Первый раз звук "хрусь" от своей собственной руки Саша услышал в пионерском лагере, в который поехал первый и последний раз в жизни. Вечер, на танцплощадке собирается народ, диджей раскладывает кассеты по одно, ему ведомому порядку. И тут Саше захотелось сходить "до ветру". Подхватив другана из комнаты Саша бежит в кустики, делает свои дела и на обратном пути ускоряется дабы не расхватали лучшие места и партнерш для танцев.
На пути попадается особо скользкий участок травы и Саша падает опираясь на левую кисть. Раздается смачный "хрусь" и Саша замечает, что рука приобрела дивные изгибы, которых раньше не было. Поняв, что дело нечисто, Саша подзывает напарника по "мокрому делу" и велит привести вожатую "Только тихо!" Напарник сообщает вожатой о проблеме шепотом, от которого диджей поперхнулся, а о сути той самой проблемы узнали все в окружении метров пяти.
Так что к Саше держащемуся за руку явилась огромная процессия во главе с воспитательницей, косплеящей сову под спидами. Но глаза увеличились еще больше, когда обычно тихий интеллигентный Саша послал зевак сначала "на", а потом "в", аргументируя это тем, что "нефиг пялиться, не театр".
Молоденькая медсестра уже настроившаяся на распитие винца с тренером по плаванию пятой точкой почуяла проблемы, которые уже ждут похлопывают стеком по ладони, вольготно развалившись на кресле директора лагеря. Поэтому заявив, что у Саши шок пыталась сделать в седалище дырку огромным шприцом с анальгином. На что была сначала послана, с вопросом "А как анальгин помогает от шока?", а потом успокоена и запряжена на крафт шины из спинки от стула. Стул, кстати ломал сам Саша, ногами придерживая болящую руку другой.
Приехавшая скорая отвезла Сашу в районную больницу, где ему поставили наркоз, загипсовали и отдали на руки водителю скорой. Первое что помнится это проплывающие потолочные плафоны, потом бунт желудка в котором началась война чая и булочки выданных на полднике. А все помнят как организм под наркозом реагирует на еду в этом самом организме... Да-да, к организму приходит мадам БлевантовскиУсилием воли сдержав возмущения организма Саша дождался пока добрый дядя-водитель донесет его до машины. После чего жестом сельского парня "уйди с дороги, ща я ему втащу" отстраняет водителя и изливает душу по возможности стараясь делать это интеллигентно. После силы (и не только) иссякли и сквозь отходняки Саша слышал как водитель говорит медсестре "Ишь терпел пока на улицу не вынесу, еще и меня отодвинул".
Утро Саша встретил в лазарете с болящей головой, пустым стаканом на тумбочке и пониманием что отдых в лагере закончен. Ближе к обеду пришлось, осваивая акробатику одеваться и топать в кабинет к директору лагеря по пути заметив неестественно прямую осанку медсестры. Звонок директора по межгороду маме закончился тем, что Саша отобрал трубку и сообщил что у него теперь бриллиантовая рука. Ахнувшая мама сказала, что скоро приедет заберет домой.
Дома Сашу ждали обалдевшие глаза бабушки и дедушки. На что Саша отмахнулся со словами "перелом закрытый, какие могут быть проблемы?". Ха! Судьба имеет свое чувство юмора. Примерно к середине сроки носки гипса Саша понял кайф от почесушек линейкой запускаемой под броневой наруч, нанес пару рисунков и надписей в стиле "Пионерлагерь-92".
К концу срока зуд под гипсом стал совсем нестерпимым, а желание сожрать кусок мяса, желательно с костями просто запредельным. Гипс был зверски содран за пару дней до срока появления в больницу, а вот с желанием пожрать было хуже. Дедушка как на грех был на работе, курицу бегавшую по двору лишить жизни было некому. В самом деле не маме с бабушкой же топор выдавать. Саша содрал гипс, кратким семейным советом одной из куриц был вынесен приговор, топор наточен и индеец вышел на тропу войны…
Маленькая ремарка, кто не знает - в сельской жизни умерщвление курицы происходит как у Дюма - на плахе,в роли которой выступает огромный пенек. Но так как курица хочет жить она естественно трепыхается. На что палачи нашли свой рецепт - куру скручивают как омон бандита, голова ложится и происходит "тяп»
Курица с ролью миледи была категорически не согласна и трепыхалась изо всех сил. Так как Саша правша, в правой руке у него был топор, кура соответственно была в болящей левой.
Конец сцены был закономерен - курица отправилась в суп, топор на кухню, а Саша посмотрев на руку философски заметил "Че-то не симметрично нихрена". Подозрения подтвердились на следующий день - врач этой же районной больницы, только с гораздо большей квалификацией сказал, что рука сложена неправильно и срослась под углом. После чего добавил: лечение простое, ты на стол, я делаю "кряк"- рука делает "хрусь". А дальше как обычно гипс, улица, фонарь, аптека... На благополучный исход было отведено процентов 20, на что Саша сказал: доктор ну вы уж постарайтесь.
Доктор постарался и рука сделала "хрясь" в правильном месте, после чего была закована в гипс уже на два месяца. За давностью лет уже не помню, как звали доктора, помнится только отчество "Борисович" но то что слава о нем шла далеко это факт. Хорошая слава.
Это была казнь вторая. Лето прошло мимо, таблетки кальция глюконат надоели хуже горькой редьки. За два месяца рука срослась как надо, врач сказал, что все хорошо. И добавил многозначительно: больше не ломай, потому что придется ставить спицы. На что Саша ответил "есть" и порысил в сторону школы. Но судьба еще не повернулась к Саше бюстом и филейная часть подмигнула ему в очередной раз.
- Рабинович, таки почему у вас синяк под глазом?
- Мине хотели дать поджопник, но я увернулся.
Шрам не болел уже девятнадцать лет... Ээээ, стоп, это не из этой пьесы. Рука не чесалась уже пару недель, гипс был заброшен в гараж, а вдруг на дискотеку придется идти... Очередная пробежка из класса в кабинет английского закончилась потасовкой с хулиганами, во время которой местный Джеки Чан решил отвесить Саше пенделя. На пути нога-седалище попалась многострадальная рука. И вновь раздался сакраментальный и надоевший "хрусь".
Дорога в больницу уже была привычной, стены знакомыми, врачи приветливыми. Но так как Сашу принимали уже в поликлинике, врач был уже другим и об угрозе "ставить спицы" был не осведомлен. А Саша уточнять не стал, ибо нафиг такое счастье. Рука была положена на гипсовочный стол и без наркоза облеплена холодными бинтами. Дождавшись привычного состояния каменной конечности Саша привычно оделся, натянул куртку поверх конечности и потопал домой.
Это была казнь третья. На этом поломки костей закончились. Тьфу-тьфу. Но периодически госпожа Фортуна кокетливо улыбаясь, поворачивалась к Саше аппетитными округлостями. Но он не жаловался, ибо в его жизнь пришел пубертат и любые округлости воспринимались как подарок судьбы. И по сей день на жизненном пути Саши нет-нет да и мелькнет красивая попка. Но на такое зрелище грех жаловаться.
