Отвертеться так просто не удалось. В Беларусь приехала бабушка жены, малолетний узник концлагеря. Сидим как-то тихим семейным вечером у тёщи в гостях. А бабушка ходит вокруг меня, вижу – что-то сказать хочет. Наконец, решилась.

- Паша, мне рассказали, что ты книгу пишешь. Я могу тебе рассказать.

Блокнот всегда у меня в руках. Сели в стороне от праздничного стола. Проговорили почти весь вечер. Точнее говорила бабушка Александра. А я записывал. И снова 1940-е, заснеженный Воронеж, наступающие румыны и венгры, пустые улицы Семилук, предатель Бируков. И маленькая девочка Саша, чудом выжившая в этом аду.

У меня тряслись руки, и шариковая ручка выплясывала по блокноту. Буквы получались неровные. И это при моём-то медицинском почерке. В двух шагах, за столом сидела моя дочь Соня. И ей сейчас было всего на год больше, чем тогда этой маленькой Саше. У меня слишком хорошая фантазия. Я очень легко поменял их местами.

Утром приехали домой. Я вытащил из пыльного закутка папку с военными рассказами, вложил в ней ворох вырванных из блокнота листков. И решительно написал на папке. Даже не задумался. «Война девочки Саши».

Сел и начала писать.

В первую же командировку набрался наглости и заглянул в музей небольшого районного городка.

- Здравствуйте, - говорю. – Я – писатель из столицы (как прозвучало, а?) Собираю материал по «детям войны». У вас есть?

Директор – немолодая женщина. Обрадовалась мне, как родному.

- Есть, - отвечает. – Я вам сейчас сама про отца расскажу, а потом поезжайте к Мечиславу Францевичу. Адрес я вам напишу. Он краевед, свидетель того, как русские в 1939-м занимали Воложин, как немцы расстреливали гетто. 92 года ему, но голова светлая. И жена у него хорошая. Только…

- Что? – сразу насторожился я.

- Да упал он в прошлом году. Поломал ногу. Лежачий с тех пор. А дом у них деревенский, без удобств. Сами понимаете. Вам, может, неприятно будет.

- Чепуха, - отвечаю. – Я же доктор. Я несколько лет санитаром по всяким реанимациям-хирургиям проработал. Брезгливость – это не про меня.

Зашёл по дороге в продуктовый. Думаю, что купить? Чай-конфеты? Да зачем они старикам. Один мой коллега по этому поводу говорил: «Всё несут и несут пациенты эти конфеты. Лучше бы кто колбасы принёс». Поэтому загрузил пакет тем, что посчитал нужным. Приезжаю по указанному адресу. Узкая деревенская улочка идёт под уклон. Большой, но старый бревенчатый дом. Деревянная дверь, в лохмотьях зелёной краски. Разволновался чего-то. Припёрся к незнакомым людям с вопросами. Поборол свой страх, постучал.

- Кто там?

- Здравствуйте! – кричу. – Вам про меня из музея звонили!

- Заходите-заходите! – на пороге появляется маленькая старушка. – Ждём вас.

Протягиваю пакет. Без пакета не знаю, куда девать руки.

- Ой, не стоило У нас всё есть. Вы проходите, проходите.

В сумрачной комнате пахнет деревенским домом. И ещё пахнет реанимацией. Той самой, в которой я отработал первые два года своей медицинской карьеры. Мечислав Францевич лежит на койке с железной спинкой. Худой, лицо-серо-жёлтое, но глаза живые. До подбородка укрыт серым одеялом. Поверх одеяла – руки. Пальцы неровно теребят уголок одеяла. Тоже волнуется. Над кроватью, на верёвках – какая-то палка. Чтобы мог подтянуться на руках, привстать.

Поздоровались, разговорились. И снова забыл я про время. И про командировку свою забыл. В моём блокноте гибло Воложинское гетто. Евреи стоили в огромной очереди, заходили в большой дом возле кладбища. Там им стреляли в затылок, а тела выносили через заднюю дверь и сваливали в кучу. Так получились «Портреты Воложинской школы».

Когда выходил, жена Мечислава Францевича взяла меня за локоть и принялась совать в карман деньги.

- Зачем? – отшатнулся я.

- Вы столько продуктов накупили. Дорого всё это. Возьмите.

Я отрицательно помотал головой.

- Это вам подарок.

- Вы приезжайте ещё. Мечислав, как услышал про вас – оживился. Побрить себя попросил. Мы одиноко живём. Сын у нас есть, но они несколько лет назад поругались. Не приезжает, звонит редко. Не забывайте про нас.

Потом был Столин – и «Нас было полторы тысячи», Ивье – «Танк из Юратишек», Барановичи – «Дед Михась и его семья». Витебск – «Огонь над Ловшей». Многочисленные обрывки «Лоскутного одеяла».

Случались и казусы.

Приехал как-то в большой областной город. Обнаглел, как водится. Захожу в музей. Так, мол, и так. Писатель, готовлю книгу. Есть у вас ветераны?

- Есть, - отвечают. – Вот, Иван Иванович. Воевал, партизанил. Много чего может рассказать.

- Так давайте адрес, - обрадовался я.

- Не дадим, - отвечают мне. – Вы для начала обратитесь в горисполком в отдел такой-то. Там у нас ответственная по делам ветеранов. Напишите заявление на её имя. Если разрешит – мы адрес дадим.

- Погодите, - говорю. – Но я у вас в городе только на два дня. Мне некогда по чиновникам ходить. Вот мои документы, можете в Интернете посмотреть, что я не мошенник, что не промышляю по квартирам стариков.

- Верим, - отвечают мне. – Но адрес только после согласования с горисполкомом. Мы в прошлом месяце в музей корреспондентов газеты пустили. Они статью написали. Хорошая статья. Но ответственной не понравилась. Ругала нас сильно. Согласуете – приходите.

Подался я в горисполком. Походил по кабинетам в поисках «ответственной». А она, как назло укатила куда-то. Написал заявление на её имя, оставил секретарю. До сих пор жду ответа.

Осенью набросал черновой вариант. Привёз рукопись Мечиславу Францевичу. Посидели, обсудили. Рассказы он хвалил, подкорректировал некоторые моменты, но в целом с текстом был согласен. Уезжал я через три часа, а он всё не отпускал мою руку.

- Так мне ещё хочется посидеть с вами, поговорить. Если вспомню что-то ещё – можно я вам позвоню?

- Конечно, - говорю. – Вот мой телефон. Звоните в любое время.

Он потом и вправду звонил раза два, добавлял что-то к своим рассказам. Я обещал ему, что как только выйдет книга, я приеду и привезу подарочный экземпляр. И благодарность ему будет на первой странице.

К зиме закрутился с издательством, с другими рассказчиками. Надо было искать иллюстратора, спонсоров, думать, где издаваться в России или в Беларуси. И на основной работе навалилось проблем.

***

Был смешной случай. Заглянул в поликлинику, к коллеге-терапевту Никите Валерьевичу. Посидели, кофе попили, он мне историй из практики подкинул. Рассказал ему про новую книгу.

- И тут я тебе замечательного человека предложу. Работала у нас в поликлинике гинеколог Наталья Павловна. Недавно только на пенсию ушла. Она ленинградская блокадница. Такого тебе расскажет.

- Ленинградская блокадница? – удивился я. – Только на пенсию ушла?

- Так она в 81 год на пенсию ушла, - кивает Никита. – Сейчас тебе телефон найдём – позвонишь, договоришься.

Никита не поленился, сходили в отдел кадров, нашли телефон и адрес Натальи Павловны. Звоню. Представляюсь. Рассказываю про книгу, про то, что истории собираю. Договорились, что послезавтра приеду.

А утром трезвонят мне с незнакомого номера.

- Здравствуйте, - говорит официальный голос. – Участковый Петров. Вы договаривались о встрече с Натальей Павловной?

Вот я с юности ни в каком криминале замешан не был, но когда со мной начинают разговаривать таким официальным голосом, сразу чувствую себя как минимум наркодиллером.

- Договаривался, - отвечаю.

- А с какой целью?

Рассказываю о проекте, о книге. Оправдываюсь. А сам соображаю. Удивительно, что меня раньше никто не взял за жабры. Ездит какой-то подозрительный тип по старикам, чего-то у них выспрашивает, записывает. Нечисто, сразу понятно.

- Да вы успокойтесь, - подбадривает меня официальный голос. – Я, на самом деле в Гугл залез и вас нашёл. И насчёт проекта вашего поинтересовался. Я для порядка звоню. Чтоб убедиться, что вы – это вы.

- Я – это я, - подтверждаю. – Так что, мне теперь к Наталье Павловне не ехать?

- Ехать, обязательно, - разрешает голос. – Дело нужное.

- Спасибо, - вздохнул я.

И на следующий день поехал к Наталье Павловне. А уж она-то мне рассказала, что узнав о моём визите, панику подняла соседка. Мол, обманут тебя, Наталья. Звони срочно участковому, пока не ограбили. Она и позвонила. Но всё хорошо, что хорошо кончается. А в сборнике теперь рассказ «Жёлтые сосульки».

***

Книга вышла весной 2019 года. Получив по почте несколько огромных ящиков, я с трудом довёз их до своей квартиры, нетерпеливо распаковал и принялся за любимое всеми писателями дело. Разглядывал новенькую, пахнущую типографией. СВОЮ книгу.

На следующее утро позвонил Мечиславу Францевичу. Звонил долго, несколько раз. Звонил утром, в обед и вечером. Никто не поднял трубку. Нехорошее предчувствие зашевелилось где-то внутри. Я сорвался и поехал в Воложин. Поднялся по знакомой улице к покосившемуся старому дому. Постучал в деревянную дверь с лохмотьями зелёной краски.

Заперто. Я постоял во дворе, разглядывая заросшую травой тропинку. Нехорошее чувство крепло. Но ещё хотелось надеяться на лучшее. Может они в больнице, или позвали их на какую-нибудь встречу ветеранов. Или сын приехал все-таки и забрал стариков в столицу.

Поехал в музей.

- Здравствуйте, - говорю. – Помните меня?

- Конечно, - кивает директор. – Ну как, получилось что-нибудь? С книгой.

Я с гордостью протягиваю обещанный экземпляр.

- Вот. Это вам. Привёз ещё и Мечиславу Францевичу, но у них что-то заперто.

- Ой, а вы не знаете? – погрустнела директриса.

- Мне кажется – догадываюсь, - сразу расстроился я.

- Мечислав Францевич умер в январе. А жена его через месяц, в середине марта. Старые люди, понимаете. Здоровье совсем сдало. Но вас постоянно вспоминали, ждали. Он очень гордился, что принял участие в вашем проекте. Всё звонил мне, рассказывал, как вы приезжали. Рукопись всем показывал. Оживился даже как-то, повеселел. А в январе заболел пневмонией, сразу сдал, и в три дня погас.

Не успел.

Автор Павел Гушинец (DoktorLobanov) рассказ из книги "Сборник номер пять"

Группа автора https://vk.com/public139245478

Художник Серж Томин

Страница иллюстратора https://vk.com/id466034038