Расскажу я вам байку
Предыдущий мой пост отправили в «Баяны». Может решили, что я пытался новость сообщить, может сам факт моего ёрничания, по поводу новообретения сюзерена Британского баронства Сибирь, вызвал раздражение, не знаю. Но вот вспомнилась мне байка.
Рассказывают, что Борис Полевой, в бытность свою главным редактором журнала «Юность», как-то входя в редакцию, был обруган уборщицей или как тогда говорили техничкой. Дескать, ходют и ходют тут всякие, топчут и топчут. Борис Николаевич очень удивился, так как внезапно вспомнил, что до этого момента техничкой у них в издательстве работала благообразная старушка, которая неизменно обращалась к нему как-то так: «Сударь, не соблаговолите ли Вы обтереть Вашу обувь и пройти по левой стороне вестибюля, поскольку там уже просохло», подкладывая ему при этом под ноги тщательно выполосканную тряпку.
Полевой проследовал к себе и поинтересовался в приемной у секретаря - мол, а куда делась техничка, которая раньше мыла вестибюль? Секретарь оказалась не в курсе, и Борис Николаевич велел выяснить. Через некоторое время ему доложили, что зовут старушку так-то и так-то, что примерно месяц назад она угодила в больницу с воспалением легких, но сейчас пошла на поправку и находится на больничном дома, вот адрес.
Борис Николаевич проследовал в буфет, забрал из «редакторского фонда» пачку чая и коробку конфет, вызвал служебную машину и отправился проведать старушку.
Коммуналка на Сретенке, встретила Полевого детским шумом, запахом кипяченого белья, неизменным: «Вы к кому», и столь же неизменным и слегка раздраженным: «К ней три звонка».
Старушка, в чистом халате и аккуратно причесанная, вежливо приняла Полевого, проводила в комнату, с достоинством поблагодарила за гостинец и удалилась организовывать чай: «Даже и не думайте, молодой человек, без чая я вас не отпущу».
Пока она хлопотала, Полевой оглядел небольшую, чисто убранную, очень скромно обставленную комнату. Стол, застеленный явно чиненой скатертью, пара венских стульев, крошечная одностворчатая горка с посудой, кровать за некогда богатой, а теперь сильно выцветшей ширмой, этажерка с книгами.
За чаем разговорились. Оказалось, что старушка «из дворян», причем весьма родовитых, то-ли графы, то-ли вообще князья, тут каждый волен додумывать сам, ибо напоминаю это байка.
В шестнадцать лет, влекомая патриотическим порывом пошла на фронт, где и прослужила в качестве сестры милосердия такого-то гренадерского ЕИВ полка до самого семнадцатого года. После «Октябрьского переворота», на этих словах Полевой поморщился но не перебил, работала учительницей. В тридцатых ее как бывшую дворянку «Наркомпрос» уволил, и даже посидеть ей пришлось некоторое время, но дело в ее отношении было прекращено за отсутствием состава преступления, о чем она имеет соответствующий документ. И невзирая на возражения Бориса Николаевича, сняла с этажерки толстенный альбом, извлекла из него потертый на сгибах лист с расплывшейся печатью и немедленно ему его и продемонстрировала.
Справки Полевой читать не стал, а вот фотографии его заинтересовали. На подавляющем большинстве выцветших, кое где потрескавшихся карточек, была улыбающаяся женщина в форме, с эмблемой мед.службы в петлицах, в окружении командиров РККА и офицеров Советской армии. Старушка переворачивала страницы, называла их по именам, говорила кто, когда и какое ранение получил, кто погиб, где похоронен. Только иногда, задумывалсь, водя пальцем по снимку: «Не помню как зовут, он почти сразу…».
- Но почему, Вы дворянка, воевали за советскую власть? – не выдержал Полевой.
- А за какую мне было воевать? – Удивилась старушка, - За немецкую? Я русская дворянка, для меня честь не пустое слово.
Старушка на этот раз сняла с этажерки крохотную палеховскую шкатулку и выложила перед Полевым три медали – «За отвагу», «За оборону Москвы» и «За победу над Германией».
Говорят, что старушка та потом до самой своей смерти работала в издательстве корректором. Полевой к фронтовикам относился с большим уважением и делал все, что было в его силах, для улучшения их положения.
К чему я это все?.. Аристократы они разные бывают. Встречаются среди них те, для кого Честь и Родина не пустые слова. А бывают и «бароны Сибирские».
Вот так вот.
ЕИВ - Его Императорского Величества
РККА - Рабоче-крестьянская Красная Армия
