Она всегда чувствовала бурю. Видела ее приближение в его глазах, которые с каждой выпитой рюмкой покрывались мутной поволокой бешенства. В сжатых до белизны кулаках. В пристальном взгляде, который искал только повод. Повод взорваться вихрем боли и крови, страха и унижений. Она знала правила. Смотреть себе под ноги, не повышать голоса. Не показывать своего страха. И ни в коем случае не умолять, когда буря грянет. Это знание далось ей дорогой ценою. Ценой выбитых зубов и сломанных костей.

И сейчас буря приближалась. Руки ее отца дрожали, когда он наливал себе очередную рюмку. Она с трудом подавила дрожь и уставилась на стол, не осмеливаясь поднять глаза и взглянуть на него.

- Гуляла с подругой, значит — Она содрогается, слыша ликование в его голосе. - Не отвечала на мои звонки. Явилась в половине двенадцатого.

- Папочка, прости меня, пожалуйста,я забыла зарядить телефон и не могла предупредить тебя... — Ее голос дрожит от страха. Она нарушила основное правило, но все равно в ее сердце живет надежда, что в этот раз буря минует, если она найдет нужные слова, потушит огонь злости в сердце ее отца.

«Тебе не миновать бури и ты это знаешь». Тихий, насмешливо-шипящий голос в ее голове. Он был прав. Бури не миновать. Она сжалась и закрыла глаза.

Бутылка со свистом пролетела мимо ее головы и разбилась о стену. С диким ревом ее отец вскочил со стула и бросился к ней.

- ТЫ ЗАБЫЛА?! ЗАБЫЛА?! НЕ ВРИ МНЕ, МАЛЕНЬКАЯ ШЛЮШКА!!! - Кулак врезается в ее живот, выбивая воздух из ее легких. Она сгибается от боли и шока, открывая рот и глотая воздух , словно рыба, выброшенная на берег. - НИКОГДА!!! НЕ!!! ВРИ!!! МНЕ!!!! - Каждое слово сопровождается мощными ударами кулака по бокам и животу.

Ее ноги подгибаются и она падает на грязный, липкий пол кухни, пытаясь свернуться клубком и закрыться от ударов. Отец отдергивает ее руки и с силой бьет ее по лицу. Звон в голове. Мир приобретает болезненную резкость, от которой каждый удар ощущается еще сильнее и болезненнее. Только не плакать, слезы лишь раззадорят его ярость. Только не плакать.

-Сука!!! Мерзкая маленькая шлюха, вся в свою мать, которая торговала своей вонючей щелью, раздвигая свою рогатку перед первым встречным!!! – глухой звук удара, тихий вскрик.

- Папа, папочка, не надо, ну пожалуйста!!!! – Голос девочки срывается на рыдания. Она знает, как опасны слезы, но не может ничего поделать с собой.

- Я тебе покажу, мразь, как врать отцу! Ты у меня получишь, сука.

Ее рот полон крови, тело болит от бесконечных побоев. Кулак ее отца поднимается и опускается вниз, с каждым ударом взрывая ее мир ярко-алыми вспышками боли. Он бьет ее как взрослую, не жалея и не сдерживаясь. Глаза налиты кровью, жилы на лбу вздулись от ярости и чёрной злобы. От него пахнет потом, ненавистью и алкоголем. Когда то он пах иначе. Когда то он любил ее. До того момента, как мама ушла от них к другому.

- Вы все такие, подлые, двуличные суки, предательницы, отбросы – Голос ее отца звенит от с трудом сдерживаемой злобы.

Он поднимается и начинает с силой пинать ее ногами, заставляя ее сжаться в клубок. Его лоб блестит от пота, зубы обнажены в страшном, почти первобытном оскале.

- Будешь меня слушать, ты, маленькая дрянь? БУДЕШЬ? БУДЕШЬ? – Злоба в его голосе убивает ее сильнее ударов.

-Я буду, буду слушаться папа, только прекрати, пожалуйста, папа, папа, папочкаааа – ее рыдания и мольбы только распаляют гнев внутри него.

Он останавливается. Покачиваясь, отходит в сторону и с мучительным криком хватается за голову. «Что же я наделал…что же я наделал...Боже, что же я наделал»…шепчут его губы, пока он глядит на дрожащее, окровавленное тело дочери. Он падает на колени рядом с ней, и обнимает ее, прижимая к себе.

-Прости меня…прости…прости- она видит его широко распахнутые, испуганные глаза. Его руки нежно гладят слипшиеся от крови волосы. Ей почти не больно. Почти. Как и бывает всегда, когда ее отец возвращается. Не тот злобный монстр, который овладевает им, а ее настоящий папа. Добрый. Не пьющий. Чьи заботливые руки заканчивают эту ужасную пытку.

-Папа…я люблю тебя, папа… - Ее голос как шелест ветра в ночи. Она видит, как по щекам ее отца медленно стекают слёзы. Она закрывает глаза и погружается в блаженное забытье. Снова.

***

-Теперь ты понимаешь, что бури никогда не миновать? – Шипящий мягкий голос разбудил ее. Она лежала в своей кровати, крепко обнимая своего плюшевого зайца. Каждая клеточка ее тела кричала, сигнализируя о сильной, невыносимой боли. Ее рот пересох, губы были покрыты черной коркой спёкшейся крови.

-Да…- простонала она. – Мне так больно…

У каждого человека есть свой монстр, она знала это. У ее мамы, у папы…и у нее. Она давно была знакома с ним. С самого рождения она слышала его голос, иногда тише, иногда громче. Иногда он молчал месяцами, а иногда не умолкал, советуя и поддерживая ее. Но до этого она никогда не видела его. Пока мама была с ними… с ней.

-Сейчас, девочка, потерпи – Она дернулась, ощутив, как будто ее окатили ледяной водой, но через пару секунд боль исчезла – Я не смогу помогать тебе вечно. Ты мой должник, помни это.

Она только кивнула в темноту. Долги не страшны, когда у тебя ничего нет. Она услышала легкий шелест, потом дверца ее старого, покосившегося после очередной вспышки ярости отца шкафа приоткрылась, и из него вышел высокий, худощавый мужчина, одетый в темное пальто. Его шею закрывал изящный шарф, он опирался на трость из черного дерева, оканчивающаяся серебряным сферическим набалдашником. Левая сторона его головы была гладко выбрита, правую же сторону покрывали черные как смоль волосы, растрепанные в художественном беспорядке. Она никогда не могла понять, сколько же лет ее монстру. Иногда он выглядел моложе ее отца, а иногда…иногда она видела в нем глубокого старика. Он даже выглядел бы как человек, если бы не его глубоко-запавшие, пустые глазницы мертвеца, в которых гнездилась Тьма. Она старалась не всматриваться в них, старалась избегать его взгляда, который засасывал ее в бесконечную, бескрайнюю пустоту.

-Ты должна дать ему отпор. Я не смогу вечно спасать тебя, не смогу вечно прогонять темноту из его сердца. - Монстр присел на ее кровать и взял ее за руку, легонько сжав ее. Ее пальцы как будто окунули в ледяную воду. – Рано или поздно он убьет тебя.

- Я не могу — девочка отвернулся, глядя на зашторенное окно. - Он старше меня, сильнее. И он мой отец. Поче...почему он поступает так со мной?

- Ах, девочка, ты не представляешь, как может болеть преданное сердце. Не представляешь, дорогу чему оно способно открыть и впустить в себя. Твой отец умер после ухода твоей матери, а то, что пришло вместо него… - Монстр невесело усмехнулся, глядя на неё — искаженное отражение, едкая насмешка над тем человеком, которым он был. Это ты хотела услышать? Но все не так просто.

Мужчина покачал головой, отпустил ее пальцы и подошел к окну. Ловким движением он подкинул свою трость и ее набалдашником отодвинул штору, впуская в комнату серебристый свет луны. Глядя на его силуэт у окна, ее сердце сжалось от какого-то первобытного, неописуемого ужаса, когда она заметила, как обрываются лунные лучи на уровне зрачков монстра. Как будто его глаза...поглощали их, засасываю в пустоту, из которой даже для свет нет возврата.

-В каждом из вас живет монстр. Вы сдерживаете его, запираете в клетке, окованной семью цепями. Вы заглушаете его голос, не хотите слышать того, что он шепчет вам по ночам. Вы боитесь его, потому что где-то, в глубине души, вы понимаете что монстр — это вы. То, чем вы можете стать. То, к чему подсознательно стремитесь. - Мужчина задумчиво покачал головой, глядя на луну — То, что не смог сдержать твой отец. То, что убьет тебя, если ты не дашь ему отпор.

- Я не мог…

- Можешь. Просто не хочешь — Мужчина оказался у ее кровати одним, совершенно неуловимым для глаза движением. Провалы его глаз смотрели на нее, притягивая ее взгляд, лишая воли, надежды, последних остатков тепла в ее сердце. Как будто она падала в бездонную пропасть и лучи света становились все тусклее, а тьма вокруг все гуще. - Впусти меня. Дай мне дорогу. Позволь мне помочь тебе. Позволь мне спасти тебя. Иначе он убьет тебя, так же, как убил твою мать. Ты ведь помнишь, как она кричала? Помнишь?

-Но моя мама не мертва! Она просто уш...- Она остановилась на полуслове, приоткрыв рот. Не моргая, она смотрела в мертвую темноту зрачков монстра и видела...слышала…

«Значит, вот как ты решила поступить? Пока я рву жилы на двух работах, пытаясь обеспечить тебя с Лорой, ты трахаешься с каким то проходимцем? Этого ты хочешь? Этого???

Джеймс, прекрати, пожалуйста, это не то, о чем ты ты думаешь. Я люблю тебя и любила каждую секунду нашего брака, но сейчас ты меня пугаешь. Он — просто друг и ничего больш…

Звук пощечины. Он режет ее уши, ранит ее сердце, как будто в него воткнули нож.

НЕ ВРИ МНЕ! Я все видел, я читал твою переписку с ним. «Ах, не могу дождаться следующих выходных, когда он уйдет в ночь. Ты будешь свободен?» Это значит не то, о чем я мог подумать? Наверняка вы хорошо вместе провели время, смеясь у меня за спиной.

Джеймс, это…

Она холодеет, слыша звук ломающейся кости. Тонкий, пронзительный вскрик ее мамы. Глухой, чавкающий звук, с которым край тумбочки входит в ее лицо, вминая его внутрь.

Я!!!ТЕБЕ!!!ПОКАЖУ!!!ЧТО!!!ПРОИСХОДИТ!!!КОГДА!!!ТЫ!!!ВРЕШЬ!!!МНЕ!!! ЛОРА, ИДИ СПАТЬ, ТЕБЯ ЭТО НЕ КАСАЕТСЯ! ЖИВО!"

Слезы стекают по ее лицу. В ее груди поселилась леденящая, мертвенная пустота. Она не отрывает глаз от черных провалов на лице монстра, который становятся еще темнее и глубже.

- Светом Мертвой звезды, именем Той-Что-Жаждет, я открываю тебе дорогу. Сердце мое станет пристанищем твоим. Душа моя станет твоей душой — Слова появляются и исчезают в ее голове. Каждая буква, каждое слово отдается дикой болью в сердце. Ее голос слабеет, меняется, переплетается с голосом монстра, который вторит ей — И судьба наша будет едина, до того момента как на небе не погаснет последняя звезда. Отныне и навсегда.

***

- Добрый день, доктор Эванс. Меня зовут Итан, это мой коллега, старший детектив Симонс. - Высокий мужчина в слегка помятом костюме поднял в руке полицейский значок, кивнув головой в сторону чернокожего мужчины – Не возражаете, если мы зададим пару вопросов?

- Конечно, детективы,п-присаживайтесь - Полный, невысокий мужчина лет пятидесяти нервно потер руки и указал рукой на два кресла перед своим письменным столом — Что-то случилось?

- К сожалению. Вы ведь знакомы с Лорой и Джеймсом Коулманом?

- Да, я уже лет семь веду Лору. А что случилось то?

- Вчера ночью Джеймс Колуман был жестоко убит в собственной постели. У нас есть все основания полагать, что он был убит собственной дочерью. Симонс, покажи ему снимки с места убийства — Чернокожий мужчина положил свой портфель на стол и достал оттуда папку с фотографиями, которую протянул в дрожащую руку психиатра. - Джеймсу было нанесено около 45 колотых ранений в области грудной клетки. В его глазницы были вбиты два гвоздя, голова была отделена от тела путем нанесения множества рубящих ударов в область пятого и шестого шейного позвонка. Рядом с телом патрульные нашли его дочь, крепко держащую окровавленный нож. Никаких следов взлома, никаких следов борьбы. Мы бы хотели узнать, что могло сподвигнуть 12 летнюю девочку на такое… ведь вы были ее лечащим врачом, возможно вы могли бы подсказать нам?

- Какой ужас… - Глаза доктора не отрывались от снимков с изувеченным телом. -Не могу поверить, что Лора… что Лора могла совершить такое… понимаете, она была...нет, подождите, мне...мне нужно собраться с мыслями.

Эванс с трудом встал, подошел к окну и широко распахнул его. Дрожащими руками достал пачку сигарет из кармана халата, механическим жестом опытного курильщика выбил сигарету и принялся лихорадочно щелкать зажигалкой, пытаясь подкурить. Наконец ему это удалось и он глубоко затянулся, закрыв глаза и опершись о стену. Детективы молча переглянулись. Наконец он глубоко вдохнул,и выбросив окурок в окно, рухнул в свое кресло.

- Видите ли, я знаю Лору с малых лет. Ее отец привел ее ко мне на прием, когда ей было лет..да, около пяти лет. Ее мать, Вероника Коулман, умерла от рака яичников, когда ей было 4 года. Потеря матери в таком раннем возрасте стало причиной развития острого пост-травматического синдрома. Лора полностью замкнулась в себе, практически полностью погрузившись в состояние, близкое к кататоническому ступору. Мутизм, почти полная потеря связи с окружающим миром… нам понадобилось почти два года, чтобы подобрать подходящие нейролептики и добиться значительного улучшения состояния Лоры. Она вновь начала говорить, черт, да даже улыбаться и смеятся. Но через год, когда ей исполнилось восемь Джеймс снова привел Лору на прием. Она начала слышать голоса, испытывать визуальные галлюцинации...через какое то время почти полностью перестала говорить. На приемах только рисовала или сидела, смотря в одну точку. Подождите, сейчас найду ее рисунки...где же они….вот.

На столе оказалась небольшая папка с рисунками, нарисованными детской рукой. На всех изображалось одно и то же — человек, сидящий за столом с бутылкой. Девочка, лежащая под столом в красной луже. И человек с дырами, прорванными в бумаге вместо глаз.

- Джеймс был алкоголиком? - Удивленно подняв брови, спросил Итан.

-Нет, после смерти жены он не притрагивался к бутылке. Боялся, что потеряет над собой контроль и не справиться с весом, который упал на его плечи. Ему было очень тяжело, поверьте мне, но он по настоящему любил свою дочь и никогда не опускал рук. Видели бы вы его лица, когда она впервые за несколько лет после смерти матери улыбнулась...Ради нее он даже ушел с работы, стремясь постоянно быть рядом с ней...надеясь своим присутствием вернуть ее к нам. Когда у нее случались истерики и панические атаки он держал ее на руках до тех пор, пока к нему не приезжала бригада парамедиков. И даже тогда он не хотел отпускать ее...

- То есть вы полностью исключаете возможность домашнего насилия? - Вмешался чернокожий детектив.

- Абсолютно. Я знаю...знал Джеймса семь лет. Он никогда не ударил бы свою дочь. Да и я виделся с ними почти каждую неделю, часто ездил к ним. Если бы он избивал ее, то вряд ли он смог бы так долго прятать следы. Уж поверьте мне, за 20 лет практики детского психиатра я многое повидал, и уж следы насилия я разглядеть бы смог.

- Тогда почему...почему Лора убила своего отца?

- Я не знаю. Ее состояние постепенно ухудшалось, но за последний год нам удалось его стабилизировать и даже добиться небольших улучшений. Но шизофреническое расстройство личности, особенно у детей… возможно, она услышала императивный голос, который велел сделать ей такое...возможно она просто не понимала, что видит, будучи в плену галлюцинаций.

Тяжелое молчание повисло в кабинете врача. Наконец, Итан встал и протянул руку Эвансу.

- Спасибо за ваши ответы, доктор. Позже мы свяжемся с вами еще раз, если вы захотите быть включенным в психиатрическую комиссию для проведения освидетельствования.

- Да,я хотел бы увидеть Лору...поговорить с ней… понять, что вынудило ее так поступить. До свидания, детективы.

***

Она плыла в бесконечной, бескрайней пустоте. Не осознавая себя, ощущая лишь леденящий душу холод. Ее мертвые глаза смотрели в одну точку, а губы еле заметно двигаясь, шепча одну и ту же фразу:

Мы едины. Отныне и навсегда. Мы едины. Отныне и навсегда.МыединыотнынеинавсегдаМыединыотнынеинавсегдаединыотныинавсегедиотнынинавсегда….

//Вышло как то сумбурно и скомкано, но как есть. Буду рад конструктивной критике, т.к. понимаю, что рассказ вышел очень слабым.

Если кого то захватила атмосфера, то песня, под которую все это писалось. Вот.