Сообщество - Авторские истории
Добавить пост

Авторские истории

31 413 постов 26 593 подписчика

Популярные теги в сообществе:

Каба - 22

Аннотация: На прием к подростковому психотерапевту Виктору Петрову попадает 13-летний Игорь Мещеряков, страдающий лунатизмом. Неожиданно Петров обнаруживает, что его молодой пациент обладает жизненной философией, глубина которой удивляет. В процессе дальнейшего общения Петров начинает подозревать, что вся эта философия, равно как и лунатизм - ширма, за которой скрываются более глобальные и страшные вещи.

Часть 1. Докапывальщики: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21

Со снами у Игоря вообще были сложные отношения, и не только с теми, где фигурировала Каба. Игорь не доверял своим снам. Больше, чем он не доверял книгам. Больше, чем он не доверял собственной памяти. Больше, чем он не доверял греющимся на колодце собакам, выглядящим мирно, или встречному пешеходу, выглядящему мирно, или сидящему в машине водиле, выглядящему сонно и мирно. Книгу можно отложить или выкинуть. Компьютерную игру можно удалить. Против собак можно прикупить шокер. Докапывальщиков можно просчитать и избежать. Спать мы не перестанем, а значит человек — изначально обречен. Он изначально уязвим, изначально ведомый, изначально порабощен. Именно поэтому Игорь так легко согласился на петровскую аферу с гипнозом.

Однажды весной ему приснилось, как его покусала собака; и его покусала собака. Он шел со школы домой, и эта увязалась, этакий четырехлапый Алик-Фонарик, а вокруг опять ни души, как назло. Активный люд — где-то на периферии; поблизости ни человечка, ни Маугли. Только Игорь и Блохастый. Это был странный Блохастик, не собачий какой-то. Игорь не особо разбирался в псах, ему казалось, что те либо лезут дружить, либо нападают сходу. Упомянутый собакен-имярек тащился за ним какое-то время, метя хвостом и вынюхивая собачью радость. Едва Игорь заметил преследователя, то прервал путь и настороженно обернулся. Кабыздох тоже притормозил. Стал метать хвостом истошно, будто приглашая к играм на траве. Беспородный пес светло-грязного окраса, гладкошерстный, полметра в холке. Знаток улиц, по нему видно.

- Собака-рассобака,- ровным голосом констатировал Игорь, оглядывая бобика. Тот на миг застыл, осмысливая услышанное, потом хвост возобновил свою песнь метлы.

У Игоря не было с собой пожрать, он бы дал. Ему не жалко, но домашние обеды в школе запретили, так что с собой не нашлось, что можно бросить песьеморде, чтобы тот отлупился наконец. Поэтому Игорь отвернулся и просто продолжил путь. Как глупо, он совсем забыл свою же собственную теорию про докапывальщиков, и знакомство с Аликом-Фонариком так ничему его не научило, кроме того что отвадило от бега по утрам. Собака тащилась следом, как безмолвный четырехногий Лесной Орел-мутант, и уже это должно было насторожить. Но в тот день Игорь потерял нюх на опасность. А псина нюх не потеряла. Подкралась тишком сзади и куснула за ногу. После чего дристанула прочь.

- Ой, бля!- вскрикнул Игорь от неожиданности. Собачий хрен драпал, куда глаза глядят, воодушевленно помахивая на прощание хвостом.- Собака-рассобака, твою мать!

Он даже не осознал, что все серьезно. Не успел испугаться, все произошло слишком неожиданно и слишком быстро. Посмотрел на правую брючину и увидел две рваные дырочки. Плохо. У него несколько рубашек для школы, но брюк всего пара. А так остаются вообще одни.

Расстроенный, Игорь поплелся домой. Он вдруг вспомнил, что собирался читать «Кусаку» Маккаммона и покачал головой, поразившись совпадению. Но теперь чтения не выйдет. Нужно звонить маме и объяснять ей про дырочки. Вероятно, вечером они пойдут в магаз за новыми брюками.

- Собака-рассобака!- в сердцах подытожил Игорь на подступах к своему подъезду, и только тут он обратил внимание, что в правом ботинке хлюпает.

Кровищи в тот день он потерял знатно. Дома Игорь обнаружил, что собакен прокусил ему лодыжку, и из прокусов до сих пор струится кровь. Кровь пропитала весь носок и весь ботинок. Но обуви, слава богу, у него полно сменной. Игорь достал бинт и туго обмотал ногу. Бинт окрасился красным. Игорь засел за мобильник. Он уже передумал звонить маме, он позвонил отцу.

Отец примчался за десять минут и влетел в квартиру взъерошенный и с испуганным лицом. Внезапно Игорь вспомнил свой сон, где его укусила собака, и он уже точно знал, какую фразу выпалит отец с порога. Так ему приснилось, так случилось и наяву. И это было не совпадение, потому что таких совпадений не бывает.

- Ты что, травил ее?!

Он объяснил отцу, что ничего подобного, он вообще не при делах, разве что жрачки не дал. Но у него и не было. Отец повез Игорь в травмпункт, где ему прописали уколы от бешенства в плечо и тут же засандалили первый. Было больно, но Игорь стерпел и не поморщился.

Однако собака-рассобака — это цветочки. Так, для затравки. Выпадали события и страннее. И тоже связанные со снами.

Случилось так, что Игорь наткнулся в коридорах школы на кучку одноклассников. Леха Воробьев, Валерка Ткач и Максим Сапожников — кореша как в школе, так и вне ее. Троица что-то горячо обсуждала, размахивая руками, а Игорь просто проходил мимо и без задней мысли вскользь поинтересовался:

- О чем базар?

Троица глянула на него, прервав дискуссию.

- Мы про кино говорим,- ответил за всех Макс Сапожников, который представлял собой смесь скинхеда и кощея, поскольку носил экстремально короткую стрижку и сверкал остроконечными ушами. Игорь был немного знаком со стилем общения Сапожникова на форумах и полагал, что внешность у Максима определяющая: тот был завзятым кащенитом.

- Что за кино?

- Группа такая, Мещеряков,- снисходительно сообщил Воробьев.- Школоте не понять. Виктор Цой.

Игорек, который был знаком с такими музыкальными явлениями, как «Крафтверк», «Криденс Клируотер Ривайвл» и «Сопор Аетернус», а также отчетливо знал разницу между «U96» и «М83», пожал плечами и прошел мимо. По части музыкальной эрудиции он мог дать фору любому школьному фанфарику, так что на мнение других в этом плане он мог начхать. Леха Воробьев и присные схлопотали бы приступ икоты, узрев игоревскую музыкальную подборку на жестком терабайтном диске.  Но Цой туда не входил, так что составить троице достойную компанию он все равно не мог, поэтому тут же забыл об инциденте.

А ночью вдруг приперся сам мэтр. И гитару приволок. С чего вдруг, Игорь так и не понял. Он не был поклонником Цоя, по правде говоря, тот даже ему не нравился. Только ли с того, что о нем упомянул кощей-кащенит Сапожников? Опять загадки в колдовском болоте…

Они вдвоем пребывали в полумраке, где конкретно — непонятно, как это и бывает в снах. Цой откуда-то надыбал стул и сел; Игорь обнаружил, что и так сидит уже, искать стул не нужно. Цой был одет в черную куртку с закатанными рукавами — все, как по Википедии. Волосы поблескивали. В общем, Цой и Цой, ничего такого, подумаешь,- Виктор.

Тот стал вертеть колки и чего-то бренькать. При этом он периодически бросал на Игоря настойчивые взгляды, словно уличил его в измене. А потом вдруг начал петь. Вопреки собственным музыкальным пристрастиям, Игорь заслушался. Это, конечно же, не «Найтвиш», не «Аморфис» и точно не «Апуланта»… Но то, что пел ему во сне Цой, было даже не целиком цоевским.

Допев песню до конца, Виктор поднялся, забросил гитару за спину и ушел в темноту. Игрь еще подумал, глядя на удаляющуюся фигуру: уместно ли похлопать? Персонально для него пел как-никак, старался тут… Любой фанат убил бы за такой шанс, или почку бы продал. Пока Игорь раздумывал, пошел снег. Снежинки падали на волосы удаляющегося Цоя и не таяли. Цой ни разу не обернулся, а вскорости совсем исчез.

Игорь проснулся. Слова цоевской песни никуда не делись, они удивительно твердо застряли в памяти. Игорь в одних трусах включил настольную лампу и вытащил из ящика стола блокнот с ручкой. Включать ноут он не рискнул. Пока тот загрузится, полвека пройдет, особенно после последних обновлений, и слова за это время истаят. Игорь переписал стих в блокнот слово в слово, как ему казалось.

Более в ту ночь он снов не видел. Ну, или не помнил, что видел.

Утром он первым делом ринулся к блокноту. Он был уверен, что никакого стиха нет. Это все сон, ведь так? Ему приснилось, как ему приснился Цой, а потом ему приснились, как он переписывает по памяти песню. Но стихи там были, можете верить, можете — нет. Игорь, презрев утренний моцион и чай, перечитал их трижды.

Что случилось? Крик в ночи!

Он задул огонь свечи,

Он порвал гитары струны,

Стер написанные руны.

Ты проснулся? Дом твой пуст!

Страх притих под каждой тенью.

Что теперь бродить в сомнении,

Вслушиваясь в каждый хруст?

Изготовился? Беги!

У тебя пока есть ноги.

В темноте пустой дороги

Не подступятся враги.

Давит сердце? Вяжет жуть!

В венах кровь свернулась в ртуть.

То ли воля, то ли случай

Завалили камнем путь.

В общем и целом, Игорь отдавал себе отчет, что произошло. Он, мать его, вдруг проснулся пейсателем-докапывальщиком! Он испытал инсайт. Крылов недоделанный. Никакой это не Цой написал, а он сам написал, собственной персоной, написал во сне. Цой умер, не будет больше песен.

Игорь не знал, что надлежит делать со стихами. Ему не особо понравилось написанное, он вообще никогда не жаловал стихи. Он вырвал лист из блокнота, хотел разорвать его и спустить в унитаз. Хватит с него «Петрушки». Еще не хватало прослыть «Потемкиным», не дай бог папа наткнется на это чудо-творение. Небо, солнце, луна, я, блин, иду одна. Нет уж, долой баснописцев из семьи Мещеряковых! Но по какой-то неведомой причине он не стал рвать листок. Только сложил его вчетверо и заныкал подальше с глаз. Позже отправился в школу, заработал трояк по литре, и его настроение значительно улучшилось.

Учителя по русскому языку и литературе звали Конь. Видимо, оттого, что фамилия у него была Лошадников. А имя — ни много, ни мало — Эрнест Георгиевич. У Эрнеста Георгиевича Коня был портфель, он любил портфели. Портфель выглядел новым, но был скроен на старомодный манер, с откидывающимся верхом. Конь копошился в своем портфеле всегда, когда мог. Даже во время урока, вещая о Сервантесе или о причастном обороте, он мог на минуту прерваться на полпути и начать ковыряться. Если бы его ковыряния заканчивались извлечением какой-либо штуки, Игорь еще мог бы понять. Расчески, там, зажигалки, тетради, салфетки или зубочистки. Однако в подавляющем большинстве ковыряния ничем не заканчивались. Ковырялся Конь, стало быть, ради ковыряния. Ковырялся, ковырялся, а потом также неожиданно захлопывал портфель и продолжал балаболить, как ни в чем не бывало. Еще этот его острый нос — вовсе не конский, а как у Шапокляк,- и очки. Когда тот утыкал нос в портфель и начинал ковыряться, у Игоря всегда создавалось впечатление, что он ищет чего-нибудь схомячить. Но ничего схомячить не находилось; Конь оставлял свой портфель в покое и возвращался к нему спустя полчаса или минуты две, чтобы проверить, не появилось ли чего. Любил ковыряться. А так — нормальный чел.

Через парту впереди Игоря рядом сидели Гера Шилков и Саня Мылин. В классе их называли не мудрствуя Шиломыло. Родственниками парни не были, но были корефанами с первого класса и удивительно похожими внешне. Долгое время Игорь вообще избегал с ними общаться. Он реально никак не мог запомнить, кто из них кто. Зовут к доске Шилкова, идет почему-то Мылин, и наоборот. Мылин и Шилков неизменно сидели за одной партой, никогда не ссорились, имели одно и то же хобби (хоккей), болели за одну и ту же команду (Спартак), и даже на больничный ходили одновременно. В общем, были единым организмом, Шиломылом.

В тот день Конь запалил Шиломыло за уголовщиной и атаковал санкциями. Шиломыло шушукались промеж себя, склонив головы над чем-то, подозрительно не относящимся к уроку, и Конь решил разделаться. Подошел и изъял противоправный предмет. Это оказалось безобидным листом бумаги формата А4.

Конь вернулся за учительский стол, сел, положил изъятый лист бумаги перед собой, открыл портфель, покопался там для проформы, осуществляя свой молебен, потом пододвинул лист к себе и принялся его изучать. Поначалу Игорь думал, что там какая-нибудь порнушная картинка, однако по тому, как долго и внимательно Конь вглядывался в содержимое, он заключил, что вряд ли. Иначе это бы выглядело охрененно настораживающе. Пока Конь созерцал лист бумаги, его нос становился все острее, очки приняли неестественный блеск, русые волосы зашевелились, а взгляд периодически соскальзывал с листа, чтобы коснуться спасительного портфеля.

- Что за дрянь?!- вспыхнул Конь. Он поднял голову и угрожающе вперился в Шиломыло.

Шиломыло начал ежиться и чесаться. Не сказать чтобы они все шибко благоговели перед учителями, но перед Конем немного робели. Все-таки мужик, хоть и со странным призванием — учитель русского языка и литературы. К тому же — Конь. К тому же — Эрнест Георгиевич. Класс притих. Кто-то по привычке неуверенно хихикнул. Сбоку зашептались. Ромка Гунько очнулся от шпионских головоломок и теперь озирался по сторонам, пытаясь понять, что происходит.

- Спрашиваю, что это?- повысил голос Конь-Лошадников.- Что за бред?

- Это Гнойный...- проблеяла одна из голов. То ли Шилкова, то ли Мылина, Игорь не разобрал.

- В смысле?  Сами что ли состряпали?

- Да нет!- заговорила другая голова.- Это Гнойный.

- Это рэпер!- громко разъяснил с задней парты Леха Воробьев.- Певец один. Наш, современный.

Смешки стали более решительными.

- Вы сейчас серьезно?- удивился Конь, и смешки задохнулись. В классе повисло настороженное молчание. Конь обвел всех и каждого взглядом. Сейчас самое время вернуться к портфельным делам, подумал Игорь и не угадал. Конь не обратился к портфелю, и это выглядело угрозой номер один. Потом Конь покачал головой и показательно разорвал лист с текстом Гнойного на множество клочков. Поднялся, выбросил клочки в мусорное ведро, вновь сел, игнорируя портфель. Помолчал немного, пошевелив губами. Потом сказал: - Не, ребята, я, конечно, все понимаю. Вы — не мы. Другая культура. И вы молоды, а у молодости свои кумиры. Это нормально. У меня дочь «Раммштайн» слушает - нет проблем, я тоже прислушиваюсь. Я же не «Ягодой-малиной» в молодости увлекался, угорал под «Блэк Саббат». Но вот это...- Он брезгливо покосился в сторону мусорного ведра, где сейчас бесславно прозябало разорванное творчество рэпера Гнойного.- Считать это искусством, где мат на мате, и ноль смысла. Это выше моего понимания.

Молчание стало гнетущим. Конь все-таки схватил свой портфель, положил руку на застежку, однако дальше не продвинулся — так и не поковырялся в нем. Игорь начал за него волноваться. За Коня, не за портфель. Да и за портфель тоже.

- Пушкин тоже матерные стишки писал!- попытался разрядить обстановку Леха Воробьев с заднего ряда.

Игорь решил, что Конь сейчас распсихуется и начнет орать, но тот только грустно посмотрел.

- Ты их читал, Воробьев?

- Ага!- залыбился тот.

- Ну если ты ставишь их в один ряд, ты просто дурак, Алексей. Без обид.

Леха пожал плечами, как бы показывая, что хотел как лучше. Конь снял очки, извлек платок из кармана пиджака, протер очки, вновь водрузил. Сказал:

- Стихи — это не рифма, ребята. Стихи — это душа. Рифма — это просто обертка. Обратите внимание, что слова «рифма» и «ритмы» имеют схожие корни. Рифма просто помогает настроить человека на необходимый ритм, чтобы воспринять стихотворение. Но главное в нем — то, что заложено внутри. Вы сами знаете, я противник таких фраз, навроде «вот в наше время». Никогда не думал, что скажу такое. И вот теперь я вынужден сказать: в наше время кумирами были Бутусов, Гребенщиков и Цой. А таких, как ваши Тимати, никто бы ко сцене не подпустил. Да и слушать бы не стали.

Игорь ворохнулся. Он вдруг понял, что правильно сделал, что не разорвал свой стих. Стих достучался из сна в этот реальный мир, а Конь подал Игорю знак. В то время Игорь еще верил в знаки. Все обстоятельства недвусмысленно возвещали: стиху – быть!

Ему была отлично известна традиция Коня. В конце каждого урока, по сигналу школьного звонка, тот брал свой портфель, укладывал в него свои причиндалы со стола, а потом еще ковырялся в нем минуту-две, бороздя недра. Заканчивал он ковыряния уже после того, как последний ученик покинет класс, так что никто не мог сказать, какой была эта концовка. Игорь решил подловить учителя как раз во время этих сакральных манипуляций с портфелем.

Он дождался следующего урока и после звонка неуверенно приблизился к учительскому столу. Конь самозабвенно ковырялся, мечтая о бутерах и куриных крылышках. Он заметил Игоря только тогда, когда тот приблизился вплотную, чуть ли не на стол залез.

- Мещеряков?- отсутствующе удивился он, размышляя о пропавшем хавчике.- Что-то хотел?

- Я это...- Он стыдливо вынул из кармана брюк вчетверо сложенный лист.- Я хотел посоветоваться.

- Посоветуйся, Мещеряков,- благосклонно согласился Конь и вновь с надеждой заглянул в свой портфель.

- Я тут стих написал,- выпалил Игорь.- Хотел вам показать. Ну, дать почитать.

Конь поразился настолько, что забыл на секунду свой портфель напрочь. Воззрился на Игоря, как на внезапное решение всех своих продовольственных проблем.

- Стихи? Ты?

«Сейчас он скажет: ты что, дурак?»- уныло подумал Игорь. Но Конь так не сказал. Он вдруг заулыбался, засиял, залучился, словно действительно нашел в портфеле свои засохшие харчи.

- Не ожидал от тебя!- искренне поздравил Конь.- Стихи… Надо же. Ну, давай, я с удовольствием ознакомлюсь.

Игорь с готовностью протянул листок. Конь развернул его, коротко оглядел содержимое, убеждаясь, что Игорь не прикалывается, и тут же вновь его свернул. Читать пока не стал.

- С удовольствием ознакомлюсь,- повторил он и умыкнул листок в свой портфель. Игорь проследил за этим с опаской. Существовала вероятность, что с портфелем что-то не так. Портфель может быть почти как «Бьюик» из повести Кинга. И вещи внутри теряются навсегда. Или там обитает сама Каба. Эрнест Георгиевич продолжал лучиться, весь добрый.- Ты знаешь, я ведь тоже в школе стихи писал. Я тогда не знал еще, что стану учителем. Просто мода была, многие писали. Сейчас я уже не жду такого от твоего поколения. Даже не припомню, кто из моих учеников меня так удивлял, как ты. Что ж, почитаю обязательно.

Конь застегнул портфель. Игорь смекнул, что это намек на то, что ему пора отчаливать. Он пробормотал скомканные благодарности и по-быстрому улизнул.

И? И — ничего!

Минуло два урока по русскому языку и один по литературе, а Конь молчит как молчит. Игорь не знал, чего он конкретно ждет от г-на Лошадникова. Что тот кинется к нему с утра, пожмет от души его пятерню, а потом потащит за шкварник в ближайшую редакцию? Если честно, то на нечто подобное, минус редакция, он втайне и надеялся. В любом случае, хоть на какую-то реакцию, учитывая, как тепло учитель отреагировал на Игоря поэтический дебют. Лошадников вел себя так, словно Игоря не существовало, хотя тот мелкими шажками отсвечивал перед ним после каждого урока. Конь — ноль внимания. Ковырялся себе чего-то. Может, стих искал?

В конце концов Игорь дождался, пока все одноклассники выйдут из класса, и приблизился к Коню, на этот раз смелее. Конь взглянул на него, и смелости у Игоря поубавилось. Взгляд учителя был колючим и раздраженным. Злым был. Игорь совершенно не ожидал от Эрнеста Георгиевича подобный негатив. Он слегка стушевался.

- Мешеряков? Чего тебе?

- Я хотел спросить…

Конь пару раз загреб «лопатой» в своем портфеле.

- Ну так спроси. Только давай в темпе, я уже опаздываю.

- Я насчет стиха,- затараторил Игорь.- Хотел просто насчет стиха узнать.

- Стиха?- удивился Конь.- Какого стиха?

«Ты че, дурак?- подумал в сердцах Игорь.- Или прикалываешься?» Он продолжал стоять, как пригвожденный, оцепенело пялился на Коня, а Конь ковырялся в портфеле.

- Что вы все стихи рветесь писать!- рассуждал Конь, барражируя недра своего сумаря. - Куда ни глянь, все либо певцы, либо писатели. Тоже, Мещеряков, мечтаешь прославиться? Тупые песенки для попсы сочинять? Или на ТНТ попасть, стендапить? Бросай это дело, Мещеряков, ох бросай. Я тебе говорю, бросай пока не поздно, не будь идиотом, не беги за толпой. Пройдет время, и вся эта шушера вымрет. Подумай лучше о будущем. Расставь приоритеты, у тебя вся жизнь впереди. Не профукай ее.

Домой Игорь возвращался с ощущением, что ему плюнули в душу. А через неделю история окончательно завершилась. Эрнест Георгиевич Лошадников скоропостижно уволился и переехал в другой город. Поговаривали, Конь получил заманчивое предложение по работе, долго раздумывать и ковыряться не стал и ускакал без оглядки.

И стих прихватил.

Продолжение следует...

Показать полностью

Затворный Молзам часть1 чтение вслух

Ёшкин Кот!

В далёких 90-х мы с друзьями, как и многие молодые люди, мечтавшие об автомобиле, ездили в Германию за своей хрустальной мечтой - в меру подержанной легковой иномаркой. В одну из поездок обратный путь за рулем оказался утомительным и не очень быстрым: коррумпированные полицейские, польские придорожные бандиты и долгая трехдневная очередь на белорусской границе. Мы преодолели всё: ведь в собственных автомобилях ехали домой!

Уже на территории Белоруссии остановились на ночевку у родственников одного из наших парней. Уставшие, но счастливые попарились в баньке. Хозяйка накрыла стол: белоснежное сало с красневшей посередине полоской мяса, дымящийся вареный картофель и хрустящие соленые огурчики. Хозяин выкатил запотевший пузырь: - Давайте по чуть-чуть, мужики! Налили, встали из-за стола, подняли рюмки. Ну, кто скажет тост? И тут хозяйская девчушка лет пяти тянет руку, мол, а можно я скажу? Конечно, деточка, скажи нам, умница!

Девочка неспешно и вдумчиво начинает рассказ: - Жили-были Собачка и Котик. Дружили, вместе играли. И однажды Собачка заболела. Котик поил её чаем с малиновым вареньем, молочком с мёдом, но Собачка всё никак не выздоравливала. Мужики мои напряглись: рюмки греются, приготовленное закусить сало на кусочке чернушки вышибает слюну. Из уважения к хозяевам все слушают собачью историю дальше: - Так вот, пришлось Котику идти за тридевять земель к Айболиту. Идёт он идёт, ох и далеко же идти… А мужики думают о своём: - Ну всё, сил нет, куда он запропастился этот чёртов Айболит? Дальше дело пошло быстрее. Через несколько минут рассказа Собачка дождалась Айболита, проглотила волшебную микстуру, и хворь как рукой сняло. - Ф-фух, - встрепенулись мужики, - Ну слава Богу, наконец-то! Давайте уже выпьем за здоровье Собачки и хозяев этого дома!

Между тем, девочка ровным голосом продолжает: - Но теперь заболел Котик!

Да Ёшкин же ты Кот!

Я. Цыганков
*Памяти моего друга, любившего эту историю
Смешное и не очень: https://t.me/stormy117

Показать полностью

Я люблю тебя, милая

Любовь не стеснялась, что у неё случались романы с женатыми. Это на их совести, она же при этом свободная женщина, и к ней претензий быть не может по определению.

Женатые мужчины носили на своём челе невидимый знак качества. Значит, они прошли некую проверку, и в целом, устроили неизвестную ей даму. Хотя...почему неизвестную? Она любила просматривать социальные сети рогоносиц. Вот она нежно обнимает своего (ну это ты так думаешь, что он исключительно в твоём личном пользовании), не подозревая, что на прошлой неделе её супруг, скромно улыбающийся в камеру, в первозданном виде осуществлял нехитрые хотелки Любови. Она получала некое извращённое удовольствие. А ещё власть над подлым сластолюбцем...

Мужчины щедро одаривали высокомерную красавицу. О да....Она умела прекрасно нажимать на нужные кнопки (к тому же у мужиков они крайне примитивны), чтобы добиться желаемого. Штамп в паспорте, в отличие от большинства женщин, ей был совершенно не нужен. Брак накладывает определённые обязательства. Убивает на корню страсть (а вместе с ним и её власть над мужчиной), из отношений пропадает нерв. Искра. Ощущение праздника. К тому же замужество никуда от неё не денется. Ей тридцать пять - и она на пике красоты и женственности. Успеет ещё.

И успела, конечно. Мужчину звали Артём. Красивый, с ярко зелёными глазёнками, задумчиво взирающими на окружающий мир. Мужчина обладал настолько яркой харизмой, что даже она, опытная дама, которую, казалось уже ничем не удивишь, прониклась. Ей нравилось в нём всё. Лёгкая небрежность в одежде, спокойный характер, но самое главное...То, что невозможно объяснить словами, когда ты хочешь быть конкретно с этим человеком каждую свободную минуту, получая удовольствия от нахождения рядом любимого...

Конечно, он был женат, но этот крохотный недостаток мы исправим. Они встречались месяц, и за короткий срок она успела понять, что он - ЕЁ мужчина. Да и пора...Пора задуматься о семейном гнёздышке, чай, не девочка уже. (на пятки наступают более молоденькие, более свеженькие, да и мужиков с деньгами на всех не хватит).

Кстати, о деньгах. У неё стали заканчиваться множество необходимых в хозяйстве мелочей, купленные на деньги предыдущих мужчин. Да и гардероб пора обновить. Постельное бельё (она предпочитала самые дорогие марки, посуду, множество тех самых предметов быта, без которых прожить, конечно, можно, но сложно. Любовь работала в офисе, на мелкой должности, куда её пристроил предыдущий мужчина, но зарплаты хватало только на съём уютной квартирки.

У неё была мать и сестра, которые жили в старенькой хрущёвке, но отношений с ними Любовь практически не поддерживала.

Артём работал программистом, а это значит - будет в состоянии обеспечить любимую супругу. Любовь уже намекнула насчёт того, что устала снимать квартиру, и любимый согласился помочь. Да, дорогая, присматривай варианты, а я оплачу. Мужчина приезжал к ней на дорогом автомобиле, как-то обмолвился, что достраивает загородный дом. А значит, и квартира тоже есть. Про детей он ничего не говорил, но это было совершенно несущественно. Ему сороковник, дети, вероятно, большие, и в любом случае останутся с матерью. Она рассматривала скупую страничку в одноклассниках. Жена - обычная, ничем не примечательная неухоженная тётка, совершенно не подходящая такому мужчине. Видимо, с ней из жалости.

А вот её он любит по настоящему, в этом она была стопроцентно уверена. Во время свиданий Артём жадно смотрел на любовницу, ловя каждый её взгляд. Каждый жест. Он вёл с ней долгие беседы (любовницы её уровня - это вам не тупые тётки, с ней и поговорить можно), молча восхищаясь её безграничным интеллектом.

Дзззззинь!

Любовь открыла дверь и уставилась на жену. Вот и ладненько, на ловца, как говорится....

Бледное осунувшееся лицо. Полное отсутствие косметики. Полноватая фигура. Одежда....Она бы постеснялась в такой выбрасывать мусор. Про обувь и говорить нечего. Разношенные боты, с аккуратной заплаткой.

-Все деньги на детей уходят,-извиняющимся тоном произнесла супруга, нервно одёргивая юбку, под которой виднелась ещё одна, нижняя.

Так у него их что, много?

-Трое, - прошептала женщина.

-Дети маленькие? - обеспокоилась Любовь.

-Подростки. Погодки, я вам сейчас покажу фотографии, - засуетилась женщина.

-Не надо, - Любовь брезгливо смотрела на неухоженные руки, не знавшие маникюра.

Как хотите, но это насколько же себя надо не уважать, чтобы так выглядеть. А причёска, вернее, её отсутствие, ну неужели сложно сходить в салон красоты? Вот у неё гладкие блестящие длинные волосы, уже не такие густые как в молодости, многократно перекрашенные в дорогом салоне (вот, кстати, тоже огромная брешь в бюджете).

-Что ж вы, милочка, так себя запустили, - покровительственно заметила Любовь. -Я смотрю, вы о нас с Артёмом узнали?

Остренький носик жалобно шмыгнул.

-Он ведь с вами из жалости, вы и сами видите.

-А вы с ним из-за денег.

-Да, - не стала скрывать Любовь. Мужчины мне щедро платят, а почему нет? Это в какой-то степени вопрос приличий. Мужчина должен быть щедрым, если нет - он для меня не мужчина, а ничего не добившийся в жизни неудачник. И не надо мне втирать про мои достижения. У меня была прекрасная молодость. Дорогие курорты, красивая одежда. А у тебя - бесконечные пелёнки и деградация. И что в результате? Дети от тебя уйдут, муж - бросит ради меня, недвижимость....Я прослежу, чтобы тебе достался минимум. И стоило оно того, так растворяться в мужике, забывая о себе? А вот у меня были чисто деловые отношения, что-то типа бессрочного договора на оказание услуг.

-А если бы договор был срочным, то вас бы именовали чуть менее возвышенно чем любовница? - осведомилась хамка.

Ну что ж, пора поставить её на место.

-Боитесь, что я заставлю его лужайку из-под ваших заек выдернуть? - понимающе спросила Любовь. - Правильно боитесь.

- Если бы выдернул, заек бы не было,- парировала дама, оказавшаяся острой на язык.

Обманутая супруга во все глаза смотрела на Любовь, и той стало не по себе. Какой у неё взгляд...ух! Поди, сейчас разборки устроит (тяжёлой чугунной сковородкой). Правда у неё нет такой, сейчас на всех кухнях - лёгкие алюминиевые, но может быть, бабёнка принесла её с собой?

Любовь подозрительно оглядела женщину.

-То есть вы хотите забрать моего супруга в своё пользование? Вместе с его деньгами и недвигой за доступ к телу?

- Естественно! -с царственным достоинством подтвердила Любовь. - И не за доступ к телу, что за обывательское выражение, а возможность наслаждаться обществом красивой и умной женщиной, а не бесконечной рожалкой. - Он будет мой. Смирись.

-Хочешь прикол - а мужчины не твои,- возразила обманутая жена. -Чего никогда не пойму, так это женщин, которые спят с женатыми мужчинами. И дело не только в моральном аспекте (хотя и в нем тоже), но и в брезгливости и чувстве собственности, что ли. Неужели круто делить мужчину с кем-то ? Неужели свободных мужчин мало? Как-то фу, если честно. Ладно, не буду больше отнимать у вас время.

- Я рада, что ты обо всём узнала. Нам больше не о чем разговаривать, да и некогда, мне пора на процедуры в салон.

-Чтобы кормилицу получше пристроить, - догадалась жена. - Понимаю....

Нет, как хотите, это уже наглость. Впрочем, зависть к более красивой никто не отменял. Но вот зачем так....хабалисто. Даже стыдно за неё....

Агата торопилась в мастерскую, чтобы поскорей запечатлеть на холсте эмоции, которые бурлили, не находя выхода. В последнее время она находилась в творческом кризисе, и картины все до единой получались, как она сама говорила, без души. Нейросеть - и та бы нарисовала не хуже. Для художницы такое состояние - смерти подобно. Она пыталась искать вдохновение, часами бродя по улицам, вглядываясь в лица. Обычно это хорошо помогало, особенно, если она находила человека, чей облик чем-то зацепил. Тогда она шла за ним по пятам, стараясь разглядеть в нём каждую деталь. Обычно, у прохожего сдавали нервы и он убегал, испуганно оглядываясь на идущую за ним тётку с маньячески блестевшими глазами.

Она была в курсе, что супруг завёл любовницу, и это её нисколько не волновало. Обыватели недаром считают творческих людей странными, если не сказать больше. Некоторые идут ещё дальше, и утверждают, что на них с детства лежит порча или проклятье. Вполне возможно.

Посмотрите на писателей, как они сами скромно себя называют, творцов человеческих душ! Посмотрите на этих романтичных мымр в лютейших очках и кривобоких узкоплечих недомерков, половина из которых ещё и заикается. Посмотрите на художников, которые сами уже не знают, в какой реальности обитают. Порченые поголовно! Ну или поехавшие кукухой.

Отправиться к любовнице супруга было хорошей идеей. Разумеется, про детей она наврала, чтобы вывести даму на нужные ей эмоции и лучше раскрыть характер. Что ж, у неё получилось. А теперь - скорее в мастерскую...

Агата творила...И внешний мир перестал для неё существовать...Теперь она может взяться за заказы. Работала она всегда быстро, но только в том случае, если на неё снисходило озарение. Заказов скопилось много, и за короткий срок предстояло заняться всеми.

Ближе к вечеру она с удовлетворённым вздохом отложила кисть и отправилась мыть руки. Сняла с себя заляпанную краской одежду, и с наслаждением закурила...Хорошо-то как!

Тук Тук.

В мастерскую робко зашёл парень.

-Эээээ...Агата Никодимовна, мне бы зачёт получить, - жалобно молвил студент.

Агата преподавала в институте культуры живопись, но основной доход шёл от брендинговых агентств, которые заказывали ей вывески и плакаты на рекламные щиты.

Обычно она была лояльна к студентам, и совсем уж безруким ставила тройки. Но этот, такое ощущение, вообще ничего не умел.

Женщина залюбовалась стройной фигурой. Редко увидишь настолько идеально сложенное тело...

-Зачёт, говоришь, - задумчиво сказала она. - В прошлый раз ты яблоко не смог нарисовать.

-Может, договоримся, - парень правильно растолковал взгляд преподавательницы.

-Может, и договоримся, - подмигнула Агата.

Спустя какое то время её эстетические чувства были полностью удовлетворены. А парень получил зачёт, конечно, ведь любой труд должен быть оплачен. Ну а мы сейчас займёмся ещё одной работой....

Артём поставил точку в последнем предложении и с наслаждением потянулся. Он был довольно известным автором женских романов, но в последнее время его настиг так называемый творческий кризис. Образы главных и второстепенных героев получались сплошь фальшивыми, которым невозможно сопереживать и уж тем более представлять себя на их месте. Сюжетные повороты затасканными и неинтересными. Нейросеть - и та бы написала лучше. Не было в романах той изюминки, которая делает книгу бестселлерам, способную завлечь читателя и не отрываться до последней главы.

Он мучился, днями и ночами просиживал за компьютером, создавая топорные тексты, и с отчаянья стал поглядывать на бутылочку....А месяц назад познакомился с дамой, с которой полностью списал главную героиню злодейку, безжалостно выставив напоказ убогий внутренний мир и хабалистую натуру. Подробно остановился на внешности, не забыв описать каждую намечающуюся морщинку, каждую обвислость, стыдливо спрятанной под дорогим бельём. Роман был дописан и отправлен издателю, а Артём сейчас испытывал чувство сладостной усталости. Недаром творчество сродни кексу - после удачного шедевра - чувство приятной опустошенности.

Осталось сделать только одно: заблокировать везде даму, вытащившую его из творческого кризиса. Теперь она ему без надобности. Разумеется, он сказал Любови, что он программист, писатели - публичные личности, и огласка им ни к чему. Да и имя у него - Олег. Артём- первое, что пришло в голову. А псевдоним и вовсе был Глаша Недотыкомка. Ни к чему женщинам знать, что их чувства, эмоции и любовные переживания описывает мужчина, пусть считают, что автор - женщина.

Конечно, у него уже была пожизненная Муза, по имени Агата, которую он любил, уважал и ценил. Но ведь никто не запрещает искать временную...

Он погладил кота, который тоже был в какой-то степени творческой натурой, позволяя подопечным служить себе просто по факту существования.

Картина Васи Ложкина

Чествование творческой четы происходило в загородном клубе "Рогатый Олень". Собралась вся творческая интеллигенция города. Заместитель мэра по культурной работе толкнул прочувственную речь о влиянии творчества на подрастающие умы, издатель порадовала, что новый роман расходится на ура, директор брендингового агентства обрадовал новыми заказами....Им было чем гордиться!

Я люблю тебя, милая Авторский рассказ, Любовь, Длиннопост

Вася Ложкин

Любовь страдала....Любимый растворился в воздухе, видимо, жена заставила вернуться супруга в семейное стойло. Новые отношения почему-то не заводились, будто сглазили её. Деньги от прошлых мужчин стремительно заканчивались, и новых взять было негде. Правда....

С недавних пор Любовь начала ловить на себе заинтересованные взгляды мужчин. К ней постоянно подходили, спрашивали телефончик и цену. Она злилась и обещала позвонить в полицию, но желающих становилось всё больше...На работе мужчины тоже начали поглядывать как-то странно...И однажды она увидела на рекламном щите себя. Нет, лицо не точь-в точь, как у неё, но художник смог так изобразить, что сходство было потрясающим. Выражение жадной до денег дамы, торгующей тем единственным, что у неё было на высоте.

"Массажный салон. Только для мужчин". Он так и назывался "Мужское достоинство" со слоганон "Ваше достоинство - в наших ручках!". И она - с такой улыбкой, что становилось понятно, что ручки видывали всякое.....

Я люблю тебя, милая Авторский рассказ, Любовь, Длиннопост

Вася Ложкин

-Я заказал нам с тобой пиццу и купил вино "Поцелуй Венеры", чтобы отпраздновать наш успех. Там такой букет разнообразный! - Олег потянулся за штопором.

-Я в курсе, пробовала его в молодости. Мне не понравилось, потом долго лечилась- призналась Агата, небрежно швыряя медальку за заслуги в области культуры.

Супруги нежно обнялись. Они давно понимали друг друга без слов, как и положено любящим существам. Их брак можно было без всякого преувеличения назвать идеальным, когда супруги не могут друг без друга.

-Дорогая, вывеска к пансионату "Рогатый олень" тебе явно удалась. Там морда у оленя такая глупая. Кстати, он мне кого-то напоминает....

Мужчина достал колечко из белого золота и преподнёс жене.

-Держи, милая, ты сегодня была великолепна. Гораздо красивей всех этих куриц в модных костюмах.

Жена одевалась в стиле Хелены Бонэм Картер, поэтому охрана сначала не пускала Агату на мероприятие в её честь, и даже пыталась вызвать бригаду санитаров из психушки. Ей было плевать на общественное мнение. Может себе позволить, ага. И это тоже в ней Олегу нравилось.

-Я люблю, тебя, милая, - он обнял супругу.

-Я тоже тебя люблю, - согласилась жена.

Идеальный брак может быть каким угодно, при условии, что супруги в нём ощущают себя счастливыми.

К бумаге страстью занедужив,

писатель был мужик ледащий;

стонала тема: глубже, глубже,

а он был в силах только чаще. (Губерман).

https://dzen.ru/id/6203ae7545ecba65bf5a3187

Показать полностью 2

О рекламе в метро

Интересное дело. Это раньше пассажиры, стоя на эскалаторе, по сторонам поглядывали да исправно заглатывали настенную рекламу на радость маркетологам. Повел глазом налево, а там работа мечты в автобусном парке, зыркнул направо, а там басурманский фастфуд, глаза вверх - иди, дорогой, в помощники машиниста, а обернулся - тут тебе  концерт нестареющей поп дивы. Да, было над чем поразмыслить пассажиру подземки.  А потом рекламу сняли, остались голые стены и ничего интересного вокруг больше нет.

Однажды назначили мне приём в присутственном месте. Друг надоумил поехать на метро: - Выйдешь из первого вагона, поднимешься на двух эскалаторах, а дальше лестница на выход и вот оно – присутствие.

Наваждение случилось в конце пути. Народу на эскалаторе почти нет. Передо мной вверх на десяток ступеней прошмыгнула очень интересно одетая гражданка. Сказать, что на ней была короткая юбка, значит ничего не сказать: юбка выглядела явно короче трусов. Мы - люди пристойные, глаза от безобразия отводим и смотрим по сторонам, но «зацепиться» за что-либо решительно невозможно. Что там с кадрами в автобусном парке и успокоилась ли, наконец, поп дива - никакой информации. Зато эта микро-юбка, будь она неладна, приковала взгляд железной цепью и, как бычка на веревочке, повела меня к выходу через два эскалатора и одну лестницу. Очнулся уже на улице, понял, что  вышел из метро не там где надо бы, заблудился и опоздал на приём.

Граждане, летайте самолетами Аэрофлота, отдыхайте на курортах Северного Кавказа и будет вам счастье!

Я. Цыганков
Смешное и не очень: https://t.me/stormy117

Показать полностью

Оборотень. Отрывок двенадцатый

Оборотень. Отрывок двенадцатый Ужасы, Еще пишется, Продолжение следует, Темное фэнтези, Кровь, Убийство, Труп, Фантастический рассказ, Рассказ, Авторский рассказ, Монстр, Насилие, Сверхъестественное, Длиннопост

До места назначения оставалось метров тридцать, тут монстру преградила путь группа хорошо вооружённых и, как определил профессиональным взглядом Хуман, неплохо подготовленных бойцов. По тому, как они стояли, по стальному взгляду, многочисленным шрамам на видимых местах и манере держать оружие, он понял, что это закалённые в боях люди. Смотрели друг на дружку всего несколько секунд, бросились в атаку почти одновременно: оборотень опередил соперников на доли мгновения. Стоило отдать должное людям Руперта. Группа только на первый взгляд напала кучей, на самом же деле бойцы поделились. Те, у кого в руках покоились гизармы, на относительно безопасном расстоянии, заходя с обоих боков, тыкали ими во врага. Четверо здоровых молодцев сформировали авангард. Их вооружение – шестопёры у одной пары и секиры у второй. Пары сменяли друг друга при натиске, либо один человек из первой двойки вставал с человеком из второй. Присутствовали и три ополченца с одноручным мечами. Эти предпочли зажимать чудище сзади. Оборотень сначала просто скакал да изворачивался, попутно с громким лязгом отбивая когтистыми лапами замахи и выпады. Он несколько раз, намеренно, как почувствовал Хуман, позволил себя поранить, чтобы внушить людям ложную надежду на победу. Трюк удался, и некоторые бойцы радостно закряхтели. Их губы изгибались в довольных ухмылках. Когда же зверушке играться надоело, пролилась кровь.

Первым погиб один из любителей древкового оружия. Оборотень ухватил его гизарму во время очередного выпада, резко уйдя вправо, дёрнул на себя и на противоходе от души полоснул когтями по незакрытой шее. Алый фонтан ударил тотчас, под аккомпанемент хруста разломанных позвонков. Хрипя, воин развернулся заливая округу кролью, голова, лишившаяся костной опоры, нелепо свесилась на бок. Красная жидкость попала на волколака и пару людей с мечами, застлав тем обзор. Они же, остановленные этим потоком на полпути к цели, и стали следующей мишенью. Монстр подскочил к тому, что был слева, схватил его за голову и, пока правый быстро – быстро протирал глаза, отшагивая вперёд, а другие стремились сократить расстояние, подкинул в воздух, подхватил снова, после чего обрушил вверх тормашками вниз. Череп мгновенно раздробился, железный шлем от удара не спас, смявшись вместе со своим содержимым, разломало весь плечевой пояс и часть грудины. Благодаря такому прорыву, создание выбралось из кольца. Разбросавшийся строй пытался вновь вернуться в боевое построение, но тщетно. Он лишь создал неровный, чуть вытянутый в сторону врага овал. Второму мечнику зверь оторвал ногу и, потехи ради, бросил человека, аки мешок с картошкой, в других. Истекающее кровью из культи, визжащее, как свинья, туловище сбило трёх из авангарда, второго с гизармой и четвёртого из штурмовиков происшествие заставило отступить. Последний мечник хотел было присоединиться к ним, да не успел. Его лишили клинка, схватив за предплечье и грубо дёрнув вперёд, ломая и выворачивая из суставов кости. Он пытался ударить, но прыткий оборотень увернулся. Потом солдата сбили с ног подсечкой с помощью оторванной ноги его напарника. И в довершении, когда от удара спиной о землю из него вышел весь дух, методично забили этой самой ногой насмерть, орудуя ей, как повар орудует отбивным молотком. Котлета получилась, по скромному мнению молодого вора, подсказывающего чудовищу, куда бить для пущего эффекта, отменная. Закончив с ним, волколак ликвидировал ближайших к себе мужика с шестопером и его напарника с гизармой. Он поднял облако пыли обеими передними лапами, благо мягкой земли под ними на дороге было предостаточно, от чего только что оправившаяся от падения тройка и обе будущие жертвы закашлялись, лишившись нормальной видимости. Такой заминки их противнику с лихвой хватило. Сначала погиб человек с гизармой. Ему монстр разорвал голову напополам ухватив за нижнюю и верхнюю челюсти. Оборвавшаяся попытка закричать и жуткий хруст, а потом бульканье, вот всё, что услышали остальные бойцы. Ополченцу с шестопером просто – напросто открутили голову, сначала отглушив его, а после провернув её вокруг своей оси несколько раз к ряду. Оборотень ещё и тянул захваченное наверх при поворотах. Очередной кровавый фонтан не заставил себя долго ждать.

Последняя оставшаяся в живых тройка почти вернула зрение к тому моменту, как обезглавленное тело рухнуло навзничь, подёргиваясь. Волколак, видимо, не шибко любил шестопёры. Хуман даже подумал, что ему от дробящего оружия чаще всего доставалось. Поэтому второй владелец этого типа вооружения получил мощный удар когтями снизу вверх, прорвавший его кирасу и, несомненно, не совместимый с жизнью. Средняя из трёх борозд поделила переднюю часть черепа на половинки, две остальные рассекли плоть до подмышечных артерий. Боец тупо пялился вперёд доли секунды, под толчки тёмной крови его потянуло вперёд. Не теряя времени, оборотень почти что человеческим пинком отправил напрягшегося для броска товарища почившего отдыхать на землю. Второй размахнулся секирой, но волколак ушёл и от этого удара. Снова рывок вперёд, зверь попал ровно в промежуток между подготовкой следующего удара и им самим. Когтистые лапы просто схватили оружие за рукоять да вырвали из рук нападавшего. Секира улетела куда – то за забор соседнего дома, за окнами которого украдкой наблюдали лютую мясорубку его обитатели. Обескураженный такой неудачей, неуспевший должным образом восстановить равновесие, молодец был грубо подхвачен и со своего размаху брошен в дом старосты. Его тело кричащей кометой пролетело над воротами, прямо на глазах у спешащей на подмогу охраны Руперта. От сильного удара дом казалось создрогнулся. Мужик, что характерно, не выжил, оставил после себя на кирпичной кладке большущее алое пятно в паутине трещин. Оказавшийся без малейшей поддержки выживший понемногу восстанавливал дыхание, после выбитого, от удара, из лёгких воздуха. Понимая, что остался один, он начал быстро пятиться назад, слыша, что кто – то спешит на выручку. Но не тут – то было. Ополченец успел взмахнуть оружием раза три. При попытке четвертого удара на отходе, его отобрали. Сначала ему оторвали руки, потом ноги, но оборотня явно полностью не устраивал подобный результат. Волколак схватил обеими лапами голову врага и вогнал в глазницы оба больших пальца. Хуман подумал, что, от раздавшегося вопля боли и отчаяния, у него лопнут барабанные перепонки, хотя сейчас, по факту, он слушал не своими ушами. Покончив с экзекуцией, чудовище заботливо, словно младенца, положило завывающее, ослеплённое, брызжущее кровью во все стороны тело за ворота того самого дома, из которого за ними наблюдали. Он знал, что у устроенного им представления есть зрители и хотел, чтобы они посмотрели на результаты его трудов поближе. Искалеченный человек пополз, сам того не подозревая, прямо к двери одноэтажного строения. Он всё шевелил и шевелил культями, оставляя за собой алые следы. Зеркальная гладь секиры его товарища, валявшаяся здесь, во дворе, подле колодца, отразила его обезображенное, скорченное в гримасе боли лицо. Из пустых чёрных глазниц сочилась кровь вперемешку со слизью. Рот раскрывался только для того, чтобы вдохнуть и выдать стон на выдохе. Прямо на пороге, боец испустил дух. Все жильцы в ужасе застыли. А устроитель сего мероприятия уже давно мчал дальше.

Выбежавшие из – за приоткрытых ворот дома старосты охранники легли один за другим. Оборотень уже не стал с ними заигрывать и тупо, но эффективно, полоснул каждого из четырёх когтями по жизненно важным точкам: двух по горлу, одного по ноге, добравшись до бедренной артерии, последнему просто снёс голову, ударив наотмашь.

Сквозь ворота он проходить, естественно, не собирался, предпочитая перемахнуть через забор. Так, в действительности, было ближе к нужному месту. Хуман прервал связь со зверем, уже когда тот находился в шагах шести от каменного возвышения, но прежде передал в сознание волколака свой образ, внушив, чтобы зверь бил его в одну сотую своей силы, но при этом изображал старание убить. Последнее, что молодой вор увидел на гаснущей постепенно картинке – заваливающийся назад труп без головы и саму голову, вприпрыжку скачущую к забору. Звуки стали угасать, словно он погрузился под воду.

Продолжение здесь: https://author.today/work/259899

Показать полностью

Коробка с руками (и ногами тоже)

У меня есть коробка с частями тела.
В неё отправляются детали, не подлежащие восстановлению. Головы, заляпанные краской, с рваными дырами на месте глаз. Руки и ноги, которые не подошли ни к одному телу. Сами тела, испачканные и поцарапанные.

Я подрабатываю созданием и реставрацией авторских кукол. Это когда ты покупаешь коробку сломанных пластиковых и фарфоровых тел за бесценок, а потом собираешь из неё трёх невероятных девчонок.
Чинишь шарниры. Рисуешь лица, вшиваешь новые волосы. Шьёшь одежду на швейной машинке матери — да, этому тоже пришлось научиться.

Мне нравится наблюдать, как из деталей рождается новая кукла. Будь то принцесса в тиаре из цветов, ведьма с растрёпанными чёрными волосами или даже гейша с катаной.
Каждая девушка отправляется к новой хозяйке: мне постоянно присылают кадры с фотосессий. Куклы на новой полке, куклы прогуливаются по парку, куклы пьют чай. Сложно поверить, что все они были сломаны.

Но некоторые такими и остаются.

Я не люблю выкидывать материалы. Из обрезков ткани можно сшить лоскутную юбку для куклы, остатки пластики превратить в милое украшение. А части тела ещё могут пригодиться.
Иногда я их перебираю. Отправляю в мусорку совсем уж негодные. А бывает и забавляюсь, собирая что-то невообразимое.

Кукла с четырьмя сломанными руками. Кукла, из тела которой выглядывает десяток глаз. Чудесная кукла, вдохновлённая сиамскими близнецами: две головы на одном теле.
Это занятные эксперименты, которые помогают набивать руку для нормальных работ. Хотя, признаю, иногда я занимаюсь ими после пары бокалов вина.
Каждая развлекается по-своему.

Для этих кукол я даже завела отдельную полку. Может, однажды выставлю их на продажу: в нашей тусовке немало поклонниц всего странного.
Эта полка, она прямо напротив рабочего стола. Если поднять голову — чтобы размять шею — можно заметить, как они на меня пялятся.
И если б я верила во всю эту сверхъестественную чушь,
подумала бы, что их взгляд полон ненависти.

48/366

Одна из историй, которые я пишу каждый день - для творческой практики и создания контента.

Соцсети с моими текстами - если вам интересно~

Показать полностью

Что вы думаете об онлайн-курсах? Поделитесь мнением!

Онлайн-курсов становится все больше, и нам интересно собрать статистику, чтобы лучше понимать запросы читателей Пикабу.

Пожалуйста, поделитесь своим мнением!

Сон

Обычное утро... если бы не сон. И вроде бы сон как сон, обычный, где не помнятся многие моменты. Суть и смысл, которого теряется со временем, становясь все расплывчатее, пока совсем не растворяются в сознание. Но не в этот раз, этот сон я запомнил. Запомнил навсегда.

Густой туман, не видно нечего, лишь белая пустота, состоящая из воды, что окутывает с ног до головы. Невидно даже пальцев на вытянутой руке. Ощущение бесконечности. Но вот впереди показалась черная точка, она медленно росла, пока не превратилась в человеческую фигуру. Сначала было не понятно, что это... но вскоре все стало ясно, в мою сторону медленно шла девушка. Туман словно расступался перед ней, давая мне лучше разглядеть её. Черные, слегка волнистые волосы, красивое лицо с отточенными чертами, изящная фигура.

Она прошла мимо, даже не взглянув на меня, в то время как я не мог отвести своих глаз от неё. Еще несколько мгновений и она раствориться в тумане, оставив меня вновь наедине с самим собой. И я не придумал нечего лучшего кроме как последовать за ней.

Что же мной двигало? Любопытство?  Влечение? Боязнь остаться одному в этом неприветливом месте? Ответ довольно прост, не что из перечисленного и в то же время все сразу. Я влюбился, лишь от одного взгляда, безответного взгляда надо признаться, глупо, не правда ли?

Я шел за ней словно тень, не приближаясь, но и не отдаляясь, пока она не остановилась. Остановился и я, боясь, что-либо сказать, а вдруг она исчезнет? Оказалось, что остановилась она не случайно, причиной тому была дверь, не понятно, откуда возникшая. Мне нечего не оставалось кроме как подойти. Теперь уже она смотрела на меня любопытным взглядом. Молчание. Что-то было явно необходимо делать, и я... открыл дверь.

За дверью была лестница, ведущая куда-то вниз, в темноту, в неизвестность. Однако я переступил через порог и подал ей руку, она мне улыбнулась. Ох, прекрасней улыбки я не видел никогда, в ней было столько доброты и искренности. И от одной этой улыбки меня переполняли такие чувства, которых простыми словами не описать.

Она взяла меня за руку, я ощутил мягкое прикосновение изящных пальчиков, от которых шло тепло. Мы спустились в низ, и оказались в просторном зале, посреди которого стоял большой круглый стол, за ним сидели люди, и весело о чем-то болтали. Стол был завален всякими «яствами», однако мне было не до того что бы разглядывать, что было на столе. Недалеко от окна я заметил два свободных места, и мы неспешна, направились к ним. Присев, сначала, безусловно усадив даму (а как же иначе), я сел сам. Люди вокруг нас веселились, пели песни. Однако нам обоим уже было не до них, теперь мы уже оба разглядывали друг друга. И наконец, я спросил:

- Как же тебя зовут?

- Кейт. – ответила она мягким бархатным голосом.

«Кейт... почему Кейт»,- подумал я.

Не успел я сказать, что-либо ещё, как вдруг весь зал стал рассыпаться на куски. Потолок отлетал куда верх, открывая грозовое небо, стены рассыпались, словно сделанные из песка. Недавно столь беззаботно веселившиеся люди, стали разбегаться кто куда, крича в панике.

Я взял за руку Кейт, и мы кинулись бежать к единственному, по моему мнению, выходу, к лестнице по которой спустились сюда. За нами проваливался пол, стол целиком улетел в бушующую воду, что оказалась внизу, зацепив вместе с собой пару человек, кажется, кого-то даже сломало пополам, но у меня не было времени об этом размышлять.

Подбежав к лестнице, я удивился, теперь она не поднималась, а спускалась, но другого выхода не было, пришлось спускаться. Внизу оказалась небольшая лодка, в которую я сначала помог залезть Кейт, а уж после запрыгнул сам. И тут нас накрыла вода, резко ударившая о борта лодки.

- Что это?- испуганно спросила Кейт

- Я не знаю...- растерянно ответил я, - но все будет хорошо, не бойся.

- Непременно будет,- тихо проговорила Кейт,- ведь ты...

Продолжения фразы я уже не услышал, нас накрыла новая волна, после чего наступила темнота и пустота.

Я очнулся непонятно где, посреди деревни, ни лодки, ни Кейт рядом не было, куда уж там и воды то поблизости не было, что ввело меня в ступор. Необъяснимости происходящего придавали формы домиков этой «деревни», один квадратный, другой треугольный, вот и круглый рядом.... Но вскоре поодаль я увидел дом, не вписывающиеся в общую картину, он был обычный и привычный для меня, с окнами, с дверью.

И тут я почувствовал что-то... мне не хватало Кейт, её не было рядом. И я сломя голову побежал к этому обычному, в не обычном месте дому, что-то подсказывало, что Кейт должна быть там, или же это было продиктована лишь безысходностью или отсутствием иных вариантов. Стоило мне открыть дверь как... я проснулся.

Проснувшись, я чувствовал утрату, я хотел найти Кейт, но как? Ведь это был сон... всего лишь сон. Я влюбился в сон, смешно.

Но я найду её, и звать её будут не Кейт, и выглядеть она будет по-другому, но я найду её, непременно найду.

Показать полностью
Отличная работа, все прочитано!