Мне как и многим кто участвовал в обмене подарками не повезло с Дедом Морозом - какашка он жадная! Но повезло с альтруистом! Огромное спасибо тебе Елена из Иркутска за этот замечательный подарок и ощущение праздника!
Похоже, что котоцыгане рады подарку больше меня.

А внутри сладости, магнитики, чайок, потрясающее письмо с пожеланием и крутейший платок - печенюх! И кошачья жопка!

У меня слишком большой, тяжелый и неудобный крест - по грехам. Если день прошел в злобе, хуле, ругательствах и грехах, ночью он колет меня в ребра так, что еще чуть-чуть - прорвет кожу и с хрустом войдет между костей, как нож. Иногда он отпечатывается на теле красным, иногда - зеленым. Осторожно с ним надо. Я мучительно привыкал к этому кресту и мучительно не люблю его снимать. Когда не достает сил, чтобы рамсить с "авиабезопасностью" в аэропортах, я его снимаю и прячу в рюкзак. В рюкзаке, на экране монитора крест не пугает и не напоминает ничего запретного. А на теле - всегда. "Авиабезопасность" почему-то мой крест нервирует: "что это?", "поверните другой стороной"... На его "другой стороне" - сокращенная "похвала кресту" и год изготовления, написан не цифрами, а еще буквицей - 1796. Дочь, помню, была ошеломлена, пытаясь высчитать и осознать его возраст.

Этот крест я купил у единственного антиквара в Луганске, он пережил войну, не закрывал свою лавку и никуда не уезжал. В дом где жил этот антиквар, прилетел снаряд, обрушил весь соседний подъезд:

-Ты представляешь! С первого по пятый все перекрытия сложились, прямо за стенкой квартиры стала улица, у меня ни трещины на обоях! - антиквар смотрел на меня детскими прозрачными глазами. В детстве они не успевают набрать цвет, а у него - выгорели. Его локти, кисти и пальцы беспрерывно двигались.

-Повезло - я только и смог выдавить.

Но антиквар не согласился, лишь для того, чтобы озадачить меня еще больше:

-Нет, просто дома икон много.

Он еще раз протер крест замурзанной бархоткой,явно отрезанной от какой-то ресторанной портьеры и передал мне через прилавок, из рук в руки. Я крест поцеловал и убрал в карман на сердце. Деньги стыдливо положил на край стеклянной витрины, и антиквар просто смахнул их в выдвижной ящик. Среди коробочек с неведомым содержимым там зеленела бочком и тускнела скобой УЗРГМ притаившаяся "эфка".

И пошел крест со мной по миру, пошел-поехал. Был он в опустевшем христианском монастыре в курдских горах, где до войны была тысяча насельников, а остался лишь настоятель брат Бишоп и три монаха. Не дошли до него Игиловцы пять километров. Может потому и не дошли, что самые крепкие в вере братья-христиане не ушли. Крест спал в маленькой келье с узким проходом в пещеру для моления. В пещере не было ни икон, ни лампад, лишь на полу валялась прострелянная пластина от американского бронежилета.

Летал крест над окраинами Мосула на старом советском вертолете с заклинившей спаренной пушкой. Поднимался на зиккурат богини Иштар, срезанный ваххабитскими бульдозерами. И там, на зиккурате, с каждым шагом вверх, ты спускался вниз, проваливаясь во взбитую пустынную пыль. А вокруг, корчился взорванный ваххабитами древний ассирийский город Нимруд и уцелевший крылатый лев со страницы школьного учебника, кажется, был рад нашей встрече - я его узнал! Крест оттопыривал бронежилет на груди, чтобы я мог дышать и бежать от падающей сверху смерти. И спас, потому что все, кто бежал за мной следом, гуськом, в затылок, по одной тропинке, оказались изрезаны осколками от ВОГов.

Крест дремал на груди, когда плыл по великой реке от самого истока до Астрахани, 3500 километров на утлой лодчонке и встречные люди пучили глаза: "Откуда? Откуда вы плывете?". Пучили глаза и не брали денег за помощь и постой, потому что из туристов мы превратились в блаженных странников. Крест сидел со мной на корточках, под цоколем администрации Зайцево, а рядом, хохотал над прилетами мин трехлетний Артемка. Он слышал эти звуки всю жизнь под них родился и вырос.

Разве расскажешь все это, стоя в носках на искусственном мраморе пола, под рамкой аэропортовского металлоискателя? Да и кто будет слушать?

Единственный раз кресту отнеслись с пониманием - в Махачкалинском аэропорту, когда я возвращался из Кизляра, почти сразу после расстрела верующих на пороге церкви. Девушка из службы безопасности была в ладной, как бы летной форме и белых перчатках престидижитатора.

Рамка хрюкнула и девушка спросила: что у вас на шее? Я показал самый краешек креста и она сама подсказала ответ:

- Не снимается?

-Нет. Кевларовый шнурок.

-Проходите.

Девушка была мусульманкой - 110%. Зато братья-христиане такого вольнодумства и религиозного мракобесия не допускают. В их глазах я встречаю смятение и основную мысль - "Ахтунг. Ебанутые пытаются проникнуть на борт воздушного судна с железным предметом неизвестного назначения". Чтобы избежать малодушно этих качелей, я загодя снимаю крест и убираю в маленький квадратный кармашек рюкзака. Надеваю его сразу за рамкой, в таких суетливых торопях, отвернувшись. Будто это не крест, а кружевные трусы. За это крест всегда бьет меня в момент возвращения на место точно по переносице малым перекрестьем с серафимами и ангелами с убрусами-полотенцами. Бьет так, что носовая кость звонко резонирует. Крест как бы говорит мне:

-Стыдишься меня, пес? А? Тяжело носить?

Я смиренно помалкиваю, застегиваю ремень, надеваю часы...И обязательно, все как-то светлеет вокруг. Произошедшее необходимо, а зачем - я пока так и не постиг.

ПС

это была вечерняя, во всех смыслах доморощенная проповедь, написанная в далекой чужбине, поздно ночью, в заснувшей гостинице.
На фото кафе "Мелроуз", одно из немногих, работавших в Луганске в 2015 году. Три кафе тогда работали на весь не маленький город: "Плакучая ива" посвященное давнему приезду Юрия Никулина к фронтовому другу из Луганска, пиццерия "Венеция" и вот это логово Дяди Сэма.

Мы рады представить вам первый выпуск "Вестника боевых сестёр"! Как и было обещано на Las Vegas Open Warhammer Preview, мы будем держать вас в курсе последних новостей создания новой линейки Адепта Сороритас. В первом выпуске вестника мы покажем несколько концепт-артов, использованных для создания иконографии новых моделей.

Опознавательные знаки различных фракций - от имперской аквилы, символа всех верных Трону, и до капли крови Кровавых Ангелов или украшенной черепами метки последователей Кхорна - являются одной из самых характерных и запоминающихся частей Warhammer 40,000. И когда наша команда приступила к новому дизайну моделей Адепта Сороритас, создание иконографии было в числе первых её целей.

Ниже вы можете увидеть подборку нескольких ранних рисунков-концептов, на которых вполне "мирная" символика навроде крыльев, ангелов и цветов дополнена более агрессивными элементами - розы обрамлены шипами и сжаты в кулаках, а изукрашенные чаши окружены черепами, мечами и языками пламени. Также часто встречается геральдическая лилия - общий символ боевых орденов и их союзниц по Адепта Сороритас.

Конечно же, каждый из орденов Адепта Сороритас будет иметь свои отличительные иконографические мотивы. Например, символика сестёр ордена Эбеновой Чаши, духовного последователя Дочерей Императора, проистекает из их участия в казни Верховного лорда и предателя Гога Вандира. Элементы наподобие отрубленных голов и клинков-реликвий явно намекают на легендарное деяние, положившее начало ордену.

Общие мотивы иконографии, представленные на этих рисунках, могут найти отражение на некоторых деталях самих моделей - доспехах, знамёнах, вооружении и декалях. Но стоит помнить, что это лишь концепты, а не окончательная версия дизайна.

Источник

Для группы "Дети Империума"