Krasen

Первым делом я посадил его учить фонетический алфавит, так как все кодированные распоряжения передавались именно на нём, а отсылать их в центр необходимо было в течение 2—5 минут. То есть распоряжение должно было записываться "с эфира" на бумажку и тут же сдаваться на телеграф. Для этого было необходимо знать на зубок этот самый алфавит и чётко воспринимать на слух каждую из его букв и цифр. И вот тут я столкнулся с первой проблемой — если сам алфавит спустя неделю он кое-как выучил (это несложно, многие из букв алфавита мы все могли встретить в боевиках, а десять цифр учили ещё в начальной школе), то с восприятием на слух оказались проблемы. Слуховая практика у него отсутствовала как класс.

Когда стажировался я, меня просто сажали слушать эти самые кодограммы, а я пытался записать что слышу. Несмотря на то, что кодограммы произносятся чётким дикторским голосом (иногда кажется, что механическим, но это не так — голоса то и дело меняются), понятно далеко не всегда. Я решил пойти более мелкими ступеньками: записал около 20 кодограмм на аудио и на бумагу и посадил его слушать кодограммы, следя за текстом. Через 4 дня стал включать ему рандомную кодограмму, чтоб он угадывал. А через 2 дня (за которые он ни разу не ошибся) я не сказав ему ничего подменил и листок с кодограммами и сами записи. И он угадал все! Вот сейчас понимаю, что это не ахти какое достижение, но в тот момент я так обрадовался, что на следующую смену притащил пару пирожных из чипка и устроил ему небольшой праздник.

Надо сказать, что мои сослуживцы в большинстве своём заняли нейтральную позицию, мол учится, ну и хрен с ним. Но парочка регулярно интересовались его успехами и после краткого рассказа... удивлялись, что ж это я его, такого тормоза, не бью (есть способы физического воздействия на бойца, так или иначе не попадающие под неуставщину) и даже не "прокачиваю" (принуждаю к физическим упражнениям), мол так он быстрее учиться будет. Несколько раз я заставал этих ребят за попытками "прокачать" Серёжу, но, к моему или своему счастью, он при таких попытках начинал страшно тупить и мяться, чем выигрывал время до моего прихода. После третьего такого раза пришлось провести с ребятами серьёзный разговор, который, к-счастью, не перешёл на повышенные тона, и от Серёжи отстали.

В итоге, спустя где-то 3-4 недели (точно не помню, получалось 3 смены за 2 суток, т.е. и спали столько же раз, что сбивало биологические часы напрочь) я мог в случае чего оставить Серёжу принимать кодограммы и не бояться быть наказанным за их пропуск, который был крупнейшим из возможных залётов, сопоставимый, разве что, с пропуском выхода в эфир Airforce 1 (самолёт президента США).

Опять что-то многовато, будет третья часть.

Вот и в нашей службе, настал сакральный момент, когда наш призыв должен был получать на обучение бойцов из молодого пополнения. На тот момент они уже недели две как жили с нами в казарме и мы их более или менее знали. Ну, хотя бы в лицо. Так что в скорости на одном из дежурств меня подозвал дежурный офицер и представил моего ученика:

— Ну, Krasen, принимай бойца на обучение.

И вот все, кто служил в армии, знают, что практически в каждом призыве есть "не такой как все". Им было придумано много имён: краны, затупки, чурбаны... И вот этот паренёк, назовём его Серёжей, по итогам 2 недель проживания в одном подразделении представлял из себя все три категории вместе взятые.

— Тщ старший лейтенант, разрешите вопрос?

— Не разрешаю. Принимай бойца и учи. Ты ж педагог.

А надо сказать, что в армию я был взят с 3 курса педагогического университета (но совсем не педагогической специальности биолога), о чём честно признавался, когда спрашивали где учился. Признаю, зря, но что поделать — врать убедительно не умел и не любил (и не люблю до сих пор).

Сразу замечу, что историю самого Серёжи я знаю больше со слов сослуживцев, чем с его, т. к. особой разговорчивостью он не отличался. Призван он был с города 100-тысячника, спутника одного из наших миллионников и умом не отличался. Скорее даже так: он отличался общей заторможенностью. По словам ребят, призванных вместе с ним, ещё на призывном пункте его хотели комиссовать, но прибежала мать и чуть ли не в слезах упросила их забрать сына в армию, мол или так или инвалидность 3-й группы и ни работы нормальной, ни пенсии со льготами. В части история повторилась, только на этот раз мать натурально плакала в трубку командиру части и тот (что удивительно) разжалобился и парня оставил.

Командир роты пораскинул мозгами и решил, что так или иначе у парня проблемы с головой, а значит, ему противопоказаны наряды, так как в нарядах выдают штык-нож. И дабы не слонялся по казарме без дела, отправил его к нам. И ведь он всё равно не должен был попасть ко мне. Для таких, кто не выглядит слишком умным, существует буквопечатный пост, где в задачу бойца входит прослушивание новостных программ по радио и составление военно-политической сводки на день. Надо сказать, эти сводки были у нас одновременно и за новости и за юмористический выпуск, потому что орфографических ошибок и опечаток в них было чуть ли не больше, чем ценной информации. Большинство из них как-то стёрлись из памяти, но одна осталась там на века. Согласно одной из сводок президентом Венесуэлы был Николай Самодур. Ну что поделать, так услышал на радио имя Николаса Мадуро боец с того поста.

Но к моему горю, на тот момент на буквопечатном посту был полный штат, а на предложение перевести кого-то "на реальную работу" все дружно закачали головами. Ещё бы — своя каморка и неспешная писанина раз в час строк на 20 понравится любому. Так Серёжа попал ко мне. Ибо а куда ж ещё, ведь именно мой пост вёл документацию на всю смену, окромя обычных радиопереговоров принимал кодированные распоряжения (по 10— 20 в сутки) и разве что вприсядку не танцевал. Явно работка для умственно отсталых.

Получилось многовато, продолжение во второй части.