Великий князь Константин Всеволодович. (Фреска в Архангельском соборе).
Константин родился в Ростове, получил его в удел от отца еще в молодости, прожил в нем большую часть своей жизни и очень любил этот город. Поэтому, когда встал вопрос о наследстве, возникли проблемы. Но сначала мне нужно пояснить статус Ростова.
Как я уже говорил, Ростов из «изначальных» русских городов, уже стоявших к приходу Рюрика, и именно он был первым центром восточных русских земель – той территории, где потом образуется сначала Владимирское, потом Московское княжества, а затем и Россия. Но в статусе «центра» долго не задержался – регион активно осваивался переселенцами с Днепра, возникали и развивались новые города, которые быстро переросли древний Ростов. В 1125 году Юрий Долгорукий перенес столицу в Суздаль, а Андрей Боголюбский — из Суздаля во Владимир. И хотя Ростово-Суздальская земля давно стала Владимирским княжеством, Ростов традиционно считался «городом номер два». Это первое.
Второе – у Всеволода Большое гнездо, прозванного так за размер семьи, было 12 детей, поэтому у наследника Константина младшие братья исчислялись в товарном количестве.
Когда речь зашла о наследстве, отец предложил сделать все по-честному. Константину, как старшему, отходит столичный Владимир, второму сыну Юрию – Ростов, третьему, Ярославу – Суздаль, ну и оставшуюся мелочь тоже куда-нибудь пристроим…
- Стоп! – вдруг говорит Константин. – Ростов же мой. Родина моя малая. Я там родился, живу я там, ну и вообще – вы, папенька, сами мне его отдали. Давно уже.
- Странный ты. – нахмурился Большое гнездо. – Ну хорошо, бери Ростов, тогда Владимир Юрию.
- Стоп! – говорит Константин. – Владимир мой. Я старший, мне столица. По справедливости, папа!
- Не понял. Так ты и Ростов, и Владимир хочешь?
- Ну да. Мне Ростов и Владимир, а Юрке – Суздаль. Он и на Суздаль не заработал.
- А Козлевичу, э-э-э, Ярославу? – разгневался великий князь.
Князь Ярослав Всеволодович, роспись Архангельского собора Московского Кремля
- Да найдем что-нибудь. – невозмутимо ответил старшенький. – Чай не чужие люди. Родная кровь, не обидим.
Тут папа вышел из себя, на том переговоры и завершились.
В итоге Всеволод Юрьевич трижды посылал за старшим сыном, чтобы «благословить» его великим княжением, но тот упрямо стоял на своем – Владимир мой по праву, а любимый Ростов не брошу.
После третьего визита терпение великого князя закончилось, и он решил – ну раз ты так свой Ростов любишь, то в нем и сиди. После чего «созвал всех бояр своих с городов и волостей и епископа Иоанна, и игумены, и попы, и купцы, и дворяны, и вси люди», и весь этот собор благословил княжью волю - лишить Константина прав на великое княжение в пользу Юрия.
Юрию отец отписал Владимир и Суздаль, Константину – Ростов и Ярославль. Ярослава, как и предсказывалось, не обидели – выделили «третьяку» Переславль-Залесский.
Думаю, вы не сильно удивитесь тому, что после смерти отца братья немедленно устроили передел наследства путем взаимной резни. Юрий и Ярослав образовали альянс, на сторону обиженного Константина встали 4-й и 5-й братья - Владимир и Святослав.
И полилась кровушка русская…
Вообще трудно отделаться от впечатления, что действия русских князей перед татаро-монгольским нашествием представляют собой развернутую иллюстрацию к знаменитому афоризму обер-прокурора Сената Анисима Маслова: «Нам, русским, хлеба не надобно: мы друг друга едим и тем сыты бываем».
Князь Юрий Всеволодович. Фреска в Архангельском соборе Кремля.
Я не буду рассказывать всех подробностей тех давних разборок, скажу лишь, что многолетняя братская междоусобица завершилась Липицкой битвой – одной самых жестоких и кровавых в домонгольской истории Руси.
Как будто им было проблем с братом, Юрий и Ярослав еще поцапались из-за Новгорода с Мстиславом Удатным – сыном того самого Мстислава Удалого из рязанской главы, который хлопотал за сидящего в застенке старого князя Глеба.
Удатный – что в переводе значит «удачливый», то есть Счастливчик. Счастливчик Мстислав не просто считался одним из лучших воинов на Руси – он им и был. Мстислав Мстиславович воевал с половцами в Великой Степи, с крестоносцами – в Прибалтике, с поляками и венграми – в Галиции, с монголами – на Калке. Но больше всего, разумеется, воевал со своими русскими князьями.
Вот он на памятнике «Тысячелетию России», слева, рядом со своим давним союзником Даниилом Галицким, о котором я уже рассказывал.
В Липицком сражении, происходившем в 1216 году неподалеку от Юрьева-Польского вблизи речек Гза и Липица, именно он возглавлял новгородско-смоленскую коалицию, которая была в альянсе с ростовскими войсками Константина Всеволодовича. Им противостояли дружины Юрия, Ярослава, перебежавших на их сторону младших Всеволодовичей и примкнувших муромцев.
Владимирцы собрали огромное войско, отправив на битву даже крестьянское ополчение – «погнано бо бяше ис поселей и до пешец». И в своей победе младшие братья ничуть не сомневались: «Не было того ни при прадедах, ни при деде, ни при отце вашем, чтоб кто-нибудь вошел ратью в сильную землю Суздальскую и вышел из нее цел, хотя б тут собралась вся Русская земля, и Галицкая, и Киевская, и Смоленская, и Черниговская, и Новгородская, и Рязанская, никак им не устоять против нашей силы; а эти-то полки - да мы их седлами закидаем».
Закидать, как и у более поздних закидывателей – не получилось.
Армия младших Всеволодовичей потерпела сокрушительное поражение и была разбита наголову. При этом в ходе сражения, как пишет летопись, Мстислав Удатный, аки ужас, летящий на крыльях ночи, трижды пробивался сквозь строй противника с одним топором, закрепленным на руке с помощью ременной петли.
Смерть в тот день взяла невиданную жатву – летопись говорит, что только убитыми проигравшие потеряли 9233 человека. Татищев приводит еще более впечатляющие цифры: «На том бою побито Юриевых и его братии 17250, ростовцев же, смоленчан и новгородцев – 2550».
Юрий и Ярослав сумели бежать и закрыться в стенах своих городов - Владимира и Переславля-Залесского, причем, уходя от погони, Юрий загнал трех коней, а Ярослав -четырех.
Это бегство, кстати, обогатило русскую историческую науку знаменитой археологической находкой. В начале XIX века, 9 августа 1808 года крестьянка Анисья Ларионова из села Лыково «находясь в кустарнике для щипания орехов, усмотрела близ орехового куста в кочке что-то светящееся». Находка оказалась старинным позолоченным шлемом, под которым была ржавая свернутая кольчуга.
Шлем Ярослава Всеволодовича. Прорисовка Ф. Г. Солнцева из издания «Древности Российского государства» 1850 г. Реконструкция полумаски ошибочна.
Крестьянки (Анисья собирала орехи вместе с односельчанкой Настасьей Васильевой) отдали находку старосте. Тот, увидев, что шлем украшен образом какого-то святого, передал древность архиерею – так, переходя из рук в руки, в конечном итоге сокровище оказалось у историка Алексея Оленина. Того самого, что был прототипом Митрофанушки «Не хочу учиться» из «Недоросля», но потом взялся за ум и стал членом Российской академии, почетным членом Петербургской Академии наук и президентом Академии художеств.
Так как явно очень дорогой шлем был украшен надписью: «Великий архистратиг Господень Михаил, помоги рабу своему Феодору», историки пришли к выводу, что шлем принадлежал Ярославу Всеволодовичу, который был крещен именем Федор. С учетом места находки – почти наверняка кольчуга и шлем были брошены им при бегстве после Липицкой битвы, чтобы облегчить лошадь. И он еще легко отделался, его брат прискакал во Владимир лишь в одном нижнем белье: «Князь Юрьи прибеже в Володимерь о полудне, на четвертом кони, а трех удушил (загнал), в первой сорочице, подклад и тый вывергл».
Находка эта стала знаковой, как отмечал известный советский археолог Анатолий Кирпичников, «шлем Ярослава Всеволодовича был одним из первых предметов, с которых началось изучение не только оружия, но и вообще русских древностей». Кстати, именно в таком шлеме в знаменитом фильме воюет Александр Невский – режиссер никогда не скрывал, что моделью костюмерам послужил знаменитый экспонат Оружейной палаты. И хотя на момент потери шлема легендарный князь еще не родился, в какой-то степени такое решение было оправдано.
Надо отдать должное чувству юмора режиссера Сергея Эйзенштейна – ведь бросившему тяжелую «сброю» третьему брату Александр Ярославович приходился родным сыном.
Бешенная скачка мало чем помогла братьям – ворота победителям все равно пришлось открыть. Ярослав-третьяк еще легко отделался, его практически не тронули и даже оставили княжить в Переславле-Залесском. Единственная беда – Мстислав-Везунчик свел у него со двора молодую жену Ростиславу и обратно не отдал, сколько тот не умолял. Не подумайте плохого – княгиня Удатному приходилась родной дочерью, а только что разбитый в битве противник, соответственно, зятем. Пришлось Ярославу жениться заново, на дочери рязанского князя Игоря Глебовича, которая и стала матерью Александра Невского и всех остальных детей князя.
Что касается брата Юрия, то, как говорили древние римляне – «горе побежденным». У него отобрали и великое княжение, и город Владимир, и все остальные владения. Чтобы с голоду не помер – оставили малый пограничный Городец на Волге, куда и отправили жить.
Но история на этом не закончилась.
Константин, получивший, наконец, и Ростов, и Владимир, стал великим князем.
Но счастья ему победа не принесла.
Едва сев на владимирский стол, он тяжело заболел. Константин больше не был тем упрямым глупцом, намертво стоявшим на своем – годы братоубийственной резни многому его научили.
Не испытывая, мягко говоря, большой любви к младшим братьям, он, тем не менее, отдавал им должное – и Юрий, и Ярослав были более чем достойными противниками и матерыми воинами. Сыновья же самого Константина были еще подростками, и дядьям – не соперниками. Скорее всего, после его смерти братья передушат племянников, как лиса цыплят. Да даже если и не так – не хотел он детям своей судьбы. Вся жизнь прошла в братоубийственной сече – как и не жил.
Поэтому великий князь Константин Всеволодович решил, пока жив, примириться с братьями.
Не прошло и года после победы, как он вызвал из Городца Юрия, отдал ему Суздаль и отписал второму брату великокняжеский стол после своей смерти. Все это – с одним условием: не трогать его детей и никогда не искать ростовского княжения.
Так и появилось на Руси удельное Ростовское княжество в составе Великого княжества Владимирского, в котором правила династия Константиновичей.
Правила несколько столетий – до самого последнего удельного князя Ивана Ивановича Долгого-Пужбольского, который зимой 1474 года «со всеми своими детьми и с братаничи продаша великому князю Московському Ивану Васильевичю свою отчину, половину Ростова со всем». Ростовские князья к тому времени настолько измельчали, что и сам Ростов на уделы поделили – тебе во владение одна половина города, мне вторая.
Вскоре после договора с Юрием, 2 февраля 1218 года великий князь Владимирский Константин Всеволодович скончался.
Умер, уверенный в том, что все сделал правильно.
Смерть Константина Всеволодовича. Миниатюра из Лицевого летописного свода.
Вот только отцовская любовь никого не спасла – Кара Господня была уже близко.
Его первенец, удельный князь Ростовский Василько Константинович, попал в плен к монголам после поражения русских войск на реке Сити. Отказался дать присягу хану и был убит: «много мучивше его, смерти предаша, повергоша его в лесу Шернском». Канонизирован Русской православной церковью как мученик.
Второй сын, удельный князь Ярославский Всеволод Константинович, пал в этой же битве с татарами 4 марта 1238 года, тело осталось на поле боя и так и не было найдено.
Выжил лишь третий сын, удельный князь Углицкий Владимир Константинович – после поражения в битве он спасся бегством. В 1244 году с дядькой Ярославом, великим князем Владимирским, «ходил в Орду про свою отчину» - получать у хана ярлык на княжение.
Дядька Юрий, великий князь Владимирский, командовал русскими войсками в битве на реке Сити. Пал в бою честной солдатской смертью. Обезглавленное тело Юрия среди множества других непогребенных нашел на поле боя епископ Ростовский Кирилл, возвращавшийся из Белоозера. Опознал по княжьей одежде, отвез тело в Ростов и похоронил в каменном гробу в храме Богоматери.
Верещагин В. П. Епископ Кирилл находит обезглавленное тело великого князя Юрия на поле сражения на реке Сить.
Князь Юрий Всеволодович канонизирован Русской православной церковью в лике благоверных князей. Сейчас мощи князя Юрия находятся в Успенском соборе Владимира.
Дядька Ярослав во время нападения монголов был в Киеве. После гибели второго брата третьяк вернулся во Владимиро-Суздальскую землю и занял вакантный великокняжеский стол.
Чориков Б. Великий князь Ярослав после разорения татарами Руси возобновляет города.
Умер в Орде во время подтверждения ярлыка на княжение у хана Гуюка. По одной из версий – был отравлен.
А в землях русских при монголах началась совсем другая жизнь – русские князья перестали друг друга резать.
Но не перестали погибать.
Об этом я расскажу во второй ростовской истории.
____________
Это отрывок из новой главы о Ростове моей книги об исторических регионах России "Царский титул в картинках".
Моя группа во ВКонтакте - https://vk.com/grgame
Моя группа в Фейсбук - https://www.facebook.com/BolsaaIgra/
Моя страница на "Автор.Тудей" - https://author.today/u/id86412741
