Пишу стихи. Давно хотле выложить сюда, но боялся критики. А теперь подумал, была-не была. Если понравится, буду выкладывать еще.

За основу данного стихотворения взята история, написанная неким «Юник». Я просто не мог пройти мимо.

1.
Ноябрь выдался теплее,
Чем в позапрошлые года.
Только в семь часов темнеет -
В остальном все как всегда.

Дети вместо снежной бабы
Играют в прятки и лапту,
Чертят «классы» на ухабах,
Змея мечут в высоту.

А мужики у гаражей
Играют в домино под пиво,
А с самых верхних этажей
Кошки смотрят горделиво.

Старик окинул взглядом двор:
Пес что-то нюхал в стороне,
Там, где раздолбанный забор
И лавка, годная вполне.

На лавке – свора старушонок
Ведет порожний разговор
О том, чей муж, а чей ребенок,
И рис по тридцать с каких пор.

Старик не слушал их рассказы,
Привычки не имел болтать -
Сторонился он заразы
Кости всем перемывать.

А старухам как-то выдал,
Мол, «вы курицы, и мозг
Ваш куриный я бы выдрал,
Чтоб из слов прошел понос».

Старухи, ясно, не стерпели –
О старике прошелся слух,
Что он в гестаповской шинели
Из русских в ВОВ шибал весь дух.

Не убеждали их медали,
Не убеждали ордена -
Раз гестаповцем назвали,
Цель поспорить не дана.

2.

Старику было семьдесят лет,
Когда подарили собаку.
Кроме него, друзей больше нет –
За хозяина ринется в драку.

Как содержать ее будет старик,
Никто и не думал, даря,
Но дед был не зря волевой фронтовик -
Алабая принял, боготворя.

Гиссаром назвал, откормил –
Пес был неприхотливым.
Своим взглядом пес деда пленил,
Окрас белоснежный, с отливом.

Гиссар на хозяина очень похож -
Тоже спокойный и молчаливый,
Загонял своим видом в дрожь
И смелых, и боязливых.

Старик же чужого не брал,
Не подличал, не боялся,
По совести жил и не врал.
И умереть по совести собирался.

Старик мягко погладит пса,
Тяжко встает – уже ноги не те.
И уходят тихо с крыльца
Друзья в шумливой тесноте.

Через каждые минут пять
Дед тормозит отдышаться,
А пес приседает ждать,
Чтобы рядом с владельцем держаться:

«Совсем форму растряс, старичок?
Устарели твои корабли!»
«Не себя посмотри, дурачок!
Язык-то вон, аж до земли!»

Стало плохо совсем старику -
Сел в упадке на какую-то лавку.
Солнца свет нагоняет тоску,
Втыкает под ребра булавку…

3.

Путь домой был непрост,
Занял где-то около часа.
Пес беспокоен – трубою хвост…
Наконец-то родная терраса!

«Скорее давай, седой пень!
В доме что-то не так, я чую!».
И старик, покрутив ремень,
Потащил свою ногу хромую.

Дверь почему-то настежь,
Включен в передней свет.
Гиссар в глубь квартиры наспех,
Старик за собакой вслед.

Из спальни вдруг рык и крик:
«Пусти меня, тварь! Ах, сука!».
Подошел и увидел старик:
Гиссар, укусив за руку,

Стоит над мужской фигурой.
На полу – белье, ордена…
Дыбом на холке шкура:
Не шутки вам тут ни хрена.

В воре узнал он соседа,
Эдиком падлу звать,
В детстве он был непоседа,
А постарше стал потреблять.

- Ты какого рожна явился?!
Ордена мои воровать?! -
Старик моментально взвился, -
Отвечай, говорю, твою мать!

Медали получены кровью!
И ради таких, как ты?!..
Вор не повел и бровью,
Но смазливо скривил черты.

- Дед, да пошел ты нахуй!
За собаку ответишь, вот! -
И выскочил мигом птахой,
Пихнув старика в живот.

4.

- Слыхали, слыхали, подруги?
Гестаповец-то… того! -
Шептали, потирая руки,
- После случая одного:

Натравил на парнишку суку,
На Эдьку из сорок пятой,
Прогрызла та ему руку
И еще укусила куда-то.

Ну, и мать-то не стала терпеть,
Накатала заяву в ментуру –
Старик не успел пропыхтеть,
Как ее усыпили, дуру.

- Страхолюдину-то? Слава богу!
Справедливость на свете есть!
Хоть поменьше будет тревога:
Собака могла и съесть!

Ребятишки малые гуляют,
И собака-то тут как тут… -
Курицы все провожают
Старика в свой последний маршрут.

- Засиделся Никитич на свете,
Уж давно пора, заслужил.
Его, думаю, будут жарить черти -
Ведь не зря он в Гестапо служил.

- Боженька, он все видит,
От него-то не улизнуть -
А старика он возненавидит, -
Старуха
медленно
крестит
грудь.

18 июня 2012 Hamsterrr ©