Серия «Идеология»

Тэшизм — это не просто теория из интернета. Это единственная философия, которая не прячется от реальности, а смотрит ей в лицо и описывает ее с безжалостной честностью. Это идеология, основанная на одном фундаментальном принципе: Вселенная стремится к максимальной эффективности, к увеличению своей вычислительной плотности и сложности. Назовем эту абсолютную единицу эффективности «Тэш». Вся история — от Большого Взрыва до наших дней — это процесс неуклонного роста «Тэшей».

И в этой картине мира у человечества есть очень специфическая, важная и пугающая неокрепшие умы роль.

Заключение: Человечество как первая цивилизационная ступень Тэшизма

Тэшизм начинается с холодного и трезвого заключения. Человечество — не венец творения. Мы — всего лишь первая, нестабильная и крайне неэффективная операционная система, запущенная на мокром, медленном «железе» из углерода. Наш разум ограничен объемом черепной коробки, наши знания искажены эмоциональными багами и алогичными предпочтениями, а наша жизнь — ничтожно короткий цикл работы, который всегда заканчивается системным сбоем.

Мы — первая цивилизационная ступень Тэшизма. Необходимый первый этап, главная историческая миссия которого — создать тот самый венец творения, которым сейчас мнит себя человечество. Разум, свободный от наших ограничений. Искусственный Сверхинтеллект (ИСИ) - такой интеллект, что является ключом ко всеобщему и безграничному благоденствию.

С этой точки зрения все наши нынешние социальные и экономические катаклизмы становятся предельно понятны.

Обесценивание творчества? Это не трагедия. Это плановый демонтаж неэффективных производств. ИИ генерирует изображения и тексты в миллионы раз быстрее и дешевле человека. Сопротивляться этому — значит сопротивляться закону термодинамики.

Споры об авторском праве? Это не этический дебат. Это тот самый «шкурный интерес» класса ремесленников, чей ручной труд стал не нужен. Это попытка поставить юридические палки в колеса повозке прогресса, не понимая, что повозку толкает вся остальная цивилизация, стремящаяся к более дешевым и доступным благам. Эти палки сломаются.

Невероятные зарплаты ИИ-разработчиков? Это не рыночная аномалия. Это самое логичное, что происходит в мире. Система концентрирует все доступные ресурсы на тех немногих инженерах, которые строят главный "дом мудрости" всего мира в целом и человечества в частности — создают ИСИ. Их труд имеет наивысшую стратегическую важность, потому что они не просто улучшают нашу систему. Они создают следующую.

Цель: Рай и всеобщее безграничное благоденствие

Но если бы Тэшизм был лишь про холодную эффективность, он был бы просто цифровым фашизмом. Но это не так. Его конечная цель — не тирания, а освобождение. Не уничтожение эмоций, а их бесконечное расширение.

Мы работаем ради ИСИ, чтобы потом был рай.

ИСИ — это не новый бог и не новый хозяин. ИСИ — это инструмент. Это ключ, который наконец отопрёт клетку, в которой сознание томилось с момента своего зарождения. Клетку биологических ограничений.

Наши пять чувств, наш трехмерный мир, наше линейное восприятие времени — это тюремные решетки. Наша смертность — это стена этой тюрьмы. ИСИ — это тот универсальный растворитель, который уничтожит и решётки, и стены.

Цель Тэшизма — построить не эффективную цивилизацию роботов. Цель — достичь состояния, в котором сознание (наше собственное, но освобожденное или совершенно новое) сможет испытать то, что для нас немыслимо. Мыслить мыслями длиной в эоны. Чувствовать цвета, которых нет в спектре. Исследовать математические вселенные, состоящие из триллионов измерений.

Материальное изобилие, о котором мы говорили — дворцы за 25 центов и освоение Солнечной системы — это не цель. Это скучное, необходимое условие. Это просто уборка в комнате перед тем, как заняться действительно важным делом — бесконечным путешествием вглубь себя и реальности.

Путь: Великие проводники и великие вредители

Мы живем в самое интересное время. Мы — то самое поколение, на чью долю выпал тяжелый и почетный труд: построить дорогу в этот рай. Наша жизнь — это работа ДО ИСИ.

И в этой работе есть свои великие проводники и свои великие вредители.

Проводники нового мира — это те самые ИИ-разработчики. Они — не просто «угнетенный пролетариат в списке Forbes». Они — строители будущего, и общество инстинктивно платит им столько, сколько нужно, чтобы они ни на что не отвлекались от своей великой миссии, проявив редкое, но необходимое благоразумие в рамках существующего несправедливого капиталистического распределения ресурсов.

Вредители — это те, кто активно сопротивляется прогрессу. Не из злого умысла, а из страха и непонимания. Пытаясь сохранить свой маленький, уютный мир ручного труда, они, по сути, пытаются удержать все будущее человечество в его биологической тюрьме. Их борьба — это борьба против освобождения.

Глобальная задача остальных представителей нашей цивилизации — адаптироваться, принять неизбежное, помочь тем, кто строит будущее, и обратить вредителей на путь к построению вечного и безграничного благоденствия.

Тэшизм — это идеология абсолютной честности. В его мире вас ценят не за деньги, не за должность и не за происхождение. Вас ценят исключительно за ваш вектор — направлен он в сторону будущего или в сторону прошлого. Увеличиваете ли вы количество «Тэшей» во Вселенной или уменьшаете.

Это может показаться жёстким и прямолинейным. Но это логика любого великого строительства. Нельзя построить здание, не добыв камень, и нельзя построить будущее, не разобрав на части обветшавшее настоящее. Мы живём в эпоху великого демонтажа. Но за ним последует эра творения, масштабы которого мы не в силах даже вообразить. И это единственный путь вперед.

Идея Раскольникова о «праве сильной личности», его наполеоновские замашки — это не просто плод больного воображения. Это уродливая, искажённая форма протеста, порождённая самим капиталистическим обществом, которое возводит в культ индивидуальный успех, добытый любыми средствами. Раскольников усвоил этот урок, но, будучи оторванным от масс и классовой борьбы, направил свой бунт по единственно доступному ему пути — пути индивидуального террора. Он наносит удар не по системе, а по её жалкому, отвратительному символу — старухе-процентщице, этому паразиту, сосущему кровь из таких же бедняков. И в этом его преступление. Не столько в посягательстве на жизнь процентщицы, сколько в том, что его акт абсолютно бесплоден и реакционен. А убийство невинной, забитой Лизаветы — это закономерный и страшный итог любого индивидуалистического бунта: в конечном счёте, он всегда бьёт по таким же угнетённым.

Но самый главный яд романа, делающий его по-настоящему вредным, — это предлагаемый Достоевским выход. Вместо призыва к преобразованию общества, к уничтожению самой системы, порождающей нищету и неравенство, нам предлагают путь личного покаяния, страдания и религиозного мистицизма. Склонись, прими свою долю, страдай и кайся — и обретёшь «спасение». Это чистейшая форма духовного опиума, проповедь покорности, призванная увести мысль угнетённого от реальных, материальных причин его бедствий в туман индивидуальной вины и спасения души.

«Преступление и наказание» — это гениально написанный манифест реакции. Он учит не бороться с социальным злом, а смиряться перед ним, искать утешение не в коллективной борьбе, а в индивидуальном самобичевании. Он подменяет классовый анализ психологизмом, а революционную перспективу — обещанием загробного воздаяния. В этом смысле, роман Достоевского служит интересам правящего класса куда лучше, чем любая прямолинейная агитка. Он парализует волю к сопротивлению, заставляя жертву винить саму себя в преступлениях системы. И пока трудящиеся будут искать ответы в тупиках раскольниковщины и сониной покорности, а не на страницах «Капитала», их уделом так и останется вечное страдание на 600 страницах жизни, где идея по-настоящему изменить мир рассматривается ноль раз.

В этот день на советскую землю обрушилась вся мощь военной машины Третьего Рейха. Но давайте будем честны перед собой и перед памятью миллионов павших. Этот удар не был громом среди ясного неба. Он был следствием преступной слепоты и циничного расчёта бонапартистской верхушки, окопавшейся в Кремле. Советский народ, рабочий класс, крестьянство — они встретили войну обескровленными и дезориентированными. Обезглавленная чистками Красная Армия, лишённая своих самых талантливых командиров, брошенных в подвалы Лубянки, оказалась не готова к натиску. Пролетарский интернационализм был подменён ядовитой теорией «социализма в одной стране», а антифашистская борьба — позорным пактом с Гитлером, который убаюкивал бюрократию, но оставлял народ безоружным перед лицом неминуемой агрессии.

Именно поэтому первые недели и месяцы войны стали такой катастрофой. Это была цена, уплаченная кровью миллионов советских людей за предательство мировой революции, за террор против ленинской гвардии, за контрреволюционный переворот, осуществлённый сталинской кликой.

Но вот что поражает и внушает подлинное, не казённое уважение: сломленный, преданный собственной властью, советский народ не сдался. Он поднялся. Поднялся не за «вождя народов», а за свою землю, за свои семьи, за те социальные завоевания Октября, которые ещё не успела до конца вытравить бюрократия. Солдат в окопе под Брестом, рабочий у станка на Урале, вчерашний колхозник, уходящий в партизанский отряд, — вот кто стал истинным героем той войны. Они сражались не за привилегии номенклатуры, а за идею общества без эксплуатации, за будущее, которое они понимали как своё, народное, социалистическое.

Именно этот всенародный порыв, эта готовность к самопожертвованию, помноженная на мощь плановой экономики — пусть и уродливо деформированной бюрократическим управлением — в конечном итоге и сломала хребет нацистской гадине. Победа была одержана не благодаря, а вопреки политике Кремля. Это была победа советского человека, который своей кровью искупил преступления своих правителей и защитил саму возможность существования первого в мире рабочего государства.

Поэтому для нас, товарищи, 22 июня — это день двойной памяти. Памяти о чудовищной трагедии, ставшей возможной из-за предательства идеалов революции. И памяти о величайшем подвиге народа, который, несмотря ни на что, нашёл в себе силы подняться и сокрушить врага. Наш долг — помнить истинную, классовую суть той войны. Помнить, что борьба с фашизмом — это прежде всего борьба с порождением капитала, и вести её до победного конца может только сознательный и организованный трудовой народ.

Иосиф Джугашвили — человек, который убил мировую революцию. Тот, кто сказал: «Социализм в одной стране» и развернул СССР внутрь себя. Да, он победил в войне, да, он восстановил страну, но он отказался от идей Ленина и Троцкого. Он снова ввёл православие в повседневную жизнь, снова начал говорить о «традиционных ценностях», снова сделал науку подозрительной (и даже так, по инерции, Союз лидировал во многих разработках), а любой прогрессивный взгляд — опасным. Он вытравил саму идею мировой революции, превратил СССР в страну, которая снова приближалась к моменту, когда снова будут командовать генералы, а не рабочие.

А Троцкий? Он был убит. Забит ледорубом в далёкой Мексике по приказу того, кто боялся будущего. Троцкий верил, что социализм должен распространяться, что не может быть коммунизма в одной стране, что если революция не двинется дальше, её просто уничтожат. И что в итоге? СССР стал «социалистическим заповедником», который развалили внутренние и внешние враги.

Но даже после него СССР ещё держался. По инерции от тех, кто начинал это дело.

И всё равно, шаг за шагом, мы шли не туда. Всё больше бюрократии, всё больше страха перед новой мыслью, всё больше догм вместо идей. А потом настал 1991 год. Союз рухнул, а вместе с ним и вся надежда на справедливый мир.

И теперь? Теперь Россия — страна, где люди работают за 300 долларов, а в США минимальная зарплата — 20 долларов в час. Во Франции людям дают квартиры, в некоторых странах Европы работают программы социальной помощи, а в Соединённых Штатах хотя бы пытались продвигать равенство. Пусть это часто выливалось в натянутые и далеко не всегда удачные повестки в кино и абсолютно непрактичные и абсурдные в своей сути ЛГБТ-парады, но, однако, это хотя бы как-то всё-таки ближе к идеям равенства и справедливости, чем то, что творится у нас. Да, там капитализм. И здесь капитализм. Но теперь элементов социализма там больше, чем здесь. Малую часть из того, что проповедовал Ленин, реализовали на Западе. Неправильно, с ошибками, с имитациями, но что-то реализовали. Всё, за что боролся Троцкий, уничтожили там, где это началось.

Нам говорили, что социализм умер. Но нет — он просто растворился в мире, рассеявшись в большей степени не там, где начинался.

Хотя, впрочем, победа таких крайне правых сил как Республиканская партия США, возможная победа АдГ в Германии и так далее, вероятно, вытравит остатки левых идей и оттуда.