Попалась картинка из какого-то немецкого журнала 70-х годов - девица сидит с симпатичной. магнитолой. Магнитола эта - Grundig 6000, определенная революция тех времен. А девица - через несколько лет станет Сандрой, которая солистка Арабесок...
И рука дрогнула, купил легендарный девайс, только в следующей версии - Grundig C6200 Automatic 1976 года выпуска. Все рабочее, как вчера с завода.
Радиоприемник с диапазонами FM, КВ, СВ и ДВ (последние 3, понятно, в РФ пустые) плюс 6 каналов преднастройки FM. Кассетник уже ест CrO2 с выходом 60-12.500 Hz.
Два динамика (еще не стерео, две полосы), таймер сна (механический!), подсветка двух стрелочных индикаторов, кнопки и переключатели механические... Красота неописуемая с весом почти 5 кг.
Шесть FM каналов настроил на Ретро FM, Радио Monte Carlo, Радио СИ, Рок Арсенал, Бизнес FM, Евпропу Плюс. Под настроение включаю, удовольствия ради и связи с миром без использования интернета :) Только вот ФРГ уже не ловит (с)
Вы когда-нибудь замечали, что самые необычные события на работе начинаются со слов начальника:
– Сейчас на недельку туда-обратно слетаешь, можешь с собой ничего не брать!
Именно с этой фразы начальника Зимнебережней геофизической партии начался мой самый необычный полевой сезон.
Неожиданное предложение
В июне 1994 года я вернулся из отпуска в Новодвинскую геофизическую экспедицию. Зимой 1994 года я работал в Мезенской сейсмопартии и сейчас направлялся к начальнику, чтобы отрапортовать о готовности приступить к работе. Хотя какая может быть работа у сейсмиков летом? Светило мне всё лето просидеть в душной лаборатории или камералке, если только не получится уехать на полевую базу сейсмопартии. Примерно так я размышлял, пока шёл по длинному коридору экспедиции, но тут мне навстречу попался начальник Зимнебережней партии Александр Николаевич. Широко улыбаясь, он развёл руки так, будто решил заключить меня в объятья и закричал:
– На ловца и зверь бежит! Привет, ты же профессора Родионова знаешь?
– Знаю конечно, - удивившись, ответил я. С профессором мне довелось поработать на его экспериментальной электроразведочной станции зимой 1992 года и это был один из самых лучших моих полевых сезонов. (кому интересно, можете почитать про этот сезон: Зимний сезон на Малошуйке, 1992 год, часть 5)
– Вот и прекрасно, а то он ни с кем, кроме тебя работать не хочет! – обрадовался Александр Николаевич. – Так что собирайся, поедешь к нам.
– А как же сейсмопартия? – резонно заметил я.
– Да ерунда, договоримся! У них всё равно работы нет, а я тебя на весь сезон к себе заберу. Сейчас на недельку туда-обратно слетаешь, можешь с собой ничего не брать! Потом вывезем с поля – соберёшься спокойно, а пока время поджимает. Профессор уже на Верхотине, так что выезжать будем сегодня в ночь.
С сейсмиками действительно оказалось всё очень просто: Николай Иванович, начальник сейсмопартии, только махнул рукой. Мол, вали-ка ты, дорогой товарищ, к зимнебережцам, всё равно работы для тебя нет. Так что я ещё раз забежал в Зимнебережнюю партию, после чего отправился домой собираться. Пусть и ненадолго выезжал, но без рабочей одежды, смены белья и КЛМН (кружка, ложка, миска, нож) в поле делать нечего. Больше ничем особым решил себя не обременять - все равно через пару недель обратно.
В 1994 году Архангельской области начали очень активно искать алмазы. Если точнее, то нашли-то их там ещё в самом начале 80-х и даже разрабатывали одно месторождение, но в 1994 году к архангелогородским геологам пришло второе дыхание в виде южноафриканской компании «Де Бирс», давшей деньги на поиски нового месторождения алмазов. И что самое интересное, искать алмазы начали в тех самых местах, где в 1988 году работал электроразведочный отряд Ненецкой геофизической партии, в котором я в то время проходил практику по геофизике. И да, месторождение находится практически на месте нашего лагеря :-)
В Тучкино и далее почти без остановок
В эту же ночь вахтовый ГАЗ-66 повёз меня в вахтовый посёлок Тучкино, где меня встретил старший геофизик Зимнебережней партии Костя Малинкин.
– Выезжаем в ночь, так что пока отсыпайся, - предупредил он меня.
Не знаю почему, но архангельские геологи очень любили ездить по ночам. Хорошо хоть летние ночи полярные и практически ни чем не отличались от дня. Разве что отсутствие мошки́ и комаров как бы намекало, что все нормальные насекомые спят и только геологи опять куда-то прутся. Ехать нам предстояло километров 30 по дороге, которую и дорогой-то назвать было сложно: так, направление по лесу и болотам.
Водитель Боря Федосеев, улыбаясь во все свои 32 железных зуба, вкатился в кабину вездехода и радостно прокричал нам с Костей, устроившимся на кабине вездехода:
– С ветерком домчу! Держитесь крепче!
… Ветерок закончился километров через пять, когда на вездеходе лопнул торсионный вал. Мы стояли возле вездехода и с грустью смотрели на отпавший каток, намекавший на то, что наш железный конь в ближайшее время никуда не поедет. Ни с ветерком, ни без него. И что самое обидное, непонятно что делать: то ли назад возвращаться, то ли вперёд идти, то ли сидеть у вездехода, надеясь на то, что кто-нибудь проедет мимо. Ага, в лесу, совершенно неожиданно.
– Ждать смысла нет, – сказал Костя на правах главного – Тут техника раз в полгода ездит. Боря, возвращайся назад за торсионом, а я пойду в лагерь. До него километров 10 будет, а вперёд идти всё равно лучше, чем назад. Дима, ты как?
– С тобой пойду, - не задумываясь ответил я. Возвращаться мне тоже не хотелось, да и сидеть у вездехода несколько часов тоже не очень-то.
Насчёт десяти километров Костя поскромничал, причём весьма сильно. Если смотреть по Яндекс карте, то от Тучкино до лагеря практически 30 км, так что пройти нам предстояло никак не меньше 20 километров. Хорошо что у нас в то время не было такой карты.
По прямой почти 30 км, но кто же ездит по лесу по прямой? В общем, Костя сильно недооценил расстояние до лагеря.
Первую половину пути мы прошли довольно бодрым маршем, тем более что дорога шла по сосновым борам, растущим на сухой песчаной почве. Комары и мошка́ (именно так её называют в Архангельской области, с ударением на последнем слове) ещё не успели проснуться, а в лесу было прохладно и тихо. Часов в шесть утра мы попили чаю на берегу какого-то мелкого, но очень живописного озера и немножко передохнули перед новым рывком. Но чем ближе мы подходили к Верхотине, тем больше начало попадаться на нашем пути болот, а потом сухие места и вовсе пропали, а дорога превратилась в кошмарное месиво из воды и торфа. Идти по ней стало практически невозможно, так что приходилось тащиться рядом с дорогой, всё время застревая в зарослях карликовой берёзки и вереска, в изобилии растущих на болотах. Вышло солнце и сразу же стало жарко и душно от испарений, поднимающихся от луж. И что самое плохое – проснулся гнус. И если с комарами ещё можно было как-то справиться, то с мошкой… Её не отпугивает репеллент, не смущают накомарники. Она лезет в глаза, в уши, забивается в волосы и умудряется пролезть в любую, даже самую мелкую щель в одежде. И грызёт, грызёт, грызёт! Через полчаса этого нашествия всё тело начало гореть огнём, да так, что мы с Костей готовы были орать благим матом. Да и не благим тоже. Хорошо что нас всё-таки догнал Боря на своём вездеходе, так что последние 500 метров до лагеря мы действительно промчались с ветерком.
Уже в лагере, переодеваясь в чистую одежду я обнаружил, что всё моё тело оказалось сплошь покрыто сплошным ковром из красных крапинок, оставшихся от бесчисленных укусов мошки. Так что теперь я стал походить то ли на раскрашенного индейца, то ли на больного оспой.
Новая встреча со старым знакомым
На Верхотине я встретился с профессором Родионовым – огромным и живописным богатырем, чем-то напоминающим Илью Муромца с картины Васнецова «Три богатыря». Громыхая своим оперным басом, Александр Николаевич радостно приветствовал меня.
– А я уж заждался! – шумел он на всю тайгу, тряся мою руку так, что я начал переживать, что уеду санрейсом не успев проработать и дня. – Ну что, вспомнишь, как на «Росе» работать?
Александр Николаевич с моими рабочими на Малошуйке в феврале 1992 года. Просто оцените рост этого богатыря!
Я работаю на "Росе". Тоже 1992 год. В то время она была ещё совсем "сырой", с написанными ручкой шкалами и без цифрового табло. К сожалению, в 1994 году я не брал фотоаппарат, так что с того времени у меня осталось всего две фотографии.
Ну ещё бы не вспомнить два месяца экспериментальных работ на собранной профессором электроразведочной станции! В этот раз он снова привёз из Ленинграда в Архангельск свою «Росу», но уже основательно доработанную. Сейчас она щеголяла новым корпусом, цифровым табло и даже имела блок памяти. Просто представьте, что все замеры на ней записывались сразу же в память станции – неимовернейшая крутизна по тем временам! Причём не на магнитную ленту, а на какой-то не очень большой картридж. Никаких журналов, никаких вычислений на профиле (это я загнул, конечно, журнал наблюдений всё равно пришлось вести параллельно с цифровой записью – долго ещё в геофизике цифра дублировалась бумагой), а вечером вся информация со станции перекачивалась на маленький переносной компьютер, название которого я как-то не запомнил. В компьютере даже была какая-то программа для обработки полученных измерений, так что вечерами мы с Костей могли полюбоваться на готовый разрез сопротивлений, который рисовал компьютер.
Разрез сопротивлений показывает как под землёй располагаются породы с разными сопротивлениями. Довольно простой но наглядный способ показать геологам, что же у них под ногами творится. И при этом копать ничего не нужно. А уж если в поле имеется возможность машинной обработки, то это вообще очень здорово, да и геологам нравится. Это я уже на собственном опыте убедился, когда сам компьютер в поле поволок. Ну и удобно опять же, когда вечером есть чем заняться: развлечений-то в поле особых нет, да и телевизор с интернетом отсутствует. Одни ёлки вокруг, а тут и дело полезное сделаешь, и время свободное займешь, да и геологам свою работу планировать легче будет.
Экспериментальные работы на то и экспериментальные, чтобы проводиться с толком, с чувством, с расстановкой. Т.е. медленно и печально. Рабочие растягивали провода, а мы с Александром Николаевичем сидели в центре установки: я брал замеры на станции, а профессор наблюдал за мной, давал советы, а чаще просто болтал на самые разные темы.
Совершенно неожиданным итогом наших работ стала находка в лесу склада ящиков с керном, забытых в далёкие 70-е годы какими-то неизвестными буровиками. На радость геологам ящики оказались аккуратно укрытыми брезентом да ещё и с сохранившимися этикетками.
Керн – столбик породы, вынутый из скважины, пробуренной специальным полым буром. Очень хорошая и нужная штука, особенно когда точно известно с какой глубины взят образец.
Вот так выглядит керновый ящик с керном. Ну тут керн, красивый, у нас попроще были: красноцветные песчаники да алевролиты.
Проработав неделю, профессор со своей компанией засобирался домой: рабочего материала он набрал много, так что был счастлив и горел желанием поскорее вернуться в Ленинград. Засобирался домой и я, но неожиданно был остановлен Костей.
– Дима, тут такое дело, – начал он. – У нас техник, который на магнитовариационной станции сидел, просится на отгулы выехать. Посидишь вместо него недельку?
– Можно и посидеть, - подумав ответил я.
– Вот и славно! – обрадовался Костя. – А через недельку мы тебя обязательно заберём!
На следующий день вездеход с профессором, геофизиками и рабочими уехал в Тучкино. А ещё через пару дней техник, который должен был вернуться и заменить меня, уволился. Найти в разгар полевого сезона нового техника – задача практически невозможная. Все заняты, у всех работы выше крыши…
И я остался один.
P.S. Думал, что ограничусь одним постом, да не получилось. Придётся, видимо, разбивать историю на две части. Пишите, спрашивайте, критикуйте - ваши комментарии помогают мне писать лучше!
На сегодняшнем заседании рабочей группы Госдумы под руководством Н. Останиной, судя по всему, окончательно закрыли вопрос о поправках в закон 498-ФЗ по безвозвратному отлову.
Всё указывает на то, что федеральный центр отказывается устанавливать хоть какие правила, вновь перекладывая проблему на регионы без разработки общих механизмов её решения.
Следующее, по сути, уже бесполезное заседание группы отложили на 19 января 2026 года.
Подписывайтесь на интересные вам теги, сообщества, авторов, волны постов — и читайте свои любимые темы в этой ленте. Чтобы добавить подписку, нужно авторизоваться.
