1 часть.
3 глава.
Наступила короткая тишина. Перестали разрываться снаряды, устрашающий гул двигателей сменился легким завыванием, смолкли зенитные установки. Кое-где слышались переклички солдат и офицеров, а по интенсивности коротких перебежек было ясно – бой еще не закончен.
Воздушные силы противника заходили на второй круг, солдаты, смиренно ожидавшие их повторного визита, успели мобилизоваться и были готовы оказать врагу «теплый прием». Увлеченные подготовкой к бою, никто не обратил внимания на силуэт, покинувший изолятор через отверстие в стене. Да и вряд ли кто-нибудь предпринял бы попытку остановить меня, когда любое неверное движение может стоить жизни. Во все времена наивысшей ценностью для человека являлась его собственная жизнь. Как бы он не рисковал, как бы не спешил навстречу своей гибели, как бы не оправдывал свои необдуманные поступки, которые принято называть храбростью и героизмом, человек до последнего вздоха надеется выжить. Быть может инстинкт самосохранения и помог мне в тот судьбоносный вечер беспрепятственно покинуть охраняемую территорию. Не раздумывая о возможной опасности, я оставил позади себя гнетущие стены и устремился прочь от всего, что меня окружало последнюю неделю. Что меня там ждет – глупая смерть от шальной пули или шанс стать одной из ключевых фигур театра военных действий? – я не знал, но в одном был уверен наверняка – если судьба мне что-то уготовила, нужно принять ее дары.
- Помоги мне... – раздался слабый голос за спиной, когда я уже вскарабкался на полуразрушенную стену – последнюю преграду на пути к освобождению. Истерзанное тело под разорванной одеждой вздрагивало от боли при каждом вздохе, сочившаяся кровь окрашивала белоснежность в алый цвет, а исхудалое, испуганное лицо молило о помощи. Он хотел жить, не смотря на то, что осколков в нем было больше, чем патронов в ППШ. И чем я только думал, когда ринулся спасать безнадежного бойца?!
- Руку – хрипел он – дай... руку...
- Тише-тише, потерпи – пока я пытался схватить его, чтобы оттащить в безопасное место, одежда на нем разрывалась буквально по кускам.
Когда раздался первый взрыв после короткого затишья, мой взгляд пленило небо, которое было во власти боевых машин. Рев их двигателей беспрестанно усиливался, а свист падающих бомб превращался в погребальный хорал. Страх сковал меня. Я не мог пошевелиться, а испускающий дух боец, лежащий рядом, из последних сил схватился за мою руку, тем самым вывив меня из оцепенения.
То, что происходило в последующие несколько секунд, было за гранью понимания. Из под кожи выглянули осколки различных форм и размеров, словно сам воздух вытягивал их из израненного тела. Стоило им подпрыгнуть на несколько сантиметров так, что в без пяти минут покойнике не осталось инородных тел, глубочайшие раны стали запекаться на глазах. Тонкие, извивающиеся струйки дыма от кипения крови тянулись ввысь, оставляя после себя неприятный запах активного крематория. Бледная кожа солдата, который только что лежал на алом снегу и молил о помощи, обрела розовый оттенок, боевые шрамы на лице исчезли, а серые, опустошенные глаза вновь засияли.
- Благодарю, Николай! – оперевшись о колено, он поднялся и, стоя на уверенных ногах, наставил на меня оружие – но ты пойдешь со мной. Слова человека, вернувшегося с того света, не сулили ничего хорошего. И надо же было так вляпаться – собственной рукой загнать себя в клетку. В нескольких шагах проходил окоп, расстояние до которого холодное дуло автомата, вонзающегося меж ребер, стремительно сокращало.
- Прыгай.
Утоптанный грязный снег тянулся по всей длине земляного коридора, сделав его менее глубоким, но это не мешало скрыться от огня противника. Оказавшись на дне, чувство безопасности многократно возросло. Крепкие промерзшие стены матушки-земли позволяли сберечь себя не только от вражеских пуль, но и от некоторых авиабомб, разрывающихся чуть поодаль.
Как бы люди не твердили о том, что человек сам вершит свою судьбу, я оказался в окопе именно в ту секунду, в которой мне было суждено там оказаться – пули просвистели над головой, мягко войдя в бескрайнее снежное одеяло и тело бойца, так и не успевшего спрятаться за земляным щитом. Глядя на него, я понимал – смерть настигла свою жертву, и помочь ей уже нельзя, хоть мне и удалось отсрочить время забвения. Выяснять, выжил он или нет, было некогда, к тому же, повторное исцеление могло сказаться на моей свободе, если не жизни. А если ему было что-то обо мне известно, поле боя не лучшее место для допроса. К бесконечной веренице вопросов в голове добавился еще один – «Человек ли я?»...
Переждав вторую бомбежку, мои ноги устремились прочь от запертой в загоне с людьми ненасытной смерти. Спотыкаясь о камни и пни, утопая в сугробах, миновало не менее километра. Звуки битвы стихли, опасность осталась далеко позади, и я позволил себе остановиться. Лагерь, подвергшийся огню, был полностью уничтожен. Некоторые здания еще имели очертания, по которым можно было представить первоначальные размеры, но общая картина оставляла желать лучшего.
Я обрел свободу ценой жизни других людей и абсолютно не знал, что мне с ней делать. Вернуться к прежнему существованию было уже невозможно, а идти по стопам неизвестности без провианта, с единственной флягой спирта – по меньшей мере, страшно. Для меня были открыты все четыре стороны света, судьба подарила полную свободу, а я продолжал прибывать в сомнении, пока не набрел на свежие следы. Похоже, Бог не оставлял меня ни на минуту.
