77 лет назад – 11 марта 1943 года – подразделения немецкого Второго танкового корпуса СС под командованием Пауля Хауссера начали непосредственный штурм Харькова.
Боевой приказ командира танковой дивизии СС «Лейбштандарт Адольф Гитлер», обергруппенфюрера Дитриха гласил:
«… 1. Стремительным наступлением дивизии «Лейбштандарт Адольф Гитлер» противник ошеломлен и отброшен.
2. Второму танковому корпусу СС 11 марта 1943 занять Харьков. Его восточный фланг – в районе Мерефы образуют части дивизии СС «Дас Райх», а северный и северо-восточный фланг проходит по рубежу Русская Лозовая – Дергачи – Фестки – Ольшаны. Его обеспечивает дивизия СС «Тотенкопф».
3. Наступление ведут:
а) Дивизия СС «Дас Райх» – усиленной полковой группой с запада.
б) Дивизия «Лейбштандарт Адольф Гитлер» двумя полковыми группами с севера.
4. Задачи группам дивизии «Лейбштардарт Адольф Гитлер»:
a) усиленному Второму мотопехотному полку (артиллерийское усиление: 1-й дивизион 55-го полка реактивных минометов, дивизион штурмовых орудий без батареи, 88-мм зенитная батарея, 1-й и 2-й артиллерийские дивизионы, 5-я зенитная батарея) – атаковать вдоль шоссе Дергачи – Харьков северную окраину Харькова, до разграничительной линии с дивизией СС «Дас Райх», и очистить эту часть города от противника.
б) Усиленному Первому мотопехотному полку (боевая группа Пайпера, артиллерийское усиление: корпусной дивизион реактивных минометов, остальные средства усиления – те же) атаковать вдоль шоссе Москва – Харьков на северо-восточную часть Харькова, сразу же направить одну боевую группу до юго-восточного выезда из города в Рогани, очистить центр города от противника и выслать охранение в восточном и северо-восточном направлениях.
в) Один батальон, усиленный штурмовыми орудиями, продвигать за боевой группой до поворота дороги у Степанков. Его применение – только с разрешения командира дивизии.
В ночь с 10 на 11 марта подвести боевые группы как можно ближе к окраине города. Начало атаки – в 4:00 11 марта».
Оборона Харькова для войск Воронежского фронта усложнялась тем, что в это же самое время на его участке, ещё один немецкий корпус – армейский 11-й под командованием генерала Рауса, начал параллельное наступление на Белгород. Фактически – на Москву, в дальней перспективе, но смог дойти только до Белгорода. Поэтому войскам Воронежского фронта приходилось одновременно отражать два удара по расходящимся направлениям.
Противник, ранее разрезав левый фланг Воронежского фронта на стыке 40-й и 69-й армий, после 10-го марта получил возможность вести наступление и на Белгород – теми частями, которые не были заиграны в штурме Харькова, так как белгородское направление не было прикрыто советскими войсками.
В таких условиях командующий Воронежским фронтом генерал Голиков решил перегруппировать 69-ю армию, ранее стоявшую юго-западнее Харькова, на новый рубеж обороны – для прикрытия белгородского направления с юга. Для усиления этой армии придавался 2-й гвардейский Тацинский танковый корпус генерала Баданова (поступивший из Юго-Западного фронта).
А соседней 40-й армии генерала Москаленко, стоявшей северо-западнее Харькова и менее всего заигранной в оборонительном сражении, была поставлена задача отойти в глубину обороны с целью совмещения фланга с отступившей 69-й армией.
Как отмечал потом в своих мемуарах командующий 69-й армией генерал Казаков:
«…Штаб Воронежского фронта беспокоила не столько опасность в районе Богодухова и Харькова, сколько угроза более глубокого удара немцев на Белгород и Курск. Такие действия противника в период между 10 и 15 марта были вполне реальными и могли привести к весьма тяжелым последствиям, ибо у командующего Воронежским фронтом не имелось никаких резервов… Он приказал мне перегруппировать часть сил моей 69-й армии на рубеж Золочев – Липцы и таким образом прикрыть шоссе Харьков – Белгород – Москва. При этом армия не освобождалась от ответственности и за район Богодухова. Такая раздвоенность усилий, да еще в тяжелой оперативной обстановке, была нам явно не по плечу. Я попросил командующего фронтом возложить оборону направления Богодухов – Грайворон на соседнюю 40-ю армию генерала Москаленко, с передачей ей двух наших стрелковых дивизий и одной стрелковой бригады, действовавших в данном районе, а нам переподчинить две ее дивизии, отходившие на Золочев».
В то же время угроза прорыва противника на Белгород стала очевидной и для начальника Генерального штаба СССР маршала Василевского. В разговоре по телефону с Верховным Главнокомандующим И.В. Сталиным он высказал мысль о необходимости «немедленно и серьезно усилить курско-белгородско-харьковское направление», для чего направить сюда две общевойсковые и одну танковую армии.
Аргументы Василевского были приняты во внимание, и вскоре командующим войсками Центрального (бывшего Донского) и Воронежского фронтов, соответственно генералам Рокоссовскому и Голикову, поступила директива Ставки, в которой говорилось:
«Выход южной группы противника севернее Харькова в район Казачья Лопань создает тяжелое положение для Воронежского фронта и несет угрозу разрушения тылов всего Центрального фронта. Противник имеет намерения выйти в сторону Белгорода, прорваться к Курску и соединиться с орловской группой немецких войск для выхода в тыл Центральному фронту.
Ставка решила выдвинуть 1-ю танковую армию генерала Катукова навстречу подымающемуся на север противнику, с задачей: совместно с 21-й общевойсковой армией генерала Чистякова разгромить южную группу противника и ликвидировать создавшуюся угрозу для Центрального и Воронежского фронтов. Ставка приказывает:
1. Немедленно выдвинуть 21-ю армию Центрального фронта на юг – в сторону Курска с тем, чтобы не позднее 13 марта армия выдвинулась южнее Курска, перехватила магистральное шоссе Москва – Харьков и начала ускоренное движение в сторону Обояни.
2. Оказать всяческое содействие танковой армии Катукова в деле выгрузки и быстрейшего продвижения вперед бок о бок с 21-й армией. Обе армии (21-я и 1-я танковая) передаются с 13 марта сего года в подчинение командующего Воронежским фронтом».
Так эти две армии и остались с Воронежским фронтом, и приняли потом первый удар противника на Курской Дуге. А 2-го февраля они ещё только закончили ликвидацию так называемого Сталинградского «котла», и вот выдвигались на будущую Курскую Дугу – между Харьковом и Курском.
Находившемуся в то время в Курске заместителю начальника Генерального штаба генералу Антонову было приказано принять все меры для быстрейшего выдвижения на реку Псёл 21-й армии генерала Чистякова. Она должна была прочно удерживать этот рубеж и обеспечить развертывание прибывавшей сюда из резерва 1-й танковой армии. Ставкой было также дано указание срочно перегруппировать в распоряжение командующего войсками Воронежского фронта 64-ю армию генерал Шумилова, - ранее защищавшую Сталинград, а теперь находившуюся в резерве в районе Сталинграда.
Перенеся основные усилия своих войск на прикрытие белгородского направления, командующий Воронежским фронтом в то же время определил промежуточные и конечные рубежи отхода 40-й и 69-й армий, а также изменил их состав за счет переподчинения им тех соединений, которые в результате ударов противника действовали вне полос своих армий. До этого управление войсками в этих объединениях было крайне затруднено, так как произошло взаимное перекрестное перемешивание боевых порядков пяти стрелковых дивизий и одной стрелковой бригады.
Действуя в соответствии с директивой штаба фронта, 69-я армии с вечера 10 марта начала отход в указанных направлениях. При этом она должна была осуществлять переход к обороне на неподготовленных рубежах, создавать новую группировку сил и средств, организовывать огневое поражение противника и противотанковую оборону в крайне ограниченные сроки. С учетом того, что она переходила к обороне в широкой полосе, планировалось занять ее системой отдельных узлов сопротивления и опорных пунктов, при сосредоточении основных усилий на удержании населенных пунктов, высот и дорог. Кроме того, армия не имела возможностей для заблаговременной подготовки намеченных в глубине промежуточных рубежей и при отходе на них должна была заново проводить все мероприятия по созданию обороны.
Перегруппировка армии осуществлялась в сложных условиях. Противник к этому времени уже занял Дергачи, Малую Рогозянку, Кленовое, Должик и угрожал флангу армии. При этом 180-й стрелковой дивизии и 37-й стрелковой бригаде необходимо было совершить отход на глубину 90 км, а остальным соединениям – на 70–75 км. Уже после начала отхода, 11 марта, генерал Казаков в переговорах с начальником штаба Воронежского фронта генералом Пилипенко получил уточненную задачу. На армию возлагалась ответственность за прикрытие только белгородского направления. В ее состав из 40-й армии передавались 107, 183 и 340-я стрелковые дивизии, которые фактически уже выходили на Белгородское шоссе. И наоборот, 40-я армия принимала от 69-й армии 180-ю, 161-ю стрелковые дивизии и 37-ю стрелковую бригаду в занимаемых ими полосах.
Однако это необходимое для упорядочивания управления войсками в полосах обеих армий мероприятие было сорвано противником. Днем 11 марта немецкие танки атаковали Богодухов с трех направлений. В результате этого удара была смята оборона одного из полков 161-й стрелковой дивизии, который находился на южной окраине Богодухова в ожидании смены 37-й стрелковой бригадой. Севернее Богодухова и в районе Павловки ударам подверглись 180-я стрелковая дивизия и 37-я стрелковая бригада. В ночь на 12 марта 180-я дивизия, так и не получив нового приказа от командования 40-й армии, отошла в район Казачьей Лопани. Но генерал Казаков, выполняя директиву штаба фронта, уже не имел права принять ее в состав своей армии и отправил её в 40-ю армию генерала Москаленко. Командир 37-й стрелковой бригады потерял управление войсками, и бригада в течение нескольких ночей в беспорядке отходила на северо-восток в район Красного Хутора. Здесь было собрано до 1300 человек и отправлено в 40-ю армию.
161-я стрелковая дивизия в течение дня отражала атаки до 20 немецких танков в районе Мерло и сумела уничтожить 12 из них. К исходу дня она отошла в район Казачьей Лопани, также не успев получить задачу от 40-й армии. Генералу Казакову было уже не до четкого и безусловного выполнения фронтовой директивы о переподчинении войск, и он своим решением определил этой дивизии рубеж обороны.
К утру 12 марта 69-я армия заняла рубеж Золочев – Дементьевка - Малые Проходы. Непосредственно на Белгородском шоссе к обороне переходила наиболее боеспособная 183-я стрелковая дивизия, имевшая до 5000 человек, 47 орудий и 51 миномет. Остальные дивизии в большинстве своем являлись таковыми лишь по названию. Так, в 160-й стрелковой дивизии насчитывалось 882 человека, 2 орудия и 18 минометов. В 270-й стрелковой дивизии имелось до 1000 человек, 6 орудий и 4 миномета. В 340-й стрелковой дивизии оставалось 275 человек, 1 орудие и 7 минометов. Всего 1 орудие и 6 минометов имелось в 107-й стрелковой дивизии. Днем в полосу обороны 69-й армии начали подходить передовые части передаваемых в ее состав 167-й стрелковой дивизии, 2-го гвардейского Тацинского танкового корпуса и 96-й танковой бригады. Но танковое усиление пробыло в армии недолго. В ближайшие дни и корпус, и бригада были перегруппированы в полосу 40-й армии.
В сложившейся обстановке 69-я армия вынуждена была обходиться своими силами. 14 марта ее командующий докладывал в штаб Воронежского фронта:
«1. Обстановка на участке 69-й армии сложная. В армии нужно навести порядок, заставить решительней работать заградительные отряды и остановить неорганизованный отход.
2. Необходимо создать промежуточные рубежи обороны, усилить армию противотанковыми средствами, пополнить людьми и вооружением…».
В период с 14 по 17 марта соединения 69-й армии, особенно ее правого фланга, исходя из обстановки, складывавшейся в полосе соседней 40-й армии, были вынуждены изменять свое построение с целью недопущения выхода противника во фланг и тыл армии. На некоторых участках они отражали атаки небольших групп пехоты и танков. Все это не позволяло подготовить оборону в инженерном отношении на случай отражения ударов главных сил немецких войск.
В то время как 69-я армия отходила на новый рубеж и закреплялась на нем, соединения соседней с ней 40-й армии вели тяжелые бои с перешедшим в наступление в ее полосе противником. Немецкое командование сосредоточило здесь 11-й армейский корпус генерала Рауса. Основу его ударной группировки составляла танковая дивизия «Великая Германия», которая была выведена из второго эшелона, что не было своевременно выявлено разведывательными органами 40-й армии и Воронежского фронта, поэтому ее появление в полосе 40-й армии стало неожиданным для генерала Москаленко. А между тем в этой дивизии имелось два танковых батальона и рота тяжелых танков «Тигр». Кроме того, она была усилена одним танковым батальоном дивизии СС «Тотенкопф». Имея подавляющее преимущество в танках, дивизия «Великая Германия» должна была нанести удар на смежных флангах 40-й и 69-й армий в направлении Грайворон – Борисовка. Это позволяло противнику рассечь войска левого крыла Воронежского фронта на три изолированные друг от друга группировки и завершить их разгром по частям.
До 10 марта немецкие войска активности в полосе обороны 40-й армии не проявляли, ограничиваясь ведением артиллерийско-минометного огня и разведкой боем незначительными силами на отдельных направлениях. Однако, исходя из общей обстановки в полосе фронта, 40-я армия в ночь на 11 марта получила задачу отойти на рубеж Верхняя Сыроватка – Большой Бобрик – Пожня – Большая Писаревка – Золочев. Как указывалось в боевом распоряжении штаба Воронежского фронта: «При необходимости дальнейшего отхода войска отводить в тесном соприкосновении с соседней 38-й армией по оси Большая Писаревка – Борисовка – Томаровка, имея в виду в дальнейшем встать фронтом на юг».
11 марта, в то время когда соединения 40-й армии приступили к осуществлению отхода на новый рубеж обороны, а эсэсовцы начали штурмовать Харьков, немецкий 11-й армейский корпус генерала Рауса, лидированный танковой дивизией «Великая Германия», перешел в наступление, нанося главный удар в направлении Богодухова. Организовать устойчивую оборону города в такой обстановке генералу Москаленко не удалось, и, как отметил потом в своих мемуарах генерал Раус, «… русские войска, обороняющие Богодухов, не могли противостоять стремительной атаке наших войск, которую поддерживала авиация. Богодухов пал после короткого уличного боя …». Это не позволило соединениям левого фланга 40-й армии закрепиться на указанных рубежах, и они начали отход на север, оголяя правый фланг 69-й армии и теряя взаимодействие с ней.
Утром 13 марта немецкие самолеты подвергли бомбардировке Грайворон. Удару с воздуха подверглись командный пункт 40-й армии и узел связи. После этого армейский штаб переместился в Крюково. Оборонявшиеся на южной окраине Грайворона 100-я и 309-я стрелковые дивизии, а также остатки 5-го гвардейского Сталинградского танкового корпуса начали отход в направлении Борисовки. На направлении другого удара, в 16:00 противник обходом на Уды – Рудка – Киселев силами до 50 танков, 8 САУ и до двух пехотных батальонов ударил во фланг группировке советской артиллерии, прикрывавшей дорогу Грайворон – Борисовка. 4-й гвардейский противотанковый полк подбил 12 танков и сам полностью погиб. Вечером того же дня передовые части дивизии «Великая Германия» ворвались в Борисовку. Между флангами 40-й и 69-й армий вновь образовался значительный разрыв.
В целом, войска левого фланга Воронежского фронта оборонялись в разобщенных группировках, взаимодействие между двумя армиями было нарушено, единый фронт обороны отсутствовал, в оперативном построении войск имелись значительные разрывы и бреши, фланги были открыты. Все это давало противнику возможность последовательно сосредоточивать усилия в борьбе против каждой из группировок в отдельности.
15 марта командующий 40-й армией генерал Москаленко в связи с угрозой правофланговым соединениям своей армии, приказал им отойти на новый рубеж. Такой его шаг вызвал резкую реакцию со стороны командующего Воронежским фронтом:
«Ваши действия по отводу Вашей армии, в частности ее правого фланга, являются преступными, а в отношении армий Чибисова (21-й) и Казакова (69-й) – предательскими. Вы полностью игнорируете интересы фронта и даете противнику возможность беспрепятственного выхода на тылы других армий.
Приказываю:
1. Правый фланг 206-й стрелковой дивизии иметь в Краснополье; армию дальше рубежа Славгородок – Дорочащи – Ивановская Лисица – Красный Куток не отводить, а, используя наступление приданных Вам для усиления танковых корпусов Вовченко и Баданова, коим поставлена задача во что бы то ни стало восстановить положение в районе Борисовка – Грайворон, левым флангом армии одновременно перейти в наступление с целью вслед за танковыми корпусами к исходу 15 марта выйти на рубеж Головчино – Уды.
2. Вновь войти в непосредственную связь с частями 69-й армии в районе Золочева.
3. Привести в порядок без всякого основания совсем снятые Вами со счетов 309, 180 и 161-ю стрелковые дивизии, 37-ю стрелковую бригаду, которые поставить на оборону указанного рубежа».
В дальнейшем, мы ещё ненадолго вернёмся к данному району боевых действий, но в целом к середине марта немецкое наступление на Курск было остановлено южнее Обояни. В эпицентре событий оказался Харьков, для обороны которого оставалась только одна армия – 3-я гвардейская генерала Рыбалко.
Командующий Воронежским фронтом генерал Голиков 11 марта передал следующие указания своему заместителю генералу Козлову:
«1. За город Харьков драться до предела всеми силами 3-й танковой армии генерала Рыбалко и гарнизона с задачей как можно дольше сковать главные силы противника.
2. Танковый корпус генерала Баданова вывести за фланг противника наступающего на Харьков, а именно в район Казачья Лопань – Журавлевка, с задачей перехватить Белгородское шоссе фронтом на юг и не допустить продвижения противника в направлении Белгорода.
3. В этот же район вывести и сосредоточить танковый корпус генерала Бахарова».
С момента освобождения 16 февраля 1943 г., Харьков готовился к обороне, словно бы понимая, что это ненадолго. Оставшаяся в городе в качестве гарнизона воинские части и местное население копали рвы, строили надолбы, заборы из колючей проволоки и ежи. Несколькими поясами город прикрывали баррикады. Со 2 марта начальником обороны города был назначен заместитель командующего Воронежским фронтом генерал Козлов. Впрочем, средств связи для управления войсками в городе у него не было, и 11 марта, когда отдельные группы эсэсовцев уже прорвались к центру Харькова, генерал Козлов выехал из города, а реальным руководителем обороны Харькова с 11 марта был заместитель командующего 3-й танковой армии генерал Белов.
Для обороны Харькова в состав 3-й танковой армии прибыли 19-я стрелковая дивизия (заняла позиции в Солоницевке), 17-я стрелковая бригада войск НКВД полковника Танкопия, 86-я танковая бригада (почти без танков), три противотанковых полка и «катюшный» дивизион.
Помимо этого в состав 3-й танковой армии с 9 марта поступил 2-й гвардейский Тацинский танковый корпус генерала Баданова из Юго-Западного фронта. Также Воронежскому фронту передавался 3-й гвардейский танковый корпус генерала Вовченко из состава Южного фронта.
Командование Воронежского фронта решило остановить наступление противника в обход города 6-м гвардейским кавалерийским корпусом и корпусом Баданова, одновременно предприняв контрудар во фланг немецким войскам у Харькова. С этой целью создавалась ударная группировка в 40-й армии в составе 183, 340-й и 107-й стрелковых дивизий и 102-й танковой бригады. Направлением наступления были Ольшаны, которые уже были заняты танковой дивизией СС «Тотенкопф».
10 марта 3-й танковой армии был передан из состава Юго-Западного фронта также 18-й танковый корпус генерала Бахарова (6 танков «T-34» и 22 лёгких танка «Т-70»), представлявший собой к тому моменту сводную 170-ю танковую бригаду. Корпусу был придан 141-й танковый полк (4 танка «T-34» и 6 лёгких «Т-70»). Первоначально 18-й танковый корпус предполагалось использовать в контратаках в районе Изюма, но 10 марта он получил новый приказ совершить 150-километровый марш и сосредоточиться в районе Чугуева, куда он прибыл в 3:00 11 марта. Новой задачей корпуса было участие в контрударе Воронежского фронта совместно с корпусами Баданова и Вовченко.
Но всем этим планам не суждено было сбыться, поскольку, как показано выше, танковые корпуса генералов Вовченко и Баданова пришлось перебросить из Харькова в 40-ю и 69-ю армию соответственно. От первоначального плана контрудара по охватившей Харьков группировке пришлось отказаться. Более того, защищать город от обхода с севера было уже некому.
С утра 11 марта подразделения танковой дивизии СС «Лейбштандарт Адольф Гитлер» прорвались в черту Харькова, а передовые отряды пехоты дошли до его центра и заняли здание Госпрома и нынешнюю площадь Свободы (по немецким докладам – «Красную площадь»). Она была сразу же переименована в честь танковой дивизии «Лейбштандарт» (на фото), и носила имя «Лейбштандартенплац» до конца Курской Битвы, т.е. до 23 августа 1943 года.
В ночь на 12 марта танковая дивизия СС «Дас Райх» преодолела сопротивление 303-й стрелковой дивизии на западной окраине Харькова и в ходе боя достигла Южного вокзала. К исходу дня защитники города вынуждены были отойти за реку Лопань, оставив его северную и северо-западную части.
В своем донесении командующему войсками фронта генерал Рыбалко сообщал:
«Приказом генерала Козлова мне подчинены все войска, обороняющие Харьков. Противник овладел Шевченко, Сокольниками, Северным Постом, Куряжанкой, хутором Залютин Яр, Подворками, хутором Залютино. Положение создается критическое, город силами 19-й стрелковой дивизии и 17-й бригады НКВД, к тому же небоеспособных, я не удержу. Резервов нет. Противник может перерезать все пути отхода. Боеприпасы на исходе, горючего нет. В городе имею более 3000 раненых. Вывезти не имею возможности. Часть автоматчиков и самоходных орудий по Белгородскому шоссе прорвались в город, заняли здание Госпрома, полотно Сумской железной дороги, и противник подтягивает силы для захвата города».
Созданные в городе укрепления, по сути, не сыграли своей роли, так как при недостатке сил и средств они не были прикрыты огнем артиллерии и стрелкового оружия. Кроме того, как следует из доклада штаба 3-й танковой армии, «частям, обороняющим город Харьков, схемы оборонительных сооружений штаб обороны не дал, в силу чего не все укрепления были частями использованы. Заблаговременно эти укрепления никем не занимались, а отходящие части в лучшем случае случайно на них натыкались и использовали. В большинстве же случаев не использовались вовсе… Штабу 3-й танковой армии было поздно изучать участки обороны, рубежи и части, обороняющие город. Поздно было заниматься и перегруппировкой сил, хотя это и диктовалось обстановкой».
В то время, когда соединения Второго танкового корпуса СС уже вели бои по овладению Харьковом, третий из немецких корпусов – 48-й армейский танковый корпус генерала Кнобельсдорфа «завяз» в боях южнее и юго-восточнее Харькова – на рубеже реки Мжа.
В связи с этим, 12 марта командующий 4-й немецкой танковой армией Герман Гот поменял свое решение об использовании эсэсовских дивизий в штурме Харькова. Втягивание Второго танкового корпуса СС в уличные бои означало возможность для защитников города вести бои до тех пор, пока это было целесообразно, а затем без помех покинуть Харьков.
Поэтому генерал Гот приказал командиру Второго танкового корпуса СС вывести из боев за Харьков дивизию «Дас Райх», и ей сменить дивизию «Тотенкопф», которая создавала кольцо окружения вокруг города. А сама дивизия «Тотенкопф» должна была отправиться в обход Харькова города с северо-востока. Обойдя город, она должна была выйти к реке Мжа с севера и соединиться с армейским 48-м танковым корпусом на реке Мжа. Этим достигалось полное окружение не только Харькова, но и всей 3-й танковой армии генерала Рыбалко. Для выполнения этой задачи дивизия СС «Тотенкопф» наносила удар в направлении Рогань – Чугуев.
После этого вся тяжесть боев в Харькове легла на дивизию «Лейбштардарт Адольф Гитлер».
Во исполнение этого приказа, уже углубившаяся в Харьков на километр дивизия «Дас Райх» была выведена назад и разделена на две части: полк «Дойчланд» был брошен на позиции к северу от Харькова, а полк «Дер Фюрер» должен был обойти город с юга и атаковать в районе Завода имени Малышева.
С севера в обход Харькова двинулась боевая группа Баума дивизии «Тотенкопф», сосредоточившаяся к вечеру в Байраке. К югу от города изменил вектор своего наступления 48-й танковый корпус, застрявший на рубеже реки Мжа. Теперь он должен был атаковать в направлении Чугуева с целью охвата Харькова с юга, и соединения у Чугуева с дивизией «Тотенкопф». Однако наступление немецкого 48-го танкового корпуса с плацдарма у Змиева было снова неудачным: оно было встречено сильным огнем 8-й артиллерийской дивизии прорыва (с 7-го марта переименованной в 3-ю гвардейскую). На помощь 48-му корпусу выдвигалась немецкая 106-я пехотная дивизия.
После вывода из города частей «Дас Райха», дивизия «Лейбштандарт Адольф Гитлер» продолжила штурм города в одиночку. Уличные бои за крупный город всегда были непростой задачей. Бичом немецких танков и самоходных орудий стали 76-мм пушки, которые оборонявшие город советские войска устанавливали в подвалах и вели огонь вдоль улиц. Для уличных боев эсэсовцами были организованы штурмовые группы, каждая из которых поддерживалась танком и 75-мм и 105-мм тяжелыми пехотными орудиями.
Средств для противодействия обходу города, после убытия в 40-ю и 69-ю армию танковых корпусов Вовченко и Баданова, в распоряжении командующего 3-й танковой армией не было, кроме 18-го танкового корпуса генерала Бахарова. Вскоре ему пришлось вступить в бой с эсэсовскими частями. Боевая группа Баума из дивизии «Тотенкопф» 13 марта вышла к Рогани с севера, где, после суточного боя с частями 113-й стрелковой дивизии, была встречена танками корпуса Бахарова, который пытался не пропустить её дальше на юго-восток – в Чугуев на соединение с 48-м танковым корпусом.
Я как раз живу в Рогани, недалеко от места этого боя, и предположительно в нём участвовал мой дед – офицер артиллерийской разведки Пётр Прокофьевич Лисичкин. Поэтому расскажу о сражении в Рогани более подробно, в следующей публикации.
Интерактивная карта боевых действий:
https://yandex.ua/maps/?um=constructor:ec90495d311168d93185652a3c60867a612b624919462e8bea6b5887a9c4ab68&source=constructorLink
