За долгие годы работы в убойном отделе полиции, я успел многое повидать и из-за этого зачерстветь. Очередной мертвец – застреленный, задушенный, зарезанный, повешенный, распухший за месяц, проведённый в реке, или полусгнивший - не вызывал у меня ни страха, ни тошноты, ни даже брезгливости: одну лишь досаду из-за того, что опять предстояло тратить время на поиски убийцы и бумажную работу.
Но то, что творил мерзкий урод, которому журналисты успели дать неуместно поэтичное прозвище Красное Солнце, каждый раз заставляло меня содрогнуться.
Субботний вечер. Выходной. Напротив меня флегматичный бородатый бармен в десятитысячный раз протирает стакан, время от времени наливая напитки посетителям. Девушка в белой футболке кидает монетку в музыкальный автомат и пританцовывает в ритм какой-то незнакомой мне мелодии. Красно-синяя реклама BudLight бросает отсветы на хромированные пивные краны.
Я смотрю на часы и парой глотков превращаю стакан из наполовину пустого в полностью пустой.
- Повторить? – интересуется бармен.
Я отрицательно качаю головой.
- Всё в порядке?..
Я повторяю движение, вытаскивая из кармана и демонстрируя бородачу звонящий мобильник, на экране которого светится надпись «Шеф».
Спустя полчаса моя машина, скрипя всем, что могло скрипеть, въехала на территорию речного порта. Возле распахнутых настежь ворот, над которыми в багровой тьме вырастали жутковатые чёрные силуэты кранов, дежурила патрульная машина. Два офицера - молодой новичок и старик с седыми усами - сперва вышли вперёд, преграждая мне путь, но затем рассмотрели кто к ним пожаловал и отошли в стороны. Фары мазнули по их фигурам жёлтым светом и отразились от надраенных до блеска жетонов.
Если бы возле нужного склада полицейские машины со включенными мигалками не устроили настоящее световое шоу, я в жизни не отыскал бы место преступления и до утра блуждал по тёмному порту.
- Чёрт… - меня угораздило припарковаться возле глубокой грязной лужи, в которую я угодил ногой чуть ли не по щиколотку. – Зар-раза!..
- Добрый вечер, детектив! – поздоровались тёмные фигуры в высоких фуражках, и я рассеянно кивнул им, проходя внутрь огромного ангара, где уже гремел голос моего начальника:
- Если хоть кто-нибудь! – усатый толстяк в смешной шляпе и коричневой кожанке стоял в кругу патрульных и обводил их мрачным бульдожьим взглядом. – Хоть какая-нибудь блядина сболтнёт лишнего и сюда приедут журналисты, я всех сошлю нахрен в транспортный отдел! Будете до пенсии штрафы за парковку выписывать, ясно?!
- Привет, шеф, - поздоровался я.
- При… - он повернулся ко мне, и я заметил, как ноздри начальника едва заметно дёрнулись. – Отойдём-ка на секунду!
Он схватил меня за локоть и потащил в сторону.
- Совсем что ли сдурел?! – закричал он шёпотом. – Ты пьян!
- Такое случается, если выдёргивать людей в выходные! - огрызнулся я.
- Как будто ты не знал, что сегодня будет очередной жмурик! – шеф оскалился, будто хотел наброситься на меня и сожрать. Возможно, так оно и было.
- Я подумал, а вдруг пронесёт, - до сих пор я не позволял себе говорить с начальником в таком тоне, но сегодня силы кончились и сдерживать рвущееся наружу напряжение больше не получалось.
- Каждую субботу на протяжении четырёх месяцев не проносило, а тут… - он остановился на полуслове и сделал глубокий вдох. – Ладно, я понял. Иди домой и проспись. Я передаю твоё дело, а тебя отстраняю.
- Ну конечно, - фыркнул я. – Кому вы его передадите? И сколько новый детектив будет разбираться в деле?.. Вряд ли убийца будет сидеть и ждать, пока он раскачается. Так что ради бога, шеф, отъебитесь от меня. Я в порядке, просто немного устал.
Толстяк молчал. Обычно когда он сердился, то смешно топорщил усы, но сейчас те висели совершенно спокойно.
- Как знаешь, - буркнул он, наконец. – Но учти, к тебе лично нет никакого особого отношения, только к твоему делу. Так что подумай лучше о будущем и возьми себя в руки!.. Тело вон там, - шеф махнул рукой в сторону ржавого контейнера, на боку которого красовался белый логотип компании-перевозчика. - По крайней мере, большая его часть.
Уже на подходе к контейнеру я внутренне сжимался и чувствовал, как ноги наливаются тяжестью, не желая нести меня дальше, в то время как сознание подкидывало идеи в духе «Снять жетон, выкинуть подальше и поехать обратно в бар».
- Да чтоб тебя, - за поворотом ожидала очередная жуть. Красное Солнце умел размещать своих жертв так, чтобы они выглядели максимально эффектно. Я быстро отвернулся и закрыл рот ладонью, чтобы не проблеваться прямо здесь. Желудок свело болезненной судорогой, во рту появился мерзкий солёный привкус.
«Держаться. Держаться. Спокойно. Ещё секунду… И ещё… Ладно, вроде получше».
Рядом раздалась знакомая усмешка:
- Ты в норме?
- Нет, - я поднял голову и увидел коронера: лысого сухого старичка с пигментными пятнами на черепе и пугающе-осознанным взглядом голубых глаз. Перемазанная в крови голубая перчатка сжимала сигарету большим и указательным пальцами. – Ни хрена я не в порядке.
- Понимаю, - на лицо судмедэксперта упали красные блики от новогодней гирлянды, которая…
«Только не это опять!»
- Ничего-ничего, это нормально, - успокоил меня коронер, когда всё закончилось. – Я и сам… того, когда увидел всё это. А патрульных пришлось накачать успокоительным и отпустить домой.
- Что ж, я хотя бы протрезвел, - выпрямившись, я вытащил из кармана грязный носовой платок и вытер губы. – Ладно. Рассказывай, - смотреть в сторону покойника я пока не хотел.
- Девушка, около двадцати пяти лет. Жертва как обычно раздета, выпотрошена и расчленена. Тело подвешено на высоте около двух метров - вон там, кстати, стоит стремянка, если захочешь посмотреть поближе. Руки и ноги отдельно: максимально выпрямлены и вытянуты, как у витрувианского человека Леонардо Да Винчи.
- Это тот голый мужик в круге? – уточнил я.
- Именно, - склонилась лысая голова. Коронер затянулся сигаретой и выпустил облачко вонючего дыма. – Только тут в качестве круга несколько новогодних гирлянд, в которых работают только красные лампочки, и кишечник жертвы. Желудок прибит над головой, печень внизу, почки по бокам.
Я выругался и снова зажал рот ладонью.
- Спокойно, детектив. Если хотите, у меня есть с собой противорвотное.
- Обойдусь, - я дёрнул головой. – Время смерти?
- Одиннадцать-восемнадцать.
Это показалось мне странным. Я нахмурился и взглянул на часы. Циферблат показывал без четверти полночь.
- Точно одиннадцать? Не десять?
- Именно так, как я сказал, - едва заметно оскорбился коронер. - Когда жертву нашли, она была ещё жива.
- Господи… - я отвернулся. – Это же…
- Это много противошокового, кровоостанавливающее и… - старик наткнулся на мой взгляд. – Ладно, неважно. В общем, она была жива только номинально – что-то вроде искусственной комы. Поэтому я и сказал в самом начале – раздета, выпотрошена, расчленена. Про убийство я не упоминал.
- Такого раньше не было, - предыдущих жертв мы находили давно и прочно мёртвыми.
- Да, - согласился коронер. – Может, подражатель?..
Быстро перебрав в голове все известные факты, я неуверенно покачал головой:
- Не думаю. Его почерк достаточно часто меняется, но что-то всегда остаётся неизменным.
- Красное солнце? – спросил старик, имея в виду любовь маньяка к кругам из гирлянд, за которую журналисты и дали ему это прозвище.
- Угу… - я покосился в сторону жертвы. - Дай мне перчатки. И тащи сюда своё противорвотное.
Если с расстояния на «клиентов» Красного Солнца было сложно смотреть, то вблизи всё было вполне терпимо, потому что в глаза не бросалось явное безумие происходящего. Стремянка скрипела и тряслась, угрожая сложиться под моим весом.
Итак, голова.
С опознанием жертвы будут явные проблемы. Черты лица не разобрать (господи, что за больной урод) половина зубов отсутствует.
- Имя уже установили?
- Установишь тут... - коронер закурил ещё одну. – На месте я вряд ли могу что-то сделать, только в лаборатории.
Шея.
Тело.
Я осматривал жертву чисто механически, стараясь не осознавать то, что видел, и то, к чему прикасались мои пальцы - иначе мог прямо здесь попрощаться с собственной крышей и пожелать ей приятного полёта.
Ладони.
Стоп! Это уже интересно. Фаланга среднего пальца правой руки. Убийца сделал надрез возле самой ладони и принялся стягивать кожу вниз, как чулок, но почему-то остановился. Розовый лак с цветочком из страз на длинном ногте выглядит неуместно живым на мёртвом теле. Уцепиться скользкими перчатками, потянуть вверх...
Кольцо!
- Что там? – полюбопытствовал коронер, и в ту же секунду нас обоих ослепила вспышка. После этого на складе стало чересчур шумно – затопали ботинки патрульных, зазвучали громкие голоса, шеф заорал:
- Уведите их! Уведите!
Ему в ответ тонко завопил мерзкий голос:
- Мы имеем право! Мы пресса! Мы имеем право!..
А я от испуга отшатнулся, покачнулся и с грохотом сверзился вниз вместе со стремянкой, отбив о бетонный пол всё, что можно.
Шум прекратился так же быстро, как и начался. Журналистов увели, разъярённый шеф последовал за ними, проклиная того, кто проболтался, а обалдевший коронер, так и не успевший сдвинуться с места, склонился надо мной:
- Ты в порядке?
- Какого хрена меня весь вечер об этом спрашивают? – я с шипением потирал ушибленные места.
- Может, потому что ты хреново выглядишь? – усмехнулся старик, протягивая мне руку. Я не воспользовался ей, поднялся сам, сорвал перчатку и постарался отряхнуться.
- Сообщи, если будет что-то интересное, ладно?
- Без проблем, - согласился старик. - А ты куда сейчас?
- Заеду в участок, подниму архивы. Надо проверить одну мысль.
Я позволил себе разжать ладонь только в машине.
На окровавленном латексе, освещённый попеременно то красным, то синим светом от мигалки ближайшей машины, лежал серебряный перстень-печатка: оплетённый терновником крест, в центре которого переливался небольшой рубин.
Этот перстень был мне хорошо знаком: пару месяцев назад подозрения пали на священника одного из приходов - у низкорослого святого отца с огромной головой и бегающими глазками не было алиби и с ним последним видели жертву в день убийства. Позднее священника пришлось отпустить - нашлись надёжные доказательства того, что он в вечер убийства не покидал церковь, - но это и не было так важно, потому что перстень носил не он.
Один из крупнейших церковных иерархов города, епископ, сам пришёл ко мне в участок. Не ради того, чтобы запугать, купить или постараться отвести подозрения, вовсе нет: просто предложил своё содействие в расследовании, из-за опасений, что подозрения могут повредить общине в целом. Епископ производил неплохое впечатление: адекватный, здравомыслящий, вежливый и сдержанный, но какой-то безликий. Один из тех людей, которых легко потерять в толпе: если бы не перстень, я б его и не запомнил.
Рубин, обрамлённый окровавленным серебром, едва заметно поблескивал одной из граней, а меня трясло как в лихорадке.
Нужно успокоиться и рассуждать трезво. О чём говорит эта находка?
Первое: о том, что у кого-то есть похожий перстень. Эту догадку мы оставим на потом и проверим отдельно.
Второе: неизвестный убийца что-то сделал с тем церковником и подкинул перстень жертве, чтобы… Чтобы что? Намекнуть, что жертв может стать ещё больше? Сказать, что теперь он идёт по моим следам?..
Ну и третье: всё это время убийцей был тот сдержанный, вежливый и адекватный мужчина в сутане и строгом белом воротничке. Почему он тогда надел перстень на палец жертвы? Возможно, потому что для Красного Солнца всё это явно было игрой. Потешаться над полицией, подбрасывать мелкие зацепки, которые оказывались ложными, путать следы... Он словно говорил: «Вам, идиотам, никогда меня не поймать, а пока вы будете пытаться, я сведу город с ума, убивая снова и снова в одно и то же время, как по часам».
Скорее всего это была ловушка или попытка подставить невиновного. Но также существовала вероятность того, что Красное Солнце в этот раз просто перегнул палку.
Ладно, допустим. Два из трёх предположений говорят, что в деле замешан церковник, значит, надо ехать к нему. Арестовывать или спасать. Инструкции на этот счёт говорили недвусмысленно: требовалось получить ордер, дождаться подкрепления и двинуть к его дому всей оравой с мигалками и прочими спецэффектами.
Но в случае, если епископ в беде, мы всё равно опоздаем, а если он – убийца, то в городе найдётся много высокопоставленных людей, готовых оказать другу любезность и предупредить об аресте. К тому же перстень я, пусть и случайно, фактически украл, вынес улику с места преступления, а значит, её ценность теперь равнялась нулю. Да и отдел собственной безопасности будет только рад вздрючить оступившегося сотрудника.
Двигатель завёлся только со второго раза и противно засвистел, набирая обороты.
Что ж, я вёл это дело один, значит, мне одному его и продолжать.
Старая колымага еле осилила подъём на гору, с которой богачи, засевшие в своих роскошных многоэтажных крепостях, смотрели сквозь панорамные окна на то, как барахтаются внизу простые смертные. Город в долине сверкал и переливался, как рассыпанные драконьи сокровища, и его сияние отражалось от низких облаков, превращаясь в тревожное алое зарево.
Первый поворот пропустить, второй тоже. Вот оно.
Белое здание за высоким забором. Резиденция епископа здорово смахивала на замок: высокие узкие окна, башенки с флюгерами, черепичная крыша. Окна темны, фонари в саду тоже не горят: дом выглядит, как чёрный провал, стиснутый ярко освещёнными особняками. Деревья угрожающе шумят на пронизывающем холодном ветру.
Где-то далеко лает собака. Едва слышно журчит фонтан.
Гравий хрустит под моими ногами, а в левом ботинке мерзко хлюпает - чёртова лужа в порту. Холодный тяжёлый пистолет уже в ладони: заряжен и снят с предохранителя. Шутки кончились.
За каждым кустом мерещатся человеческие фигуры, внутренний голос кричит, что это ловушка и надо валить отсюда поскорее. Стараюсь не слушать его, кручу головой во все стороны, жалея, что я не сова и не могу провернуть шею на триста шестьдесят градусов. Вновь налетает ветер, и становится ужасно холодно.
Стук!..
Рефлекторно целюсь в сторону источника звука, едва поборов желание высадить в темноту весь магазин и убежать. Но через секунду стук повторяется, и я понимаю, что это всего лишь ветки. Чёртовы ветки, стучащие в окно второго этажа…
IШирокое крыльцо, усыпанное сопревшими и подгнившими листьями.
Белая дверь приоткрыта, и темнота за ней настолько густая и плотная, что в сравнении с ней даже сад выглядит уютно и безопасно.
А внутренний голос не успокаивается: нашёптывает, подзуживает, подтачивает волю. “Ты не должен был идти сюда один. Там чокнутый психопат, который делает с людьми такое, что даже представить страшно. Хочешь стать ещё одной жертвой?.. Развернись, иди к машине, вызови подкрепление и дождись, когда сюда приедут патрульные и спецназ. Будь благоразумен. Он ведь может прятаться где угодно. Даже за твоей спиной”.
Волосы на затылке зашевелились, и я быстро обернулся.
Ничего. Кусты, деревья с голыми ветвями, сырая дорожка, поблескивающая отражённым светом далёкого фонаря.
“Вот чёрт…” - я посмотрел на круглую дверную ручку и космическую бездну, которая начиналась за дверью, и понял, что не смогу. Пусть будет служебное расследование, пусть меня привлекут за кражу улики, пусть посадят, пусть газетчики втопчут мой труп в землю, но я просто не смогу шагнуть внутрь.
Сделав пару шагов назад, я сунул ладонь в карман, чтобы достать телефон и набрать шефа, но перед самым гудком до моих ушей донёсся… Я и сам поначалу не понял, что услышал, пока звук не повторился - а когда он всё-таки повторился, мне за шиворот будто плеснули ледяной воды: в доме кто-то едва слышно всхлипывал.
Нажав отбой, потоптавшись на месте и обругав себя последними словами за глупый и неуместный героизм, я всё-таки решился: дотронулся до холодного металла ручки и потянул дверь на себя, целясь в темноту из пистолета.
Первый шаг - нога утопает в мягком ковре.
Второй - ветренная и сырая улица остаётся за порогом, и мне тут же становится жарко.
Постоять, пока снова не услышу всхлипывания, двинуться вперёд, стараясь ступать неслышно и даже не дышать. Получается так себе - вместо того, чтобы сохранять полную тишину, я издаю целую кучу звуков: скрипят полы, шелестит ткань, с сипением вырывается из заложенного носа дыхание. Единственное, что утешает в этой ситуации – если в доме настолько тихо, что меня так хорошо слышно, то кто-нибудь посторонний точно выдаст себя и не сможет подобраться ко мне незамеченным.
Дом соответствовал хозяину: сдержанный и аскетичный. Минимум мебели, белые стены с небольшими картинами. Всё очень простое, строгое, угловатое и словно нежилое: книги на полках в идеальном порядке, на столах нет забытых чашек или газет. Ни пыли, ни разбросанной одежды, ни каких-то других вещей.
Всхлипывание раздалось совсем рядом, и в ту же секунду на пол и стены упал красный отсвет. Гирлянды. Чёртовы, мать их, гирлянды. Я стиснул пистолет в ладонях и сжал зубы так, что они чуть не захрустели. Сердце колотилось, как бешеное, в ушах шумело, на виске запульсировала вена.
Всхлип. Шёпот:
- Во имя отца и сына и святого духа… Во имя отца и сына и святого…
Внутренне сжаться, сделать два решительных шага, направить пистолет вперёд:
- Ни с места! Полиция!.. - уже произнося конец фразы я понял, что в ней не было нужды и двигаться в комнате всё равно никто не собирался.
На полу, в кругу из красной гирлянды, сидел, раскачиваясь и пряча лицо в ладонях, епископ. Стены, пол, белая рубашка - всё вокруг было покрыто тёмными пятнами, происхождение которых становилось ясно сразу же, как только нос чуял характерный запах ржавого железа.
- Он забрал её у меня! - епископ поднял безумные глаза, глубоко сидящие в глазницах обтянутого кожей черепа. - Он пришёл и забрал её!.. Я пытался её спасти, я пытался!..
- Вот же… - я опустил оружие. - Кто забрал? Красное Солнце? Он всё ещё тут?
Священник быстро закивал и поднял ладонь:
- Красное Солнце, да. Я знал, что он попросит её, знал, что он потребует её спасти и отдал кольцо… Да, я отдал кольцо, чтобы можно было найти. Найти…
- Кого найти? - ситуация нравилась мне всё меньше. Я покосился в сторону и на всякий случай я встал спиной к стене.
- Меня! - громко и истерично засмеялся епископ. - Чтобы вы могли найти меня. Так нельзя было делать, меня ждёт наказание, но я не могу. Я устал, очень устал. Очень-очень устал и я больше не могу. Просто не могу, понимаете?.. - он зарылся лицом в ладони и громко зарыдал. - Анна… Дочь моя… Во имя отца и сына и святого духа, во имя отца и сына и святого духа…
От его плача и причитаний по моей коже пробежал мороз, который замер и сосредоточился где-то в районе загривка.
- Ты убил свою дочь?.. - ладони зачесались от желания всадить пулю в башку чокнутого урода.
- Нет же! Я спас её, должен был спасти, но не так, не так!.. Красное Солнце, ну же! Вспоминайте! Вы ведь приходили ко мне, когда священник из прихода был им. Я тогда не хотел скандала, вызвал его на разговор, но он показал мне Красное Солнце и умер на моих руках, а Красное Солнце стало моим! - алый отсвет гирлянды на измождённом заострённом лице, блестящие глаза, бурная жестикуляция.
- То есть, убийцей был тот… - я напрочь забыл имя. - Ладно, неважно. Мы разберёмся в участке. Вставай! - я взвёл курок. - И без шуток. Ты арестован.
- Вы не понимаете! - вскричал епископ. - Это не то, чем кажется! Это всё…
- Красное Солнце, я понял. Встань на колени и руки за голову! Повторять не буду!
- Я покажу вам! - священник продемонстрировал пустые ладони с тёмными разводами на коже. - Я покажу!
- Ничего ты мне не покажешь! - не хватало ещё, чтобы этот псих на меня набросился. Впрочем, в этом случае ситуация упрощалась до предела: я имел полное право пристрелить ублюдка.
Гирлянда мигнула на какую-то долю секунды и, когда зажглась снова, лицо сумасшедшего оказалось прямо перед моим.
- Я покажу! - зловонное дыхание ударило в нос, и я не успел даже вскрикнуть, как моего лба коснулась мокрая ледяная ладонь.
Маньяк в сутане и стены особняка тут же исчезли, унесённые порывами раскалённого ветра. Одежда и волосы моментально сгорели, а обнажённая кожа покрылась волдырями и закипела от невыносимого жара.
Я стоял на вершине холма и различал внизу небольшую долину, где располагался город, однако не был уверен, что это именно то самое место - настолько всё переменилось. В этом жутком мире не осталось ничего, кроме огня и жара, даже земля спеклась в стекло и уголь, а над головой (о, зачем я только поднял взгляд?) висел невообразимо огромный - от горизонта до горизонта - багровый шар размером с целое небо. По его поверхности пробегали вихри и волны, проявлялись и тут же исчезали исполинские чёрные пятна, а чудовищные протуберанцы вырывались из огненного тела и тут же втягивались обратно.
С содроганием и первобытным ужасом я осознал, что этот огненный колосс - живой, и более того, Он смотрит на меня, хотя верней было сказать “в меня”, потому что взор этого существа легко проникал под кожу, пронзал мышцы и заполнял собой всё сознание, оставляя вместо моей личности и мыслей странные обрывки образов, слишком сложные и большие, чтобы их можно было понять и осмыслить моим муравьиным мозгом.
Я понимал лишь, что Оно очень скоро придёт и спастись от вечных мук смогут лишь немногие - и именно мне предначертано сделать выбор, кого освободить от оков плоти и кому позволить соединиться с Ним, стать частью Его огня, а не топливом для…
Наваждение длилось меньше мгновения и прервалось, когда до моих ушей донёсся странный хлопок, из другой, ещё нетронутой Им реальности.
Особняк.
Комната.
На полу - круг из мигающей красной гирлянды, в самом центре которого лежит тело епископа с огромной уродливой раной на виске.
Я с недоумением смотрю на свои руки, сжимающие пистолет, затемперевожу взгляд обратно на священника и замечаю в его ладони короткий револьвер.
Половина минуты на то, чтобы прийти в себя и вспомнить, как правильно дышать.
Ещё половина, чтобы присмотреться к телу епископа.
Значит, вот как.
Значит, священник был прав и всё на самом деле было не тем, чем кажется.
Когда я сажусь в машину, то первым же делом вспоминаю о мобильнике и дрожащими пальцами набираю шефа.
- Я нашёл его. Пришли к особняку епископа патрульных и коронера… Нет. Нет, не ори! Уже всё... Приедешь - увидишь. Да, я готов всё объяснить.
На лобовое стекло падали первые капли дождя.
В голове прояснилось, я чувствовал небывалую лёгкость и прилив сил - будто выпил спросонья хорошего крепкого кофе. Впервые за долгое время моя жизнь обрела высший смысл и цель. Я видел будущее, видел, что должно произойти и знал, что делать, чтобы спасти тех, кто был мне дорог, от участи, худшей, чем смерть.
Сейчас я дождусь шефа и коронера, потом дам показания, возможно, проведу какое-то время в клетке… Но потом, когда выйду, сделаю всё возможное, чтобы спасти от Красного Солнца как можно больше людей.
© Товарищ Силоч
