В тему постов "Вижу рифму", не могу не процитировать:

С. Витицкий. Поиск предназначения, или Двадцать седьмая теорема этики, часть 1, глава 8

* С. Витицкий - псевдоним Бориса Стругацкого

А потом было лето. И было счастье. И было все зеленое, озаренное солнцем, шевелящееся, ходуном под ветром ходящее, прекрасное на голубом. Красный Ларискин «запорож», отцов подарок к окончанию университета, весело катил на запад, на чудесный закат, к свободе, к воле, к новым городам и весям, и они пели, и дурачились, и вдруг целовались, как молодые, на скорости сто кэмэ в час, и хохотали, подщелкивая рифмы к придорожным плакатам, идиотским и многочисленным…

МАШИНУ СТАВЬТЕ НА ОБОЧИНУ – по-пролетарски, по-рабочему.

НЕПЕРЕКЛЮЧЕНИЕ СВЕТА ВЕДЕТ К АВАРИИ – шею сломишь себе и Марье.

ОБГОН ЗАПРЕЩЕН – шофер восхищен!

БЕРЕГИ ЗЕЛЕНЫХ НАСАЖДЕНИЙ – избежишь серьезных повреждений.

НАРУШЕНИЕ ПРАВИЛ ВЕДЕТ К АВАРИИ тоже – мы на таких нарушителей со всем прибором положим.

И – венец всему, шедевр в стиле программы AFOR:

ДЕРЖИСЬ ПРАВЕЕ – живешь в Рассее!

Соседи мои, тег тоже.

В судебном зале было немноголюдно. Слушалось банальное дело об ограблении.

По большому счёту, всё было ясно как божий день и никаких сомнений у Игоря Петровича не возникало. Дело было исключительно за формальной стороной вопроса. Он затянулся последний раз, раздавил бычок в пепельнице, надел мантию и вышел из кабинета.

- Прошу всех встать! «Суд идёт!» —произнесла судебный секретарь и кокетливо поправила свой серый жакет в районе декольте.

- Здравствуйте, прошу садиться, - сказал Игорь Петрович, - судебное заседание объявляется открытым. Он стукнул молотком, затем взял со стола приготовленные секретарём документы и начал зачитывать вслух:

- Рассматривается уголовное дело по обвинению Вобейда…

Что за чёрт?! Судья протёр глаза, но на бумаге ничего не изменилось.

- Вобейда Скворчегана Курманбельдыевича, - произнёс он внезапно упавшим голосом, - и Владимира Николаевича, - тут он приободрился, - Чакраборти…

В зале на миг повисла тишина. Усилием воли, переборов себя, Игорь Петрович сосредоточился и продолжил чтение:

- и Владимира Николаевича Чакраборти в грабеже группой лиц по предварительному сговору Винила Йобановича Стаканова.

Нет, это определенно какая-то чертовщина. Он хоть убей не помнил ни одного из этих диких имён. По крайней мере, в момент ознакомления с делом, ничего подобного ему точно не попадалось на глаза. Он же не склеротик…

Однако, Salus reipublicae – suprema lex («благо государства - высший закон») и судебное заседание должно продолжаться. В конце концов, почему потерпевший не может быть болгарином? А у них и не такие имена попадаются.

- Елена Андреевна, - доложите явку, пожалуйста.

Секретарь снова поправила декольте и игриво вильнула задницей.

- Ваша честь! Свидетели доставлены под конвоем и ожидают вызова в коридоре. Присяжные выбрали себе пахана и в натуре готовы.

- Уважаемые присяжные заседатели, прошу огласить за кого прорамсила на сходке малина, - неожиданно сам для себя выдал Игорь Петрович.

- Слы, лепила, открытым голосованием сходка выбрала в паханы Васю Банана, - ответила с места дородная тётка с золотыми зубами.

- За базаром следи, шалашовка, - огрызнулся судья, - тебе кто пасть открывать разрешил, шалава базарная? Твой Вася говна в рот набрал и сам ответить не может?

- Я его маруха. А ему западло с легавыми базлать, разве что по крайнему случаю, - вы же человек с опытом, должны знать распорядок. Чай не первый год в суде.

- Суд устанавливает личность подсудимых. Подсудимые, встаньте, пожалуйста. Представьтесь.

Подсудимые представляли собой не менее загадочное и экзотическое зрелище, странным образом гармонирующее с общей атмосферой лёгкого безумия, царившего в зале.

Один был высок, лыс и худощав как жердь. Одет он был в майку-алкоголичку и нелепые детские шортики с цветочками и большой пуговицей для пристёгивания лямки. Пуговица сиротливо болталась на одной нитке.

Второй был облачён в кожанку на голое тело и драные на коленях трикошки-треники. Ростом он был невелик и буйная кудрявая растительность сплошняком покрывала его голову. На глазах красовались противосолнечные очки.

- Вобейда Скворчеган Курманбельдыевич, - представился длинный, - данные о родителях, месте и времени рождения отсутствуют. Сирота я. Как есть, круглый сирота, - всхлипнул он и неожиданно жалобным голосом произнёс:

- Дяденька, отпусти нас отсюда…

- Тармангалор Поцупаевич Ынь, - сказал второй, - В каком году — рассчитывай, в какой земле — угадывай, на столбовой дороженьке…

- Так… Стоп! - строго нахмурив брови, прервал его монолог Игорь Петрович.

— Это ещё что за фокусы?! А где у нас… - он заглянул в бумажку, - Владимир Николаевич Чакраборти?

- Так заболел, - грустно сказал кучерявый, - свинку подхватил, так что я за него. Вы не думайте, он мне как брат. А брат за брата отвечает!

- А, ну это - другое дело, - сказал Игорь Петрович, - причина уважительная. Ваш довод судом принят. Садитесь.

- Дяденька, я не хочу садиться, - взмолился кучерявый, - отпустииии нас отсюда…

Из-под тёмных очков у него выкатилась слезинка.

- Хм… Продолжим. Итак, дело рассматривается под председательством судьи Стефанова с участием коллегии присяжных заседателей.

Государственное обвинение поддерживает прокурор, советник юстиции Крокодилов Мордулак Вупидолович, защиту подсудимых осуществляет адвокат Пройдысвит Олеся Тарасовна.

В качестве потерпевшего в процессе участвует, - он снова заглянул в бумажку, - Винил Йобанович Стаканов. Суд переходит к судебному следствию.

Игорь Петрович снова бухнул молотком.

- Слово для изложения сути обвинения предоставляется прокурору Крокодилову.

- Уважаемые присяжные заседатели, - начал тот, - двадцать четвертого февраля сего года потерпервший возвращался домой с попойки.

Вид его был неряшлив, а изо рта дурно пахло.

Нетвёрдым шагом проходил он через двор дома под нумером семь, когда два господина приметной внешости, остановили его и окормили по маковке кирпичом.

После чего, завладев небогатыми остатками средств ограбленного, лихоимцы предались разгулу и разврату.

А потерпевший с поехавшим абажуром отправился к коновалам. Я доходчиво разжевал?

Со стороны присяжных раздался одобрительный гул.

- Так вот, господа, - продолжил он, - то, что потерпевший – фуфлыга и лох, сомнению не подлежит. Зуб даю, - он лихо щёлкнул фиксой, - но это не повод бить его по жбану так, чтобы потом за дуровоза по жизни канать и пахать на лекарства. Уж если ебашить, я так считаю, то наглухо, чтобы не мучился. Базар окончен.

Присяжные снова одобрительно загудели, а Вася Банан поднял вверх большой палец.

- Подсудимые, встаньте, - сказал Игорь Петрович.

- Сейчас было оглашено обвинение. Оно вам понятно?

- Да, - ответили они хором.

- Вы себя признаёте виновными?

Оба энергично закрутили головами.

- Ну, хуй с вами, садитесь. А какова позиция защиты?

Олеся Тарасовна задрала топик и молча показала сиськи. В неё немедленно полетела тяжёлая книжка, брошенная секретарём суда, от которой, впрочем, адвокат с ловкостью уклонилась.

- Елена Андреевна, ну нельзя же так, - укоризненно произнёс Игорь Петрович. А у вас, - да, мощный аргумент… Похоже, придётся к нему прислушаться. Кстати, а что у нас скажет потерпевший?

Стаканов нетвёрдой походкой подошёл к трибуне ответчика.

- Иду я, значит, домой. Никого не трогаю, захожу во двор и вдруг – раз! И свет выключили. А когда включили, я уви… - он прервался на середине слова.

Лицо его расплылось в широкой улыбке.

- Слоники! – закричал он, - Слоники! Розовые слоники!

И указал куда-то за судейское кресло.

- Классные, слоники!

К нему немедленно подбежал из зала человек, бодро закатал рукав, перетянул руку и поставил укол, от которого улыбка медленно сползла с лица Стаканова.

- …дел вокруг людей в белых халатах, - закончил он предложение.

- Ваша честь, я лечащий врач потерпевшего, - затараторил мужик со шприцем в руке, - Профессор Переброженский, таксидермист третьей гильдии! Больному противопоказаны нервные потрясения и умственные нагрузки. Прошу вас на этом опрос пациента закончить, а то у него может случиться короткое замыкание мозга. А оно, как известно, способно уничтожить не только микрокосм, но даже метавселенную. Вы улавливаете масштаб?

Судья задумчиво покивал головой.

- Аааа! – вдруг заорал профессор, указывая на портьеру, - черти! У вас там черти! Вон из суда! Сюда я больше не ездец! Карету мне, карету!

Громко топая башмаками, он выбежал из зала, волоча за руку упирающегося Стаканова, который снова начал что-то орать.

- Суд переходит к допросу свидетелей. Фёклу Васильевну пригласите, пожалуйста с подругами.

Здоровый гиббон, одетый в полицейскую форму, подпрыгивая, ломанулся в сторону коридора и вскоре вернулся с целой толпой бабок.

- Милостивые сударыни, - начал прокурор, - не видели ли вы в тот день чего-то необычного?

- А как же, - раздался нестройный хор старушечьих голосов, - шесть наркоманов и четырнадцать проституток…

- Да я не об этом, - скорректировал вопрос прокурор, - видели ли вы, что именно произошло с потерпевшим?

- А, так его вон те двое кирпичом по башке уебали, - ответила Фёкла Васильевна.

- Вы, наверное, хотели сказать, ударили? – снова поправил прокурор.

- Не, если-б ударили, то ударили. А тут уебали, что я – слепая что ли?!

Судья махнул рукой, прекращая галдёж.

- У защиты есть вопросы к свидетелю?

- А какие у меня могут быть вопросы? – Олеся томно облизала палец, - у меня же сиськи.

- Довод защиты принят.

- Обвиняемый Вобейда! Можете рассказать суду вашу версию произошедшего? Пожалуйста, приступайте.

Длинный вскочил и немедленно начал ныть гнусавым голосом:

- Дяденька, я ничего не делал. Мы с Володькой просто играли в песочнице, лепили куличики, а потом нам захотелось мороженого, а денег не было. Ну, вот мы и подошли к тому мужику и попросили десять копеек. Честное слово, дяденька судья. А он нам не даааааал.

- И что же произошло дальше?

- Мы остались без мороооожииинава, - горько заплакал Вобейда.

Игорь Петрович достал карманный показатель пиздежа и внимательно ознакомился с показаниями прибора. Его зашкаливало.

Судья продемонстрировал прибор в зал.

Раздался неодобрительный гул со стороны присяжных.

- Да он, похоже, за лохов педальных нас тут держит, - возмутился Вася Банан, - дайте я ему въебу!

Не дожидаясь разрешения, он подскочил к обвиняемому и выписал ему хороший хук справа.

Вобейда схватился за скулу и недобро поглядел на Василия.

- Попишу, падло, - прошипел он и полез за чем-то в карман.

- А ну прекратить безобразие! – заорал Игорь Петрович.

В зале в момент появилось трое гиббонов с резиновыми дубинами, которыми немедленно начали обрабатывать спокойно сидящего на скамье Тармангалора Поцупаевича.

Некоторое время слышались звуки ударов, сопровождаемые хекающими выдохами гиббонов в те моменты, когда они опускали дубины на скорчившегося на полу Ыня.

- Хватит! – веско сказал судья, - На первый раз достаточно.

Гиббоны нехотя удалились, волоча по полу длинные руки с зажатыми в них дубинами.

- Звери, —сказал Вобейда.

- Бля буду, звери, - подтвердил Вася Банан.

- Беспезды, - солидно подытожил Игорь Петрович.

- Ну что? Судебному следствию пиздец… э… в смысле, окончено? Переходим к прениям сторон?

- А нахуя? – вежливо поинтересовался прокурор. У неё вон – сиськи, - он кивнул в сторону адвоката, - а у меня – нет.

- Тащем-то, логично, - согласился судья.

- Э… стопэ, - подал голос Вася Банан, - а нам показать?

Присяжные снова поддержали его одобрительным гулом, сопровождаемым полётом туфли Васиной марухи. Тот не ожидал такой подлянки и получил по затылку.

- Я-ж не для себя, я-ж для пацанов стараюсь, протянул он и в него полетела вторая туфля.

- Хлопчыкы нэ сварьтэсь, мэни не шкодно зараз вас порадуваты, - Олеся задрала топик перед присяжными.

- Охуенное сисло, - раздался чей-то голос.

- И ебёт же кто-то такое счастье, - подтвердил другой.

- Интересно, в рот хорошо берёт? - деловито поинтересовался третий.

- Присяжные, ещё вопросы к защите будут?

- Какие тут вопросы, - вздохнул потирающий голову Вася Банан, - к такому вопросов не может быть вообще. Разве что про любимый тип анальной смазки, - и украдкой кинул взгляд на оттопыренные штаны.

— Это к делу не относится, - сказал Игорь Петрович.

- Встаньте, подсудимые. Суд предоставляет вам последнее слово.

- Ну мы это… э… короче, погорячились тогда, - начал Вобейда, - фуцен же в говно был. Вообще не отдуплял чего и как, так что ему и не страшно было.

- Но у нас есть смягчающее обстоятельство: кирпич был некондиционным. Я как ёбнул ему по макушке, он у меня в руках сразу и рассыпался. Халтурщики, блять. Сажать за такое надо.

Ладно – мы ему по жбану дали. Был кирпич – и нет кирпича. А если бы этот кирпич на стройку попал, да в жилой дом? А если бы в микрорайон?! Тысячи смертей, миллионы, обвалы домов!

Да нам медаль выдать надо за спасение человечества!

Скворчеган, обессиленный пламенной речью, уселся на скамью и обхватил руками голову.

- Пиздёжь окончен? – спросил Игорь Петрович.

- Окончен, - лысый потрогал макушку, словно бы примеряя некондиционный кирпич к этой цели.

- Есть что сказать у второго подсудимого?

Тот захрипел и затрясся на полу, разбрызгивая изо рта пену.

- Итак, уважаемые присяжные заседатели. Если у вас нет ко мне вопросов, я предлагаю пройти в совещательную комнату для вынесения вердикта по настоящему уголовному делу. Пожалуйста, проходите.

- Прошу всех встать, - сказала секретарь через десять минут. И зачем-то одёрнула короткую юбку.

Присяжные дружной змейкой вырулили из комнаты и заняли свои места в судебном зале.

- Пахан, коллегия присяжных приготовила маляву по данной мазе? – спросил Игорь Петрович.

- Гавно вапрос.

- Передайте мне. И каков вердикт?

- Фёкла Васильевна с подругами не пиздят. Эти двое реально уебали, а не ударили кирпичом терпилу по чайнику. Но, не добили. Тут лепила прав.

---

- Пора менять дилера, думал Игорь Петрович, усаживаясь в служебный автомобиль, - никогда ещё так не штырило. И дёрнул же чёрт дунуть перед заседанием. Интересно, что он такого подмешивает в траву?

…

В опустевшем зале из-за судейского кресла, помахивая ушами, неспешно вылетел розовый слоник и тонко затрубил.

Портьера рядом со столом зашевелилась, оттуда высунулось сначала свиное рыло, затем мелькнул длинный язык, слизнувший слоника прямо в полёте. Потом что-то мерзко захрустело, словно кто-то большой старательно перемалывал в пасти мелкие кости и явственно пахнуло серой.

Зашедший в зал дежурный гиббон, истово перекрестился и, судорожно пятясь в коридор, закрыл за собою дверь.

(с) моё.