11 июня Русская православная церковь чтит память нашего великого святого, исповедника Луки Войно-Ясенецкого, архиепископа Симферопольского, называемого еще святитель Лука Крымский. Как напоминает церковный календарь, 18 марта - день обретения мощей святителя Луки Войно-Ясенецкого. Блестящий хирург, ученый с мировым именем, епископ Русской православной церкви, не отрекавшийся от веры даже во времена гонений. С 1996 года мощи святителя покоятся в Свято-Троицком соборе г. Симферополя, куда стекаются толпы прослышавших об исцелениях по молитвам святому врачу. Частицы со святыми мощами архиепископа Луки Войно-Ясенецкого есть во многих храмах по всей стране и даже за ее пределами. Сегодня "РГ" публикует только три истории чудесных исцелений по молитве святому, зафиксированных ученым-микробиологом, католическим аббатом и врачом-терапевтом. И касаются эти случаи исцеления по молитве святому Луке Крымскому не только православных верующих. Но сначала о том, почему так велик интерес к Луке Войно-Ясенецкому?
Начнем с того, что святитель Лука, в миру Валентин Феликсович Войно-Ясенецкий, почти наш современник. Родился в 1877 году в Керчи, упокоился в 1961 году в Симферополе. И дело даже не в том, что сохранились свидетельства, документы. Святителю выпало жить в один из самых трагичных периодов нашей истории, и он прожил его вместе со страной и народом. Русско-японская война, революция, провинциальная нищета и голод, смерть любимой жены, оставившей на руках безутешного вдовца четверых детишек, аресты, в общей сложности 11 лет тюрем и ссылок, снова война... Этого бы с лихвой хватило на несколько судеб! Больной, физически подорванный тяжелейшими условиями ссылок, пытками - чего стоит 13-дневный непрерывный допрос "конвейером", когда пытающие сменяются, чтобы отдохнуть, а тебе не дают спать!.. Святой не просто выжил. Пройдя весь ужас, он не сошел с ума, не возненавидел все и вся, не сломался. Сам переломил систему. Написанный в тюрьме труд "Очерки гнойной хирургии" не только стал настольной книгой для хирургов нескольких поколений, он получил высшее признание государства - Сталинскую премию.
Но откуда такая силища у физически немощного? Где взять такую? Этот вопрос не может не возникнуть, даже если ты только вскользь пролистал биографию святого. "Страстная любовь к хирургии", в которой Войно-Ясенецкий признавался не раз? А может его "всегдашнее стремление служить бедным и страдающим людям"? Тоже не пустые слова. Лука Войно-Ясенецкий так и жил - в служении другим. И неважно, были ли это больные крестьяне из курского Фатежа, ссыльные Енисейска, заключенные тюрем, раненые советской армии или жена оперуполномоченного, сами оперуполномоченные, да даже лагерные надзиратели - чем не люди? И в 67 лет святитель работал: правда уже не по 16 часов, по восемь-девять, но все равно, ежедневно делая операции: четыре, пять. Прекратил оперировать только в 68 - ослеп.
Но почти до самой кончины ставил точнейшие диагнозы, консультировал. Кстати, за многочисленными достижениями в области хирургии остался незамеченным тот факт, что именно профессор Войно-Ясенецкий еще в начале 1924 года провел первую в России успешную операцию по пересадке почки теленка больному человеку.
Но, конечно, не только для того, чтобы почтить память стойкого исповедника веры и врача божьей милостью собираются тысячи людей к его мощам. К святому идут за чудом. Чудом исцеления. А как же, был врач, целитель. И есть? И тут важный момент. Церковь всегда крайне критично проверяет рассказы о чудесах, учит "трезвенно" относиться к происходящему вокруг святынь, окорачивает экзальтированных. Достаточно сказать, что канонизация, то есть официальное признание святости, никогда не происходит сразу после смерти кандидата, должно пройти время, накопиться опыт. Святитель Лука, к примеру, несмотря на народное почитание, возникшее еще при жизни, был канонизирован только в 2000 году, через 39 лет после ухода. Самому акту канонизации предшествует тщательное рассмотрение документов, решение принимается только на основе фактов, имеющих подтверждение. В комиссии по канонизации помимо историков и богословов входят ученые. И то, что сегодня медики ценят Луку Войно-Ясенецкого не только как виртуозного хирурга, исследователя, совершившего прорыв, фантастически точного диагноста, но и признают случаи помощи святого, переходящие грань рационального, свидетельствует о многом. Общество православных врачей России, в которое входят звезды нашей медицины, так же как и Общество хирургов Греции, носит не просто имя великого врача, нет, они оба названы в честь святого. Кстати, в маленькой Греции более 40 храмов посвящено нашему Луке, а митрополит Арголидский Нектарий одним из первых собрал целый том сообщений о помощи, полученной по молитвам к святому. Значительное место в книге занимают свидетельства медиков и ученых, причем происходили эти чудесные исцеления по молитве нашему святому не только с православными верующими.
"Две недели назад мой сын, находящийся на учебе в Токио, заболел кишечной непроходимостью, - читаем в письме к отцу Нектарию, опубликованном в этой книге. - С сильными болями живота он пошел в больницу, где ему сказали, что если боли не пройдут сами собой, потребуется операция. Сын был в Токио совершенно один, и только одна православная женщина-врач подошла поговорить с докторами, ибо все вокруг там совсем не так, как у нас в Греции. Мы, его родные, не могли ничем ему помочь, кроме как молиться за него... В тот критический момент моя молитва за сына была направлена святому коллеге, хирургу и специалисту в области опухолей. Я настойчиво, на протяжении трех-четырех дней, молил его помочь сыну. Опухоль исчезла. Сын мой сейчас в полном здравии, и мы благодарны нашему небесному покровителю, не оставившему сына в далеком Токио". Г.Е. Пиперакис, микробиолог, профессор Афинского университета, г. Афины, 23 октября 2000 года.
А вот сухое свидетельство аббата Жоржа Бернэ из Монтескью (Франция): "Я - католический священник, мне 81 год. Вследствие несчастного случая получил серьезный перелом верблюжьей впадины сустава левой голени. Спустя несколько дней знакомая прислала мне книгу "Автобиография Преосвященного Луки, архиепископа Симферопольского". Я много молился этому святому архиепископу-хирургу и быстро поправился, очень благодарен святителю Луке и обращаюсь к нему ежедневно".
Есть аксиома: Бог уважает наше право выбора, Он сам нам его даровал. Поэтому-то Бог никогда не навязывает человеку чуда, предоставляя скептику возможность найти какие-нибудь рациональные объяснения произошедшему. Чаще всего в таких случаях все списывают на совпадения. Но, как сказал еще один русский епископ, старец и наш современник, Василий Родзянко, "когда я перестаю молиться Богу, совпадения отчего-то прекращаются". Чудеса творит Бог, святые - наши посредники, наши ходатаи перед его лицом. К святым мы обращаемся с криком: "Я мал и грешен, а ты велик и свят! Сумел стать святым! Я тону и барахтаюсь здесь! А ты давно уже с ним, рядом! Я гибну! Заступись за меня! Тебя он услышит!" Мы кричим о помощи, мы молим, а дальше работает принцип, известный тысячелетиями: "По вере вашей да будет вам".
Из письма отцу Нектарию Андонопулосу, игумену монастыря Сагмата. "По профессии я - врач-терапевт. Работаю в больнице города Ксанфи (Греция). Пишу, движимый желанием поделиться поразительным чудом, свидетелем которого я стал. В начале июня предыдущего года я нес в больнице дежурство. Привезли мать с сыном, мусульман по вероисповеданию, случайно отравившихся смертоносным ядом против насекомых. В течение 12 часов я всеми силами боролся за их жизни, однако их состояние, а особенно состояние матери, неизменно ухудшалось. Примерно в пять часов утра следующего дня женщина впала в кому, наступление смерти было для нее вопросом нескольких минут. Тогда я взмолился про себя: "Святителю Луко, целителю душ и телес! Сделай так, чтобы эти люди спаслись, пусть они и мусульмане, и не познали нашей веры"... И чудотворец Лука показал нам, что у любви божьей нет пасынков, но лишь одни дети. Состояние матери явно улучшилось, и мы смогли отправить ее с кислородной подушкой в реанимацию в город Салоники, откуда спустя 20 дней она выписалась. Молодой человек пришел в себя через несколько часов и спустя два дня также выписался совершенно здоровым". Василис Пападопулос, врач г. Ксанфи, 14 апреля 2002 года.
P.S.
✒️ На все ваши вопросы или пожелания, отвечу при непосредственном общении в Telegram: t.me/Prostets2024
✒️ Простите, если мои посты неприемлемы вашему восприятию. Для недопустимости таких случаев в дальнейшем, внесите меня пожалуйста в свой игнор-лист.
✒️ Так же, я буду рад видеть Вас в своих подписчиках на «Пикабу». Впереди много интересного и познавательного материала.
✒️ Часть материалов для людей ищущих истину, неверующих и атеистов:
Сегодня день прославления блаженной Ксении в лике Святых.
Святая блаженная Ксения родилась между 1719 и 1731 годами. О родителях святой, ее детских и отроческих годах ничего не известно. Известно только, что отца блаженной звали Григорием.
По достижении совершеннолетия Ксения Григорьевна сочеталась браком с придворным певчим, полковником Андреем Феодоровичем Петровым, и жила с супругом в Санкт-Петербурге. Но недолго судил Господь молодой чете идти вместе по жизненному пути: Андрей Феодорович внезапно скончался, оставив супругу вдовою на двадцать шестом году ее жизни.
Это трагическое событие изменило жизнь молодой женщины. Она была глубоко потрясена тем, что ее муж скончался без должного христианского приготовления и не успел принести покаяние. Ксения решила, что подвигом жизни она вымолит у Бога прощение прегрешений раба Божиего Андрея.
В день похорон мужа Ксения Григорьевна надела его одежду и всем, обращавшимся к ней с соболезнованиями, говорила, что умер не Андрей Федорович, а умерла его супруга Ксения Григорьевна. С этого момента она действительно умерла для мира, приняв на себя тяжелейший подвиг – подвиг юродства Христа ради.
Она сразу как бы забыла все земное, человеческое, все радости и утехи, и вследствие этого многим казалась как бы сумасшедшей, лишившейся рассудка. Так на нее стали смотреть даже ее родные и знакомые, и особенно после того, как Ксения раздала решительно все свое имущество бедным, а дом подарила своей хорошей знакомой, Параскеве Антоновой. Родные Ксении, полагавшие, что молодая вдова лишилась рассудка из-за свалившегося на ее плечи горя, подали даже и прошение начальству умершего Андрея Феодоровича, прося не позволять Ксении в безумстве раздавать свое имущество. Начальство умершего Петрова вызвало Ксению к себе, но после разговора с ней вполне убедилось, что Ксения совершенно здорова, а потому имеет право распорядиться своим имуществом, как ей угодно.
Освободившись от всех земных попечений, святая Ксения шла тяжелым путем юродства Христа ради. Облачившись в костюм мужа, то есть надев на себя его белье, кафтан, камзол, она все так же уверяла людей, что Андрей Феодорович жив, а умерла его супруга Ксения. Она никогда не откликалась, если ее называли Ксенией Григорьевной, но всегда охотно отзывалась, если ее называли Андреем Феодоровичем.
Какого-либо определенного местожительства Ксения не имела. Большей частью она целый день бродила по Петербургской стороне и по преимуществу в районе прихода церкви святого апостола Матфия (ныне – улица Большая Пушкарская, дом 35), где в то время жили в маленьких деревянных домиках небогатые люди. Странный костюм бедной, едва обутой женщины, не имевшей места, где главу приклонить, ее иносказательные разговоры, ее полная кротость, незлобие давали нередко злым людям и особенно уличным мальчишкам повод и смелость глумиться над блаженной. Блаженная же все эти поношения сносила безропотно. Лишь однажды, когда Ксения уже стала почитаться за угодницу Божию, жители Петербургской стороны видели ее в сильном гневе. Издевательства мальчишек в тот раз превысили всякое человеческое терпение, они ругались, бросали в нее камнями и грязью. С тех пор местные жители положили предел ее уличному преследованию.
Мало-помалу к странностям блаженной привыкли. Когда костюм Андрея Федоровича истлел и распался, святая облачилась в лохмотья. Ей стали предлагать теплую одежду и деньги, но Ксения ни за что не соглашалась променять лохмотья и всю свою жизнь проходила в красной кофточке и зеленой юбке или наоборот – зеленой кофточке и красной юбке. Вероятно, в память о цветах форменной одежды мужа. Милостыню она также не принимала, а брала лишь от добрых людей «царя на коне» (копейки с изображением всадника[1]) и тотчас же отдавала этого «царя на коне» таким же беднякам, как и сама она.
Бродя целыми днями по улицам Петербурга, Ксения изредка заходила к своим знакомым, обедала у них, беседовала, а затем снова отправлялась странствовать. Где она проводила ночи, долгое время оставалось неизвестным. Этим заинтересовались не только жители Петербургской стороны, но и местная полиция, для которой местопребывание блаженной по ночам казалось даже подозрительным. Решено было разузнать, где проводит ночи эта странная женщина и чем она занимается. Оказалось, что Ксения, несмотря ни на какое время года и погоду, уходила на ночь в поле и здесь в коленопреклоненной молитве простаивала до самого рассвета, попеременно делая земные поклоны на все четыре стороны.
В 1786-1790 годах под руководством священника Георгия Петрова и по проекту архитектора Алексея Иванова на Смоленском кладбище в Санкт-Петербурге была построена каменная Смоленская церковь. Рабочие, трудившиеся на строительстве храма, замечали странные вещи. За время их отсутствия, ночами, кто-то носил кирпичи на леса строящейся церкви. Наконец они решили разузнать, кто мог быть этот даровой неутомимый работник, каждую ночь таскающий для них кирпич. Оказалось, что это была раба Божия блаженная Ксения.
За великие ее подвиги и терпение Господь еще при жизни прославил свою избранницу. Раба Божия Ксения сподобилась дара прозрения сердец и будущего. Она предрекла кончину императрицы Елизаветы Петровны (1762) и молодого императора Иоанна Антоновича (1764), помогла одной девице избежать брака с беглым каторжником, выдававшим себя за убитого им полковника.
Уча людей правдивости, блаженная Ксения нередко открывала и тайны тех лиц, кого она навещала. Купчихе Крапивниной предсказала кончину прикровенно, говоря: «Зелена крапива, но скоро увянет», а одной бедной девице – замужество.
Однажды она сказала своей старой знакомой Параскеве Антоновой, той самой, которой подарила дом, чтобы та немедленно шла на Смоленское кладбище: «Вот ты тут сидишь да чулки штопаешь, а не знаешь, что тебе Бог сына послал!» Параскева в недоумении пошла в сторону кладбища и вдруг увидела толпу народа. Оказалось, что экипаж задавил насмерть беременную женщину, которая успела перед кончиной разрешиться от бремени мальчиком. Параскева взяла его себе, и так как не могла нигде отыскать отца младенца, усыновила его. Воспитанный ею приемный сын почитал ее как мать и в старости берег покой Параскевы, которая благодарила блаженную за великую радость.
Жители Петербургской стороны замечали, что если блаженная возьмет на руки больное дитя или благословит его, оно непременно выздоровеет. Если возьмет какую-нибудь мелочь из лавки купца – торговля будет успешной. Если она зайдет в дом, то в доме будут царить мир и согласие.
Блаженная Ксения несла подвиг добровольного безумия 45 лет и скончалась около 1803 года. Тело ее было погребено на Смоленском кладбище. И много знамений милости Божией начало совершаться у ее гроба. По совершении панихиды над ее могилкой страждущие получали исцеления, в семьях водворялся нарушенный мир, нуждающиеся получали им необходимое.
Люди, почитавшие блаженную Ксению, разбирали землю с ее могильного холма, так что холм насыпали несколько раз. Позже на месте холма была положена каменная плита, которую также разбирали по камушкам. В третьей четверти XIX века на этом месте была построена маленькая часовня, а в 1902 году по проекту архитектора Александра Всеславина была возведена большая каменная часовня. В советские годы часовню закрыли, но никакими усилиями безбожников невозможно было заглушить в народе память о блаженной и веру в ее молитвенное предстательство пред престолом Божиим.
Другое памятное место, связанное со святой Ксенией, находится на Петроградской стороне – это улица Лахтинская, где Ксения жила с супругом. Дом их находился либо в начале улицы, впоследствии названной по имени ее мужа – «Андрея Петрова» (с 1877 года – Лахтинская), то есть около Большого проспекта, либо между домами 15 и 19 по Лахтинской улице (в 2019 году здесь был возведен храм святой Ксении Петербургской).
После многолетнего народного почитания блаженная Ксения Петербургская, Христа ради юродивая, была причислена к лику святых 6 июня 1988 года на Поместном Соборе Русской Православной Церкви. А еще ранее – 24 сентября 1978 – Ксения Петербургская была канонизирована Русской Православной Церковью Заграницей. Храмы во имя святой Ксении находятся во многих странах мира, а изображение ее можно увидеть даже на новозеландских монетах.
В 2012 году остров Ниуэ выпустил в обращение памятную монету номиналом 1 новозеландский доллар с изображением на её оборотной стороне блаженной Ксении Петербургской на фоне часовни Смоленского кладбища. Монета изготовлена из серебра 925 пробы, весом 26,15
p.s. Добавлю от себя, как от человека, который лично прочувствовал силу и быстроту её молитвенного ходатайства к Господу. Я не удивляюсь тем потокам людей, которые приходят к могилке блаженной Ксении с какими либо жизненными скорбями или в знак благодарности за оказанную помощь. В эти, первые дни июня, я планирую посетить Смоленское кладбище и поблагодарить блаженную Ксению за её помощь.
У часовни, Смоленское кладбище.
Очередь к часовне в честь Ксении Петербургской на Смоленском кладбище г.Санкт-Петербурга, на месте погребения святой.
✒️ На все ваши вопросы или пожелания, отвечу при непосредственном общении в Telegram: t.me/Prostets2024
✒️ Простите, если мои посты неприемлемы вашему восприятию. Для недопустимости таких случаев в дальнейшем, внесите меня пожалуйста в свой игнор-лист.
✒️ Так же, я буду рад видеть Вас в своих подписчиках на «Пикабу». Впереди много интересного и познавательного материала.
✒️ Часть материалов для людей ищущих истину, неверующих и атеистов:
Я знаю парочку настоящих. Которые выбрали атеизм не из невежества или желания жить без совести, а осознанно.
Прочли не раз Библию, знакомы с писаниями святых отцов, изучали христианстую мистику и философию, знают историю церкви.
Получив максимальное количество знаний о Христе, они сознательно от него отказались. Зная все о Боге, что только может знать человечество, они выбрали жизнь без Бога. Это я уважаю.
Одна из базовых ценностей христианства — это свобода воли, и тут она проявляется во всей полноте. Так вот. Эти люди никогда не хулят Бога и церковь. Они так же уважают мою веру, как я уважаю их атеизм. Мы не пытаемся доказать друг другу, кто прав, а кто нет. Мы просто не говорим с ними о Боге, раз для них Бога нет.
Я считаю, что богохульство — это одна из форм общения с Богом. А значит, если ты хаешь Бога, то ты в Него веришь. Я не люблю свёклу— и не ем. Не верю в инопланетян, и не думаю о них вообще. Если ты говоришь о Боге, даже гадости, значит, Он для тебя есть.
Еще один интересный момент — это то, как борцы с религией пытаются ловко манипулировать христианскими понятиями — смирение, осуждение. Ах, ты христианин? Тогда смирись, когда я тебе в рожу плюю. А если ты возмущаешься — значит, осуждаешь! Плохой христианин.
Прикольно, что антихристиане хотели бы, чтобы это работало в одностороннем порядке. Друзья, вы сначала почитайте книжки что ли. Быть смиренным — не значит быть терпилой. Защищать свою церковь — не значит осуждать.
Христос выгнал торговцев из храма, и это было не осуждение, а праведный гнев. И если вы не хотите испытать его на себе однажды (ибо прям напрашиваетесь), отстаньте уже от наших грехов и добродетелей. Есть законы духовного мира, верите вы в них или нет, они работают. А если вам все же очень нужны христианские инструменты в коммуникации — предлагаю вам тезис про бревно в глазу...
Тутта Ларсен
P.S.
✒️ Я не отвечаю здесь на комментарии к своим постам. На все ваши вопросы или пожелания, отвечу в Telegram: t.me/Prostets2024
✒️ Простите, если мои посты неприемлемы вашему восприятию. Для недопустимости таких случаев в дальнейшем, внесите меня пожалуйста в свой игнор-лист.
✒️ Так же, я буду рад видеть Вас в своих подписчиках на «Пикабу». Впереди много интересного и познавательного материала.
✒️ Предлагаю Вашему вниманию прежде опубликованный материал:
В начале XX столетия этот человек, происходивший из крестьян, вошел в число самых богатых людей России. А после революции 1917 года — в разгар страшного смутного времени, сулившего муки и смерть за одно только имя Христово! — раздал все имущество и ушел в монастырь…
Ему было открыто прошлое и будущее каждого, кто приходил к нему: он предсказал патриаршество Алексию I и Алексию II, когда тот был еще семинаристом. Он видел революцию, он пережил Великую Отечественную войну. В самые тяжелые для России времена преподобный Серафим стал живым свидетельством того, что Бог никогда не оставляет человека.
3 апреля Православная Церковь вспоминает преподобного Серафима Вырицкого
16-летний приказчик
К 54 годам Василий Николаевич Муравьев — будущий преподобный Серафим Вырицкий — был абсолютно состоявшимся в жизни человеком. Успешный предприниматель и меценат, употребивший свой ум, усердие и таланты в дело. И при этом — образцовый христианин, любивший богослужение, живший по Евангелию: вместе со своей женой Василий Николаевич кормил голодных, посещал больных, благодетельствовал одиноким и немощным. Он воспитал сына, отдал его в одно из лучших учебных заведений страны. В общем, все сбылось, все состоялось — казалось, свое предназначение в жизни он исполнил. Но мир-то знает его не как Василия Николаевича, а как преподобного Серафима Вырицкого. А его жену — как схимонахиню Серафиму…
Как произошла эта метаморфоза? Почему, живя богоугодно в миру, он вдруг захотел большего — схимы: то есть абсолютной отдачи себя Богу?
Началась эта удивительная история в деревне Вахромеево Ярославской губернии, где 31 марта 1866 года в семье Николая Ивановича и Хионии Алимпьевны Муравьевых родился сын Василий.
Он сам научился читать и писать. И когда в расцвете своих сил вдруг умер его отец, а мать заболела, мальчик остался кормильцем в семье. Десятилетний ребенок не мог тянуть на себе все хозяйство. И вот односельчанин, работавший в Петербурге в лавке, пригласил Васю на заработки в столицу.
В те времена крестьянским детям действительно случалось выбиваться в люди: мы знаем архитекторов, художников, ученых из крестьян, чьи таланты и упорство позволили перешагнуть сословные перегородки. Таким стал и Василий, сделавшийся преуспевающий купцом 2-й гильдии и торговавшим на знаменитом Апраксином дворе.
А пока, в 1876 году, мальчик оказался один в большом городе. Выполняя мелкие поручения, постепенно он учился правилам торговли и быстро завоевал доверие хозяина лавки. В 16-летнем возрасте Василий стал приказчиком — следил за порядком в лавке, принимал товар, продавал, предоставлял хозяину отчет. Всего через год Муравьев — уже старший приказчик! Хотя обычно для такой должности требовался немалый опыт.
В 1892 году при поддержке хозяина лавки, где он трудился, Василий Николаевич открыл свое дело — заготовку и продажу пушнины. Дело было очень успешным и прибыльным. Но даже преуспев, этот человек не погнушался сесть за парту: он стал одним из двадцати двух первых выпускников Высших коммерческих курсов, открытых в России для развития предпринимательства. Обучение длилось два года, каждый день после работы с 7 до 10 вечера Муравьев слушал лекции.
Работа же в лавке начиналась в 6 утра — с молитвы. Потом товар выкладывался на прилавки, и двери открывались для посетителей. На обед лавка не закрывалась, работа заканчивалась лишь в 10 вечера, после благодарственной молитвы. Торговля, однако, неукоснительно прерывалась несколько раз в году: на Рождество, на Пасху и на Троицу. В другие большие церковные праздники торговали всего 4 часа. На Масленицу, Прощеное воскресенье и Фомино воскресенье работали с 12 часов дня, чтобы дать возможность всем сотрудникам лавки побывать с утра на богослужении.
Таким образом, вышедший из крестьян, Василий Николаевич Муравьев добился успеха в торговле, сделался человеком «высокого интеллекта, духовной культуры, знающий великолепно историю, богатство русского языка», как вспоминала его правнучка Ольга Даниловна Набоко.
Семья
Семья Муравьевых. 1905 г.
А вот как рассказывала правнучка о женщине, ставшей женой будущего преподобного — об Ольге Ивановне Муравьевой: «В своей еще мирской жизни бабушка была женщиной, обладавшей сильной волей, незаурядным умом и красотой. Она была богата и полна внутреннего достоинства».
В 1890 году Ольга Ивановна и Василий Николаевич обвенчались. Супруга сопровождала мужа-предпринимателя в его поездках в Европу — в Варшаву, Париж, Вену, где, кстати, однажды взяла первый приз в конкурсе красоты среди жен предпринимателей. Нам остались фотографии, по которым мы можем судить о ее внешности.
В 1895 году в семье родился первенец, сын Николай. Впоследствии родители отдали его учиться в элитную Императорскую Николаевскую гимназию в Царском Селе, после которой он поступил на юридический факультет Санкт-Петербургского университета.
В общем, внешне это была очень обеспеченная светская семья. А на самом деле — строгие к себе и внимательные к другим христиане, которые сами жили довольно скромно.
У семьи был общий духовник, старец Варнава Гефсиманский (Церковь впоследствии прославит его в лике святых). «Пока мы живем, мы должны приносить пользу людям», — наставлял он Муравьевых. Неудивительно, что все 30 лет их совместной жизни прошли в делах милосердия.
Казначея Воскресенского Новодевичьего монастыря монахиня Феофания и Ольга Ивановна Муравьева. Санкт-Петербург. Ок. 1906 г.
Они помогали строительству и содержанию Иверской обители, устроенной отцом Варнавой, на свои деньги содержали несколько богаделен в Петербурге и регулярно сами навещали одиноких стариков, а также больных в казенных больницах, приносили подарки. Результатом этих поездок время от времени становилось распоряжение перевезти того или иного одинокого больного человека в дом Муравьевых, где он мог бы быстрее поправиться, находясь в домашней обстановке. Так, к примеру, они приютили у себя 36-летнюю тяжело заболевшую монахиню Воскресенского Новодевичьего монастыря, на их иждивении она находилась вплоть до 1917 года.
Василий Николаевич состоял членом Ярославского благотворительного общества, куда входили такие известные люди, как Патриарх Тихон и праведный Иоанн Кронштадтский. Причем по сложившейся традиции имена жертвователей не записывались — деньги вносились анонимно.
В дни больших праздников супруги накрывали щедрый стол и приглашали всех с улицы. Перед трапезой Василий Николаевич Муравьев молился и коротко рассказывал о празднике, потом люди могли подкрепиться.
Казалось бы, здесь можно и поставить точку!
Но мало кто знал, что Василий Николаевич Муравьев все эти годы — с самого детства — жил мечтой о монашестве. «Процветающий, благодаря своим талантам, в мирской жизни, но всегда стремящийся оставить мир, чтобы идти за Господом», — так описывает его правнучка. И что еще более удивительно — и жена его Ольга Ивановна с юности мечтала о том же!
Но почему же желание оставить мир так долго оставалось лишь мечтой?
Загадки
Еще 12-летним мальчиком Василий Муравьев пришел в Александро-Невскую Лавру в Петербурге, умоляя принять его послушником. «Васенька! Тебе суждено пройти путь мирской, тернистый, со многими скорбями. Соверши же его перед Богом и совестью, и Господь вознаградит тебя», — услышал он от старца-схимника, к которому его проводили монахи. То же скажет Василию Муравьеву его духовник, старец Варнава. И с этим благословением, оставив свою волю, он жил много лет. Хотел быть монахом, но, послушавшись, стал обычным мирским человеком, с земными заботами и попечениями. Почему Господь судил так — мы не знаем.
Но желание высшего служения никогда не угасало и никуда не делось! Оно определяло его жизнь.
Еще в детстве, работая в лавке, Василий использовал малейшую возможность, чтобы бывать в храме. А став уже женатым человеком, подчас удивлял домашних своим поистине неотмирным поведением. Как признавалась потом своим родным Ольга Ивановна, поначалу ей непросто было с мужем: ведь он всегда был не от мира сего! «Очень мягкий, безгранично добрый», — как характеризовала его правнучка Ольга Даниловна. Богатый, успешный человек, а оставался простым и доверчивым! Потому подчиненные его нередко обманывали. В то время как Ольга Ивановна обладала горячим нравом и могла очень строго и эмоционально выговорить какому-нибудь охальнику.
Однажды Василий Николаевич застал в своем доме вора, который, пытаясь убежать с мешком награбленного, впопыхах уронил свою добычу, все добро покатилось по полу. И тут увидевший преступника хозяин… помог ему собрать ценные вещи, уложить их обратно в мешок и спокойно проводил из дома, а когда это раскрылось, говорил всем, что сам все подарил воришке!
Смерть дочери
Одним из поворотных моментов в жизни Муравьевых стала смерть в младенчестве их второго ребенка, дочери Ольги: после этого испытания, с благословения духовника, они согласились жить как брат и сестра, в «белом» браке. Такой подвиг — превышающий силы человеческой природы — брали на себя очень немногие супруги в истории! И в этом подвиге супруги прожили большую часть совместной жизни, в то время как для всех окружающих это была обычная светская семья…
Вот еще один эпизод, скрытый от тех, кто знал только внешнюю жизнь Василия Муравьева. Это случилось, когда они вместе с духовником, старцем Варнавой, молились:
«…Преклонив колени, долго молились они вдвоем в келии великого старца…Затем отец Варнава встал, трижды благословил духовного сына, возложил ему на главу руки и вновь помолился. То, что произошло после этого благословения, трудно поддается описанию — в душе и на сердце Василия Николаевича разлилось какое-то необыкновенное спокойствие, которое не оставляло его уже на протяжении всей последующей жизни... обострилось духовное зрение, окрепла и без того удивительная память…»
Именно отец Варнава учил Василия Николаевича Иисусовой молитве, учил исповедоваться даже в помыслах, строго следить за любыми движениями души и все зло, какое он ни встретит в жизни, покрывать только любовью, не гнушаться никаким человеком…
В 1906 году духовник будущего старца умер. В этом же году Муравьевы успели купить дачу в поселке Тярлево, между Царским Селом и Павловском, и в годину революции смогли укрыться там от ужасов, творившихся в столице. А в самое внешне неблагоприятное время — разгар революции и Гражданской войны — они приняли решение, к которому шли много лет…
«Безумное» решение
В 1920 году супруги по обоюдному согласию расходятся по монастырям.
В стране революция, распространяется агрессивное безбожие… У Муравьевых — огромное состояние и связи заграницей, они могли уехать еще в 1917-м. Но — что людям со стороны могло показаться просто безумием! — жертвуют все имущество Церкви и уходят в монастыри.
Василий Муравьев — в Александро-Невскую лавру, Ольга Ивановна — в Воскресенский Новодевичий монастырь. Вместе с собой она вынуждена была взять маленькую внучку Маргариту, оставшуюся после развода родителей на попечении бабушки и дедушки.
Василий Муравьев в малой схиме получает имя своего духовного наставника — Варнава. Во время пострига Ольга Ивановна ждала имени Евфросиния, но услышала другое: Христина: «Ты Христина, значит, Христова, неси иго Его. Христина, люби всех, как самое себя».
От послушничества до схимы
Шла Гражданская война, в Лавру непрекращающимся потоком приносили отпевать убитых, тут же был устроен сбор средств для голодающих, на содержание сирот, организовывались бесплатные обеды. В этом принимал деятельное участие и будущий старец.
Вместе с братией отец Варнава пережил попытку захвата Лавры обновленцами, когда наместник вынужден был пойти на компромисс — прекратить поминать Патриарха Тихона, чтобы сохранить управление Лаврой и предотвратить исход братии. В 1923 году обитель вернулась под омофор святителя Тихона. Но не прекращались аресты — в ссылки и заключение один за другим отправлялись духовные друзья старца: митрополит Петроградский Вениамин, епископ Ладожский Иннокентий, епископ Ямбургский Алексий (Симанский), епископ Петергофский Николай (Ярушевич), архимандриты Гурий и Лев, иеромонах Мануил.
В 1927 году на отца Варнаву (Муравьева) накладывают послушание духовника Лавры. Он соглашается, но с одним непременным условием: в связи с тяжестью и серьезностью этого служения он просит пострига в великую схиму — высший чин монашества. Так Василий — Варнава (Муравьев) — становится схимонахом Серафимом.
Серафим… Его любимый святой! За четверть века до этого, в 1903 году, Василий Николаевич Муравьев вместе с женой побывали на торжествах в честь прославления преподобного Серафима Саровского: оба вспоминали, что такой благодати и радости не чувствовали нигде и никогда…
И вот он — отец Серафим, иеросхимонах. Схимник — человек, который одной ногой уже стоит в мире ином, чья самая главная обязанность на земле — непрестанная молитва и углубление в себя…
Гефсиманская ночь 1932 года
«Ныне пришло время покаяния и исповедничества. Будем помнить, что Бог есть любовь, и надеяться на Его неизреченное милосердие...» — говорил отец Варнава в страшные 20–30-е годы.
Сохранились воспоминания о таком диалоге старца с будущим Патриархом Алексием I, спросившем, не лучше ли уехать за границу. «Владыко! А на кого вы Русскую Православную Церковь оставите? Ведь вам ее пасти! — последовал ответ старца. — Не бойтесь, Сама Матерь Божия защитит вас. Будет много тяжких искушений, но все, с Божией помощью, управится. Оставайтесь, прошу вас...»
Самое тяжелое испытание ждет братию Лавры в ночь на 18 февраля 1932 года. Ее назвали в народе «святой ночью»: именно тогда начались массовые аресты монашества и духовенства, всего порядка 500 человек отправили в лагеря и ссылки.
Но отца Серафима Господь сохранил от этой участи, его ждал другой крест…
Двумя годами ранее, проведя много часов за исповедью, стоя все это время в соборе на холодном каменном полу, отец Серафим упал и не смог самостоятельно подняться. Прибывший врач осмотрел его и поставил сразу несколько диагнозов: межреберная невралгия, ревматизм, закупорка вен нижних конечностей. Иеросхимонах был тяжело болен, и ему удавалось долго скрывать это от всех. О своей болезни говорил так: «Я, грешный, еще не этого достоин! Есть люди, которые и не такие болезни терпят».
Наместник монастыря велел ему отправляться в деревню, вызвав из Новодевичьего монастыря супругу в миру — монахиню Христину. Она взялась ухаживать за старцем. Так в 1930 году мать Христина и ее супруг в миру, иеросхимонах Серафим, оказались в Вырице, поселке в 80 километрах от Петербурга.
«Год в схиме, и вся другая!»
Дом в Вырице, где жил Серафим Вырицкий (Ольгопольская ул.,16)
Помните красавицу Ольгу, жену предпринимателя? Вот какая она годы спустя в уже ином, монашеском образе: «Как долго — в ее 55 лет и дальше — можно было дать ей 40-45, и даже в Финскую войну — в 67 лет — мать Христина была для нас та же красавица-монахиня, как при первой встрече, — пишет в воспоминаниях Вера Константиновна Берхман, близко знавшая отца Серафима и матушку. — Глаза ее то и дело загорались тем же блеском, что и в юности, когда матушка начинала гневаться на какую-то ею замеченную неправду или ересь….»
А в 1943 году она приняла уже великую схиму, вняв совету своего мужа в миру:
«Пора, матушка, ни война, ни болезнь не ждут, дни лукавы суть». Христина стала схимонахиней Серафимой. Полушутя говаривала на этот счет: «Так и начали мы, два Серафима, жить вместе».
И вот — в схиме. Это уже совсем другой человек!
«Год в схиме, а вся — другая, — вспоминает Вера Берхман. — И не то что та была лучше или хуже… Та была прекрасна как мать Христина, эта — как новая схимница матушка Серафима. Та была прекрасна всем — величием осанки, властным жестом, легкой шуткой вовремя, остроумным замечанием, умением во всем входить, все сразу видеть, всем распорядиться, и все же никогда не терять внутреннего света, всегда горевшего… Со схимой была принята печать высшего служения…»
Так, с 1930 года и до самой смерти матушки Серафимы они снова прожили под одной крышей. И именно здесь, в Вырице, старец Серафим приобрел известность.
«Если бы все священники были, как он, мы бы верили в Бога!»
Вокруг бушевал Большой террор, но самого старца он почти не коснулся. Сотрудники НКВД заявились в его дом лишь однажды. Уже взрослая к тому времени внучка Маргарита не позволила увести его без разрешения врача, врач же констатировал, что такого больного нельзя перемещать. И вдруг лежавший в постели старец взял за руку одного из чекистов, назвал его по имени и сказал: «Да простятся тебе грехи твои, раб Божий». У них состоялась беседа с отцом Серафимом за закрытыми дверями. Уходя, этот человек сказал: «Если бы все священники были такими, как он, мы бы все верили в Бога».
Отец Серафим знал, что впереди — еще более страшные времена. «Грядет большая война», — говорил он своим духовным детям. И когда она разразилась, старец, уже без того мучимый многими болезнями, взял на себя новый подвиг: теперь он молился на камне в саду (добраться до камня ему помогали родные) — как за столетие до него это делал его покровитель, преподобный Серафим Саровский — несколько часов в день, каждый день….
«Бедный Петербург! Это мученики…»
«Бедный, бедный Петербург. Это мученики…» — говорил преподобный о блокадном Ленинграде. Все окрестности Петербурга — тогда Ленинграда — представляли собой израненную бомбежками плоть своей страны: Пушкин, Павловск, Петергоф, все было разгромлено, изуродовано. А Вырица — единственный поселок, который уцелел. Единственный, во всей округе!
Известен случай, когда преподобный Серафим посоветовал кому-то из пришедших к нему срочно собирать вещи и уезжать из поселка. Люди послушались, хотя тогда видимых причин для отъезда не было. Когда после войны они вернулись, то обнаружили на месте своего дома руины — и это был один из всего лишь нескольких домов, разрушенных в Вырице: остальные были целы.
В конце августа 1941 года Вырица была оккупирована немецко-фашистскими войсками. Лишь один раз в дом к отцу Серафиму зашли немцы: они велели жильцам покинуть помещение. Вышедшая навстречу им матушка на хорошем немецком сказала им, что отец Серафим тяжело болен, прикован к кровати. Когда она увидела, что слова не подействовали, резко распахнула дверь и громко сказала им: «Weg!», т. е. «Прочь!». И они… ушли. Столько силы и превосходства духа было во всем ее облике!
Какое-то время «два Серафима» жили в безвестности, «в пустыньке», как говорила матушка, но вскоре люди, узнав о необыкновенном старце, потянулись в Вырицу. По признанию знавших ее мирян, матушка Серафима была настоящей подвижницей: днем заботилась о старце, принимала людей, которые бесконечным потоком устремлялись к его келье, ночами — молилась.
«Лешке Ридигеру он вообще патриаршество предсказал!»
«Да ладно, не обращай внимания! Вон он Лешке Ридигеру сказал, что он, вообще, Патриархом будет», — замахали руками семинаристы на будущего румынского архиепископа, учившегося в то время в Ленинграде, когда тот вернулся после беседы со старцем Серафимом Вырицким. Подвижник предсказал румынскому студенту рукоположение в архиереи, а приехавшему с ним семинаристу Алексею Ридигеру — будущему Патриарху Алексию II (его имя в крещении и в монашестве — одинаково, Алексий) — крест предстоятеля Русской Церкви. Как мы знаем, все так и случилось — напрасно потешались семинаристы.
Прозорливость старца Серафима была поразительной.
Отец Серафим всегда выделял из толпы тех, кто более всего нуждался в помощи. Не успеет человек даже назвать своего имени, стоит в уголке набитой людьми прихожей, и тут появляется матушка Серафима: «Есть здесь Наталья из Питера? Пусть пройдет к батюшке, а то ей надо на поезд успеть».
И всегда без очереди принимал детей. На иконах и фотографиях отец Серафим чаще всего глядит сурово. Но те, кто застали его, все как один вспоминают: старец был необыкновенно добрым, ласковым, очень деликатно обращался с приходящими, чтобы никого не задеть, не обидеть, не смутить. Всякое волнение и смущение в его присутствии рассеивалось: старец располагал к себе с первой секунды, был прост и всегда улыбался своим посетителям. А ведь среди его посетителей были как простые люди, так и ученые, профессора.
«Переступая порог келии отца Серафима, все попадали в иной мир, такой, который, может быть, словами не пересказать, — вспоминает Тамара Алексеевна Сиверцева, неоднократно бывавшая в Вырице. — Было ощущение радости, какой-то свободы, бессознательное ощущение легкости».
«Только не надо плакать»
Свидетельств исцелений по молитвам старца, разрешения сложных жизненных ситуаций — огромное множество. Ниже — лишь две поразительные истории.
Однажды к отцу Серафиму привели совсем маленькую хромую девочку. Ее мать, Ольга Павловна Фролова, рассказала, что малышка родилась совершенно здоровой и нормально развивалась, но к двум годам ни с того ни с сего ножки стали расти криво, «закругляться». Врачи разводили руками, говорили, что это следствие плохого питания матери, которая носила дочку в разгар войны. Ее готовили к тому, что дочь будет инвалидом… Знакомая посоветовала ехать в Вырицу.
Народу в приемной, как всегда, было очень много, но когда пришла Ольга Павловна с дочкой, из кельи отца Серафима вышла матушка и обратилась к ней: «Заходи с ребеночком».
«Ну, сажай сюда маленькую, сажай» — сказал отец Серафим, указывая на кресло. Ольга Павловна посадила дочку и сама не могла глаз отвести от схимонаха, такой от него исходил внутренний свет, и думала только, что недостойна подходить к такому человеку. Он сказал ей: «Да чего ты плачешь, будут у девочки ножки такие, как и были. Только не надо плакать». Положил малышке руку на коленку — а в руке крестик — и попросил свою келейницу принести святой воды, просфору и конфеток. Велел с утра натощак святой воды, кусочек просфорки и конфетку, пока не кончатся. «Иди с Богом. Будем молиться. Когда все сделаешь <…>, приедешь ко мне и посмотрим, что будет с ножками твоей доченьки. Хорошо?» «Хорошо», — и посетительница с дочкой вышли. Через короткое время мать уже не несла дочку на руках — та самостоятельно пришла на своих выздоровевших ножках!
Неожиданный совет — казалось бы, не согласующийся с настоящим желанием человека — дал он одной женщине, Галине Ивановне Раевской, перед которой стоял трудный вопрос о выборе всего жизненного пути — выборе профессии. Галя мечтала о медицинском институте, но вынуждена была поступить в Институт советской торговли. К 4-му курсу она ненавидела будущую профессию и хотела бросить учебу. К старцу поехала ее мама. И привезла ответ: «Передайте дочери: сейчас не нравится, потом понравится». Не послушаться Галина не посмела. В итоге ее профессией стало преподавание — с торговлей как таковой она не сталкивалась за все 25 лет своего стажа, а педагогическую работу очень любила. Будущему мужу Галины старец предсказал: «В Америку будут приглашать — не отказывайтесь», — это было после войны. Какая могла быть Америка? Через 20 лет муж стал плавать на судах и действительно не раз бывал в Штатах.
«Он был совсем одинок с этой толпой…»
Самые близкие духовные чада знали, что к отцу Серафиму народ идет и из праздного любопытства — люди, для которых нет разницы, обратиться ли к знахарке и колдуну или к прозорливому схимонаху: кому-то надо посоветоваться насчет удачной продажи коровы, кто-то хочет повыгодней купить дом, выдавать ли дочь замуж — прозорливый старец-то все видит, должен посоветовать. А не посоветует — к бабке-шептунье пойдем!
«Он был совсем одинок с этой толпой к нему приходящих…» — писала Вера Константиновна Берхман. И как, вспоминает она, схимник оживился, когда его духовная дочь прочла ему свои стихи. В миру, в молодости, он был знаком с Александром Блоком, сам писал стихи. И воодушевленно говорил о том, каким должен быть писатель, которого к творчеству влечет Сам Бог. «В душе он был поэтом, лирика была ему свойственна», — пишет Вера Константиновна. В молодости он любил во время вьюги гулять один: отпустит лошадей и идет домой среди снега и завывания ветра… Разве могли видеть посетители всей тонкости и глубины этой души, ее подчас трогательных проявлений?
На одной очень краткой прогулке, вспоминает Берхман, когда в лесу они обнаружили море грибов, отец Серафим шутил: «Вот меня сорвите, я самый старый гриб!». А своей внучке Маргарите, которая маленькой девочкой жила прямо у него, «у дедулечки», в келье, говорил: «Маргариточка, ведь я схимник — мертвец для мира, а так люблю тебя — это большой грех». «Хотя дедушка был прикован к постели, — вспоминала правнучка Ольга, дочь Маргариты, — он показывал мне на стене у кровати театр теней, делая смешные фигурки зверей пальцами. «Это заяц, заяц!» — кричала я. «Нет, Оленька, не заяц, это — волк», — отвечал дедушка». По свидетельству родных, это был человек безграничной любви и ласки, рядом с которым хотелось просто быть.
Смерть матушки
Схимонахиня Серафима (Ольга Муравьева). 1940 год
17 апреля 1945 года умерла схимонахиня Серафима. Фотографию ее могилки впоследствии повесили в комнате старца. На улицу он уже не выходил, будучи очень больным человеком. Родные вспоминают, как тело матушки выносили из дома, а отец Серафим, не способный подняться с постели, смотрел в окно: «Слезы текли по его щекам, но тут же пришло то, что выше просто человеческих чувств, и он спокойно сказал: “Там, моя дорогая, незабвенная матушка, будем вместе”».
После смерти матушки за старцем ухаживала другая монахиня, тоже Серафима: просто приехала читать Псалтирь по умершей, так и осталась. Сам преподобный прожил еще 4 года и, даже будучи уже очень слабым, говорил: «Пока моя рука поднимается для благословения, и оно нужно людям, я буду принимать их».
Старец Серафим скончался 3 апреля 1949 года в присутствии своих родных. Правнучка так вспоминает об этом:
«Ночью во втором часу мама меня разбудила и сказала: “Дедуленька умирает”. “Почему ты знаешь это? ” — воскликнула я. Мама ответила: “Дедуленька сказал мне, что к нему пришла женщина неземной красоты, в белоснежных одеждах и указала рукой на небо”. Он-то знал, кто эта неземной красоты женщина, но необыкновенное смирение, скромность и все присущие великому человеку душевные свойства не позволили полностью назвать это чудное явление».
Он сам был чудом
На отпевание и похороны преподобного Серафима Вырицкого люди шли непрерывным потоком. Вся улица около Казанского храма, где отпевали старца, была запружена народом.
Почитание старца началось практически сразу: люди просто шли на его могилу. Сегодня над ней возведена часовня — там покоятся мощи преподобного, там же погребена его жена в миру, а в схиме — матушка Серафима. Преподобный Серафим был прославлен Церковью в 2000 году.
Люди потоком устремляются в Вырицу и сегодня. Хотя на местных пляжах в погожий летний день отдыхающих все же больше, чем молящихся у часовни, но, наверное, так было и будет всегда…
В годы гонений преподобный говорил, что купола вновь будут золотить, вновь будут звонить колокола… В 1930-е это звучало странно. И вот это время настало. Но вместе с этим как никогда актуально звучит и другое его предупреждение: «Придет время, когда не гонения, а деньги и прелести мира сего отвратят людей от Бога и погибнет куда больше душ, чем во времена открытого богоборчества. С одной стороны, будут воздвигать кресты и золотить купола, а с другой — настанет царство лжи и зла. Истинная Церковь всегда будет гонима, а спастись можно будет только скорбями и болезнями. Гонения же будут принимать самый изощренный, непредсказуемый характер».
Интерес к «предсказаниям преподобного Серафима Вырицкого» сейчас велик, но это ли то главное, что он пытался донести до людей? «Старайтесь как можно чаще исповедоваться», «молиться надо всегда и везде», «все зло надо покрывать только любовью», — наставлял отец Серафим. Его облик, его ласка, его способность видеть человека насквозь, его смирение и любовь ко Христу — сам преподобный был великим чудом. И свидетельством того, что Господь не оставил людей и что в самые страшные времена непреложны слова Христа: И се Я с вами до скончания века.
P.S.
✒️ Простите, если мои посты неприемлемы вашему восприятию. Для недопустимости таких случаев в дальнейшем, внесите меня пожалуйста в свой игнор-лист.
✒️ Так же, я буду рад видеть Вас в своих подписчиках. Впереди много интересного и познавательного материала.
✒️ Я почти перестал читать комментарии к своим постам. На все ваши вопросы или пожелания, отвечу в Telegram: Prostets2024
«Я скажу вам про себя, что я дитя века, дитя неверия и сомнения, до сих пор и даже (я знаю это) до гробовой крышки. Каких страшных мучений стоила и стоит мне теперь эта жажда верить, которая тем сильнее в душе моей, чем более во мне доводов противных. И однако же Бог посылает мне иногда минуты, в которые я совершенно спокоен; и в такие-то минуты я сложил себе символ веры, в котором все для меня ясно и свято. Этот символ очень прост, вот он: верить, что нет ничего прекраснее, глубже, симпатичнее, разумнее, мужественнее и совершеннее Христа, и не только нет, но с ревнивой любовью говорю себе, что и не может быть. Мало того: если б кто мне доказал, что Христос вне истины, и действительно было бы, что истина вне Христа, то мне лучше бы хотелось оставаться со Христом, нежели с истиной»
С момента заточения Царской Семьи начинается Ее тернистый путь восхождения на
Голгофу, длившийся, как уже сказано выше, шестнадцать месяцев.
Мы не будем описывать здесь нравственные и физические страдания, которые
пришлось пережить на этом пути Государю Николаю Александровичу и Его Августейшей Семье,
ибо этот очерк посвящен лишь одной стороне духовного облика Императора
Николая II и имеет лишь одну цель - опровергнуть прочно укоренившееся глубоко
ошибочное утверждение, рисующего Его как человека слабого и безвольного.
С момента лишения свободы Царская Семья была вырвана из привычных условий
окружающей обстановки и, вместе с этим, Она была как бы перенесена в иной план жизни
- в план жизни духовной, к которой не применимы обычные мерки, установленные для
оценки душевных и духовных свойств людей. Разве можно рассуждать о силе воле святых
мучеников, достигших наивысших ступеней несравненно большей силы - силы духовной?
В своих воспоминаниях о страшных днях февральского бунта, когда Их Величества были
разлучены и Государыня три дня не имела никаких известий от Государя, Пьер Жильяр
так описывает душевное состояние Ее Величества 3-го марта, когда Она еще ничего не
знала об отречении:
"Мучения Императрицы в эти дни величайшей тоски, без вестей от Императора, в
отчаянии сидевшей у изголовья больного мальчика (в это время Наследник Алексей
Николаевич был опасно болен, и в Петрограде даже распространился слух, что Он умер),
превзошли всякое воображение. Она дошла до крайних пределов человеческих сил. Это
было Ее последним испытанием, из которого Она вынесла то удивительное светлое
душевное спокойствие, которое потом поддерживало Ее и всю Семью до дня Их
мученической кончины" (Pierre Gilliard. Op. cit, p. 173).
Такой же духовный перелом пережил Государь в день Своего отречения от
Престола, совершившийся накануне.
С этого момента Их Величества всецело отдали Себя и судьбу Своих Августейших
Детей в руки Божии.
Святая Церковь учит нас, что Господь не посылает никому испытания, которые
превышали бы силы испытуемого, или же соответственно укрепляет его силы, если он
полностью полагается на волю Божию. В житиях святых мучеников описаны
многочисленные случаи, как с помощью Божией, - а не благодаря своей собственной силе
воли, - они легко и радостно переносили нечеловеческие пытки и страдания. Это чудесное
явление подтверждают также и рядовые православные христиане, перенесшие тяжелые,
опасные и мучительные болезни: легкость, с которой они переносят физические
страдания, поражает даже опытных докторов, не знающих силы Божией.
Сознавала ли Царская Семья угрожающую Ей смертельную опасность? Да, Их Величества
и две старшие Великие Княжны, несомненно, не только сознавали приближение конца, но
и готовились к нему. Жизнерадостная Великая Княжна Мария Николаевна, хотя и в
меньшей степени, но все же ясно понимала положение. Великая Княжна Анастасия
Николаевна и Наследник Цесаревич Алексей Николаевич были еще слишком юными,
чтобы задумываться над Своей участью, но и Они не закрывали глаза на
действительность, как это видно из случайно вырвавшихся как-то у Наследника слов:
"Если будут убивать, то только бы не мучили"...
Отдавали себе отчет в том, что их ожидает и те немногие лица из числа свиты и
верных слуг, добровольно последовавшие в ссылку в Сибирь с Царской Семьей и вместе с
Ней разделявшие заточение. Генерал-адъютант И. Л. Татищев (ныне св. муч. воин Илья,
расстрелян 25 мая/7 июня 1918 г. в Екатеринбурге, канонизирован 1 ноября 1981 года)
еще в Тобольске сказал однажды П. Жильяру: "Я знаю, что я не выйду из этого живым. Я
молю только об одном - чтобы меня не разлучали с Государем и дали умереть вместе с
Ним" (Е. Е. Алферьев, op. cit., стр. 411).
В Ипатьевском доме были найдены два листка бумаги, на которых рукою Великой
Княжны Ольги Николаевны были написаны два стихотворения: "Молитва" и "Перед
Иконой Богоматери" (Ibidem, приложение I, стр. 425-434). Они общеизвестны, но мы
напомним здесь два последних четверостишия стихотворения "Молитва":
Владыка мира, Бог вселенной,
Благослови молитвой нас
И дай покой душе смиренной
В невыносимый страшный час.
И у преддверия могилы
Вдохни в уста Твоих рабов
Нечеловеческие силы
Молиться кротко за врагов.
Нельзя забывать, в какой трагической обстановке писала эти строки юная,
двадцатидвухлетняя, Великая Княжна Ольга Николаевна. Оба эти стихотворения были
также переписаны Государыней Императрицей и посланы полк. А. В. Сыробоярскому в
письмах от 11 и 12 января 1918 года (Скорбная Памятка, стр. 82-83 и 87. Издание "Кассы
помощи ближним в память о Царской Семье". Нью-Йорк, 1928). Отсюда ясно, что их
содержание было известно всей Царской Семье, и можно только поражаться тому, какой
духовной высоты достигли Их Величества и Их Августейшие Дети уже к этому времени.
Сохранились два драгоценнейших письменных памятника, раскрывающих перед нами
душевные и духовные переживания Царственных Узников на пути Их мученического
подвига.
Одним из них являются многочисленные письма всех Членов Царской Семьи,
написанные Ими из заточения. Первый сборник этих писем, изданный в 1974 году Свято-
Троицким монастырем (Джорданвилль, N. I., США), заканчивается следующим
небольшим отрыв-ком из письма Великой Княжны Ольги Николаевны, написанного в
Тобольске:
"Отец просит передать всем тем, кто Ему остался предан, и тем, на кого они могут
иметь влияние, чтобы они не мстили за Него, так как Он всех простил и за всех молится,
чтобы не мстили за себя, и чтобы помнили, что то зло, которое сейчас в мире, будет еще
сильнее, но что не зло победит зло, а только любовь"...
Не менее замечателен и другой памятник из духовного наследия Царской Семьи. В
доме Ипатьева, среди оставшихся вещей, судебными властями было найдено много книг
духовного содержания. Четыре из них принадлежали Императрице и пятнадцать -
Великой Княжне Татьяне Николаевне. Естественно предположить, что читались они
всеми Членами Августейшей Семьи, причем особенно примечательно то, что Они не
расставались с ними не только в Тобольске, но захватили их даже в Екатеринбург и
берегли до самого конца. В них имеются многочисленные подчеркнутые и отчеркнутые
места, наиболее привлекавшие внимание читавших и наиболее близкие Их душевному
настроению, ярко свидетельствующие о духовном подвиге Царственных Мучеников.
Епископ Мефодий, внимательно ознакомившийся с этими книгами и сделанными в них
пометками, пишет: "Эти места не только говорят о духовном состоянии Августейшей
Семьи, об Их крепкой, глубокой вере, смирении, всепрощении и духовной бодрости, но и
являются как бы Их духовным завещанием и наставлением. Да будут же слова,
подчеркнутые Ими и кровью Их засвидетельственные, нам на духовную пользу и
вразумление".
Ниже приводится краткая выписка слов, особо отмеченных в одной из книг Великой
Княжны Татьяны Николаевны, которые лучше всего показывают нам, какому примеру
следовала Царская Семья в эти страшные предсмертные дни:
"Верующие в Господа Иисуса Христа шли на смерть, как на праздник... становясь
перед неизбежною смертью, сохраняли то же самое дивное спокойствие духа, которое не
оставляло их ни на минуту... Они шли спокойно навстречу смерти потому, что надеялись
вступить в иную, духовную жизнь, открывающуюся для человека за гробом"...
Из книги «Император Николай II как человек сильной воли». Алферьев Е.Е.
P.S. ✒️ Простите, если мои посты неприемлемы вашему восприятию. Для недопустимости таких случаев в дальнейшем, внесите меня пожалуйста в свой игнор-лист.
✒️ Так же, я буду рад видеть Вас в своих подписчиках. Впереди много интересного и познавательного материала.
✒️ На все ваши вопросы или пожелания, отвечу в Telegram: Prostets2024
Кьяра Корбелла, 28-летняя мать троих детей, отдала жизнь за своего ребенка. Вполне возможно, что если бы она прервала беременность, когда у нее диагностировали рак, то сегодня она была бы жива. Однако Кьяра не только не позволила убить своего сына, но и отказалась от терапии и обезболивающих средств, чтобы не навредить ребенку.
Весь мир, но прежде Италия, узнал об истории Кьяры в июне 2012 года. В последний год своей жизни она свидетельствовала во многих церквях Италии: «Господь дал нам детей. Но каждого ребенка он позволил подержать на руках лишь несколько часов их жизни, окрестить их, а затем попрощаться с ними».
Двое детей Кьяры умерли после родов. Мария, у которой диагностировали отсутствие мозга еще во время беременности, а также Давид, который родился без рук и ног. Каждый раз врачи предлагали Кьяре сделать аборт, но женщина отказывалась. Дети умирали на ее руках через полчаса после трудных и долгих родов.
«Всем матерям я хочу сказать, что самое главное — это дар, которым является ребенок, дар жизни, а не то время, которое ты проживаешь с ним. Эти полчаса с Марией и Давидом было самыми лучшими моментами моей жизни» — повторяла Кьяра на встречах.
«Последняя беременность стала для меня неожиданностью — говорила она, уже будучи больной. — Франческо оказался здоровым ребенком. Но в этот раз для меня был подписан приговор. Такова Божья воля. Я надеюсь, что встречусь с моими двумя ангелочками».
Тропа у людей одна: мы все уйдем из жизни. Вчера я, двадцатилетний, бегал по улице Горького — и вот уже завтра умирать. Без аллегорий. Страшно ли мне? Страшно. Дело ведь небывалое. Но интересно очень! Там же Господь, Вечность. Не готов. Очень много всякой гадости. Сидим мы как-то с Ванечкой Охлобыстиным на съемках фильма «Царь», гримируемся и разговариваем о том, кто что читал и слышал о вечной жизни. Гример говорит: «Ой, какие вы смешные!» Я ему: «А когда предстанем перед Творцом, вообще обхохочешься». Ведь с нашими совестями такими-сякими, с нашей жизнью такой-сякой надо будет глядеть в глаза Богу, Который за нас отдал жизнь Свою на кресте...
Не надо обольщаться, что после смерти от нас один прах останется. Все крупные ученые — верующие. Все мои знакомые врачи, которые имеют дело с жизнью и смертью, — веруют.
О клинической смерти оставлены тысячи свидетельств, доказывающих, что конца нет. Эйнштейн в существовании Бога не сомневался, и Пушкин, и Ломоносов, и Менделеев. А какая-нибудь Леночка семнадцати лет заявляет: «Что-то я сомневаюсь, что ваш Бог есть...» А ты почитай сначала, изучи вопрос, тогда и скажешь. Но она же этого не делает, просто языком болтает. Это как в метро вошел, увидел схему — кольцо какое- то, разноцветные точки. Махнул рукой: «А, фигня, поеду сам». Так и будешь по Кольцевой всю жизнь ездить…
Про «страшные» воспоминания детства
— У меня есть два страшных воспоминания, в которых мама моя ничуть не виновата. Но для меня это было — вот как без Бога. Я в 4,5 года замолчал, а когда стал разговаривать, сильно заикался. В нашем дворе были логопедические ясли. И мама отдала меня в эти ясли. Ничего там страшного со мной не делали. Но это было самое страшное воспоминание: решётка забора, я за этой ней, и моя дорогая мама в красивом платье уходит, оставляя меня. И вот я плачу и кричу, не могу понять, почему она уходит.
И второе. Когда меня отдали в пионерский лагерь, я тоже не мог понять, как это мама могла так со мной поступить — отдать меня каким-то чужим людям, а сама осталась дома? В уходе моей мамы от меня был воспитательный момент. Она, любя меня очень сильно, хотела, чтобы я учился жить сам. И в результате, ребята, когда я женился первый раз в 21 год, я умел всё — штопать, стирать, готовить, убирать квартиру, строгать, прибивать, чинить. Не то что мама сидела со мной и учила меня всему, она выбрасывала меня в жизнь. Так и с Богом. Иногда Он как бы оставляет нас. Зачем он это делает? Для нашей пользы.
Раньше были холодильники, которые закрывались на ключик. Многие тогда жили в коммунальных квартирах. Но у нас была отдельная квартира. Когда я в 16 лет закончил школу и месяц-другой по улице шастал, мама закрыла холодильник на ключ. Я на третий день пошёл работать. Так было жрать охота. Без всяких нотаций. Пошёл работать в институт атомной энергии (чтобы откосить от армии) в отдел научно-технической информации, где стояли маленькие печатные станки. И стал учиться на печатника. Меня оттуда скоро вышибли, потому что я попутно занимался фарцовкой — обменивал русские армейские сапоги на импортные батники и джинсы. И меня «замели» за это занятие. В Курчатовском институте, который был режимным объектом, на меня какой-то полковник кричал: «Ты предал родину». И стучал этими сапогами прямо по столу. Из меня родители не делали специалиста, они хотели, чтобы я вырос хорошим честным человеком, чтобы у меня была совесть, стыд, а не чтобы я «пошёл в экономический».
Про то, как хотел выделиться
— В 1965 году я надевал очки, к дужке привязывал цепочку от унитаза, накидывал ее на ухо. Вокруг шеи у меня было махровое полотенце. Отец ездил в командировку в Венгрию и привёз оттуда красивые кожаные туфли. Тогда обуви не было хорошей. И эти туфли были на три размера велики мне. Я очень сильно завязывал шнурки, чтобы обувь не спадала. Сшил себе из простыни белые брюки. И вот так я шёл по улице Горького (ныне Тверская — Ред.) в 14 лет. Весь дрожащий, вот я модный.
Мы покупали бутылки с газированной водой, садились на Пушкинской площади на тротуар, что было уже очень сильным знаком протеста. Взбалтывали эти бутылочки с газировкой, набирали в рот воды и плевали в проходящих людей. Один дядечка подходит и говорит: «Ребята, зачем вы это делаете?» «Чтобы вывести обывателя из состояния бездумной спячки», — отвечали мы. Это у нас был такой лозунг. Чтобы быть не как все. Вот где черти — я самый модный, самый крутой, особенный. Почему так? Потому что внутри пусто.
Про алко- и наркозависимость
— Я пробовал все «кайфы», бабы, все эти измены. Нигде ничего я не нашёл. И почему же во мне сидело это бесконечное желание не просто счастья, а блаженства? Потому что я дитя Адама и Евы, которые общались как мы с вами — напрямую. И вот у них было блаженство. А я думал, что сейчас «косяк прибью», стакан водки выпью, и у меня будет вот это блаженство. А у меня не было ни раз, ни два, ни на 15-й, ни на миллионый.
Мне хотелось не просто счастья, не просто, чтобы всё было хорошо, а блаженства. Я думал, вот ребята мои стоят, мы сейчас по стакану портвейна выпьем, и так хорошо станет сразу. Водочка, туда-сюда. Ой, какое счастье! Сколько лет моей жизни у меня ушло на то, чтобы все попробовать и понять, что там ничего нет. Дьявол ничего дать не может. Потому что у него ничего нет.
В Италии был такой случай (в 1988 г. — Ред.). Я тогда очень сильно увлекался всякими (запрещенными – Ред.) веществами. У нас был концерт в Риме в большом роскошном парке, на большой сцене. Там было много кустов и аллей. А в этот вечер после концерта надо было улетать. А я, значит, под кайфом, меня так прикололо, что я (как будто – Ред.) итальянец и я сейчас скроюсь, ползу по этим кустам. А мне ребята кричат: «Петя, Петя, улетать пора». Часа два ползал по этому парку.
Так же, как и мой герой в фильме «Остров» (монах отец Анатолий — Ред.), я по каким-то своим мелким поводам валялся и плакал. Просил Бога, чтобы он мне помог, чтобы избавил меня от моих гадостей. И до сих пор так. Нельзя чего-то достичь и здесь вот расположиться (остановиться — Ред.).
В деревне у меня знакомый спрашивает: «Петро, а чего это ты в церковь заходил?» А я ему в ответ: «Стоп, давай в воскресенье, в пивной, деньги есть. Пиво, целый день с мужиками бу-бу-бу». «Ой! — говорит он. — Ну, это вообще счастье!» Я ему говорю: «А мне так в церкви». Он мне: «Понял».
Про брак и любовь
Мой первый брак длился 8 лет. Но мои вредные привычки разрушили наш царственный союз любви. Мне было очень весело. Но окружающим было страшно. Всё черти, которым я начал служить, выпивая без меры. Одно из имен дьявола — разделяющий. Вот он и разделил нас. Сыну от первого брака сейчас 42 года. Он никакой не творческий человек, чему я очень рад. Простой рабочий человек, занимается распространением средств связи. Мы редко общаемся, но друг друга уважаем. Думаю, что эта ужасная бесчеловечная травма, которую я ему нанес, все-таки ушла из нашей жизни. Хотя шрам, конечно, остался. Вопрос ведь не в том, что было, а было всякое. Вопрос в том, как быть, что сейчас делать. Если я не воспитал как следует собственных детей, что мне делать сейчас? Я задал этот вопрос моему любимому священнику проповеднику отцу Дмитрию Смирнову, который недавно ушёл от нас. Он сказал: «Да никак не надо воспитывать детей. Воспитывать надо себя. И являть любовь. Если дети видят, что папа старается, пил, а сейчас бросил, не любил работать, а сейчас работает, с мамой ругался, а сейчас вежливо общается, то и сами так делать будут. Привлечь и увлечь можно только любовью, никакими запретами». А что такое любовь? Это не люблю сыр или Мика Джаггера. Любовь — это жертва. Это сколько я тебе могу отдать.
Как сказал один мудрый человек: «Любовь — это не когда люди смотрят друг на друга, а когда они смотрят в одну сторону». Вот мы с Ольгой Ивановной, моей нынешней супругой, смотрим в одну сторону. Скоро будет 40 лет.
Про клиническую смерть
— Жили мы трудно и ужасно. И это была сплошная тюрьма. Сажали за драку, мелкое хулиганство. В нашем дворе практически все сидели в тюрьме. Один вышел, другой сел. Когда мне было 25 лет, в пьяной драке мне всадили напильник под сердце. Я чуть не помер. У меня было проткнуто легкое, я потерял много крови. Пролежал 40 дней в коме. Не было никаких видений за этим порогом. Но помню ощущение — боль отступила, наступил покой. Всё залито серым. Врачи стали меня вытаскивать обратно. И я говорю врачам: «Зачем вы меня опять сюда?» Не то что после клинической смерти я вышел и сразу в церковь пошёл. После выписки первым делом пошёл в пивную на костылях и пивка выпил. Кричу: «Инвалиду без очереди». И мне без очереди сразу 3 кружки налили. Я эти истории не очень люблю, потому что это было с каким-то другим человеком. Почему? Потому что я был рабом известных ребят — чертей. Сколько лет ты греху служил, столько лет как минимум, а то и больше, придётся менять свою жизнь с помощью Божьей. Люди очень меняются на протяжении жизни. Можно стать бесконечно лучше и бесконечно хуже.
Про инфаркт и операцию
— Недавно был у меня инфаркт. Сижу дома, чего-то побаливает. Не спится, думаю, надо выпить. Вина у меня много. Я — раз, полбутылки выпил, поспал. Опять болит. Думаю, чего-то не так. Оказался инфаркт. Надо делать операцию. А у меня много товарищей, у которых были проблемы с сердцем. Они пошли на довольно простые операции, и многие умерли. Моего возраста и даже младше. Поэтому я шёл на операцию и готовился умирать. Все свои виниловые пластиночки распределил и стал думать о смерти. Конечно, я ужасен. Это ясно. Но все-таки я как-то старался, как-то полз в эту сторону в надежде, может, он меня возьмет хотя бы самым последним? И когда я умру, будет момент, ворота, а потом я буду перед Богом стоять. Я вот так себя настроил и довольно спокойно пошёл на эту операцию. Попал к лучшему хирургу нашего города совершенно случайно. Думал, что меня будут резать, раскрывать. Оказывается, через какую-то артерию сделали всё. Час я полежал, и хоп — всё готово. Особенной боли не было. Три дня я полежал, едем с женой домой. И у меня такое чувство, думаю: «Ни фига себе! Опять эта жизнь? Опять надо утром вставать». У меня было такое разочарование, честное слово. Я так здорово приготовился (умирать — Ред.).
Про Чехова и Достоевского
— Я очень любил Достоевского в юности, особенно роман «Подросток» и другие всякие вещи. Но у меня изменилось к нему отношение. Хитросплетение помыслов рождает самомнение. Самомнение рождает гордость, а гордость — помрачение ума. Вот такая схема нам святыми отцами рекомендована. У Федора Михайловича много хитросплетения помыслов. «Психология — моё кредо». И за этим его великое сострадание к людям пропадает. У меня сейчас на первом месте Антон Павлович Чехов. Прочитал почти всего. Эти все картинки провинциальной жизни настолько четкие. И всюду сострадание и боль за человека, не затемненные никакими размышлениями, никакой путаницы и хитросплетений помыслов. Всё чисто, прозрачно и полно Христом. А Достоевского я разлюбил, потому что там постоянное Я.
Про добро, которое с кулаками
— Если обида касается лично тебя, пощечина лично тебе, унижают лично тебя — терпи, смиряйся, молись. Если в троллейбусе обижают женщину, ребёнка — по морде надо дать хаму. Как наш любимый отец Дмитрий любил говорить: «Кулаком под дых, локтем в челюсть». Если ты превысил самооборону и начал его дубасить бейсбольной битой за то, что он не уступил старухе место (речь о мере) — он упал и помер. И ты поверг себя в бездну. Везде нужна мера, и голову нужно включать. Недаром нам святые отцы говорят: «Рассуждение выше любви». Поэтому всегда надо рассуждать. Если в троллейбусе пьяный хам обидел женщину, его что, надо убивать? Нет конечно. За шкирку — и выкинуть вон. Закрыли дверь, он остался на улице. Опять же если даем в своем сердце место гневу, если ребенка наказываем «ах ты, скотина, надоел, не делай так больше никогда» — это грех, причём великий. А если он вышел из берегов, ему можно и надо наподдать, но с пользой, спокойным сердцем, с молитвой и терпением.
Про судьбу и веру
— Никакой судьбы нет, есть Господь, и есть мы. Каждый из нас собственной жизнью творит свою судьбу. Поэтому все эти утверждения «такова моя судьба», «так мне на роду написано» — это всё ерунда для верующего человека. Есть чёткие духовные законы. Я ни в коем случае не поучаю, а рассказываю, что я сам понял и что у меня хоть как-то чуть-чуть вышло. Я понял, что рай — это общение с Богом, а ад — это жизнь без Бога. Неважно, здесь или в загробном мире.
Господь — он не как пастух гонит стадо хлыстом впереди себя. Он идет впереди стада и зовет. Кто хочет, тот идет. И этот зов Божий есть в каждом из нас. Каждая душа — христианка, потому что создана Богом.
Был интересный случай. Несколько лет тому назад (в начале 2000-х — Ред.) я был в Одессе. Там был и есть сейчас интересный батюшка отец Геннадий, который жил на границе с Молдавией, в Бессарабии. Там ветра, холода. Он сколотил себе фанерную халупу, в которой они жили с матушкой и помогали наркозависимым. Построили огромный спортивный зал на пожертвования богатых людей. В общем, святой человек. Реально. И вот в Одессе едем мы вместе с этими богатыми спонсорами в огромном джипе. И батюшка с нами. Он выходит из этой машины. Что говорят люди на улице, как правило? «Смотри, вон поп из какой машины вылез. Вот они какие!» Вот так и я судил, рядил, не зная сути дела. Говорил, что попы надели золотые шапки, украсили все свои дома золотом, лучше бы раздали людям. Как правило, речь о религии, о чем-то церковном вызывала у меня озлобление, раздражение и даже ненависть. Почему? Все понятно — бесы. Кто кому служит, тот тому и раб. И оттого кажется, что вокруг мрак, всё не так, по телевизору опять неправда. И спортсмены наши, и жена, и дети — всё не так делают. Что это значит? Значит, у меня не так.
Про меру
— Я себя приучаю к тому, что если я день прожил и никому от этого не стало хорошо, то я день прожил зря. У нас вода на участке в скважине, там много извести. Для хозяйства годится, а пить нельзя. Стрёмно. Сушит рот и на почки действует. В магазинчике за 10 км покупаем воду, пьём. А тут кончилась. Дорогу снегом завалило, нельзя выехать. Что делать? Родник в километре от нас. Там тоже известь, но меньше. Можно пить. Собрался утром. Думаю: надо сделать хорошее дело. Беру две шестилитровые банки. Потом смекаю: «Километр по снегу? Неа». Одну банку оставил. Иду и размышляю как настоящий мужчина: «Я-то ладно, обойдусь. А женушке 6 литров принесу». Подхожу к роднику и опять думаю: «Почему 6 ей? А я? Ладно, 4,5 ей, а 1,5 себе отолью». Набрал воды, иду обратно. И снова задумался: «А почему 1,5 себе? Я и зарабатываю, и дом на мне. Поровну». А потом и вовсе решил: «Вчера ехала мимо магазина, дура, могла бы купить, но не купила воды. Пусть будет наказана. Так что всё себе». А Христос идет рядом со мной, и что, он ругает меня, что Петя так решил? И думаю, нет, все-таки ладно, по-честному — 4 себе, 2 ей». Так и разделил. И вот у меня на 2 литра «рай». А что такое рай? Благодать. Я из своей темной комнаты высунул одну щеку на солнце. А вот если бы жене отдал всю бутылку, то я бы с таким чувством вечером заснул, у меня было бы солнце в душе. А я променял вечное на временное. Я глуп, дурак.
Невестка мне говорит: «Петр Николаевич, а сейчас по скайпу можно со всем миром бесплатно разговаривать». Я уж не стал ее расстраивать. Я могу с Творцом всего напрямую обратиться, прямо отсюда сказать: «Господи, помилуй». Без скайпа. Вот что такое молитва. Это самое крутое, что может быть. Какая у Бога мера? Да никакой. У Бога нет меры. Он бесконечен. Вот что меня очень привлекло как любителя настоящего кайфа. Что нет потолка. Наркоту увеличивай — состояние не меняется. Можешь крякнуть. А тут потолка нет, можно без конца увеличивать благодать, без конца выходить на это солнце. Мера должна быть в наших человеческих проявлениях — в поступках, словах.
Про отношение к смартфонам
— Я к этому так отношусь — этот (последний iPhone — Ред.) стоит 140 тыс., а мой — 5. Я не против техники и технологий. Но это авторучка, которой можно писать. Не более. Нас начинают увлекать. Сколько там совершенно ненужных вещей. И в каждом новом их больше. Что они хотят? Они хотят отвлечь нас от этой жизни. А я человек эмоциональный, увлекающийся, а я сяду, залезу туда и буду там с головой. Я не хочу. Я боюсь.
Про славу
— Я не столько музыкант, сколько поэт по своему устроению, как я себя чувствую. Я и стихи давно пишу, и вообще у меня такой поэтический подход к действительности.
У меня особенной славы не было и нет. Я широко известен в узком кругу. На нашу пользу нас не очень-то любили вот эти все ответственные работники. Нас отовсюду гнали. Показывали пальцем и говорили: «Не будь как Мамонов». Пушкин нам на всё ответил: «Что слава? Яркая заплата на ветхом рубище певца». Меня на улице останавливают, начинают благодарить за «Остров» или за какой-нибудь концерт. И я сначала давал такого скромного. Нет, нет, это не я сделал, это всё Бог создал. И вижу, человек расстраивается. Он мне со слезами на глазах это говорит, а я от него как будто отмахиваюсь. И с тех пор я стал слушать. Выслушиваю всё, киваю. Меня хвалят, а я киваю. Монах спрашивает старичка: «Отец, ты как предпочитаешь добро делать — с бесчестием или чтобы тебя за это хвалили?» Он говорит: «Предпочитаю делать добро с похвалой». Вроде бы странный ответ. Потому что я тогда могу свои помыслы и гордыню осудить. А если делаю с бесчестием, то у меня тут же тщеславие. Вот меня гонят, как Христа.
Что после меня останется? Может быть, несколько стихотворений и фильм «Остров».
Стараюсь быть предельно честным, уже разучился вилять. Выступаю, езжу на встречи. Первую часть песни пою, а во второй у нас беседы, я стихи читаю. И зовут, и зовут, и зовут. И понимаю почему. Потому что честно. Не всегда получается до конца. Но, как правило, так. Не только зло привлекательно, но и честное доброе.
Что я понял к своим 70 годам? Жизнь, конечно, великолепна. Но это очень ответственная вещь. Не так уж это сложно. Но я себя все время приучаю задавать себе вопрос: «Зачем?» Зачем я сегодня утром встал, зачем пошёл на эту работу? Зачем женился на этой женщине? Если задавать себе все время эти вопросы и по-честному на них отвечать, жизнь будет меняться.
Понты кидать я и сейчас умею...
p.s.Материал написан весной 2021г. В июле этого же года, Петр Мамонов отошёл к Господу.
