к ответу, потом отвечал на вопросы билета экзаменатору. На экзаменах по литературе давали несколько тем, ученик писал сочинение на выбранную тему.

Основным источником массовой информации и пропаганды в войну для взрослых людей и нас (детей и подростков) было радио. Радио передавало московскую программу через проводной громкоговоритель Рекорд. Его называли репродуктором и тарелкой. Он был выполнен в виде конусного фибрового или бумажного диффузора диаметром примерно 40 см и имел регулятор громкости. Производились настольные (рис. 2) и настенные его варианты. Громкоговорители такого же типа устанавливались на улице. Основная информация о положении на фронте, жизни в тылу и международных событиях передавалась в регулярных выпусках от Советского информбюро». Они были основной частью радиовещания во время войны. Сводки и сообщения повторялись много раз в течение дня.

Рис.2. Громкоговоритель Рекорд. Фото из открытых источников

Сводки Совинформбюро с фронта, и правительственные сообщения люди в городах могли слушать, находясь на улице.

Большое впечатление производили на меня и многих моих сверстников стихотворения Суркова, Симонова и других поэтов. Их читали по радио, печатали на плакатах. Я до сих пор помню многие из них полностью или в отрывках. В начале войны К. Симонов (один из моих любимых поэтов) писал правдивые и жёсткие стихотворения о неудачах на фронте, но нацеливающие на победу: опять мы отходим товарищ, опять проиграли мы бой……», «Если дорог тебе твой дом…» и др. Рекомендую прочитать это и другие стихотворения К. Симонова, дающие представление о настрое в начале ВОВ. К сожалению, поэзия сейчас не пользуется популярностью или её не представляют на эстраде. Из всех эстрадных жанров зациклились на песнях, многие из которых лучше бы не пели.

Для всех (и школьников, и взрослых) на втором месте после радио было кино. В районных центрах кино показывали в клубе. Кинотеатров как таковых не было. В начале войны фильмы о войне создать не могли, поэтому мы смотрели довоенные исторические и военно-патриотические фильмы. Перед показом фильма демонстрировался киножурнал. Киножурналы были двух типов: документальные и сатирические.

В документальных киножурналах показывали события на фронте и в тылу. Сатирические киножурналы были аналогом сатирического печатного журнала «Крокодил». В них остроумно (по Чарли Чаплински) на карикатурном уровне представляли немецкое руководство, немецких солдат и офицеров, их привычки и мнимые достоинства.

В первые месяцы войны при отступлении Красной Армии при показе кинохроники мы видели уничтоженные вражеские танки и самолеты, пленных немцев, упорную оборону и атаки наших войск. Значит, Красная Армия не бежит, а упорно борется и наносит большой урон врагу. Это поднимало наш моральный дух, вселяло уверенность в победе, что было очень важно в начале войны. Дополнительно к этому выпускались полнометражные документальные фильмы: «Разгром немецких войск под Москвой», «Сталинград» и другие, которые производили на нас большое впечатление. К сожалению, сейчас документальные киножурналы не демонстрируют, а зря. Их можно было бы показывать и по телевидению, и через различные сайты в интернете. Отрывочные фрагменты документалистики, показываемые в различных передачах по телевидению и на сайтах интернета, не дают полностью представления о текущих событиях и не погружают зрителя в атмосферу, реальную обстановку событий (войны, работы и т.п.). Но об этом я сужу по себе.

Печатными источниками текущей информации были газеты «Правда», «Пионерская правда» и др., областные и районные газеты, а также журналы. Но я не помню, что читал какие-то газеты. Вероятно, их получали библиотеки и организации. Библиотеки находились в районных центрах и активно посещались. В них было записано много школьников и насколько помню  там всегда были очереди. О взрослых ничего не могу сказать.. Насколько я помню в них всегда были очереди посетителей. Это мне запомнилось в результате одного интересного случая,  виновником возникновения которого был наш пёс. В настоящее время популярность библиотек, по-моему, близка к нулю. Я несколько раз заходил в библиотеку в нашем квартале и каждый раз посетителей в ней не было.

Для мобилизации народа (как показала война) очень важна правдивая и полная политическая информация, активная пропаганда и агитация. Поэтому во время войны широкое распространение получила печатная и графическая наглядная агитация с использованием плакатов различной формы и размеров (рис. 3). Плакат тоже был оружием. Одним из самых значимых и запомнившихся мне был плакат художника И. Тоидзе «Родина-мать зовет». Он, по-моему, не потерял значимость и в наше время.

Во всех средствах информации во время войны не скрывались трудности в тылу и неудачи на фронте, народ нацеливали на достижение победы.

Рис. 3. Плакаты на стенах домов.  На плакате справа виден текст со стихотворением К. Симонова  "Если дорог тебе твой дом...". Фото из открытых источников

О разговорах во время и после войны подробно написать ничего не могу, так как по прошествии такого времени я подробности разговоров не помню. Но война вошла в быт, и в разговорах затрагивались в основном текущие и бытовые темы, говорили в том числе и о войне. Конечно, при получении похоронки родные испытывали стресс, получив извещение о гибели близкого человека. При общении с такими людьми и в разговорах с ними старались их приободрить.

Настрой в обществе. В конце поста хотелось бы отметить моё впечатление о настрое общества. В условиях войны и послевоенного времени проявилось, говоря высоким стилем, сплочение и единение народа, его высокий моральный дух. Среди людей не было уныния несмотря на трудные условия жизни и тяжёлую работу. Была твёрдая уверенность в победе. Как я мог заметить из разговоров и поступков даже в среде спецпереселенцев (раскулаченных) господствовало патриотическое настроение. Вернувшиеся с войны раненые пользовались всеобщим уважением. Люди были уверены в лучшем будущем. Поэтому один из самых тяжёлых послевоенных—1946 год был рекордным по рождаемости. Среди детей и подростков практически не было беспризорных. За всё время войны я встретил только одного такого сверстника. Он ходил по деревням и побирался, но не был агрессивно настроен. Мы прониклись доверием друг к другу, и я ему советовал перестать побираться и определиться в детдом, так как всю жизнь этим заниматься нельзя. Он соглашался, но говорил, что до зимы походит, а потом будет оформляться в детдом, что он и сделал осенью.

В целом у меня сложилось такое впечатление, что народ в основной массе был более дружным чем сейчас, доброжелательным и общительным. Он показал, что может успешно решать самые сложные проблемы в тяжёлых условиях военного и послевоенного времени.

От автора. Как и обещал во вводном посте после перерыва, я начал публиковать на Пикабу новый цикл статей о развитии науки и техники.Следующим обещанным циклом является цикл "Воспоминания о жизни в СССР". Он является логическим продолжением статей про жизнь нашей семьи во время ВОВ (6 статей).

Воспоминания о жизни нашей семьи во время ВОВ (часть 1)

Воспоминания о жизни нашей семьи во время ВОВ (часть 2)

Воспоминания о жизни нашей семьи во время ВОВ (Часть 3)

Воспоминания о жизни нашей семьи во время ВОВ (часть 4)

Воспоминания о жизни нашей семьи во время ВОВ (часть 5)

Воспоминания о жизни нашей семьи во время ВОВ (часть 6) Заключительная

События в статьях будут излагаться в хронологическом порядке, начиная с 1946 года, и вместе с вами мы окунёмся в прошлое. По мере продвижения (по годам), переходя к воспоминаниям о себе во всё более взрослом возрасте, я буду постепенно более детально рассказывать о различных событиях в моей жизни и жизни страны, социальных и политических настроениях окружающих меня людей и населения в масштабе государства.

Дополнительно к этому я буду отвечать на вопросы и замечания в комментариях, касающихся событий того времени, о котором будет идти повествование.

Мои воспоминания, мне представляется, будут особенно полезны для читателей молодого поколения, в большинстве своём получивших представление о жизни в СССР не от очевидцев и участников этих событий, а из СМИ (различных статей, фильмов, интернета и т.д.).

Жизнь в Асино

Итак, мы приехали в Асино зимой 1946 года из Томска на поезде. Асино расположено ближе к Томску (в 109-ти км от него) и уже тогда было связано с ним железнодорожным сообщением. Когда мы ехали в Асино, то примерно на полпути (на станции Итатка) увидели, что вдалеке работает много людей, а вокруг метров через 20 друг от друга стоят солдаты с автоматами наизготовку. Нам пояснили, что это власовцы сами себе строят лагерь. Их, как правило, осуждали на 25 лет и размещали не в Асиновском сиблаге (сибирском лагере), расположенном недалеко от Асино, а отдельно.

Село Асино в декабре 1945 года было преобразовано в рабочий посёлок, так как в нём работали и во время ВОВ развивались лесозавод, шпалозавод, лесоперевалочный комбинат, сплавная контора, предприятия местной промышленности. Население достигло десяти тысяч человек. В послевоенные годы посёлок Асино продолжал развиваться, поэтому он представлял собой село, но в нём уже были построены и двухэтажные дома.

Квартиру от районной организации «Заготживсырьё», куда перевели на работу мою мать, нам дали в ветхом одноэтажном бревенчатом двухквартирном доме. Он фасадом выходил на главную улицу, идущую от ж/д вокзала вдоль всего посёлка, а боковой стороной (нашей квартирой) - в проулок, ведущий к рынку. Через дорогу был парк, в котором был построен клуб, который был одновременно и кинотеатром. Чуть подальше на той же стороне улицы располагались два школьных здания, Старое - одноэтажное и новое - двухэтажное (в школе было электрическое освещение). Так что наш дом находился на полдороги от ж/д вокзала до центра.

Наша квартира состояла из комнаты (одно окно обращено на улицу, одно -- в проулок), небольшой кухни (одно окно -- в проулок) и сеней. Сени — это входная часть (как бы прихожая) дома; неотапливаемое и нежилое проходное помещение, соединяющее  жилые комнаты с крыльцом. Крыльцо и нашей квартиры, и соседей выходило на участок (огород). Отопление, конечно, было печное -- печка с плитой. Воду доставали из колодца, расположенного недалеко от дома.

Электричества в жилых домах и в служебных помещениях многих организаций не было. Освещение было такое: в жилых домах семилинейная керосиновая лампа, в организациях керосиновая лампа молния.

В нашей квартире в двери из сеней на улицу стёкол не было; 3 из 4-х проёмов дверной рамы были забиты фанерой, а один нижний проём был пустой (без стекла и фанеры). Сразу достать стекло или фанеру не удалось, так что через него можно было пролезть в сени снаружи. Этим и воспользовался какой-то тип. Как-то поздно вечером я открыл дверь в сени и вижу фигуру человека, по пояс торчащего из этого проёма. Он мгновенно исчез, выбрался обратно на улицу, но семью, жившую в этом доме до нас, ограбили, поэтому мы постоянно запирали дверь из дома в сени на крючок изнутри, а мать ставила на ночь топор около своей кровати. Эта привычка осталась у неё и в дальнейшем. Когда она оставалась на ночь одна, то для спокойствия всегда ставила топор так, чтобы был под рукой.

В помещении ночью становилось холодно из-за ветхости постройки. Тогда мы сделали в кухне под самым потолком полати (настил из досок). Хорошо, что кухня была маленькая, метра 2 в длину. Это нам облегчило дело. Мы прибили бруски к противоположным стенам и положили на них концы досок. Все втроём мать, сестра и я залезали туда спать. Под потолком было теплее. Спали, как говорили тогда, валетом: мать с сестрой в одну сторону головой, я в другую и под другим одеялом. Так по ширине мы занимали меньше места.

Следует отметить, что 1946 и 1947 годы были самыми тяжёлыми после войны из-за засухи в некоторых регионах СССР. В связи с этим была перенесена отмена карточной системы на следующий год, о чём и было сообщено в августе 1946 г. В магазинах хлеб продавали только  по карточкам, крупы в продаже не было. Поэтому продукты мы покупали на рынке (базаре, как тогда говорили). Благо он располагался близко от нашего дома.

Как я уже писал питание было нормальное у тех, кто имел подсобное хозяйство. Продукты: овощи, горох, фасоль и другие, -- были со своего огорода, молоко -- от своей коровы, мясо -- от своих домашних животных. Так как у нас ничего этого не было в связи с переездом, то питание было скудное: в основном всё то, что можно приготовить из картошки и капусты. Все овощи и молоко были покупные. У бухгалтера зарплата была примерно 700 рублей, порядка шестисот рублей с копейками чистыми. То есть приходилось порядка двухсот рублей на едока. На эти деньги не разгуляешься даже при тех ценах. Государственные цены на продукты были примерно такими (за 1 кг): хлеб чёрный 3 руб., говядина 30 руб., молоко ( за 1 л.) 3 руб., масло сливочное 64 руб., сахар-рафинад 5 руб., масло растительное ( за 1 л.) 30 руб.,яйца (за десяток) 12. Но в магазине этих продуктов не было. Всегда была соль. На базаре  все продукты стоили  примерно в 1.5 раза дороже, но молоко продавали примерно по госцене.

Поэтому, когда от соседей мы узнали, что в Томске продают шелуху после обдирки зёрен овса, то несколько раз ездили за ней. Привозили в мешках, сколько могли донести. Эту шелуху мы замачивали в воде последовательно два раза, полученную мутную воду отстаивали. После первого замачивания в отстое получалось жидкое тесто. Из него пекли блины. После второго замачивания получалась масса пожиже. Из неё варили кисель.

В качестве отступления приведу один факт, в который трудно поверить. Сильное впечатление на нас произвёл один из завсегдатаев базара по прозвищу «Бог ты мой». Это прозвище он получил, так как при произнесении каждой фразы повторял эти слова. Он был часто пьян, но не был алкоголиком. Чем он занимался на базаре, было непонятно. Зачастую он падал в канавы, которые рыли вокруг домов, чтобы сделать завалинку из земли для утепления помещения зимой, и засыпал. Ранней весной при начале таяния снега эти канавы наполнялись водой. Ночью вода замерзала. Поэтому часто утром можно было наблюдать такую картину: «бог ты мой» спит в канаве, по пояс вмёрзший в лёд. И он даже не простужался. Сам много раз я это видел, но никогда бы этому не поверил, если бы мне об этом рассказали.

Весной мы купили корову, посадили картошку на участке за пределами посёлка и овощи в огороде у дома.Однажды  летом идём мы с сестрой на участок тяпать (полоть и окучивать) посадки картофеля. Навстречу нам идёт школьная учительница и требует, чтобы я срочно пришёл в школу. Мы с сестрой подумали, что мне опять дают какое-то общественное поручение. Я даже обиделся, что не дают поработать, но пошёл в школу. Оказалось, что школе выделили одно место в пионерском лагере Артек в Крыму, и мне выделили туда путёвку как отличнику и активному участнику в общественной работе: я  был председателем совета пионерской дружины.

В Артеке

В первый же послевоенный год Государство начало налаживать работу по организации отдыха учащихся (пионерских лагерей), одним из которых был всесоюзный пионерлагерь в Крыму Артек. И группа школьников из сибирской глубинки (и я в том числе) были одними из первых отдыхающих в его послевоенной истории. Вся семья радовалась этому, но в сапогах или босиком в Артек не поедешь, а ходили мы,  сибирская ребятня (как я писал раньше) в сапогах: летом в хромовых (или босиком), осенью и в грязь (после дождей) в юфтевых.

Кстати, о сапогах. Сапоги были из кожи местной выделки и местного пошива. Обуви из такого качества хрома и юфти я после войны и до сих пор не видел. В связи с сапогами мне запомнился один случай с моим одноклассником, который характеризует психологию бедноты. Идёт он мне навстречу после дождя в новых сапогах и грустный, даже печальный. Я его спрашиваю: «Ты в новых сапогах, а почему такой грустный?»

-- Да вот, здоровенный гвоздь из доски торчал, а я на него наступил и подошву проткнул. Лучше бы я босиком пошёл.

-- А ногу-то повредил?

-- Нет в портянке гвоздь застрял.

-- Так радуйся, босиком пошёл бы, так ногу бы пропорол.

--  Ну и что! Нога бы зажила, а новый сапог испортил, теперь в починку отдавать надо!

Хочу отметить, что этот мой одноклассник был не примитивным, а очень талантливым человеком. Он, учась в 7-ом классе, писал поэмы о рыцарях, их возлюбленных, турнирах. Учитель его пытался переориентировать на современные темы, о природе писать. Но это его не вдохновляло. К сожалению, мы были воспитаны более на «исторических» романах о рыцарях (Айвенго и др.) и про индейцев (Всадник без головы, Последний из могикан и др.). Так что, В. Скотт, Ф. Купер и Майн Рид были нам более доступны и более известны, чем авторы книг про русские древности. К тому же таких увлекательных и лёгких для чтения книг по русской истории я, например, до сих пор не читал. Наши более правдоподобны, но и более серьёзны и тяжеловесны.

Но вернёмся к артековским делам. Мать купила ботинки. В Томске собрали группу артековцев, определили сопровождающих, и мы с пересадкой в Москве благополучно доехали до Симферополя. Там нас посадили в автобус и по старой очень живописной дороге доставили в Артек. Артек после войны только начинал работать. Всё было гораздо скромнее, чем потом, но мы были очень довольны всем, особенно питанием. Распорядок дня был обычный для пионерского лагеря. Отдыхающие дети объединялись в отряды, руководили отрядами пионервожатые (сотрудники Артека). У меня новые и неразношенные ботинки натёрли ногу под щиколоткой до мяса, и ходить я в них не мог. Пришлось мне, как и многим другим, ходить босиком. К этому я был привычный, но вначале было очень неприятно ходить по каменистой почве и галечному пляжу. Природа южного берега Кыма, а особенно море, произвело на всех ребят и меня большое впечатление. Особенно нравилось всем купание в море. Первые купания запомнились тем, что морская вода лучше поддерживает твоё тело , чем пресная речная. С купаниями связан один интересный эпизод. Купать отряд водил учитель или вожатый по по физкультуре,  мы его называли физкультурником. Однажды приходим мы на пляж, а на реде недалеко от берега (примерно метров 400 ) красуется морской корабль, не речной теплоход. Начинаем купание, а  физкультурник плывёт к кораблю , мы за ним. Это с его стороны было безголовое решение. Подплываем к кораблю, все выдохлись. Я теперь удивляюсь, как ни кто не утонул. Нам спускают трап и приглашают на корабль. Мы взбираемся по трапу, нас встречает капитан. Физкультурник объясняет, кто мы есть. Тогда капитан устраивает нам экскурсию по кораблю, начиная с машинного отделения и кончая капитанской рубкой.Потом приглашает в кают - компанию и угощает обедом.  Мы были в восторге. После возвращения вплавь на берег только об этом и говорили. 

Если характеризовать ребят, то в Артеке были не худшие представители сообщества школьников. Отношения межу собой были дружелюбные, спокойные. Исключение представляли ребята, раненые в результате проживания на территории, где велись военные действия. Они были вспыльчивые и обидчивые, но не агрессивные. В Артеке мы пробыли одну смену (месяц) и на поезде возвратились домой.  До Томска ехали той же группой с сопровождающими, что и в Артек. В Томске  ребят встречали родители или представители школ, и все разъехались домой. Наилучшие впечатления от посещения Артека остались у меня на всю жизнь.

Наш многонациональный пионерский отряд Артека. Ребята со всех окраин СССР (я во 2 ряду 4-й слева )

С пионервожатой на фоне скал Адалары (я справа)

Самостоятельная жизнь в Асино

Весной 1947 года мать перевели на работу в посёлок Зырянское. Она с моей сестрой вынуждены были туда переехать. Я учился в 7-ом классе, и меня оставили в Асино закончить его и сдать экзамены. Вместе со мной остались корова и её телёнок. Так как дом, в котором мы жили, пришлось освободить, то мать договорилась с директором, что я буду жить на территории склада в комнате одного из подсобных помещений. С завскладом она договорилась о том, что, пока я буду жить там, его жена будет ухаживать за коровой, телёнком и кормить меня. За это они в качестве оплаты будут использовать молоко от коровы; а после моего отъезда она им корову продаст. В чём смысл такого договора? Ведь корову можно было купить на рынке в любое время. Но покупать её на рынке рискованно, так как при этом нет гарантии, что она будет соответствовать характеристике продавца. Поэтому корову предпочитали покупать у знакомых людей (по знакомству).

Через некоторое время мать приехала в Асино и забрала корову, так как в Зырянском хорошую корову купить не удалось. Несмотря на её извинения несостоявшиеся покупатели, естественно, обиделись на нас.

Итак, накануне экзаменов я остался с недоброжелательными соседями, на самостоятельном обеспечении и с телёнком, за которым надо ухаживать. Хорошо, что складские помещения были огорожены хорошим забором, и посторонних на территорию складов не пускали, а на ночь входные ворота запирали. Поэтому телёнка (четырёхмесячную тёлочку) мне сторожить не пришлось. Травку она щипала сама. Мне только надо было её поить, запирать на ночь в сарай, а утром выпускать на выпас.

Завтракал я на рынке по пути в школу, покупал и съедал поллитровую банку варенца, который готовили по сибирскому рецепту из топлёного (в русской печке) молока. Во время томления в печи на нём образовывалась румяная пенка. Её перемешивали с молоком. Так делали несколько раз. Потом томлёное молоко с пенками заквашивали. Варенец получался очень вкусный. Обедал и ужинал я всухомятку, а что ел, не могу вспомнить. На экзаменах все предметы я сдал на отлично, получил похвальную грамоту и стал собираться в дорогу.

Переход в Зырянское

До Зырянского было 45 км. На карте красной линией со стрелками показаны переезды нашей семьи за время жительства в Томской области.

Карта южной части Томской обл. Из открытых источников.

Я сделал из обычной матерчатой сумки вещмешок, положил туда похвальную грамоту, запас пищи на дорогу, повязал на шею тёлке верёвочный ошейник, свободный конец (метра полтора) был как бы поводок, намотал конец верёвки на ладонь и рано утром (часов в 6) отправился в путь. Вещей практически у меня с собой не было. Кстати, о вещах. При переезде матери с сестрой в Зырянское все домашние вещи уместились на одной телеге, да ещё кучер, взрослый человек и ребёнок. Так что пожитки были весьма небогатые. В начале пути у меня возникли две трудности. Первая: тёлка всё время рвалась вернуться, один раз чуть не вырвала поводок из моих рук, когда мы остановились, и я решил позавтракать. Вторая: просёлочная дорога была проложена через тайгу, никаких канав по сторонам дороги, ограждений, тем более указателей не было. Ни встречных, ни попутчиков тоже. За два дня пути никого я не встретил, и никто меня не обогнал. Иду и вдруг развилка. Куда идти? Встал и задумался. Пойдёшь не туда и можешь прийти в другое место. А деревня от деревни в Сибири были далеко расположены. Можно прийти и на лесоповал. А можно до вечера никуда не прийти. Что тогда делать? Ночевать в тайге? Пришлось проявить охотничью смекалку. Встал и начал разглядывать дороги и их обочины. Начал размышлять, что колея на дороге в Зырянское должна быть более плотной, а трава внутри и по краям колеи более жухлой. Перед этим прошёл дождь, дороги были грязные. А эти различия почти не заметны. Дополнительно к этому я подумал, что от основной, проезжей дороги лес, вероятно, должен немного дальше отстоять. Обратил внимание не перспективу. А как нарочно дорога влево отходила через поляну, но в конце её терялась в гуще деревьев. Пошёл направо. Через некоторое время вышел на взгорок. Дорога стала посуше и поплотней. Тут я успокоился окончательно. Поздно вечером, уже темнеть стало подошли мы к реке Яя.

Река Яя. Из открытых источников.

Стоим с тёлкой на левом брегу, а надо переправиться на правый. В настоящее время эта дорога заасфальтирована, а через Яю построен мост. Только я не знаю: дорогу проложили по старой или сдвинули, а мост построили на месте паромной переправы или нет.

На берегу собралось ещё несколько человек, в основном женщины. Кто с грибами, кто с вещами. Через реку переправа была паромная с ручной тягой. Паромщик уже закончил работу, и паром стоял около правого берега. Я спрашиваю у женщин: « Как переправляться -то теперь будем»? Отвечают, что на обласке. Обласок это выдолбленная из ствола дерева лодка. У неё округлый корпус, нет киля, поэтому она (как говорили) вертячая. По-научному у неё практически нет поперечной устойчивости. Подплывает парень на обласке. Женщины заходят в воду и размещаются равномерно по ширине на сиденьях. Я стою и думаю: «Как мне-то быть? Как затащить тёлку в лодку?. А в лодке она чуть в сторону встанет, и мы опрокинемся». А перевозчик мне: «Чего ты ждешь, заводи тёлку». Наверное, мы недооцениваем животных, они, вероятно, умнее, чем мы представляем. Тёлка спокойно входит в воду, перешагивает через борт, становится точно посредине вдоль лодки и не шелохнётся во время переправы. Примерно через полкилометра мы пришли в деревню и остановились на постоялом дворе на ночь. На следующий день по грязной дороге остаток пути в 25 км мы прошли до обеда, и заявились прямо в контору Заготживсырья.

В Зырянском мы прожили до осени 1949 года. Самым  значимым за это время событием была отмена карточной системы в декабре 1947 года, но об том речь пойдёт в следующем посте.