zadumov

Взойдя на престол в 1762 году, уже в 1764-м Екатерина II заложила в Москве т.н. Воспитательный дом. На закладной доске написали: «Екатерина II, императрица и самодержица всероссийская, для сохранения жизни и воспитания в пользу общества в бедности рождённых младенцев, а притом и в прибежище сирых и неимущих родильниц, повелела соорудить сие здание, которое заложено 1764 г. апреля 21-го дня».

Учреждение Воспитательного дома императрицей Екатериной II.

Через шесть лет был открыт подобный дом в Петербурге. Идея принадлежала самой императрице: создать приют для беспризорных детей, независимо от их происхождения, из которых путем идеального образования сформировать новое поколение, «сословие вольных граждан», а в итоге, ни много ни мало, преобразовать весь народ! Такой вот был замысел! Главным средством «исправления сердец и нравов народа», по мнению императрицы, должно было стать правильное воспитание. Ох уж этот просвещённый абсолютизм, XVIII-й бабий век. Впрочем, ХХ-й был не лучше.

Иван Иванович Бецкой. Александр Рослин

Воплощать идею в жизнь доверили Ивану Ивановичу Бецкому - молва упорно приписывала ему отцовство императрицы: якобы мама Екатерины в своё время имела с русским посланником Ваней Бецким долгую и не без последствий, в виде малышки Софии Фредерики Августы, будущей Екатерины Алексеевны, связь. Этот факт мы подчёркиваем единственно для того, чтобы показать, какое значение и какие надежды императрица возлагала на свой проект.

Конечно, из таких глобальных идеалистических замыслов ничего не вышло, да и выйти не могло, но, тем не менее, дело общественного призрения, усилиями сменявших друг друга императоров и особенно их жён (которые по традиции непосредственно занимались оным - особенно вдова Павла I Мария Фёдоровна, которую можно по праву считать создателем всей культуры общественного патронажа в России: созданная её стараниями система попечительства успешно просуществовала до 1917 года, а филантропия прочно вошла в жизнь правящей элиты), неуклонно расширялось, превратившись со временем в огромную структуру, со своими учебными, лечебными, женскими и прочими благотворительными заведениями. Достаточно сказать, что к началу XX века только в Москве и Петербурге на балансе по праву названного именем императрицы Марии ведомства – Мариинского - находилось 339 приютов, 140 учебных заведения и 4 лечебницы.

Воспитательный дом, 1860-е годы

В Воспитательный дом принимали младенцев в возрасте до 2 лет и 4 месяцев. Любой человек анонимно в любое время мог принести младенца. Также на условиях анонимности туда могла обратиться любая беременная женщина, которой оказывали всю необходимую помощь. Ребёнок оставался в доме до совершеннолетия (совершеннолетие в Империи наступало в 21 год), получал профессиональное (как в самом доме, так и на предприятиях столичных городов), а с начала XIX века и общее начальное, иногда среднее образование. В списке ремёсел в начале XIX века: бухгалтерия, аптекарская и хирургическая наука, мастерство: столярное, слесарное, каретное, кузнечное, седельное, портное, башмачное, оловянное, медное, золотое и серебряное, инструментальное, типографское, переплётное, хлебное, токарное, часовое, гравировальное, перчаточное, галантерейное.

В Москве с 1807 года специальные классы готовили воспитанников к поступлению в Медико-хирургическую академию. Впоследствии эти классы были преобразованы в десятилетние гимназии. Воспитанники, не имевшие способности к медицине, поступали в университет. Был открыт Повивальный институт и курсы для подготовки к поступлению на медицинский факультет Московского университета, а еще классы для будущих гувернанток. Те, кому не по силам оказывался курс в классических классах, шли в фельдшера при Военном госпитале, садовниками в Никитский сад, в земледельческую школу и в ремесленное учебное заведение (ныне - МГТУ имени Н. Э. Баумана).

В Санкт-Петербурге при Воспитательном доме работали учительская семинария и медицинское училище с госпиталем. Девушки получали, в основном, педагогическое образование. Они устраивались гувернантками, домашними наставницами, учителями в сельских школах.

Отметим, что на основе женских педагогических курсов (Бестужевских) и гимназии при Воспитательном доме в 1911 году был открыт женский педагогический институт. Это было первое учебное заведение в России, дававшее женщинам высшее педагогическое образование.

Можно констатировать, что со временем на базе Воспитательного дома в России была создана система заведений, охватывающая практически весь круг вопросов, связанных с рождением, воспитанием, начальным, средним и высшим образованием воспитанников, оказанием всей необходимой акушерской и педиатрической помощи.

Особо одарённых детей даже отправляли учиться за границу.

Но заграниц на всех не хватит, да и талантами, в конце концов, наделены не все. Поговорим о людях обычных, коих большинство. Сказывалась и нехватка мест в столичных заведениях: в одном только московском Воспитательном доме число воспитанников достигало восьми тысяч. Попытка организовать интернаты за городом провалилась из-за обычной нехватки денег – вместо пяти планировавшихся открыли только один, в Гатчине. Вышли из положения просто. Со времён Николая I большую часть воспитанников столичного Воспитательного дома (главным образом, здоровых) отправляли в деревни, отдавая на воспитание государственным крестьянам, за плату, естественно. Для контроля за положением этих воспитанников была создана своя система: территорию современных Псковской, Новгородской, Вологодской, Ленинградской областей и Карелии разделили на округа, во главе которых стояли ответственные лица Воспитательного дома, отвечающие за положение воспитанников. Для обучения этих детей была создана система школ. К 1905 году только Санкт-Петербургский Воспитательный дом управлял 36 округами, где училось и содержалось 33000 человек, число школ достигало 100.

Об этих школах и поговорим.

Фридрих Вильгельм Август Фребель - педагог-новатор

17 апреля 1881 года (чуть более месяца со дня гибели Александра II и вступления на престол его сына и наследника Александра III) молодой император утвердил Положение о сельских школах, библиотеках и приютах (детских садах, сказали бы сейчас) Императорского Санкт-Петербургского Воспитательного дома. Почитать его достаточно интересно, мы приводим сокращённую версию, как обычно без комментариев. Единственно отметим, что в какое-то время, получается, воспитанники-сироты в империи находились даже в более привилегированном положении со своими более счастливыми сверстниками, не лишёнными родителей, получая образование и надзор со стороны государства, предъявляющего к приёмным родителям (скажем так) определённые на этот счёт требования. Упоминаемый в тексте Фребель – немецкий педагог и учитель, создавший в первой половине XIX века систему детских садов, существующую до сих пор и, следовательно, знакомую каждому из нас. Изобретёнными этим немцем развивающими детей играми, практически без изменений, сегодня пользуются родители по всему миру; система Фребеля в позапрошлом веке была очень популярна в России.

Ещё, обратите внимание, в тексте постоянно повторяется устойчивое сочетание «учителя и учительницы» - ни разу не употребляется привычное для нас «учитель» безотносительно пола: видимо, предки видели какую-то ощутимую разницу между учителем и учительницей. Нетолерантные были люди, что с них взять.

Итак, документ. С сохранением некоторых элементов старинной орфографии.

1. В округах Императорского Санкт-Петербургского Воспитательного дома, для распространения грамотности между обоего пола питомцами сего дома, учреждаются сельские школы, которые должны служить к религиозно-нравственному и умственному развитию учащихся.

2. Школы учреждаются преимущественно в тех деревнях, где число могущих, по своему возрасту, обучаться грамоте питомцев наиболее значительно; причём соблюдается правило, чтобы в каждой школе было не менее 15 и не более 40 питомцев обоего пола. В эти школы допускается через каждые два года приём вновь достигших определённого возраста питомцев, и если тогда число учеников школы будет более 40, то начальству Воспитательного дома предоставляется разбить такую школу на две, распределяя в них учеников по степени их познаний.

3. Число сельских школ в округах Воспитательного дома определяется действительною в них потребностью.

4. Во всё продолжение учебного времени в школах крестьяне, у коих находятся на воспитании питомцы, обязаны беспрекословно их туда отпускать.

Школы размещались в наёмных избах, хозяева которых обязывались содержать их в надлежащем порядке; преподавали в них учителя - свои, окончившие курс в учреждённой при Воспитательном доме Училищной семинарии, и учительницы, подготовленные для этой цели в женском училище Воспитательного дома. Интересно было в преподавании Закона Божия, а именно в оплате труда священников.

9. Для руководства учителей и учительниц в преподавании Закона Божия приглашаются местные приходские священники, которым по окончании каждого учебного года выдаётся, по усмотрению начальства Воспитательного дома, соразмерное с их усердием вознаграждение.

10. Учителя в первые шесть лет своей службы, при готовой, на счёт Воспитательного дома, пище от хозяев нанимаемых под школы домов, получают установленное штатом денежное вознаграждение, а именно по 20 рублей за зиму и, кроме того, по одному рублю за каждого удовлетворительно подготовленного ученика. Сверх того, ежегодно, в начале каждого курса, им отпускается на экипировку по 30 рублей каждому. Учительницы в первые шесть лет службы, при готовой пище от домохозяина школы, получают 96 рублей в год жалованья, 30 рублей в начале курса на экипировку и, по окончании экзаменов, по одному рублю за каждого удовлетворительного ученика. По истечению же шести лет, как учителям, так и учительницам, производится положенное жалованье, в размере, по усмотрению начальства, от 180 до 300 рублей в год, и, кроме того, они получают положенную на экипировку сумму и установленное за каждого удовлетворительно подготовленного ученика вознаграждение. Таковые учителя и учительницы продовольствуются на свой счёт.

11. Лучшие из сельских учителей, и притом наиболее опытные из преподавателей, назначаются, по мере надобности, наблюдателями за ходом обучения в сельских школах, для чего каждому из них поручается, по усмотрению начальства, несколько школ, которые они постоянно объезжают, оставаясь в каждой, смотря по надобности, большее или меньшее число дней.

12. Избираемые в наблюдатели учителя получают на разъезды, смотря по расстояниям между порученными их надзору школами, с октября по май, от 6 до 15 рублей в месяц и, кроме того, по 20 копеек за каждого удовлетворительно подготовленного ученика в объезжаемых каждым школах. Экипировочные деньги им выдаются наравне с прочими учителями. Кроме сего, не выслужившим 6-летнего срока учителям-наблюдателям выдаётся, по окончании экзаменов в школе, вознаграждение 25 рублей и производится на продовольствие по 6 рублей в месяц в течение всего года; выслужившие же срок получают постоянное жалование в размере от 240 до 340 рублей в год; продовольствие же на свой счёт.

14. Увольняемым учителям и учительницам выдаются от воспитательного дома свидетельства об окончании ими курса в Учительской Семинарии и женском училище, о поведении и об удостоении их, на основании поверочного испытания, звания сельского учителя или учительницы 1-го разряда, или просто сельского учителя или учительницы.

15. Учителя и учительницы, по прослужении 6 лет, имеют право на увольнение из ведомства Воспитательного дома и, в случае избытка учителей, могут быть уволены по распоряжению начальства. В сем случае распоряжение об увольнении учителя может состояться и ранее 6-летнего срока, но не прежде, однако же, достижения ими 21 года. Увольняемые учителя и учительницы приписываются Воспитательным домом к мещанскому сословию и получают установленное при увольнении питомцев вознаграждение.

17. Для содействия учителям и учительницам к приисканию учительских мест, начальство Воспитательного дома заранее публикует в ведомостях о числе учителей и учительниц, подлежащих увольнению из его ведомства, и, по возможности, входит в непосредственные о предоставлении им мест сношения с земскими управами, училищными советами и другими учреждениями и лицами, наведывающими сельские школы.

18. Сельские учителя, если ими при призыве к воинской повинности будет вынут жребий, определяющий поступление их в постоянные войска, освобождаются от действительной службы в мирное время и зачисляются в запас армии на 185 лет, но, до истечения шести лет со времени зачислений в запас, они обязаны ежегодно представлять в надлежащее о воинской повинности присутствие удостоверение от начальства в том, что они не оставили соответствующее их званию занятие; прекратившие же сии занятия ранее означенного времени призываются на действительную службу с правом на льготу, предоставленную окончившим курс в заведениях третьего разряда, то есть на три года.

20. Учителя и учительницы, которые во время отправления учительских обязанностей в ведомстве Воспитательного дома были замечены в неодобрительном поведении или в небрежном исполнении своих обязанностей, а ровно в грубом обращении со своими учениками, исключаются из службы без выдачи им свидетельства, и если таковое исключение последует не ранее достижения ими двадцатилетнего возраста, то они, на основании общих правил об увольнении питомцев, увольняются из ведомства Воспитательного дома с припиской к одному из податных сословий; в противным же случае учителя возвращаются в тот округ, где они воспитывались до поступления в Семинарию, и остаются там до достижения определённого для увольнения питомцев возраста.

21. Ежегодно устраиваются в Учительской Семинарии съезды сельских учителей, для обсуждения способов преподавания и для взаимного сообщения учителями один другому результатов своей практической опытности. На таковые съезды, продолжающиеся от 10 до 15 дней, вызываются учителя, занимающиеся обучением в течение двух зим, и, кроме того, по усмотрению начальства, и некоторые из старших, по времени своего преподавания, учителей.

22. Питомцы принимаются в школы в русских деревнях в возрасте не моложе 11, а в чухонских деревнях и в немецких колониях – не моложе 10 лет, и учение в сих школах обязательно для всех неграмотных питомцев, не достигших 15-летнего возраста, живущих как в той деревне, где учреждена школа, так и в деревнях, находящихся в близком от неё расстоянии.

В детском саду Фребеля

23. К обучению в школах, если дозволит место, допускаются и дети крестьян и других местных жителей, по взаимному соглашению родителей с учителями, в пользу которых обращается и сама плата за обучение детей, но с тем, чтобы за книги и учебные для вольных учеников пособия, выдаваемые от казны, учителя вносили по 10 копеек в месяц за каждого ученика. В тех же случаях, когда крестьянские дети помещаются в школы Воспитательного дома земством, церковно-приходскими попечительствами, благотворительными обществами и частными лицами, то с ними заключается Правлением Воспитательного дома условие, в котором определяется плата, следующая Воспитательному дому за обучение каждого ученика.

24. Равным образом в тех местностях, где по незначительному числу питомцев нельзя устроить школ Воспитательного дома, питомцы могут быть определяемы в школы, устроенные правительством, земством и прочими ведомствами за условленную плату.

25. Курс учения в сельских школах, устроенных в русских деревнях, продолжается не менее четырех, а в чухонских деревнях и немецких колониях – не менее пяти лет.

26. Учение в школах начинается в начале Октября и оканчивается поверочными испытаниями, которые производятся в Апреле и Мае. Затем учение в школах прекращается до 1 Октября для доставления обучающимся в них питомцам возможности помогать своим воспитателям в сельских работах.

27. Предметы преподавания в сельских школах суть следующие: Закон Божий, Русский язык, чтение по-славянски, чистописание, арифметика, сообщение элементарных сведений из естествоведения, математической и физической географии, краткое понятие о географии и истории России, хоровое пение и, по возможности, гимнастика.

28. В летнее время, с Июня по Октябрь, ученики школ обязаны собираться по воскресным дням, после обедни, в школу для повторения, под руководством учителя или учительницы, пройденного. За таковые с ними занятия учителям и учительницам производится в означенное время по пяти рублей в месяц. Тем же учителям и учительницам, не выслужившим обязательного срока, которые не пожелают остаться на лето при своих школах, содержание не производится. Учителям и учительницам, выслужившим обязательный срок, 5 рублей в месяц за воскресные занятия с учениками производится независимо от получаемого ими жалования.

Примечание. Учителям и учительницам, принявшим на себя повторение со своими учениками пройденного, дозволяется, если они того пожелают, отправляться раз в течение лета, с разрешения местного окружного врача, к своим воспитателям, но не более как на две недели, без прекращения на это время пособия.

29. Для поддержания грамотности между питомцами, уже окончившими курс учения в сельских школах, учителя обязаны собирать их два раза в неделю, по вечерам или по праздникам, для повторения пройденного в школах, преимущественно упражняя их в чтении, письме и счете. За таковые занятия как учителям, так и прилежно занимающимся воспитанникам, выдаются Правлением Воспитательного дома награды.

Б) Сельские библиотеки

30. Для доставления питомцам, обучающимся и обучавшимся в сельских школах, а равно учителям и учительницам этих школ, средств к самообразованию и дальнейшему развитию, учреждаются в каждом округе, где есть школы, сельские библиотеки, состоящие преимущественно из книг, доступных народному пониманию…. Книгами из библиотеки предоставляется бесплатно пользоваться не только питомцам, но и местным крестьянам.

В) Приюты

1. Для призрения в летнее время малолетних питомцев и питомиц Воспитательного дома, остающихся при уходе воспитательниц на полевые работы без надлежащего надзора, а равно для занятий с более взрослыми в зимнее время, учреждаются Воспитательным домом особые приюты, в которых дети упражняются в соответствующих детскому возрасту занятиях и играх по методу детских садов Фребеля.

2. Приюты учреждаются в тех деревнях, где есть значительное число малолетних питомцев, и помещаются в наёмных домах.

3. Число приютов определяется действительной в них надобностью.

4. Во всё продолжение учебного времени в приютах крестьяне, у коих находятся на воспитании питомцы, назначенные в приюты, обязаны беспрекословно их туда отводить или отпускать.

5. Приюты снабжаются мебелью, книгами и другими необходимыми учебными пособиями.

6. Ученики приютов в дни занятий получают в обед одно горячее кушанье, хлеб же приносят с собой.

7. Приюты помещаются в наёмных домах, владельцы которых обязаны их отоплять и содержать в порядке и, если будет условлено, продовольствовать учительницу столом.

8. Надзор за постоянным порядком в приютах и за исправным посещением их питомцами вменяется в обязанность местным окружным врачам и надзирателям. Сверх того, те приюты, в которых обучают учительницы, не выслужившие трёх лет, поручаются надзору учителей-наблюдателей.

9. Занятия в приютах с детьми поручается учительницам, подготовленным к сему в женском училище Воспитательного дома.

10. Для руководства учительниц в преподавании Закона Божия приглашаются местные приходские священники.

Детский приют трудолюбия св. Ольги. Санкт-Петербург. 1899 год

11. Так как в приютах экзаменов не бывает, то учительницы оных получают, сверх жалованья, вознаграждение не за удовлетворительно подготовленных учеников, как в сельских школах, но за всех посещавших в летнее время приют питомцев, в размере 75 копеек за каждого, а в свободные от занятий месяцы не выслужившие срок – или пользуются пищею от домохозяина, или получают на руки по 6 рублей в месяц на своё содержание; во всём остальном они подчиняются тем же правилам, какие установлены вообще для учительниц школ.

12. В помощь учительницам по надзору за детьми определяются в летний период две, а на зимний одна помощница из грамотных взрослых питомцев.

13. Питомцы принимаются в приюты не моложе 4-х лет и остаются в них до того возраста, по достижению которого допускается прием в школы Воспитательного дома, куда затем и поступают.

14. Занятия в приютах прекращаются с 1 мая по 1 июня и с 1 сентября по 1 октября, а равно во время зимних вакаций с 24 декабря по 6 января.

15. Занятия в приютах разделяются на два периода: 1-й – с 1 июня до 1 сентября, а 2-й – с 1 октября до 1 мая. В продолжение первого периода все дети, в возрасте от 4 до 10 лет, преимущественно упражняются в занятиях в подвижных играх по методу Фребеля, уделяя ежедневно некоторое время на изучение молитв и устного счета, а пробывшие в приюте одну или несколько зим – и на повторение пройденного; во второй же период приют посещается только детьми в возрасте от семи лет, и они обучаются Закону Божию, грамоте, счёту и хоровому нотному пению; кроме того, часть времени посвящается наглядным беседам и фребелевским занятиям и играм.

Источник: http://russlovo.today/rubricator/istoricheskie-fakty/ura-my-...

На перегоне, где-то в районе Хингана, в самом глухом и медвежьем углу, допившийся до белой горячки смотритель маленькой почтовой станции не давал лошадей двум проезжим дамам. Это вам не маленький человек, затюканный всеми приезжавшими пушкинский станционный смотритель, тут Дикий Восток. Смотритель требовал, чтобы дамы вымыли полы на станции и в помещении ямщиков. Дамы к такому обращению приучены не были и гордо крепились два дня, потом сидение впроголодь в плохо топленной, наполненной ямщицкими запахами конуре, носившей гордое название почтовой станции, сломило их сопротивление: они выполнили нелепое требование, вымыли полы и получили вожделенных лошадей. Так и не протрезвевший почтовосодержатель остался так доволен выполненной работой, что при отъезде барынь выслал им по четвертаку «на чай».

Современники уверяют, что эта история не анекдот. Большинство почтовосодержателей и их писарей были бывшие ссыльнопоселенцы, а остальные ничем им не уступали. Как писал современник, «… прожжённые и всё испытавшие, ничему не удивлявшиеся, ничего не боявшиеся, ко всему притерпевшиеся и ничем уже не трогавшиеся; они блюли только личные свои интересы, а в этом отношении у них был прирождённый и ненавистный враг – ехавший на прогоны пассажир, экономивший всякую копейку, требовательный, придирчивый, раздражённый тягостями пути, задержками, холодом, голодом и трудностью получения почтовых лошадей».

Но это скорее трагикомедия. Гораздо больше было настоящих трагедий.

Барон Алексей Павлович фон Будберг - русский военный деятель, генерал-лейтенант

Объезжая в сопровождении горной полиции Зейский район, офицер для поручений при командующем войсками Амурской области барон Будберг наткнулся однажды на толпу приисковых рабочих, которые стояли у небольшого, строения сделанного из берёзовых белых брёвен. Рабочие о чем-то горячо галдели, а, увидев начальство и горную полицию, расступились. Путешественники узрели, что на перилах была привязана вполне ещё свежая, отрубленная по бедро человеческая нога, а рядом большой кусок березовой коры с нацарапанной на ней надписью: «Гаспажа палиция узнаете чия ета нага».

Даже чиновники и военные, будучи в сопровождении полиции, и те ездили по глухим местам с опаской, не выпуская из рук оружия; тайга всегда таила достаточное количество беглокаторжных и разбойников. И боялись эти люди только силы и ничего более.

Заброшенность и удалённость от начальства и цивилизации этих совсем недавно присоединённых к империи территорий делали своё дело.

На Зейской пристани в местной тюрьме сидел в ожидании своей участи фельдшер местной больницы, известный тем, что он собственноручно душил всех надоевших ему пациентов и спускал трупы в быструю Зею. Считалось, что таким образом он избавился от одиннадцати больных, а попался, когда волок к реке тело очередной жертвы. Любопытствующих проезжавших даже водили глазеть на него, как на диковинку.

Нет, это не Ельцин. И даже не Горбачёв. И правил он, разумеется, не Россией.

В Сибирских летописях яркой страницей осталась история так называемой Желтугинской республики. Это квазигосударство образовалось весной 1883 года на берегах китайской речки Желтуги, впадающей в Амур напротив станицы Игнашинской (ныне село Игнатьево Амурской области), в 33 верстах от Благовещенска.

Угораздило кому-то открыть на берегах дотоле безвестной китайской речушки богатейшие желтоносные россыпи. Как следствие, толпы золотоискателей, любителей лёгкой наживы и просто авантюристов слетелись со всей Маньчжурии, с Приморья, с Забайкалья, и даже из коренной Сибири и Европейской России. Это была настоящая золотая лихорадка: чиновники крали казённые деньги и бежали на Желтугу, частные люди продавали дома и всё наличное имущество и спешили туда же, достоверно известно про несколько случаев продажи жен, только бы получить возможность добраться до заветных приисков. Никого не смутило, что дело происходило на китайском берегу. Немногочисленные правительственные китайские караулы были просто изгнаны. На берегах Желтуги образовалась оригинальнейшая в своём роде республика золотоискателей, с интернациональным населением, в основном русско-китайским. В республике был собственный выборный президент, свод законов, собственная полиция и даже собственная армия, роль которой выполняли наёмники хунхузы. Законы были, конечно, далеки от норм современного человеколюбивого права и больше напоминали суд Линча в Северной Америке, но иначе просто и не могло быть среди столь разношерстной публики, с нравами бесконечно далекими от нравов выпускниц института благородных девиц.

Добыча золота была бешеная, как гласит предание, небывалая в истории Амурского золота. Годы спустя ветераны золотодобычи с придыханием рассказывали, что на долю старателя, работавшего с простым ручным лотком, зачастую выпадало по несколько фунтов чистого золота в день. Насколько реально эти рассказы отображали действительность, нам сегодня судить трудно, но по современным оценкам суммарный объем добытого за три года золота составил около 500 пудов. Но это, конечно, сугубо оценочные суждения. Количество золота, уходившего контрабандой на сторону, никакому учёту не поддаётся, а старики в конце века ещё помнили, что такое хлеб-соль с изюмом. Существовал на приисках одно время обычай, чтобы при подношении приезжавшему большому начальству хлеба-соли, в хлебе было бы побольше «изюма», то есть крупных самородков золота. При приезде особо сердитого и жадного начальства «изюма» клали иной раз столько, что поднесённый хлеб-соль было трудно удержать в руках. Достоверно же известно, что золота было так много, что, как это часто бывало на подобных приисках во всём мире, оно теряло свою ценность, зато неизмеримо возрастали цены на простейшие необходимые вещи и продукты, везти которые в эти дикие места было дорого и трудно. Дошло до того, что за один пельмень платили по золотнику, несколько золотников стоил фунт хлеба, и, конечно, безумно дорого в этих диких краях ценилось спиртное – бутылка разбавленного спирта шла за десятки золотников.

Желтугинская республика. Кутёж старателей

Желтугинская республика просуществовала до начала 1886 года. Когда китайские власти озаботились существованием на её территории непонятной самоуправляемой территории, населённой весьма мутной и беспокойной публикой, то вначале обратились к русским властям на сопредельном берегу. Чиновники русского МИДа ответили в том духе, что раз дело происходит на китайском берегу, то касается оно только китайцев, им и наводить порядок.

Кончилось тем, что китайские власти двинули на зачистку территории регулярные войска. Далее источники расходятся. Согласно одним, преследование разбегавшихся желтугинцев закончилось страшным кровопролитием: очевидцы спустя многие годы рассказывали, что весь лёд Амура в районе Игнашиной был покрыт трупами приискателей, изрубленных китайскими всадниками. Обитатели русской стороны Амура ещё в начале нового века говорили, что желтугинцы никакого сопротивления не оказывали и с большим осуждением отзывались о бездействии русской администрации и правительства, допустивших это ужасное кровопролитие. Говорили, что, дескать, русская администрация была даже рада избавиться руками китайцев от забот и хлопот, доставляемых беспокойным приисковым элементом. По другим свидетельствам, если желтугинские наёмники-хунхузы разбежались сразу, то русские старатели были настроены решительно. Разбившись на девять сотен и в большинстве имея на руках хорошее современное оружие, они были намерены дать бой китайским войскам. Во всяком случае, современные источники сходятся в том, что истреблению подверглись, в основном, старатели-китайцы, которым бежать было некуда и которым по законам китайской империи за нарушение государственной монополии на недра полагалась смертная казнь. А вот русским старателям, после непродолжительной перестрелки, удалось более-менее благополучно переправиться на русский берег Амура, что скорее похоже на правду; иначе просто непонятно, зачем русским старателям погибать на китайской стороне, если русский берег был открыт и доступен для переправы.

В Благовещенске ещё в начале XX века жило немало бывших желтугинцев, которые, как говорили, по-тихому очень гордились, что некогда были «республиканцами», но распространяться о подробностях этой своей эпопеи не любили. Среди них выделялся некий Кузьмич, про него рассказывали, что он вернулся на русский берег богатым человеком, не перевернув при этом ни одной лопаты земли. Своё состояние он сделал, продавая золотоискателям пельмени и квас.

Конечно, бесконечно жаль, что, зачитываясь в детстве рассказами Джека Лондона о золотой лихорадке на Аляске, мы и понятия не имели, что на нашем берегу Тихого океана происходили деяния гораздо более интересные и увлекательные, по-своему прекрасные даже в своей трагичности и несуразности. Поистине, в нашей истории было всё. Не зная своей настоящей истории, мы разучились её ценить, а вместе с этим перестали любить свою страну. Расплатой стал 1991 год. Такова цена незнания собственной истории, ни много ни мало.

Мы уже писали на эту тему, но уж больно история хороша, не грех повториться.

Купец 1-й гильдии Алексеев был Читинским городским головой годах в 1884-1887. Почтеннейший купец, Почётный гражданин, попечитель всяких благотворительных обществ, уважаемый во всех отношениях человек. Ещё он промышлял грабежами на большой дороге - жил широко, любил собирать вокруг себя шумные компании, вот и поправлял бюджет на почтовом тракте. Грабил вместе с двумя сообщниками, - работали ребята жёстко, свидетелей не оставляли, обязательно добивая всех выживших.

Грабежи на большой дороге были для Сибири, в общем-то, делом обыденным, и кресты вдоль тракта с нехитрыми дощечками с эпитафиями тем, кто кончил здесь свой земной путь от пули, ножа, топора или дубины обитателей тайги, были обыденной частью дорожного пейзажа. Местные ямщики, проезжая, любили рассказывать пассажирам, кто под крестом похоронен и когда, при каких обстоятельствах окончил свой жизненный путь. Да что рассказывать: ещё в самом конце века XIX-го на некоторых пустынных, считавшихся опасными перегонах ямщики соглашались ехать по ночам только несколькими тройками и просили пассажиров иметь наготове заряженное оружие. Но всё же серия грабежей почтовых карет, примерно в одной местности, сопровождавшаяся хищением крупных сумм, взволновала высокое начальство. Особенно последнее ограбление, случившееся в ночь накануне рождественского сочельника, 5 января 1887 года в 23 верстах от Читы, когда была ограблена почта, шедшая из Яблоновой в Читу. Причём ямщик и почтальон оказались убитыми, а сопровождавший почту канонир забайкальской батареи тяжело раненным. Высокое начальство взволновалось и потребовало незамедлительно разыскать виновных.

Чита, общий вид, конца XIX - начачала XX вв.

На розыск бросили славящегося своим умением раскручивать самые запутанные преступления сыщика – читинского исправника Перфильева.

Перфильев не подвёл, дело было раскрыто. Можно представить, каково было изумление начальства, да и всего населения, когда выяснилось, что организатором и непосредственным исполнителем этого и других дерзких преступлений был почтеннейший купец и сам городской лорд-мэр Алексеев, совершавший налёты и грабежи в сообществе содержателя участка почтовой гоньбы по фамилии Пент и некого унтер-офицера Маньковского.

Улики были бесспорны: безжалостно убирая свидетелей, сообщники беспечно, на русский авось, бросали на заднем дворе Алексеевского дома порванные конверты и обложки от денежных упаковок. Ещё Перфильев выяснил, что следы лошадей, на которых преступники пребывали на месте преступления, оказались идентичны подковам и особому ходу рысака, на котором Алексеев выезжал в вечер происшествия из дому. Но главной уликой оказались показания выжившего канонира, сопровождавшего почту. При ограблении он был тяжело ранен, но, упав с саней, нашёл в себе силы и выдержку, чтобы незаметно для преступников вытянуть голову из папахи, когда те, с Алексеевым во главе, стали «для безопасности» простреливать головы всем лежащим жертвам. Канонира спасло то, что его папаха оказалась крепко зажата поднятым воротником шубы и что он свалился лицом вниз; в эту пустую папаху сообщник Алексеева всадил две пули, после чего преступники стали грабить почту и, полагая, что живых уже нет, не стеснялись в разговорах.

Обстоятельства ограбления просятся, конечно, в какой-нибудь приключенческий фильм. Собираясь на дело, Алексеев устроил у себя вечер, на который по обыкновению пригласил всю городскую знать. В разгар торжества, сославшись на хлопоты по устройству ужина, заботливый хозяин ненадолго отлучился и успел на любимом рысаке вылететь навстречу почты, обделать всё дело, потом вернулся и был радушным и хлебосольным хозяином, накормив гостей роскошным ужином. А на Крещение все приюты Читы получили от своего попечителя и городского головы конфеты для детей в ознаменование очередной «удачной коммерческой сделки» щедрого благотворителя.

Военный суд чадолюбие Читинского мэра не оценил и поступил с ним примерно так, как сегодня поступают с виноватыми партийными бонзами китайцы. Алексеев и Пент были приговорены к смертной казни и благополучно были повешены прямо перед … городской управой и главным читинским почтамтом соответственно (ну кто сказал, что царским опричникам был чужд юмор; чёрный, конечно, но всё же…). Унтер Маньковский отделался сравнительно легко – всего 20 лет каторги.

Грабежи и разбои на дороге после этого, конечно, не прекратились, и вскоре читинские обыватели стали уверенно говорить, что почтовый содержатель не был повешен как следует, спасся и продолжил разбойничать. Подобные измышления для наших людей – дело обычное, но в данном случае молва получила столь распространённый характер, что начальству пришлось назначить особую комиссию, и в присутствии специально выбранных депутатов от населения эта комиссия разрыла могилу Пента и констатировала, что его тело, всеми опознанное, находится там, где ему и положено быть после виселицы, и, следовательно, грабежи производятся кем-то другим.

Вот и не говорите после этого, что при царе власти не реагировали на общественное мнение. Реагировали. Даже могилы разрывали.