vnm1

vnm1

Это не я, это все они.
Пикабушник
Дата рождения: 30 августа
borndv83
borndv83 оставил первый донат
поставил 3189 плюсов и 718 минусов
отредактировал 1 пост
проголосовал за 5 редактирований
в топе авторов на 568 месте
Награды:
За участие в Пикабу-Оскаре 10 лет на Пикабу За лучший результат в Продолжи рисунок За лучший результат в Продолжи рисунок За лучший результат в Продолжи рисунок За лучший результат в Продолжи рисунок С Днем рождения, Пикабу! За подвиги в Мире PlayStation 5
95К рейтинг 866 подписчиков 5 подписок 114 постов 53 в горячем

Ключ

- Виски со льдом. Двойной. И не дерьмо какое-нибудь, - собеседник начал разговор с требований.


- Хоть бутылку. Но если история будет достаточно хороша, - я улыбнулся, подозвал официанта и сделал заказ.


- О, «Макаллан». Да ты меня балуешь, - мужчина ответил зеркальной улыбкой, - Не знаю, насколько история хороша, но, думаю, понравится. Начну издалека. Истории, они… как виски, со временем становятся насыщеннее, обрастают новыми вкусовыми нотками. И их тоже надо цедить постепенно, по глоточку, чтобы насладиться в полной мере.

Началось все, когда я учился в третьем классе. Тогда к нам перевели новенького, прямо посреди учебного года. Довольно невзрачный паренек, но была у него одна особенность. На поясе таскал огромное кольцо с ключами, тяжелое - когда ходил, позвякивал. Все время взгляд в землю утыкал, но не потому, что ссыкло, а в поисках новых ключей для коллекции. И двери закрытые любил. Как увидит замок на каком-нибудь гараже, сразу к нему бежал, открыть пытался. Всю свою связку переберет, найдет подходящий, и давай в скважине шурудить. И даже получалось открыть, представляешь? Не всегда, но часто.


Официант принес два бокала. Собеседник поднял свой, втянул ноздрями запах и сделал небольшой глоток.


- Ух, хорошо! – он продолжил, отвечая на мой немой вопрос. - Нет, он вором не был, никогда чужого не брал. Кроме ключей, их он был готов стырить хоть из чужого кармана. В общем, этакий тихоня с придурью. Ну а у кого с головой все в порядке? Щас каждый второй с такими тараканами ходит – мама не горюй.


- Пока завязка так себе. Но продолжай.


- Я с ним знаком был так, шапочно. Но слышал, он мечтал найти какую-то «ту самую» дверь. Ну, знаешь, как в сказке про Буратино, там в каморке Папы Карло такая была за холстиной. Может на почве этой сказочки он и тронулся. А, и еще у него в этой связке один ключ был красивый. Тяжелый, бронзовый, с завитушками. Я про него спрашивал, так этот Ключник сразу нервничать начинал. Впрочем, неважно. Он свое хобби так через многие года и пронес. В школе собирал ключи, в колледже, а там уже наши пути надолго разошлись… Ключник в службу вскрытия дверей устроился, да-да, продолжал следовать своей странной мечте. А я… а я в тогда еще милицию подался, участковым.


- Дай-ка догадаюсь, этот товарищ в криминал влез, да? - я тоже отхлебнул из бокала. - И в самом деле – хороший вискарь.


- Я долго про Ключника не слышал. Лет пятнадцать прошло. А потом меня на взрыв газа в одном доме вызвали. В старом районе. Дом тот был еще царской постройки, с потолками под четыре метра и лепниной повсюду. На третьем этаже дверь вынесло аж на лестничную площадку. История такая: одна бабка газ забыла прикрутить и спать легла. А тут какой-то вор решил эту дверь вскрыть. Запихал ключ в скважину и, видимо, искру выбил. Рвануло, бабка в окорочок превратилась, а вор просто в лепешку – дверью его и придавило.


- Это он и был, да?


- Ага. Поднимаюсь я по лестнице, наши там уже везде оцепили все, газ перекрыли, пожарные уже затушили очаг возгорания, ну, надо осмотреть, значит, место инцидента. И вот, представь себе, лежит этот Ключник под дверью, голова сплющена, один глаз наружу висит, а на лице его - сморщенном, перемятом, как пластилиновая поделка из детского садика, улыбка. Нехорошая такая, будто скалится. И ключ в руке сжат.


- Ме-е-ерзко, - процедил я. - Нашел, значит, Ключник свою дверь.


- Нашел, - он допил бокал, - а теперь продолжение истории. Я тот ключ потом забрал, на память. И как только в карман положил, как-то сразу себя странно почувствовал. Нервничать стал сильно.


- И нахрена ты его забрал?


- Дык красивый. Блестящий, с узорами. Каюсь, не удержался. Зря. Он проклятый какой-то. Теперь при себе всегда таскаю, положить не могу, сразу трясти начинает. Даже на двери засматриваться стал, каждую открыть хочется, - он достал из кармана ключ и грохнул им об стол.


Я сперва вздрогнул, а затем улыбнулся:


- Бутылку, конечно, поставлю, заслужил. Но врать ты не умеешь. Бронза, как ни старайся, искры не выбьет, это раз. Да и ключ из руки бы точно вылетел при взрыве. Дешевая байка, как будто с «Властелина колец» скопирована, только кольцо на ключ заменил, - я кинул деньги на стол и привстал, но собеседник схватил за рукав.


- Ладно-ладно. Я еще вот что хотел сказать. Слушай, забери эту штуку, а? Пока еще могу отдать, - он силой его впихнул в руку.


Лоб его вспотел, а уголок глаза слегка дергался.


- А, черт с тобой! Хорошо, - я убрал безделушку в карман и вышел на улицу.


Темнело. Оранжевые фонари ободрительно подмигивали одним глазом, заставляя тени колыхаться и перескакивать с места на место. Выходной. Скоро на улицы выйдут группы громких горожан-гуляк. Кто-то просто будет петь песни и громко ржать, кто-то пить дешевый алкоголь, рыгая, как свинья, и напрашиваясь на конфликт – надо поторопиться.


***


Уже дома, я внимательно рассмотрел находку. Тяжелый, грамм на сто, размером почти с ладонь. Бронзовый, тут мент не соврал, украшенный орнаментом из листьев и цветков, похожих на плющ. Бородка тоже интересная – не просто гребенка, извилины и штырьки шли в обе стороны, то есть скважина под него тоже фигурная должна была быть. И у какой-то бабки, да такой замок? Не верю.


Он приятно холодил руку. Гладкий, блестящий, словно отшлифованный многими руками, ни следа патины.


- Красивая блестяшка для глупого Буратино, - я убрал ключ на полку и стал готовиться ко сну.


Прихожая. Закрыв защелку на двери, я посмотрел на скважину. Маленький черный провал, который хранит в себе механизм. Точка проникновения. Форма совсем не та, что у моего нового приобретения – ключ сюда даже вставить не получится.


Откуда эта странная мысль? Я тряхнул головой, прогоняя ее подальше, в глубины разума, но она свернулась там и залегла, подобно змее, ожидающей подходящего момента для атаки.


***


Он блестел. Даже в полной темноте подмигивал своим золотистым стержнем, словно просясь на руки. Красивый.


Сон не шел. Почему-то мысли сворачивали снова на одну и ту же колею. Колею. Клю. Ключ. Вот опять. Я встал с кровати, учащенно дыша, и раздраженно отправился на кухню. Нужно успокоиться, выпить воды. И таблетка валерьянки не повредит.


Ключ.


На обратном пути я, повинуясь внезапному порыву, схватил его, и сжал в кулаке. Стиснул так, что стало больно. Придушил эту тварь, но она по-прежнему насмешливо поблескивала, словно издевалась.


- Нет уж, меня так просто не возьмешь.


Да, он действительно как-то влиял на поведение, теперь стало понятно. Но с этим можно бороться. Все-таки я человек, вершина эволюции.


Я разжал пальцы. Бородка ключа отпечаталась на ладони. Изящные узоры-завитки из бледных снова становились розовыми, капилляры наполнялись кровью.


- На тебе! – проклятая железка полетела под кровать, в пыльные глубины.


А теперь спать.


Сны я не запомнил.


***


Я продержался два дня. Мысли постоянно возвращались к пыльному подкроватью. Я стал нервозным, хватал свои ключи от дома, боясь их потерять, перебирая в руках, ощупывая металлические бороздки, представляя, как хорошо бы смотрелся тот тяжелый экземпляр на связке. Он бы гармонично вписался, стал бы звездой коллекции. Этот теплый бронзовый блеск…


Он манил.


Подумать только, простая металлическая безделушка.


Я сжал его в руке. Пыль. Грязь. А он сверкает, как новенький – ни одного пятнышка.

Нет, ему место на цепочке, с остальными.


Однажды я найду дверь, которую он открывает. Возможно там, внутри, будут великие сокровища. Или ответы на все вопросы. Или начало чего-то нового.


Или конец.

Показать полностью

Неумолимое время

Зашел я недавно в заброшку, где тренировался рисовать граффити четырнадцать лет назад. Ну так, поностальгировать, посмотреть, что произошло с рисунками, и... да, время их не пощадило. Шел далекий 2008 год, тогда краска была говно, я сам рисовал говно, но хотя бы понимал это, поэтому и рисовал в удаленных и тихих местах. Итак, до и после:


Примат осыпался и стал едва заметен.

Неумолимое время Граффити, Рисунок на стене, Стрит-арт, Длиннопост, Было-стало

Бедный бомжик тоже лишь тень себя прежнего. Заметно, что более темная краска держится лучше.

Неумолимое время Граффити, Рисунок на стене, Стрит-арт, Длиннопост, Было-стало

От космохудожника остался только жилет и кисть руки.

Неумолимое время Граффити, Рисунок на стене, Стрит-арт, Длиннопост, Было-стало

Зомби вообще исчез. Мне кажется, он так сильно пугал местных наркоманов, что его со стены буквально содрать старались, ну не могло так все осыпаться прям целиком).

Неумолимое время Граффити, Рисунок на стене, Стрит-арт, Длиннопост, Было-стало

Какой-то мужик (не помню, откуда его срисовывал), тоже видно. что его портили, так, может и продержался бы еще.

Неумолимое время Граффити, Рисунок на стене, Стрит-арт, Длиннопост, Было-стало

Инопланетянин. Был, когда-то.

Неумолимое время Граффити, Рисунок на стене, Стрит-арт, Длиннопост, Было-стало

Ну и еще один персонаж в противогазе.

Неумолимое время Граффити, Рисунок на стене, Стрит-арт, Длиннопост, Было-стало

Вообще, рисунки живут недолго. Если их не закрашивают, то они выгорают на солнце, осыпаются или их перекрывают поверх другие художники. Иногда - день-два, иногда - несколько лет. Поэтому граффити - это не про создание чего-то, что останется после, это про то, что существует сейчас, в короткий период времени. А завтра - завтра будут новые рисунки на стенах и новые художники.


После нас. После меня.

Показать полностью 7

Друг

Карандаш скользил по бумаге, оставляя черный, неряшливый след. Линии соединялись, складывались, наслаивались друг на друга. Антон пару раз случайно смазал рисунок, оставляя отпечатки пальцев, но выходило все равно неплохо.


Силуэт, словно сотканный из глубокой тени, нарисованный схематично. Уже не «палка, палка, огуречик», как получалось раньше. Мальчик послюнявил карандаш и продолжил рисовать.


Ему понравится. Каждый рисунок приближал его появление. Чуть больше, чуть реальнее. Иногда даже можно было услышать его шепот.


Теневое пятно под кроватью довольно шевельнулось.


***


Летели годы. Рисунки становились все детальнее. Старые и новые усеивали стену вместо плакатов со знаменитостями, превращая комнату в логово одержимого фанатика. Антон старательно вычерчивал когти, шипы, длинный сегментированный хвост и рога своего лучшего друга.


Родители давно не обращали внимания на эти странности, лишь раз отведя мальчика к психологу. Но ничего необычного тот не нашел. В школе тоже все шло хорошо – одни пятерки, так что и нечего было переживать. Все в детстве страдали подобной ерундой, не так ли?


Но каждый вечер друг приходил из тьмы под кроватью, ласково сжимал плечо узловатой, когтистой ладонью и шептал в ухо: «Еще. Рисуй еще, этого недостаточно».


И он рисовал.


***


Мальчик стал юношей, закончил школу с отличием и поступил в художественную академию. Он участвовал во множестве выставок, занимая призовые места. Талант рос и развивался. И каждый раз, когда он приходил домой, голос поправлял его: «Не зазнавайся. Рисуй лучше».


Друг уже сам перехватывал руку Антона, добавляя штрихи и детали. Обучал, как правильнее и аккуратнее вести инструмент, как избавляться от лишней грязи и рваных линий. Карандаш сменился на уголь, затем на черную гуашь и масло. Холсты становились больше.


Художник рисовал на заказ красивые портреты и пейзажи, друг ему помогал, исправляя мелкие огрехи и добавляя натурализма, но взамен просил новых своих изображений.


Больше черного. Игольчатая шерсть. Оскаленная пасть, усеянная множеством загнутых по-акульи зубов. Улыбку друга стоило увидеть.


***


Идеально. Антон Иванович, кряхтя, отложил кисть. Огромный холст, едва поместившийся в мастерской, был закончен. Друг впервые его похвалил. А вот и он.


Ткань вспучилась, истекая чернильными потеками. Изнутри, продавливая нарисованную реальность, выползал шедевр. Подобно новорожденному младенцу, он вырывался из тканевой плаценты, и крик его был подобен реву сотен глоток.


Он ступил на деревянный пол, истекая масляной слизью. Он дышал шумно и рокочуще, выпуская клубы графитовой пыли из ноздрей. Он был ужасен и прекрасен одновременно.


- Ты хорошо потрудился.


Творец, улыбаясь, махал рукой вслед своему лучшему другу.


Друг шел в город.


***


Художник смотрел на далекое зарево пожаров, и огонь отплясывал яркими бликами в его полуслепых, потускневших глазах. Друг давно ушел, оставив его в одиночестве. Антон Иванович поднял небольшой холст, водрузил его на мольберт, и достал краски.


- Сегодня я нарисую пейзаж.


Он замешал на палитре ярко-зеленый оттенок и начал рисовать по памяти весенний лес.

Показать полностью

Мои остановки

Еще пару лет назад задался целью разрисовать автобусные остановки на своем районе. Некоторые сделал недавно, некоторые уже давно, парочка уже осыпалась и сейчас выглядит ужасно, но фотографии сохранились. Начну от новых к старым. Вот эти две самые недавние - зеленые баллоны использовал одни и те же.

Мои остановки Граффити, Стрит-арт, Автобусная остановка, Длиннопост
Мои остановки Граффити, Стрит-арт, Автобусная остановка, Длиннопост

А вот шрифт, стилизованный под силуэт гориллы.

Мои остановки Граффити, Стрит-арт, Автобусная остановка, Длиннопост

Вырос он из этой, бесформенной каракули, которую я рисовал ранее. а потом как понял, что она мне что-то напоминает - и так вышла горилла. Вообще, как видно, тогда с деньгами и краской все было плохо.

Мои остановки Граффити, Стрит-арт, Автобусная остановка, Длиннопост

А эта змея - 2020 год, осень. Сейчас уже осыпалась наполовину, буду перекрашивать в будущем.

Мои остановки Граффити, Стрит-арт, Автобусная остановка, Длиннопост

Крот с боковухи еще одной остановки. Было очень темно, рисовал почти на ощупь... как крот).

Мои остановки Граффити, Стрит-арт, Автобусная остановка, Длиннопост

Эту я уже выкладывал. Недавно ее перекрасили в другой синий цвет и самое невероятное - не тронули динозавра! Аккуратно кисточкой обвели по контуру! Тоже сейчас уже немного осыпался, но все еще радует глаз.

Мои остановки Граффити, Стрит-арт, Автобусная остановка, Длиннопост

Вот так-то. Теперь остановки у нас не просто с названиями, но еще и индивидуальные. А когда дождь и снег с дорожной солью сотрут мои художества - нарисую что-нибудь новое.

Показать полностью 6

Чудотворное

Посмотрел я на новые посты Спартлега и подумал, что еще немного тупого юмора не помешает.

Чудотворное Комиксы, CynicMansion, Длиннопост
Показать полностью 1

Граффити 15

Давно ничего не постил. Нет-нет, я не забросил, просто стал тяжелее на подъем. Из-за повышения цен на краску, приходится рисовать все более простые куски, а заказов все меньше. Итак, с прошлого года...

Граффити 15 Граффити, Стрит-арт, Длиннопост

Разрисовал еще один магазин с друзьями. Вместо "Вася-лох" теперь механический дракон, ну и там большое граффити дальше за ним, не мое, потому не выкладываю.

Граффити 15 Граффити, Стрит-арт, Длиннопост

это вообще 2020 год, попал на тусу в СПб, изрисовали там все, что можно.

Граффити 15 Граффити, Стрит-арт, Длиннопост

Тут небольшой халявный фест за краску, тоже СПб, оформление рядом с площадкой для тренировки собак. Фон не мой, я просто разместил персонажа)

Граффити 15 Граффити, Стрит-арт, Длиннопост

Брату гараж разрисовал, вот. (Картинка-эскиз взята с интернета)

Граффити 15 Граффити, Стрит-арт, Длиннопост

Ну и вот, эксперименты со шрифтами и малым количеством цветов, наши дни.

Граффити 15 Граффити, Стрит-арт, Длиннопост
Граффити 15 Граффити, Стрит-арт, Длиннопост
Показать полностью 7

Надпись на скамейке

Иду, улыбаясь, по улице

В штанах величайшая ценность

Достану, пускай полюбуются -

Надпись на скамейке Мат, Скамейки, Стихи, Вижу рифму
Показать полностью 1

Горечь на языке

Говорят, что тени без света не бывает. Но те, кто это утверждает, просто не были в местах, по-настоящему темных. В глубоких пещерах, в шахтах, рукотворных или нет, но именно в таких местах и живет истинная тьма. Черная, как дыра в реальности, вязкая и текучая, как нефть, безжизненная и молчаливая

.

И вот эту субстанцию и можно назвать истинной тенью мира. Те, кто ее видел, уже никому ничего не расскажут, потому что поперлись в глубины, не озаботившись надежным источником света. А со светом ее и не увидишь – сгорает мгновенно, за доли секунды, так же беззвучно, как и существует.


Вот и получается, что вроде, как и нет ее, раз нет доказательств.


***


Началось все с очередной вылазки за материалом.


Вход в катакомбы был почти незаметен – бетонное кольцо с решеткой, выходящее на дно заросшего кустами оврага. Даже не овраг, а скорее, каньон, глубокий, метров на тридцать. Замок проржавел и снялся легко, рассыпаясь в труху между пальцами. Должно быть, хороший знак. Петли тоже проржавели, скрипели так, что казалось, умоляют себя добить, аж зубы заныли. Казалось, вот оно. Очередное захватывающее приключение, новый ролик для ютуба. «Неизведанные глубины» - звучит же. Факел в руки и вперед!


Почему факел, а не фонарь? Если что, фонарик всегда на телефоне есть, а с живым огнем во время съемки гораздо атмосфернее кадры выходят. Колеблющиеся тени, искры, что вьются в воздухе, как мотыльки… разве что дыма много. Но пока было терпимо, даже глаза не слезились.


Первые же шаги привели к неожиданной находке. Неподалеку от решетки лежала дохлая крыса. Сперва мне показалось, что она истлела до состояния мумии, но, когда пригляделся, оказалось, что тушка тверда, как камень. Странно. Наверное, окаменелость какая-то, дождем вымыло из стока. Но кадры хорошие вышли.


Я обошел десятки подземелий и ни в одном не встретил ни следа паранормальщины. Приходилось даже специально вставлять в видеоролики пугающие звуки, чтобы подписчиков умаслить. Специально один ходил – себя проверял. Сперва страшно было, на первых порах. А сейчас – обычная прогулка.


Круглый тоннель вывел в целую сеть помещений. Попадались обычные двери и металлические люки, похожие на корабельные. Иногда комнаты соединялись прямоугольным проемом, пару раз я чуть не врезался лбом в стеклянные раздвижные створки. В общем, чем бы этот объект не был – строили его явно сумасшедшие. Повсюду валялся всякий хлам – мебель, в основном, но иногда попадались и странные металлические ящики. Странные – это потому, что не открывались. Никаких ручек или дверок, просто ржавые кубы с заклепками. Поковыряв один такой ногтем, я хмыкнул и продолжил путь.


Этажи вели глубже. Один факел закончился, пришлось разжигать новый. Воздух становился все сырее. Чтобы не заплутать, я рисовал стрелки мелом, который предусмотрительно захватил из дома. Нет, явно не зря сюда пришел – материала набралось уже не на один ролик.


А потом все полетело под откос.


Я уронил в воду факел. Споткнулся об металлическое ухо – держатель для строп и упал в котлован между бетонных блоков. Орал, как резаный. Да и кто бы остался спокоен в такой ситуации? Темнота, вода кругом, одежда ко дну тянет – а ногами ничего не нащупать, глубоко, значит. Стены из камня и скользкие, как будто слизью облепленные. Ухватиться не за что. Яма метра три на четыре – даже в распорку между стенками не встать. Безнадега полная.


Тут-то и проняло. Все себе припомнил. И что семье не сказал, куда пойду, и что один в эти тоннели поперся без какой-либо страховки, диггер доморощенный. Загордился, стал беспечен и глуп! Телефон ловил связь в последний раз за несколько километров отсюда, искать будут вечность. Да и не думаю, что найдут – почва каменистая, следов почти не оставалось. Разве что собачников привлекут…


Бултыхался я с полчаса, по ощущениям. Замерз сильно, аж до судорог. Потом факел свой нащупал – он рядом плавал.


А потом случилось чудо. Удалось факелом простучать бетон и нащупать еще одну металлическую скобу. Затем я вставил в нее палку и подтянулся. Руки дрожали, скользко было нещадно, но попытки с пятнадцатой вылезти получилось.


И вот лежал я, мокрый, продрогший, в полной темноте, сжимая до хруста в костях бесполезную палку, и хохотал. Ржал, как сумасшедший, до визга, брызжа слюнями и суча ногами.


Выжил! Выбрался!


Ага. Размечтался. А дальше-то что? Стрелки мелом на стенах я уже не увижу. На ощупь выбираться? Это если бы лабиринт был, который можно за стену рукой шкрябать и идти, то да, можно было бы выбраться. Но тут-то? Несколько уровней, проходы через вентиляцию, а короб-то у потолка самого был, рукой не нащупать!


Нет, если б свет какой был, то прыгнуть и подтянуться несложно, а вот так, в темноте, среди мусора и ям в полу – тут никакая удача не поможет. Телефон промок и сдох, зажигалку еще в воде посеял, да и простая она была, пластмассовая, такую если замочить, уже потом не зажечь, только искры высекать можно. Фонаря тоже не взял – понадеялся на факел и на тот светодиод, что в телефоне. Даже повербанк захватил, на случай, если аккумулятор сядет, а оно вон как все вышло.


Вдоволь наоравшись, взял себя в руки.


Был небольшой запас еды по карманам - так, галеты безвкусные, из купленного по дешевке армейского пайка, уже разбухшие от влаги, да сухофруктов пакетик, грамм на триста. Воды завались, хоть упейся – целая бездонная яма под боком, пресная и безвкусная. Пока бултыхался, столько «огурчиков» словил, что на всю жизнь хватило, как бы это двусмысленно не звучало.


И темнота. Всеобъемлющая, молчаливая, и в то же время разговорчивая. Она шептала, проигрывала далекие мелодии, невообразимо прекрасные, и обрывающиеся на пронзительной ноте, переходящей в писк в ушах, а я боялся даже пошевелиться, чтобы шорохом не спугнуть очарование момента. Она говорила, говорила со мной голосами людей забытых эпох, открывая тайны мироздания и тут же смеясь, словно рассказала самую лучшую шутку на свете. Она пела, она ворковала, баюкая и лелея меня, как дитя, запертое в утробе, не готовое еще выйти в большой мир. Она обволакивала и укутывала, спасая от холода, или же все это лишь казалось моему бедному больному сознанию, как кажется жар замерзающему человеку перед самым моментом гибели.


Не помню, сколько времени там провел. Еда кончилась. Сперва я пытался найти хоть что-то съедобное, вслушивался в тишину, втайне надеясь на плеск воды, побеспокоенной какой-нибудь рыбешкой. Но не только рыб, даже насекомых здесь не было. Пришлось перейти на подножный корм. Слизь, что покрывала стены, имела горький привкус и вызывала дикую изжогу, но хотя бы не была ядовита. Хорошо, что я не знал, как она выглядит, иначе мог бы и умереть от голода.


Гадить приходилось в самом далеком углу, причем больше от чистоплотности, чем вынужденно, ведь запаха тоже не ощущалось. Я много спал, я давно привык к холоду и тишине. Иногда находило маниакальное желание что-то делать, и тогда я вслепую бродил вдоль стен, прыгал, пытаясь нащупать тот проход, через который сюда попал. Тщетно. Каждый такой припадок переходил лишь в приступ бессильной ярости, когда хотелось выть и скрести пальцами камень, а затем в полное опустошение и новое, не приносящее снов, забытье.


Воспоминания блекли, ускользали, мерцая напоследок яркими искорками. Улыбки родителей, вкус торта на день рождения, утренние прогулки с собакой, радость от первого весеннего дождя, соленый ветер с моря, что игриво треплет куртку, выдувая низкую гудящую ноту, голубое небо с пушистыми, невесомыми облаками… Это все было когда-то давно, так давно, что само время растянулось и потекло, подобно свечному воску. Эх, сейчас хотя бы корочку хлеба, почувствовать ее божественный вкус, обсосать со всех сторон, бережно прочувствовать языком ее зернистость, откусывать по крошке, по мельчайшему кусочку, продлить наслаждение. Или кусочек сахара, все бы отдал за такой приторно-сладкий кубик, он-то уж точно перебьет вкус того, чем сейчас я питаюсь.


Когда горизонт свобод сужается до крохотного пятачка, любая мелочь, выходящая за эти рамки, может стать спасением. Вот только нет ее, этой мелочи. Одна безнадега.

Одна горечь на языке.


Палку от факела я выкинул в котлован. Это на первых порах она пригодилась, когда я ходил, как слепой, обстукивая стены. Вообще, зрение перестало быть нужным, я уже не спотыкался, определяя по звуку все неровности пола, обходя камни, куски плит и прочие препятствия.

Одежду тоже пришлось выбросить. Она изорвалась и неприятно натирала в разных местах, а оставшаяся ткань пропиталась слизью и затвердела. Когда я подставил голую кожу местному воздуху, даже как-то и задышалось легче. Обувь – долой! Ступни достаточно огрубели, чтобы ходить, не опасаясь порезов и синяков. Нужно быть ближе к природе. Ха. Как будто дурацкий слоган из рекламы.


Темнота поглотила меня. Она поселилась внутри, даруя новые ощущения, позволяя приспособиться к жизни в этом неприветливом месте. Я чувствовал ее при каждом вдохе, как ту горькую слизь, на языке и поверхности щек. Она росла внутри, заполняла пустоту, которая образовалась от дефицита общения.


Я слышал, что люди, которые попадают в изоляцию, сходят с ума, начинают разговаривать сами с собой. Придумывают себе собеседников, наделяют разные вещи душевными качествами. Кто-то ударяется в религию, кто-то уходит в себя так глубоко, что не реагирует ни на что и после спасения, до самой смерти.


Интересно, какой из этих вариантов происходит сейчас? Темнота – она настоящая, или это всего лишь порождение моего больного разума? А может быть я и вовсе умер, и разлагаюсь тут, возле ямы, медленно высыхая, как древняя мумия?


Я ощупывал себя, словно пытаясь доказать, что все еще существую. Волосы отросли до плеч, борода и усы тоже вытянулись и свалялись в колтуны, как у бродячего пса. Ногти сперва стачивались о камень, потом стали крепче, и вот уже камень начал поддаваться. Я даже хихикнул, когда в первый раз смог выковырять в стене выемку для пальцев.


Кожа огрубела от постоянного лежания на твердом полу, но стала более скользкой на ощупь.

Мышцы увеличились. Вполне возможно, я изменился не только внешне – то ли эта слизь как-то действовала, то ли проснулись какие-то первобытные гены, но камни, которые едва удавалось сдвинуть раньше, сейчас я мог оттащить с пути без особых проблем. Я поднимал обломки над головой, кряхтя от натуги, и скидывал их в яму. Булькало знатно! Вода шумела и бесновалась внизу, словно в бессильной злобе. Да, я больше не попадусь в твою ловушку, кушай камешки, падла! Бесись, бурли, смотри, как тебя унижает человек, высшее существо!


Потом, правда, я снова возвращался к водоему и извинялся. Картинно заламывал руки, говоря, что был неправ, ведь именно эта яма давала мне столь нужную для жизни воду. Падал на колени, затем на живот, тянулся вниз ладонями, зачерпывая холодную жидкость, иногда разбавляя ее слезами и соплями, стекающими по лицу. Жадно пил, мучаясь отрыжкой, чавкая и кашляя. Повторяя цикл раз за разом, как сумасшедший.


Иногда я просто сидел и кричал. Голос разносился по тоннелям, эхом отражаясь от стен, возвращался обратно и снова улетал, как бумеранг, запущенный неумелой рукой. Голос, такой дикий и чужеродный, хриплый, как у закоренелого алкаша – я теряю себя по каплям, по кусочку. Что будет дальше? Перестану чувствовать тело? Потеряю разум?


Мысли текли ленивой рекой.


Я был подобен буддийскому монаху, заживо замуровывавшему себя в далеких горах. Я был подобен дракону, спящему в пещере. Я был подобен узнику, обреченному на пожизненное заключение. Я был пещерой, был горой и тюремной камерой. Я был.


Но отчаяния не было. Лишь покой и умиротворение.


И все это время тьма стояла рядом, прямо за спиной, и рассказывала разные истории. Подбадривала в минуты грусти, утешала во время очередной ссоры с водоемом. Любила, целовала, обнимала, как в последний раз. Она понимала меня, стала лучшим другом, частичкой меня самого.


А потом, однажды, она сказала:


- Встань и иди.


И я пошел. Выемки на стене, что пришлось выскребать ногтями, позволили добраться до потолка. Металлический короб вентиляции я нащупал не сразу, но по первому же отзвуку понял, что он рядом, а затем оставалось лишь дотянуться, проткнуть ржавый металл и закинуть себя внутрь одним рывком. Там, где раньше я кряхтел, пробираясь через завалы, теперь проскальзывал за секунды – все тело по-прежнему оставалось покрыто слоем слизи. Лестницы, двери, пустые коридоры, люки, баррикады из рухнувших обломков проносились мимо с невообразимой скоростью. Я видел их не глазами, доверяя лишь внутреннему чутью, что подарила мне тьма.


Когда я выбрался, в ущелье стояла глубокая ночь. Но даже слабое сияние звезд так сильно ослепляло, что слезы потекли ручьем. Я плакал, прикрыв веки.


Этот мир, бывший моей родиной, отвергал свое дитя. Хриплый рык раздался из глотки, пугая насекомых и птиц. Он отвернулся от меня. Как он смеет? Это непростительно!


А потом я понял. Это не мир отвернулся. Это сам я уже не был собой, впустив тьму внутрь, позволив ей обжиться, изменить тело и душу. Но как иначе? Иначе я бы остался там, внизу, разлагаясь в этих чертовых тоннелях.


Пропал бы без вести. А сейчас? Осталось ли от меня того, старого, хоть что-то?


Я просидел, обняв себя узловатыми, когтистыми лапами, и раскачиваясь, до самого рассвета. А когда взошло солнце, я снова открыл глаза, смотрел в это невыносимо яркое пятно, завывая, как дикий зверь, от адской боли. Выжечь, выжечь тьму без остатка! Уничтожить ее гнездилище!


И песни, что пела та, превратились в бессвязные вопли, истории стали омерзительными, а любовь, что она дарила, оказалась лишь иллюзией.


Горечь на языке истончилась и сменилась жжением, как от острого перца. Я терпел и медленно растворялся в этой теплоте, таял, как снег под лучами весеннего солнца.


Мир… Он меня простил?


***


- Это черт знает, что такое! – выругался Вениамин Анатольевич. – Сперва мне говорят, что найден труп. Потом притаскивают его сюда, на исследование, и, оказывается, что? Это какая-то дурацкая шутка! Ну посмотри, Верочка, скелет, лишь отдаленно похожий на человеческий. С когтями, но явно не обезьяна – черепная коробка намного больше. Кости замещены чем-то, похожим на известняк. Напомни мне, кстати, забрать результаты анализа этого вещества в четверг. Но и это еще не все. Только я начинаю думать, что это археологическая находка, как… посмотри на его зубы.


- Да, Вениамин Анатольевич? – ассистентка наклонилась, чуть не своротив судок с инструментами. Те задребезжали.


- Аккуратнее! Смотри, верхняя семерка и нижняя шестерка слева. Новейшие световые пломбы.


- И что это значит?


- А то, что это бред! Мистификация! Как будто кто-то издевается. Нет, ну зачем с такой достоверностью вытачивать, ну, или отливать из какого-то материала кости, если одна небольшая деталь сразу же выдает фальшивку. Не понимаю. Так, у меня голова разболелась, сделай кофе. И сообщи полиции, что это не по их части. Хотя… можно попробовать сверить слепок челюстей с медицинскими картами, чем черт не шутит… запиши и эту мысль. Закончим завтра.


Врач аккуратно вымыл и убрал инструмент, накрыл образец пленкой и вышел, не забыв щелкнуть выключателем.


Лаборатория погрузилась во тьму. Чуть более черную, чем обычно, почти объемную, и центр ее находился под металлическим столом.


Под пленкой зашелестело.


Что-то капнуло.

Показать полностью
Отличная работа, все прочитано!