vad.nes

Литературная жизнь Мюнхгаузена началась еще при его реальной жизни. Уникальный случай - немецкий барон стал едва ли не первым человеком, получившим всемирную известность не в качестве автора, а в качестве главного героя сказки.

В прошлой главе я уже рассказывал, что барон Мюнхгаузен, в общем, не делал ничего плохого - он просто периодически под хорошую закусь рассказывал соседям о своих приключениях в России и Турции.

Привирал, конечно. Но тут уж - извините! А кто не привирает, вспоминая свою армейскую службу, особенно если она прошла у черта на куличках? Нет, ты назови фамилию! Я хочу видеть этого человека.

В общем, язык у барона был подвешен неплохо, и его истории начали не только пересказывать, но даже перепечатывать, и даже в популярном альманахе «Путеводитель для веселых людей» - правда, не называя фамилии.

Фамилию назвал в 1785 году беглый немец-растратчик Рудольф Эрих Распе, который, как считают некоторые литературоведы, сам когда-то слушал байки Мюнхгаузена. А когда удрал в Англию, в крайне дорогой для жизни город Лондон - издал на английском языке книгу «Рассказы барона Мюнхгаузена о его изумительных путешествиях и кампаниях в России».

К изрядному удивлению автора и еще большему - ни о чем не подозревавшего главного героя, книжка стала реальным всеевропейским бестселлером, и за короткое время была издана в Англии и Франции семь раз. Причем в каждом следующем издании появлялись новые истории - Распе не надо было объяснять необходимость поддерживать хайп регулярным подбрасыванием дровишек.

Одна беда - паразитирующий на устных рассказах релокант не обладал фантазией автора оригинальных историй. Зато он был очень образованным, поэтому, не сильно парясь, новые главы заимствовал у старых полузабытых авторов. Например - древнегреческого фантазера Лукиана, с творчества которого я и начал этот том. Главы о том, как шторм забрасывает Мюнхгаузена на Луну, где он встречает необычных существ, или как барон попадает на остров сыра, окруженный морем молока и спасается от огромной рыбы почти дословно повторяют "Правдивую историю" Лукиана.

При этом Распе "умел в маркетинг" и целенаправленно окормлял целевую аудиторию. Именно поэтому в его романе столько морских путешествий, и прочих сюжетов, любимых англичанами. Но нет, например, придуманных реальным Мюнхгаузеном классического полета верхом на пушечном ядре или нанизывания кучи уток на одну веревочку.

Все это появилось только в немецком переводе 1786 года, который сделал человек по имени Готфрид Август Бюргер, дополнивший двадцать сюжетов Распе восемью своими и издавший книгу под любимым немцами длинным названием «Удивительные путешествия на суше и на море, военные походы и веселые приключения барона Мюнхгаузена, о которых он обычно рассказывает за бутылкой в кругу друзей».

Именно 28 глав варианта "Распе + Бюргер" и считаются классическими приключениями барона Мюнхгаузена. Все, что за пределами этого канона - некошерно и фанфики.

Которых, надо сказать, тоже насочиняли преизрядно - и по самым разным поводам. К примеру, ни одно из приключений едва ли не самого знаменитого немца мировой литературы не происходит в Германии. Поэтому Генрих Теодор Людвиг Шнорр еще при жизни реального барона пишет книгу "Дополнение к удивительным путешествиям на суше и на море и весёлым приключениям барона фон Мюнхгаузена, о которых он имеет обыкновение рассказывать за бутылкой вина в кругу своих друзей", в которой заставляет Мюнхгаузена куролесить в родном фатерлянде.

Дальше - больше. Только в девятнадцатом веке в странах Европы было издано порядка ста различных книг с рассказами о бароне Мюнхгаузене - в том числе и таких известных авторов, как Карл Лебрехт Иммерман («Мюнхгаузен. История в арабесках», 1839).

Что уж говорить о двадцатом веке, где, кроме книг, появилась масса других видов искусства.

Которые, разумеется, активно продолжили творческую жизнь знаменитого барона. Чего в ней только не появилось!

Даже если ограничится только кинематографом - тут тебе и коротенький 11-минутный французский фильм 1911-же года Aventures de baron de Munchhausen, почему-то переведенный как "Галлюцинации барона Мюнхгаузена".

И третий по счету цветной немецкий фильм, несусветно дорогой по тем временам "Мюнхгаузен" Йозефа фон Баки, снятый в 1943 году по заказу министра пропаганды Третьего рейха Йозефа Геббельса.

И невероятно стильный чехословацкий анимационно-игровой фантастический фильм 1961 года "Барон Хвастун" (Baron Prášil) Карела Земана с Милошем Копецким, стилизованный под гравюры Доре.

И, разумеется, безумный и культовый четырежды "оскароносный" фильм "монтипайтоновца" Терри Гиллиама "Приключения барона Мюнхгаузена" 1988 года с Робином Уильямсом и молодой (и обнаженной) Умой Турман.

Но я понимаю, что все это буржуйство - не более чем аперитив перед настоящим обзором, и все ждут рассказа про творческие отражения господина барона в России.

Извольте.

Но поскольку их было довольно много - потребуется отдельная глава.

________________________

Моя группа во ВКонтакте - https://vk.com/grgame

Моя группа в Телеграмм - https://t.me/cartoon_history

Моя страница на "Автор.Тудей" - https://author.today/u/id86412741

После ночного покушения на Трампа СМИ ожидаемо вспомнили недавнее ранение премьер-министра Словакии Фицо, некоторые заговорили о начавшейся "эпидемии покушений на ведущих мировых политиков".

А я вам так скажу - по сравнению с тем, что творилось хотя бы сто лет назад, нынешняя "эпидемия покушений" - драка совочками в песочнице. Вот тогда сильных мира сего действительно отстреливали как уток осенью, причем не покушались, а валили наглухо, насмерть.

Я даже не буду вспоминать все состоявшиеся покушения - их было слишком много, такую простыню никто не дочитает. Перечислю только успешные, только застреленных глав государств и правительств с начала ХХ века и по 1924 год.

Король Италии Умберто Первый. Застрелен 29 июля 1900 года.

В 1898 году генерал Фиоренцо Бава Беккарис приказал расстрелять картечью демонстрацию голодающих в городе Милане. По официальным данным было убито 82 человека, по неофициальным – около 400 и порядка 2000 ранено. Король Умберто сначала поздравил Баву Беккариса с наведением порядка телеграммой, а затем выдал ему медаль Великого Чиновника Военного Ордена Савойи.

Возмущенный произошедшим итальянский анархист-эмигрант Гаэтано Бреши обманом выпросил в американской газете, где работал, 150 долларов. На них он добрался до Италии, в толпе протолкался к королю и всадил в него три пули в упор. Монарх скончался на месте, Бреши получил пожизненную каторгу в тюрьме Санто-Стефано на острове Вентотене, где через год был найден повешенным в камере. Как заверила всех администрация тюрьмы, это было самоубийство.

Президент США Уильям Мак-Кинли. Умер от ран 13 сентября 1901 года.

6 сентября 1901 года в концертном зале на всемирной Панамериканской выставке в Буффало 25 президент США получил две пули от анархиста Леона Чолгоша, которому собирался пожать руку.

Первая пуля отскочила от пуговицы смокинга президента, не причинив ему никакого вреда, зато вторая прошла живот и застряла в спине. Срочную операцию в госпитале при выставке делал врач-гинеколог, который не смог найти и извлечь пулю. Началась гангрена, Мак-Кинли умер через неделю после покушения.

Потерявший работу во время экономической депрессии 1893 года и ставший анархистом поляк Леон Чолгош сел на электрический стул несколько недель спустя, 29 октября 1901 г. Не раскаялся, его последними словами были: «Я убил президента, потому что он был врагом хороших людей — хороших работящих людей. Мне не стыдно за своё преступление… Мне жаль, что мне не дали повидаться с отцом».

Казнь была мучительной из-за того, что палачи несколько раз меняли напряжение. Гроб с останками Чолгоша был засыпан негашеной известью и через несколько часов уничтожен.

Во главе США стал вице-президент Теодор Рузвельт.

Король Сербии Александр I Обренович. Застрелен и изрублен саблями 30 мая 1903 года.

Король был очень непопулярен в народе, в том числе и из-за женитьбы на фрейлине своей матери Драге Машин, вдове полковника, которая была старше его на 15 лет.

Бездетная королева постоянно вмешивалась в управление государством, продвигая своих родственников и знакомых. Терпение сербских офицеров переполнилось после требования признать наследником престола ее брата Никодима.

В ночь на 30 мая заговорщики, ведомые капитаном Драгутином Димитриевичем по прозвищу «Бык» (Апис) ворвались в королевские покои и потребовали отречения. Король Александр отказался, застрелил одного из нападавших и трижды ранил Аписа.

После этого король Александр, королева Драга, ее братья Николай и Никодим, премьер-министр Маркович, военный министр Павлович и верные королю офицеры были зверски убиты. На теле короля насчитали 6 пулевых и 40 сабельных ранений, на теле королевы — два пулевых отверстия, 63 удара сабли и многочисленные следы каблуков. Голые трупы венценосной четы выбросили в окно на дворцовую площадь, где они пролежали больше суток, пока шли народные гуляния.

В учебниках истории написали - "династия Обреновичей прекратила свое существование".

Номер четыре - король Португалии Карлуш I, посмертно названный "Мучеником". Застрелен 1 февраля 1908 года.

Король очень любил две вещи - рисовать (причем рисовал весьма прилично) и тратить деньги. При нем Португалия дважды объявляла себя банкротом - в 1892 и 1902 годах. В стране начались беспорядки, в ответ король распустил парламент и назначил премьер-министром Жуана Франко, который установил в стране диктатуру.

Недовольство достигло своего пика, и 1 февраля 1908 года королевскую семью, отъезжавшую в открытой карете на курорт расстреляли два вооруженных анархиста самых что ни на есть мирных профессий: конторский служащий Альфредо Коста и школьный учитель Мануэл Буйса.

Учитель, правда, в прошлом был профессиональным военным и снайпером, поэтому в королевскую семью палил из винтовки, пронесенной под длинным пальто.

Короля застрелил из револьвера Коста, Буйса разрядил ружье в лицо старшему сыну и наследнику Луишу Филипе, младший сын Мануэль остался жив, но был ранен в руку и в челюсть. Королева отбивалась от нападавших огромным букетом и не получила ни царапины.

Оба террориста погибли на месте - Коста был растерзан толпой, а снайпера Буйсу зарубил офицер гвардии.

Номер пять - глава правительства Российской империи Петр Столыпин. Скончался от смертельного ранения 18 сентября 1911 года.

Петр Аркадьевич Столыпин был застрелен в присутствии императора Николая II в киевском театре на спектакле «Сказка о царе Салтане». По официальной версии после выстрелов истекающий кровью Столыпин перекрестил находящегося в зале императора, опустился в кресло и отчетливо произнес: «Счастлив умереть за царя».

Застрелен человеком, незадолго до этого сообщившим полиции о том, что в город прибыли террористы с целью совершить нападение не то на Столыпина, не то на царя - полицейским агентом Дмитрием Богровым.

Это одно из самых таинственных убийств в русской истории, поскольку Богров был весьма поспешно повешен и в деле осталось много неясного. Ни одна партия так и не взяла на себя это убийство. Многие считают, что покушение было организовано полицейскими из охранного отделения, ведь именно они вручили Богрову билет в театр, да и сам Столыпин незадолго до смерти произнес: "Меня убьют, и убьют члены охраны".

Фото Столыпина (слева) за несколько часов до смерти

Номер шесть - наследник престола Австро-Венгерской империи эрцгерцог Франц Фердинанд Карл Людвиг Йозеф фон Австрийский-Эсте. Застрелен в Сараево 28 июня 1914 года.

Самое громкое и самое страшное по своим последствиям убийство ХХ века, ставшее спусковым крючком к Первой Мировой войне.

Описано в огромном количество сочинений, включая гениальный роман Ярослава Гашека "Похождения бравого солдата Швейка", который этим и начинается - словами "Убили, значит, Фердинанда-то нашего".

Однако мало кто помнит, что убийц - сербского гимназиста Гаврилу Принципа и его товарищей отправил в Сараево обнулять наследника престола ни кто иной, как уже знакомый нам офицер Бык-Апис, ставший к тому времени главой сербской военной разведки, но так и носивший в своем теле три пули от убитого им короля Александра Обреновича.

Это было самое дурацки организованное убийство в мировой истории - но тем не мене увенчавшееся успехом. Сначала гимназист Неделько Чабринович бросил в герцога гранату, Фердинанда не убил, шофер дал по газам и без помех проехал мимо остальных террористов. Герцог съездил в ратушу, послушал речь бургомиста, произнес ответное слово и поехал в больницу навестить пострадавших при покушении.

По дороге автомобиль случайно наткнулся на выходившего из магазина Гаврилу, который выхватил пистолет, побежал к машине и завершил начатое Неделько, застрелив эрцгерцога и его жену.

Номер семь - король Греции Георг I. Застрелен 18 марта 1913 в городе Салоники.

Об этом уникальном монархе, ставшем королем после того, как на выборах он заручился поддержкой 0,002% избирателей (6 голосов из 241 202) я как-то уже писал.

Умер он тоже не тривиально.

В октябре 1912 г. Греция в союзе с Болгарией, Сербией и Черногорией начала войну с Турцией для освобождения Македонии и Фракии. Война оказалась чрезвычайно успешной, территория страны изрядно увеличилась, но новоприобретенные земли Греция не поделила с Болгарией. В итоге победители начали войну между собой.

В разгар этой войны греческий король, мирно гулявший по Салоникам, был убит одним-единственным выстрелом греческого анархиста Александра Схинаса. Стрелка из крупнокалиберного револьвера сумел задержать главный конюший, сопровождавший короля, но толку от того было немного. Когда убийцу перевели из тюрьмы в камеру следователя, он выбросился в окно и разбился, упав с высоты 10 метров. Заказчики убийства так и не были установлены.

Греки вообще любили устраивать покушения. Позже, правда, убийствам стали предпочитать изгнание. Можно сказать - произошло смягчение нравов. Внук Георга I Георг II, которого благодарные подданные выгоняли взашей из страны три раза, перед смертью сказал, что самая важная вещь для греческого короля — чемодан.

Номер восемь - 44-й президент Мексики Венустиано Карранса де ла Гарса. Застрелен во сне 21 мая 1920 года.

Во время Первой мировой войны глав государств как-то не убивали - смерть и без того собирала такую жатву, что даже у тогдашних, привычных ко всему людей, глаза округлялись.

Но как только войн закончилась, опять началась старая песня.

Президента Мексики Венустиано Карранса де ла Гарсу убивали как в каком-нибудь старом приключенском фильме в стиле "Золота Маккенны".

Его бывший соратник, генерал Альваро Обрегон, учинил в стране вооруженный перворот.

Президент бежал на поезде, захватив в собой золотой запас, но люди Обрегона успели перекрыть дорогу и атаковали поезд. С несколькими верными соратниками бывший президент ускакал на лошадях в горы и там остановился на ночлег в богом забытой деревеньке близ города Тлакскалантонго.

Но в ночь на 21 мая потерявший в поезде казну президент был застрелен в деревенской лачуге во сне из пулемета - из пулемета, Карл!. Убийцы Каррансы так и не были установлены.

Номер девять - первый президент Польши Габриэль Юзеф Нарутович. Застрелен 16 декабря 1922 года.

Профессиональный гидроинженер и профессор Технологического института в Цюрихе, Габриэль Нарутович был избран первым президентом Польши 9 декабря 1922 года - сейм с пятой попытки все-таки вынес свой вердикт. Свой пост Нарутович получил благодаря голосам левых депутатов и депутатов от национальных меньшинств (евреев, украинцев, литовцев, немцев и др.).

Его главные противники - польские националисты - тут же объявили его "масоном" и "жидовским президентом, не знающим польского языка". А 16 декабря 1922 года пана президента, пришедшего на открытие художественной выставки, тремя выстрелами из револьвера застрелил критик, художник и ярый националист Элигиуш Невядомский.

Президент скончался на месте, не пробыв президентом и недели.

Невядомского расстреляют через полтора месяца, его похороны соберут 10 тысяч человек и националисты объявят его мучеником. Все закончилось Майским переворотом, утвердившим у власти отбитого националиста Юзефа Пилсудского.

А Нурутовича сегодня вспоминают все больше из-за фамилии - смотри картинку.

Таким образом, в период с 1900 по 1924 год были убиты в результате покушения девять глав государств и правительств. Я писал только о жертвах покушений, поэтому в этот мартиролог не вошел, например, Николай II и другие правители, погибшие в этот период насильственной смертью.

У нас сейчас за окном тоже 24-й год.

Сколько с начала века сильных мира сего террористы упокоили?

Не устаю повторять - это был принципиально другой мир. Совсем непохожий.

Мир, где каждый - от побирушки до короля - проживал жизнь под девизом "Помни о смерти". Мир, где каждый не сомневался, что жизнь может завершиться в любую секунду. Мир, где над ходившим с охраной президентом Франции Пуанкаре все ржали и рисовали на него карикатуры.

Вот такие.

Это карикатура 1922 года, кстати, уже кучу правителей перестреляли.

Кстати, поводы беречься у Пуанкаре, как выяснилась, были. Его последний срок на посту премьер-министра Франции завершился в 1930 году. Новым президентом Республики стал Поль Думер, который на этом посту он не протянул и года.

6 мая 1932 года его с криком "Фиалка победит машину!" застрелил русский эмигрант, казак, сумасшедший, автор сборника стихов и «основатель фашистской зеленой партии» Павел Тимофеевич Горгулов.

На суде адвокаты настаивали на невменяемости казака-литератора, но прокурор сказал, как отрезал: "Впечатление безумного, производимое обвиняемым, объясняется его национальностью".

На гильотину Горгулов шел, распевая "Вихри враждебные веют над нами" и умер с криком "Россия, моя страна!".

А вы говорите - ухо!

________________________

Моя группа во ВКонтакте - https://vk.com/grgame

Моя группа в Телеграмм - https://t.me/cartoon_history

Моя страница на "Автор.Тудей" - https://author.today/u/id86412741

В отличие от других сказочных героев барон Мюнхгаузен - абсолютно реальный человек. У него было имя (даже не одно), фамилия, и документы на это имя - Карл Фридрих Иероним фон Мюнхгаузен.

Фотографий, правда, не осталось, поскольку жил господин барон, или, по-немецки, "фрайгерр" довольно давно, еще в 18 веке. Зато остался прижизненный портрет. Точнее - портрет как раз не остался, он был утрачен в годы Второй мировой войны, когда союзники разносили Германию по камешкам, но сохранился в копиях.

Все было как у людей, короче, благо, за каждым из жившим на этой Земле тянется длинный бумажный шлейф. За Карлом Фридрихом Иеронимом - тоже. Характеристики, послужной список, подпись в свидетельстве о браке, куча рапортов, написанных на военной службе (точнее - подписанных, в армии пишет писарь, а ротный командир подписывает, вот автограф "лейтенанта фон Мюнхгаузена"), прошение об отставке, заявы в суд, кляузы на обидчиков, все дела.

"Господин барон", кстати, принадлежал к древнему немецкому аристократическому роду, известному с 12 века, ведущему свой отчет с некоего "рыцаря Ремберта", упомянутого в хронике в 1183 году.

Столетие спустя один из потомков этого Ремберта, некий рыцарь Гейно под участвовал в Шестом крестовом походе. Из которого вернулся, но не без потерь - подцепил в Палестине от зловредных сарацин проклятие, павшее на весь род. Отныне почти все потомки рыцаря Ремберта погибали в битвах или помирали от болезней, не успев завести детей.

Род, сами понимаете, стремительно вымирал, наконец, остался последний носитель фамилии, да и тот, прости Господи, был монах-цистерцианец. Пожалев вымирающую ветвь и приняв во внимание остроту ситуации, церковь пошла навстречу, монаха специальным указом расстригли обратно и вернули в мир. И знаете что?

Проклятие как рукой сняло!

Бывший монах принялся стремительно размножаться, через несколько поколений популяция была восстановлена, а возродившийся род получил новую фамилию - Мюнхгаузен, то есть «дом монаха». И новый герб, на котором был изображен цистерцианец с посохом и книгой в каком-то мешочке.

Мюнхгаузены так размножились, что в какой-то момент разделились на две ветви - "черных" Мюнхгаузенов, сохранивших на гербе черного монаха, и "белых", на гербах которых ряса прародителя сменила цвет на противоположный.

Мюнхгаузены, получившие в XVIII веке баронский титул, были довольно активными деятелями, и в истории Германии осталось много носителей этой фамилии - от знаменитого наемника и ландскнехта XVI века Хильмара фон Мюнхгаузена, который лихо резал вместе с герцогом Альбой восставших гезов в Нидерландах и до покончившего с собой в 1945-м академика, поэта и нациста Бёрриса Альбрехта Конона Августа Генриха барона фон Мюнхгаузена, который был очень популярен при Гитлере и чьи баллады обожали горланить марширующие юные нацисты из "Вандерфогеля".

Но по-настоящему всемирную славу приобрел только один представитель фамилии - обозначенный на общем генеалогическом древе Мюнхгаузенов под номером 701.

Да, тот самый барон Карл Фридрих Иероним фон Мюнхгаузен.

При этом биография его была вполне тривиальной, он прожил вполне типичную для немецкого дворянина тех лет жизнь - детство, военная служба, женитьба, отставка и долгие годы тихой спокойной жизни в родовом поместье. Всей экзотики - что военную службу Карл Фридрих Иероним тащил не в родных немецких землях, а в далекой варварской России, о которой рассказывали самые невероятные вещи.

Он же, в общем-то, и рассказывал.

Но не будем забегать вперед. На службу пятый из восьми детей полковника ганноверской кавалерии Отто фон Мюнхгаузена отправился, как и положено дворянам, смолоду - в 14 лет.

Именно в этом возрасте имя юного Карла Фридриха Иеронима появляется в списках дворян на службе владетельного герцога Брауншвейг-Вольфенбюттельского Фердинанда Альбрехта II. На деле, правда, юный паж служил не старому герцогу, а был приставлен к его второму сыну - Антону Ульриху Брауншвейгскому.

Да-да, тому самому - жениху, а затем и мужу Анны Леопольдовны, будущему отцу малолетнего российского императора Ивана VI Антоновича. Антону Ульриху выпала не самая завидная судьба - после переворота Елизаветы Петровны он сперва просидит три года в крепости, а потом еще тридцать с лишним лет - в ссылке в архангельских Холмогорах, где и помрет.

Но до этого было еще далеко - сначала Антон Ульрих уехал к невесте в Россию, потом пошел на войну, в очень непростой поход на Очаков, где турки едва не прикончили высочайшего жениха, уложив прицельным выстрелом его лошадь, ранили адъютанта и убили несколько пажей. Тогда Антон Ульрих из Петербурга написал брату, попросив прислать двух новых пажей на замену.

Так и решилась судьба семнадцатилетнего к тому времени барона Мюнхгаузена.

В ответном письме молодому герцогу сообщали:

«Вместо погибших пажей на днях отсюда отправятся двое других, фон Хойм и фон Мюнхгаузен, которые добровольно пожелали отправиться в путь и, будем надеяться, с охотою и рвением будут нести службу».

Благодаря сохранившейся переписке мы точно знаем день, когда несовершеннолетний по нынешним меркам барон Мюнхгаузен прибыл в далекую снежную страну - 8 февраля 1737 года.

В России молодого пажа сразу же отправили на фронт - русско-турецкая война 1735 - 1739 продолжалась, и наш Мюнхгаузен в составе армии фельдмаршала Христофора Антоновича Миниха сначала бился под Очаковым (где ему, как известно, воротами напополам разрезало лошадь), а потом осаждал ныне приднестровско-молдавский, а тогда турецкий город Бендеры.

Сейчас ему там установлен памятник.

В армии Карлу Фридриху Иерониму фон Мюнхгаузену, вернее «Гиронимусу Карлу Фридриху фон Минихаузину» (так он писался в русских документах) неожиданно понравилось. Настолько, что наш аристократ даже оставил придворную службу и 4 декабря 1739 года поступил в чине корнета в Брауншвейгский кирасирский полк - это тяжелая кавалерия.

Кстати - в большинстве экранизаций и иллюстраций нашего героя обычно изображают человеком худощавым, если не сказать субтильным, с острым носиком и тоненькими усиками.

Меж там в кирасиры, как правило, набирали исключительно здоровенных жлобов, у которых об лоб поросят бить можно. А разгадка проста: еще в 17 веке кирасирам на себе приходилось таскать более 30 кг. - одна только кираса (в которой он на портрете) чего стоила. В 18 столетии стало полегче, не не намного. Пойди, посуетись хотя бы денек в таком облачении.

В общем, по-моему, один только великий Доре на заглавной гравюре нарисовал правильный бюстик - с "бычьей" шеей.

Хотя больше воевать Мюнхгаузену не довелось, его военная карьера шла очень успешно - еще бы, с таким покровителем! Очень скоро корнет становится поручиком: «…По указу Его Императорского Величества, а по рассмотрению моему произведен мною… корнет Менехгоузен в тот же полк на порожнюю вакансию в поручики». Счастливый Иероним хвастался в письме матери, что он опередил в продвижении двенадцать ожидавших повышения корнетов.

Но после переворота "дщери Петровой" и свержения брауншвейгской фамилии карьера ожидаемо притормозила. Тем не менее, со службы Мюнхгаузена никто не гнал, он мирно служил в Риге, где всегда базировался его полк, к тому времени уже переименованный в "Кирасирский Е. И. В. Государя Великого Князя Петра Федоровича".

В 1744 году именно Мюнхгаузен командовал почетным караулом, встречавшим на русской земле невесту Е. И. В. Государя Великого Князя Петра Федоровича — принцессу Софию-Фредерику Ангальт-Цербстскую, будущую императрицу Екатерину Великую.

В том же году 24-летний Мюнхгаузен женился сам - на рижской дворянке Якобине фон Дунтен. Жену себе барон взял вровень, не оскоромившись мезальянсом. Фон Дунтены были известным русским баронским родом, вскоре ставшим графским - после того, как в 1787 году "русской службы капитан барон Оттон Магнус фон Дунтен был возведен, с нисходящим его потомством, в графское Священной Римской империи достоинство".

Вот латвийская открытка "Свадьба Мюнхгаузена". Обратите внимание, на заднем плане изображена кирха в Пернигеле под Ригой (с привязанной к шпилю лошадью), в которой действительно венчался барон со своей будущей Якобиной фон Мюнхгаузен.

В 1750 году, получив очередное воинское звание ротмистра и обмыв с сослуживцами звездочки, Карл Фридрих Иероним взял годичный отпуск по действительно важному делу - надо было ехать на малую родину, делить с братьями наследство. Как это частенько случается, на наследстве все переругались, процесс затянулся, наш герой дважды продлевал отпуск, а когда в 1752 году ему достался при разделе незабвенный Боденвердер, где он родился - уже и ехать никуда не хотелось.

32-летний Мюнхгаузен подал в Военную Коллегию прошение об отставке с присвоением за беспорочную службу чина подполковника, но не прокатило - грубые русские потребовали для начала вернуться в полк и решать вопрос в очном режиме. Но сил вернуться в Россию наш герой в себе все-таки не нашел, за что в 1754 году был отчислен из полка как самовольно оставивший службу.

Дальше...

Дальше была обычная пенсия. Из Боденвердера он больше никуда не выезжал, разве что на любимую охоту выбирался. Но, разумеется, в сравнении с окрестными домоседами, не покидавшими своих имений колбасно-капустными "Михиелями" был, можно сказать, Миклухо-Маклаем и капитаном Куком в одном флаконе.

Чем беззастенчиво пользовался, устраивая для местного общества в собственном охотничьем павильоне или в трактире гостиницы «Король Пруссии» в соседнем Гёттингене натуральные вечера воспоминаний о своих приключениях в России и Турции. Как их описывал очевидец: "Обычно он начинал рассказывать после ужина, закурив свою огромную пенковую трубку с коротким мундштуком и поставив перед собой дымящийся стакан пунша… Он жестикулировал всё выразительнее, крутил на голове свой маленький щегольской паричок, лицо его всё более оживлялось и краснело, и он, обычно очень правдивый человек, в эти минуты замечательно разыгрывал свои фантазии".

При этом мемуарист демонстрировал такой полет фантазии, что посиделки эти быстро стали легендарными, донельзя оживив скучную жизнь немецкой провинции - ведь Боденвердер тогда был мелким захолустным городишкой, где проживало не более 1200 человек.

А потом случилось то, что должно было случиться - люди начали записывать байки Мюнхгаузена и не только записывать, но и издавать. Впервые три сюжета из "мюнхгаузианы" появились в книге Рокса Фридриха Линара "Der Sonderling" в 1761 году, правда там действие происходит с заглавным героем, которого можно перевести как "Чудила".

Потом байки барона появились в двух номерах альмонаха под названием «Путеводитель для веселых людей», слава богу, опять без фамилии - там было указано, что сюжеты взяты из жизни "некого господина М-г-з-на, проживающего в Г-ре и основаны на его рассказах о жизни". А затем...

Затем в нашем рассказе появляется Рудольф Эрих Распэ - нумизмат, профессор и растратчик, загнавший на сторону часть коллекции монет ландграфа, у которого служил, и по давней привычке жуликов бежавший от ареста в Лондон.

Там беглый немец издает на английском языке "Приключения барона Мюнхгаузена", обойдясь уже безо всяких сокращений и псевдонимов. В следующем же году выходит дополненный немецкий перевод Бюргера. Обе книги мгновенно становятся невероятно популярными, и жизнь нашего героя меняется до неузнаваемости.

Естественно, от всех изданий и переизданий он не получил и копейки - ведь он был не автором, а главным героем. Зато поместье Мюнхгаузена осаждают зеваки - иногда в самом прямом смысле, из-за чего барону приходится расставлять по периметру слуг с наказом гнать почтенных читателей в шею, желательно палками. В довершение неприятностей от Мюнхгаузена отвернулась вся родня, посчитав, что прославившийся на всю Европу "брехливый барон" («lugenbaron») опозорил фамилию.

Конец у этой истории был плохой.

В 1790-м умирает Якобина фон Мюнхгаузен, брак с которой был счастливым, но бездетным. Барону уже за 70, он чудит и женится на 17-летней Бернардине фон Брун, дочери отставного майора. Молодая жена постоянно требует денег, гуляет от мужа-старика налево и направо и вскоре приносит в подоле. Барон отказывается признавать ребенка, заявляя, что настоящий отец новорожденной девочки - писарь Хюден.

Мюнхгаузен пытается развестись, но судебные тяжбы пожирают все его сбережения. Он влезает в долги, развод не дают, девочка умирает, Бернардина бежит с любовником за границу.

Вскоре после этого, 22 февраля 1797 года одинокий и разорившийся 77-летний старик Карл Фридрих Иероним фон Мюнхгаузен умирает от апоплексического удара.

Его похоронили в старом мундире брауншвейгского кирасирского полка в фамильном склепе Мюнхгаузенов под полом монастырской церкви Святой Марии деревни Кемнаде. Вот здесь.

Сейчас это район города Боденвердера земли Нижняя Саксония Федеративной Республики Германия.

Долги Мюнхгаузена смогло выплатить только второе поколение наследников.

Так закончилась земная жизнь немецкого барона Карла Фридриха Иеронима фон Мюнхгаузена.

Но его литературная жизнь только начиналась. О ней - в следующей главе.

________________________

Моя группа во ВКонтакте - https://vk.com/grgame

Моя группа в Телеграмм - https://t.me/cartoon_history

Моя страница на "Автор.Тудей" - https://author.today/u/id86412741

Сказка про Али-Бабу и сорок разбойников - еще одна история из "Тысячи и одной ночи", почти растворившаяся в русской культуре.

По своей литературной судьбе Али-Баба - эдакий брат-близнец Аладдина. Как и владелец волшебной лампы, победитель сорока разбойников впервые приходит к русскому читателю в 1883 году стараниями Александра Степановича Афанасьева-Чужбинского - украинствующего отставного поручика, друга Тараса Шевченко и известного переводчика с польского и французского.

Именно этот уроженец Полтавской губернии выпустил в 1883 году сборник "Тысяча и одна ночь" с пятью переведенными им с французского сказками, среди которых были и "Исторія объ Аладинѣ или о чудесной лампѣ" и "Исторія объ Али-Бабѣ и сорока разбойникахъ, уничтоженныхъ невольницею".

К началу двадцатого столетия эти арабские сказки уже набрали изрядную популярность, и начались их перепевы поэтами Серебряного века. Но если "книгу песен "Лампа Аладдина" сочинил никому не ведомый Александр Корона, то брату жадного Касыма повезло не в пример больше - "Сказание о Али-Бабе" принадлежит перу самого Андрея Белого.

Али-Баба —
Стар:
Устал Коран доказывать:
И негру Мбэбвэ,
Негру Мпонге,
Запрещать ходить
На бой —
С гиппопотамами.
Однажды ночью
Выйдя из дому,
Он в ляписы-лазури неба —
Канул.

Замечу, кстати, что особые отношения с поэтами станут своеобразной "фишкой" Али-Бабы. Но это случится позже, а пока литературная биография сказки про Али-Бабу продолжала дублировать биографию сказки про Аладдина.

В начале 1930-х наш великий востоковед Михаил Салье сделал академический перевод сказки под названием "Рассказ про Али-Баба и сорок разбойников и невольницу Марджану, полностью и до конца", но в 1936 году он же подготовил упрощенную адаптированную версию под простеньким названием "Али-Баба и сорок разбойников".

И этот "перевод для пионеров" был издан "Детиздатом" в 1937 году в знаменитой серии "Книга за книгой".

И вновь все было как с "Аладдином" - именно эта адаптированная версия авторства Салье переиздавалась в СССР сто миллионов раз, ее сюжет стал незыблемым каноном, поэтому именно она послужила основой для всех "отражений" истории про Али-Бабу в самых разных видах искусства.

А их было немало. Правда, именно здесь пути "Аладдина" и "Али-Бабы" разошлись.

Если "Аладдина" попытались экранизировать на следующий же год после появления "народной" версии, то на "Али-Бабу" режиссеры обратили внимание много позже, много позже войны.

Первой попыткой экранизации был мультфильм Григория Ломидзе "Али-Баба и сорок разбойников" 1959 года с прекрасными куклами Романа Гурова - тогдашнего лучшего кукольника страны.

Художник-постановщик фильма Витольд Янович Бордзиловский, кстати, вскоре уйдет в режиссеры и сделает много прекрасных мультиков, в том числе и знаменитый "Мешок яблок".

Но в целом первая советская экранизация сказки событием не стала и ныне прочно забыта.

Чего никак нельзя сказать о второй - советско-индийском фильме 1979 года "Приключения Али-Бабы и сорока разбойников".

О, это было реально эпичное содружество наций! Индийские фильмы тогда были донельзя популярны в Советском Союзе, особенно в республиках Средней Азии, где именно они и делали основную кассу.

И вдруг - такой подарок! Все - в одном флаконе!

И реальные суперзвезды Болливуда Хема Малини и Дхармендра в главных ролях - Марджины и Али-Бабы.

И советские суперзвезды масштаба Ролана Быкова (предводитель разбойников Абу-Хасан)

или Фрунзика Мкртчяна в роли караван-баши Мустафы с его знаменитым зеванием, переходящим в панику: "Разбойники... Разбойники? Разбойники!!! Уважаемые господа разбойники!!!".

Кто из тогдашних подростков, скажите мне, забудет чумовое исполнение песни "Хатуба" в пещере разбойников, где неожиданно обнаружился не рояль даже, а целый цветомузыкальный диско-зал?

Говорят, из-за этого эпизода насмерть разругался режиссерский дуэт фильма - представитель "Узбекфильма" Латиф Файзиев, выступавший за команду СССР и его индийский коллега Умеш Мехра. В споре победил Болливуд, настоявший на том, что петь и танцевать надо красиво, и плевать на правдоподобие.

И оказался абсолютно прав - фильм стал мегауспешным в обеих странах, собрав 52.8 миллиона зрителей только в СССР, получив 32 место по сборам за всю историю советского кинопроката и заработав титул "самого успешного фильма, снятого на региональной киностудии".

Опыт сопродукции был настолько успешен, что в 1984 году Латиф Файзиев и Умеш Мехра попытались повторить успех, сняв ленту "Легенда о любви" - про роман девушки из Индии и юноши из Бухары, но второго чуда уже не случилось.

Зато буквально через несколько лет после фильма 1979 года сказка про Али-Бабу вновь нашумела на весь СССР.

Сначала актер Театра на Таганке Вениамин Смехов, всесоюзный Атос из "Трех мушкетеров", написал о злоключениях Али-Бабы пьесу в стихах. Затем двое бардов - Сергей Никитин и Виктор Берковский - положили эти стихи на музыку.

Получился музыкальный спектакль, который для фирмы "Мелодия" записали лучшие артисты страны - Олег Табаков, Сергей Юрский, Леонид Филатов, Армен Джигарханян и многие другие.

Двойная грампластинка вышла в 1982 году и стала невероятно популярной - продано было более трех миллионов экземпляров.

Впрочем, гораздо показательнее продаж былтот факт, что спектакль ушел в народ и разошелся на цитаты - от прилипчивого "Съешь апельсин!" до незабываемых славословий в адрес польщенного атамана разбойников Хасана с растроганным лицом Армена Джигарханяна:

— Обскачи весь белый свет —
Никого храбрее нет
Нашего Хасана!
— Браво, браво!
Ну что вы, право!..

— Есть ещё один куплет:
Никого скромнее нет
Нашего Хасана!
— Очень правильный куплет!
Никого скромнее нет
Вашего Хасана —
Вашего меня!

На волне успеха аудиоспектакля и было принято решение в 1983 году сделать видеоверсию - с бюджетом рублей, как минимум, в тридцать, а то и в пятьдесят!

Но странное дело - этот снятый за три копейки для передачи "Будильник" телеспектакль вспоминается до сих пор.

А вот его римейк, сделанный в 2005 году как "новогодний мюзикл" с роскошными костюмами, дорогими декорациями и натурными съемками в Бахчисарае, сегодня помнят только родственники и знакомые Кролика, извините, продюсера Роднянского, запустившего в "тучные нулевые" все это действо по заказу телеканала НТВ.

Ну и напоследок - обещанный сюжет "про поэтов и Али-Бабу".

Почему-то отечественные крайне неравнодушны к сюжету про "сим-сим", он же "сезам". Сразу поясню разницу. И то, и другое - обычный кунжут, тот самый, мелкий и застревающий в зубах, которым посыпаны булочки во "Вкусно и точка" и беглых зарубежных аналогах.

Во французском оригинале Галлана волшебные слова, открывающие вход в пещеру с сокровищами, звучат как Sésame, ouvre-toi, то есть «Сезам, откройся!». Но Михаил Салье в своем переводе использовал, разумеется, не французское именование присыпки, а арабский аналог سمسم, который на русском звучит как "сим-сим". В итоге в русском языке утвердились оба варианта пароля (не считая нашего собственного кунжута, происходящего от персидского слова "кунджат").

И оба варианта вспоминаются весьма часто - потому что история Касыма, жадного брата Али-Бабы, который уже добрался до сокровищ, но забыл от потрясения волшебное слово и потому был зарублен вернувшимися разбойниками, похоже, производит на творческих людей очень глубокое впечатление.

По крайней мере, поэты пишут одно стихотворение за другим.

Вот Семен Кирсанов, который, правда, зачем-то назвал стихотворение "Аладин у сокровищницы".

Откройся, Сезам!
Я тебя очень прошу — откройся, Сезам!
Ну, что тебе стоит,- ну, откройся, Сезам!
Знаешь, я отвернусь,
а ты слегка приоткройся, Сезам.
Это я кому говорю — «откройся, Сезам»?
Откройся или я тебя сам открою!
Ну, что ты меня мучаешь,- ну,
откройся, Сезам, Сезам!
У меня к тебе огромная просьба: будь любезен,
не можешь ли ты
открыться, Сезам?
Сезам, откройся!
Раз, откройся, Сезам, два, откройся, Сезам, три…
Нельзя же так поступать с человеком, я опоздаю,
я очень спешу, Сезам, ну, Сезам, откройся!
Мне ненадолго, ты только откройся
и сразу закройся, Сезам…

Стоят ворота, глухие к молящим глазам и слезам.

А это Юрий Левитанский:

Я медленно учился жить,
ученье трудно мне давалось.
К тому же часто удавалось
урок на после отложить.

Полжизни я учился жить,
и мне за леность доставалось —
но ведь полжизни оставалось,
я полагал, куда спешить!

Я невнимателен бывал —
то забывал семь раз отмерить,
то забывал слезам не верить,
урок мне данный забывал.

И все же я учился жить.
Отличник — нет, не получился.
Зато терпенью научился,
уменью жить и не тужить.

Я поздно научился жить.
С былою ленью разлучился.
Да правда ли, что научился,
как надо, научился жить?

И сам плечами лишь пожмешь,
когда с утра забудешь снова:
не выкинуть из песни слова
и что посеешь, то пожнешь.

И снова, снова к тем азам,
в бумагу с головой заройся.
— Сезам,- я говорю,- откройся! —
Не отворяется Сезам.

На стихи Левитанского, кстати, первый состав группы "Альянс" в 1983 году написал неплохую песню, которая до сих пор живет в моем плей-листе вместе с "Не позволяй душе лениться" группы "Круиз" тех же примерно лет.

Ну и во что все в итоге вылилось?

Да в песню выпускника "Бауманки" и когда-то неплохого джазового басиста с профильным образованием Аркадия Укупника на стихи тогда еще не тестя Леонида Агутина Юрия Варума:

Целый месяц мы с тобой женаты,
Сеpафима, как ты не пpава,
Мне ещё не pазу не дала ты
Pеализовать свои пpава.

Я поднатоpев в делах амуpных,
Шуpы-муpы мне не по нутpу,
Отчего же каждый вечеp штуpмом
Кpепость непpиступную беpу.

Сим-Сим, откpойся, Сим-Сим, отдайся,
Да ты не бойся и не стесняйся.
Я не насильник, повеpь мне, Сима,
Hо жить так дальше невыносимо.

Как говорил персонаж другой сказки: "Вино переходит в уксус, а Мюнхгаузен в Феофила. Очевидно, в этом есть какое-то непонятное свойство природы".

Вот к Мюнхгаузену, наверное, и перейдем.

________________________

Моя группа во ВКонтакте - https://vk.com/grgame

Моя группа в Телеграмм - https://t.me/cartoon_history

Моя страница на "Автор.Тудей" - https://author.today/u/id86412741

Вот уже не первый год я пишу книги "в прямом эфире", сразу выкладывая в открытый доступ только что написанную главу. Безусловно, у такого способа написания довольно много минусов, но есть и свои плюсы.

Один из таких плюсов был продемонстрирован вчера, когда я в свеженаписанной главе про советский фильм "Волшебная лампа Аладдина" посетовал, что практически не нашел информации про довоенный фильм "Лампа Аладдина" по сценарию Н. В. Гернет и М. А. Салье, съемки которого должны были быть в 1938 году, но по неизвестной мне причине не состоялись.

И что вы думаете?

В комментариях один из читателей, скрывшийся под псевдонимом "f", выложил заметку из еженедельной газеты «Кино» (1937 г., № 54 (22 ноября), с. 4).

«В киностудии „Союздетфильм“ заканчивается подготовка к съемкам цветного фильма "Лампа Аладдина". Фильм этот ставит режиссер А. Андриевский по мотивам сказок „1001 ночи“. Роль султана в фильме будет исполнять Н. Асланов, роль его советника — Г. Милляр, колдуна Магрибинца — А. Файт, роль Джинна — О. Абдурахманов. До сих пор не найдены исполнители на роли Аладдина и принцессы Будур. Экспедиция будет организована в апреле. Группа выедет в Баку и в Среднюю Азию. Часть группы выедет для съемки двух эпизодов в Ялту. Цветные съемки будет вести оператор Г. Рейсгоф».

Чем интересны довоенные персоналии - всегда есть вероятность нарваться на человека, которому то нелегкое время написало такую биографию, на фоне которой любой авантюрный роман выглядит занудной зарплатной ведомостью.

В этой истории таким человеком являлся режиссер фильма Александр Николаевич Андриевский, про которого я давно хотел сказать хотя бы пару слов.

Он родился в столице Российской Империи на самом излете девятнадцатого века, 11 февраля 1899 года, и был бастардом, не знавшим имени своего отца. Мальчика вытянула мама, "особа дворянского звания", как тогда говорили, зарабатывавшая на жизнь себе и сыну учительским трудом.

Так или иначе, а голова юноше досталась светлая - Андриевский одновременном учился на философском и, параллельно, на физико-математическом факультетах Петроградского университета.

Оба не закончил - поскольку в стране начались те самые "веселые времена", случились две революции и образовалась Гражданская война. Андриевский стал большевиком, бросил университет и ушел в Красную армию.

В Гражданскую вчерашний студент сделал завидную карьеру - но не в армейских структурах, а в "органах", став в итоге заместителем председателя особого отдела Южного фронта.

Но удивительное дело - матерого чекиста всегда неудержимо манило служение Мельпомене.

Так, еще занимая должность начальника особого отдела при чрезвычайном коменданте города Харькова, Андриевский одновременно учился театральному мастерству в знаменитой Харьковской драматической студии Николая Синельникова.

К концу 20-х он дорос до следователя по особым делам Военной коллегии Верховного трибунала, после чего был переведен "на усиление" в Среднюю Азию и занял должность заместителя наркома юстиции Туркменской ССР. Но и там Андриевский умудрился вписать свою фамилию не только в историю как таковую, но и в историю искусств, став автором сценария первого туркменского игрового фильма «Забыть нельзя».

И знаете что?

В этом противостоянии "щит и меч против лиры" в итоге победила Мельпомена.

В 1929 году Александр Николаевич Андриевский увольняется из органов и становится сначала начальником сценарного отдела и заведующим производством, а затем режиссером киностудии «Межрабпомфильм».

А в 1934 году снимает свою первую картину «Гибель сенсации»

Фильм был - вы будете смеяться - про гигантских человекообразных роботов, к тому же управляемых при помощи саксофона.

Он даже сегодня производит изрядное впечатление - поскольку там есть роботы высотой 2,5 метра, у которых движется примерно все, очень достойно снятый загнивающий Запад и даже негры - настоящие, а не гуталиновый "блэк-фейс".

Потом, правда, случилась пауза - Андриевский озаботился получением профессионального образования, и с 1934 по 1937 год учился в режиссерской академии при ВГИКе. Поэтому лента про Аладдина 1938 года должна была стать вторым фильмом режиссера.

Вообще, про "Лампу Аладдина" начали писать задолго до выхода. По разным причинам - главной из которых было то, что фильм анонсировался цветным, а за камерой должен был стоять один из пионеров отечественного цветного кино, оператор Георгий Александрович Рейсгоф.

Напоминаю, что цветные фильмы в 1938 году были суперактуальной новинкой - первый советский игровой цветной фильм "Соловей-соловушка", он же "Груня Карнакова", операторами на котором были Федор Проворов и тот же Георгий Рейсгоф, был снят в 1936 году - и двух лет не прошло!

Интриговал и актерский состав "Лампы Аладдина".

Султана должен был играть Николай Петрович Асланов (Асланян) - МХАТовский актер самого что ни на есть классического состава, взращенный криками "Не верю!" Константина Сергеевича самолично. Вот он в великом спектакле МХТ - "Синей птице" Мориса Метерлинка образца 1908 года.

К 1938 году он, конечно, выглядел уже более "по-султански" - примерно так.

Это Вот Николай Асланов в фильме 1936 года "Зори Парижа".

Еще интереснее было бы посмотреть на Джинна в исполнении знаменитого дагестанского борца и киноактера Османа Абдурахманова, более известного как "Человек-гора".

Но - не сложилось.

Потому что в нашей истории появился еще один чекист с творческими наклонностями.

Знакомьтесь - Семен Семенович Дукельский, выпускник оперно-музыкальной частной школы Медведева в Киеве.

Поезжайте в Киев и спросите там, и в Киеве вам таки скажут, что до революции Семен Семенович был профессиональным тапером - как минимум с июня 1908 года и по июль 1915 года он работал пианистом в кинотеатрах Елисаветграда, Бобринска, Киева, Радомысля и других городов "черты оседлости".

Потом был призыв в Русскую императорскую армию, война, революция, солдатский комитет, РСДРП(б), армейские органы, только фронт был не Южный, как у Андриевского, а Юго-Западный. После войны Дукельский исполнял обязанности председателя легендарной Одесской ЧК, потом был председателем Одесского губернского отдела ГПУ.

В общем, в органах - до 1937 года, дорос до больших чинов, и тут ему в какой-то степени повезло. Когда начался "Большой террор", по окончании которого зачистили практически всех причастных чекистов, Дукельский попал в автокатастрофу, долго лечился, потом пребывал в резерве - числился сотрудником для особых поручений при народном комиссаре внутренних дел СССР.

И вдруг, неожиданно для всех, бывший тапер и отставной чекист был назначен руководить всей кинематографией Страны Советов. По легенде, первый рабочий день в новой должности Дукельский начал с того, что машинально скомандовал секретарю в приемной: «Введите режиссера!». Один из старейших работников Министерства кинематографии СССР Иосиф Маневич вспоминал о нем так:

"Семен Семенович Дукельский — человек стальной воли и неудержимого напора. Больной. Он всегда ходил в корсете. Нервный — видимо, всегда превозмогавший какую-то физическую боль. Руки он держал за поясом. Редко кричал — как бы сдерживая себя, изредка поглаживал голый череп, — но тон его почти всегда исключал возражения. Это был человек, который слепо верил: все, что он делает, необходимо партии и государству. Выслушивал объяснения, старался понять суть, решал безотлагательно. (…) Дукельский начал круто".

Про крутые решения Дукельского в своих воспоминаниях рассказал наш великий режиссер Михаил Ромм, который был куда более непочтителен:

"Приехал я однажды на съемку, смотрю: что такое? На студии какая-то паника. Что случилось?

– Михаил Ильич, вас немедленно к Дукельскому.

Я говорю:

– Да у меня же съемка!

– Съемка – не съемка, он велел сейчас же являться.

Ну, сердце у меня защемило, поехал я в Гнездниковский переулок. Приехал, там Пудовкин, Довженко, все режиссеры. Вводят в кабинет Дукельского всех. Он произносит краткую, но выразительную речь:

– Принято решение: вот так. Линию будем проводить. А вам надо эту линию разъяснять, понятно? Линия будет на современную тематику. Все, что не современная тематика, – отменяем. Вот тут товарищ Пудовкин «Анну Каренину» собирался снимать – отменяем, товарищ Ромм «Пиковую даму» – отменяем, товарищ Юренев там «Розовое и голубое» – отменяем, потом «Суворова» тоже отменяем, «Золотой запас» тут – отменяем. Вот линия. Понятно? Пойдите и разъясните. <...>

Картин решил делать мало, зато каждую картину по многу раз повторять, чтобы было мало, но очень хороших картин. Очевидно, это соответствовало установкам Сталина.

Запретил целый ряд картин. «Голубое и розовое» Юренева – осталось два дня озвучания – запретил. Он спутал его с «Красным и черным» Стендаля. А картина была о революции девятьсот пятого года. Зускин играл. Юренев с горя запил, и так как-то, с горя, сошел со сцены.

И так каждый день мы узнавали что-нибудь страшное и удивительное. Так что под конец стали уже сомневаться, на каком свете живем".

В общем, если без художественных подробностей, могу только процитировать того самого знающего читателя f:

"Едва вступив в должность, Дукельский представил Молотову докладную записку, сопровождающую темплан производства фильмов в 1938 году, где сообщил об отсутствии в этом плане, с его точки зрения, важных тем (либо они слабо выражены). Как вероятный результат, Комитет по делам кинематографии уже в начале апреля снял с производства более 25 картин, среди которых оказалась и "Лампа Аладдина". Несколько фильмов отстоять удалось ("Суворов", "Таинственный остров", "Как закалялась сталь"), но большинству не повезло".

Надо сказать, что режиссер Андриевский сильно горевать не стал, благо работа над фильмом только началась. Он действительно переключился с древнего Востока на современность и снял фильм "Молодые капитаны" - о советских школьниках, мечтающих стать моряками.

А потом и вовсе увлекся стерекино, вместе с Семеном Ивановым стал создателем отечественного стереокино по безочковому методу, а в 1940 году снял первый отечественный полнометражный стереофильм-концерт «Земля молодости». Чекиста Дукельского к тому времени давно перебросили с кинематографии на торговый флот - всего-то полтора года и успел побыть "главным по фабрике грез".

А после войны художественный и научный руководитель лаборатории «Стереокино» товарищ Андриевский был отправлен в ГДР выполнять интернациональный долг. А именно - создавать главную киностудию социалистической Германии. Там он и занял должность председателя Правления и генерального директора советско-немецкого акционерного общества ДЕФА и председателя художественного совета ДЕФА.

Так что к сказкам типа "Госпожа Метелица", товарищу Гойко Митичу и скачущим по прериям индейцам наш герой имеет самое непосредственное отношение.

А вот фильм про Аладдина и его волшебную лампу советским кинозрителям пришлось ждать почти 30 лет.

Ну и, конечно, глубоко символично получилось, что сразу два великих советских актера - Андрей Файт и Георгий Милляр все-таки исполнили роли, на которые они были утверждены почти тридцать лет назад.

Про то, что Файт сыграл злого колдуна из Магриба писали многих издания, но все как-то упускают из виду тот факт, что и "всесоюзная Баба-яга" Георгий Милляр как в 1938-м значился в титрах "советником султана", так в 1966-м сыграл советника Наимудрейшего. Все советы которого, правда, сводились к тому, что он весь фильм нес какую-то невообразимую наукообразную пургу.

Помните? "Поистине, пути всезнания неисповедимы, осознание знания есть признак незнания, осознание незнания... А почему я?".

Зато насколько блестяще они оба сыграли свои "отложенные" роли! Что Милляр - Наимудрейшего, что Файт - фальшивого дяди-колдуна!

Позже актер сам признавался: "Мне кажется, что вплоть до окончания съемок мы с постановщиком Борисом Рыцаревым так окончательно и не договорились. Его увлекала идея показать Магрибинца в ироническом плане. Таким, знаете ли, волшебником-неудачником, забывающим текст своих заклинаний, мелким завистником. Мне же хотелось показать грозную силу зла, поднимая тем самым подвиг героя. Ведь Магрибинец стремился овладеть волшебной лампой из-за возможности стать повелителем мира (ни больше, ни меньше!).

И вот ряд сцен в фильме снят "по-рыцаревски", а ряд - по-моему. Казалось бы, при таких условиях неминуемо должен возникнуть разнобой, приводящий к крушению роли. Этого не произошло. Наоборот - образ вырос, стал многограннее. Драматические места усилились комедийными. Мне нравится эта роль, сделанная нами вдвоем".

Андрей Файт, напомню, уже в те времена считался живой легендой, поскольку блистал еще в немом кино и снимался в "Броненосце "Потемкине".

Вообще, конечно, старшее поколение актеров в этом фильме жгло напалмом, одна только невероятная Екатерина Верулашвили - мать Аладдина - чего стоила.

"Когда у меня с твоим отцом была свадьба, это было не во сне!".

А султан - практически неузнаваемый в этой комической роли записной герой-любовник Отар Коберидзе?

"Залез он или не залез, это нас уже не интересует. Если ему больше нравится целый горшок, чем полцарства и рука дочери нашей Будур, пусть лазает по горшкам!".

Юные Борис Быстров (Аладдин) и Додо Чоговадзе (царевна Будур) на их фоне выглядят да, очень милыми - но птенчиками, которые этим матерым профи - на один укус.

Быстров, кстати, в фильм вообще попал случайно. Еще в середине 1966 года газета "Вечерняя Москва" сообщала своим читателям: "Нелегко в эти дни приходится московскому школьнику Володе Астафьеву, который снимается в роли Аладдина. Ему предстоит создать сложный образ...".

Но школьник Астафьев, в отличие от школьницы Чоговадзе, в итоге роль не вытянул и его пришлось срочно заменять старшекурсником Школы-студии МХАТ.

А сегодня Борис Быстров уже народный артист Российской Федерации, а Додо Чоговадзе уже много лет сама учит молодых актеров - преподает ритмику на кафедре сценического движения Тбилисского театрального университета.

Это, дорогие мои, и называется "актерской школой".

Слой за слоем, от поколения к поколению - и по-другому она не создается.

________________________

Моя группа во ВКонтакте - https://vk.com/grgame

Моя группа в Телеграмм - https://t.me/cartoon_history

Моя страница на "Автор.Тудей" - https://author.today/u/id86412741

Сказка "Волшебная лампа Аладдина" дала множество отражений в русской культуре - начиная с первого перевода А. Афанасьева-Чужбинского, сделанного в 1883 году и вышедшего под названием "Исторія объ Аладинѣ или о чудесной лампѣ" и заканчивая эссе Макса Фрая "Аладдин и Золушка" 2002 года из цикла «Macht Frei».

В промежутке - чего только не было.

"Серебряный век" отметился "книгой песен" Александра Короны "Лампа Аладдина", которую, правда, сегодня помнят исключительно благодаря рецензии Николая Гумилева.

В советские годы была популярна фантастическая повесть Александра и Сергея Абрамовых "Новый Аладдин" 1967 года.

Ну а в постсоветские годы тема джинна из лампы вообще одно время была донельзя популярной - в диапазоне от пьесы "Аладдин" незабвенного Леонида Филатова до "бандитской" повести Юлии Латыниной "Здравствуйте, я ваша «крыша», или Новый Аладдин".

Разумеется, нельзя не вспомнить и творчество музыкантов - от авангардистского альбома группы "АукцЫон" "В Багдаде все спокойно" 1989 года

до попсовой песни группы "Кар-мэн", звучавшей в 90-е из каждого утюга.

Кстати, после предыдущей главы в комментариях меня несколько раз спрашивали - если в оригинале Аладдин живет "в одном из городов Китая" - откуда тогда взялось это "В Багдаде все спокойно"?

С удовольствием отвечу, о любопытнейшие из читателей! Правда, это достаточно давняя и длинная история - но зато она напрямую связана с самой популярной отечественной версией этой сказки - фильмом "Волшебная лампа Аладдина" 1966 года.

Слушайте же внимательно, о услада моего ЧСВ!

Все началось еще до войны, в тридцатые годы, с великого востоковеда и переводчика Михаила Салье, сделавшего, как известно, первый и единственный академический перевод "Тысячи и одной ночи" на русский язык.

Этот достойный муж, о почтенные читатели, был не чужд литературе. Михаил Александрович свободно владел не только тремя восточными, но и тремя европейскими языками, и, кроме академического перевода, активно занимался и литературным. В частности, именно его трудам мы обязаны появлением классических переводов книг "Трое в одной лодке, не считая собаки" Джерома К. Джерома или "Таинственный остров" Жюля Верна.

Так вот, кроме академического перевода "Аладдина", Михаил Салье в 30-е годы выпустил собственный пересказ этой сказки для детей.

И если академический перевод Салье начинался фразой "Говорят, о счастливый царь, будто был в одном городе из городов Китая портной, живший в бедности, и был у него сын по имени Ала ад-Дин", то первыми словами в адаптированном пересказе были: "В одном персидском городе жил бедный портной Хасан. У него были жена и сын по имени Аладдин".

После того, как книжка Салье в 1937 году была издана "Детиздатом", место действия этой истории в сознании жителей бывшей одной шестой навсегда переместилось из конфуцианского Китая на исламский Восток.

В подготовке популярных изданий Михаилу Александровичу очень помогла его тогдашняя жена, Нина Владимировна Гернет, человек с очень интересной судьбой.

Она была одесситкой, третьей из пяти детей химика, эсперантиста и друга писателя Бунина Владимира Александровича Гернета и и дочери лесничего Елены Алексеевны Гернет, урожденной Жеребко-Ротмистренко. В 1917 году известная всей Одессе спортсменка, умница и красавица Нина Гернет закончила с золотой медалью 2-ую Мариинскую гимназию и поступила на физико-математический факультет Одесских Высших женских курсов.

Но тут начались веселые времена интервенции и Гражданской войны. А когда все закончилось, девушка стала участницей знаменитого "Коллектива поэтов" - литературного объединения, куда входили Эдуард Багрицкий, Семен Кирсанов, Юрий Олеша, Валентин Катаев, Илья Ильф, Евгений Петров. Я о нем немного рассказывал в первой книге в главе про Олешу и сказку "Три толстяка".

Но если братья Катаевы, Олеша и Ильф уехали из Одессы в Москву и строились работать в газету "Гудок", то преподаватель физкультуры и пионервожатая Нина Гернет перебралась в Питер, где стала руководителем агитбригады Ижорского завода в городе Колпино под Ленинградом.

На заводе в те годы собирали уникальное оборудование для металлургов Донбасса — блюминг, огромный прокатный стан, которые никогда не производили ни в СССР, ни в царской России. Блюминг завод выпустил, а Нина Гернет принесла в издательство «Молодая гвардия» свой очерк об этом событии. Очерк прочли и предложили начинающему автору... сделать на его основе книгу. Так в 1931 году у начинающего автора вышла первая публикация под названием «Тринадцатый в мире».

Дальше - больше. Эта книжка попалась на глаза Самуилу Маршаку, который ее прочел, оценил способность автора просто и интересно рассказывать о сложных вещах и предложил Нине Гернет сделать что-нибудь для детей. Результатом стала повесть "Три палатки", которую Гернет написала на своих впечатлениях от своей работы вожатой. Книга стала невероятно популярной, Евгений Шварц, рассказывая о дочери, вспоминал: "Я помню, что маленькая четырехлетняя Наташа заставляла меня бесконечное количество раз перечитывать повесть Гернет о лагере октябрят".

После этого успеха Маршак предложил Нине Гернет работать у него в Детгизе - возглавить редакцию журнала для дошкольников и младших школьников «Чиж».

Об этом уникальном журналистском коллективе без кавычек мои постоянные читатели должны помнить - я о нем рассказывал в своих очерках "Откуда взялся Волшебник из "Обыкновенного чуда" и "Смотрела в прорезь синевы". Как известно, все закончилось плохо - в тридцатые одних расстреляли, других посадили, а тех, кому повезло - просто уволили.

Среди последних оказалась и Нина Гернет.

Оставшись без литературной работы, она решила заняться популяризацией восточных сказок вместе с Михаилом Салье, за которого она вышла замуж еще в начале 1930-х.

В ЦГАЛИ до сих пор хранится так и оставшийся неизданным составленный ими сборник "Арабские сказки" - "перевод с арабского яз. М.А. Салье, литературная обработка Н.В. Гернет".

Впрочем, вскоре запустился куда более масштабный проект - в феврале 1938 года на «Детфильме» режиссер Александр Андриевский («Гибель сенсации», «Робинзон Крузо») начал съемки цветного фильма-сказки «Лампа Аладдина» по сценарию Н. В. Гернет и М. А. Салье.

К сожалению, этот фильм так и не добрался до экранов, и я и не нашел концов - почему. Дата, конечно, наталкивает на определенные мысли, но без подтверждения все мои подозрения не стоят и копейки.

Но совсем бесследно этот проект не прошел - на основе киносценария Нина Гернет написала пьесу для кукольного театра «Волшебная лампа Аладдина». 1 октября 1940 года в Государственном центральном театре кукол (театре Образцова) состоялась премьера спектакля, давно ставшего классикой.

«Волшебная лампа Аладдина» стал первым в истории советского кукольного театра спектаклем, адресованным взрослым зрителям, и первым, поставленным с использованием тростевых кукол. Он и сегодня, почти 90 лет спустя, остается на афише театра, его играет не третье и даже не пятое поколение актеров, но снимать с репертуара "Лампу" не собираются - это действительно очень круто сделанная вещь.

Потом была страшная война, которая, казалась, отменила все...

Но - нет.

В страшном 1942 году Нина Владимировна получила письмо от Образцова. Кукольник рассказывал, что театр жив, работает, они выступают практически ежедневно, в том числе перед ранеными красноармейцами, на спектакли - лом, проблема только с репертуаром. И осторожно интересовался - нет ли у нее идей для новой пьесы?

Сказочница тогда была в эвакуации в Перми (тогда - Молотов) с вывезенными из блокадного Ленинграда детьми - еще с конца 20-х она вела театральный кружок в Доме художественного воспитания детей (ДХВД) и именно там всегда лежала ее трудовая книжка. По словам Нины Владимировны, именно после письма Образцова она всерьез задумалась над тем, чтобы сделать кукольную драматургию своей профессией. А пока - возобновила работу над начатой еще до войны «Русалочкой» и параллельно начала писать пьесу «Маугли», премьера которой состоялась в победном 1945-м, и которая стала первым послевоенным спектаклем театра Образцова.

Их сотрудничество с театром Образцова продолжалось более 30 лет. Всю жизнь, проще говоря.

Но кукольным театром, при всей его важности, жизнь Нины Гернет не ограничивалась. Были и другие сказки.

Так, в 1955 году в соавторстве с еще одним сказочником, Григорием Ягдфельдом, они написали киносказку "Катя и крокодил", которую я тоже уже как-то упоминал, и которая стала путевкой в жизнь для юной Наташи Селезневой.

При этом у Григория Ягдфельда был еще один соавтор, Виктор Виткович, с которым они также сделали немало фильмов и написали немало сказок.

С этого момента, как правильно сформулировал один хороший автор, "странно соединились три имени: Нина Гернет, Григорий Ягдфельд, Виктор Виткович. Когда я наугад швырял камни в кусты, то неизменно попадал в кого-нибудь из этой троицы. Хотел вспомнить абсурдистскую киноповесть «Катя и крокодил» - авторы этой повести Нина Гернет и Григорий Ягдфельд. Начал рассказывать о Борисе Рыцареве – его сценаристами оказались Григорий Ягдфельд и Виктор Виткович. Завел речь о «Ходже Насреддине» - а одним из соавторов Леонида Соловьева был опять-таки Виктор Виткович. Эти трое работали не втроем, Виткович и Гернет не пересекались, Ягдфельд был между ними связующим звеном, но сказочный мир, сотворенный ими, несомненно, един".

Я еще вернусь к этой троице в томе, посвященном незнаменитым советским сказочникам, сейчас же нас интересует следующий факт - когда в 1966 году режиссер Борис Рыцарев решил снимать свою первую киносказку "Волшебная лампа Аладдина" - сценарий ему делали Григорий Ягдфельд и Виктор Виткович.

Об этом фильме можно рассказывать долго.

О том, например, удивительном факте, что злого колдуна-магрибца в фильме 1966 года сыграл Андрей Файт, который уже играл эту роль в несостоявшемся "Аладдине" 1938-го. "Это уникальный случай – через 28 лет тому же актеру предлагают играть ту же роль в том же фильме на той же студии, – рассказывал Андрей Файт. - В театре это невозможно. В кино, где возраст сказывается гораздо быстрее, это почти невероятно".

Советский немец Андрей Файт, кстати, был главным кинозлодеем сталинской эпохи, переигравшим массу негодяев. Но мое поколение помнит его уже на излете, но зато работающим в самых разных актерских амплуа. Сравните, например, Нушрока в "Королевстве кривых зеркал", где 60-летний актер лихо скакал на лошади и размахивал мечом

и эпизодическое появление в "Бриллиантовой руке" в роли продавца лотерейных билетов

Да-да-да, "Кто возьмет билетов пачку....".

Свою последнюю роль 73-летний Файт, кстати, сыграет в "Русалочке" тех же Ягдфельда и Витковича, но об этом фильме речь впереди. Вернемся к "Волшебной лампе Аладдина".

Если роль колдуна актеру пришлось дожидаться почти три десятилетия, то другая его коллега по фильму, напротив, стартовала раньше обычного. Дело в том, что перед съемками "Аладдина" Додо Чоговадзе не прошла отбор у режиссера Станислава Ростоцкого на роль Бэлы в экранизации лермонтовского «Героя нашего времени» - ее зарубили из-за слишком юного возраста.

Поэтому на кинопробах на роль принцессы Будур в "Волшебной лампе" она соврала и приписала себе пару лет.

И только уже на съемках, на праздновании своего дня рождения расплакалась и созналась, что ей не 16 лет, а только сегодня исполнилось 15.

Именно поэтому в финальной романтической сцене Джинн протокольным голосом предупреждающе вопит: "Детям до 16 лет целоваться запрещается!".

Вообще, юмор в фильме - это отдельная песня, не случайно "Волшебную лампу Аладдина" разобрали на цитаты:

"Запомни, запомни: я ничего не видел. Я тебе скажу больше: и ты тоже ничего не видела. Мы оба ничего не видели! Знаешь, почему я прожил 85 лет? Потому что всё время говорил: «В Багдаде всё спокойно»".

— А это что за невиданное чудовище?
— Это не чудовище, это коза.
— Это из которой сыр?
— Сколько тебе лет?
— Шестнадцать!
— Когда мне было три года, я уже знала, что такое коза!

— А что скажет Наимудрейший?
— Поистине, сон не есть не-сон, а не-сон не есть сон. Итак, не про сон сказать, что это сон, — всё равно что про сон сказать, что это не сон. Говоря коротко, про не-сон — сон, или сон — про не-сон. Хи!

— А ты можешь всё?
— Всё!
— Поклянись!
— Это у вас, женщин, клятвы. А у нас, джиннов, каждое слово — правда.

Фильм "Волшебная лампа Алладина" оказался несомненной удачей и на много лет определил для жителей бывшего СССР визуальный образ этой сказки.

Но жизнь потому и жизнь, что никогда не стоит на месте и требует идти дальше. Режиссер Борис Рыцарев начал новый проект - фильм-сказку «Веселое волшебство» — между прочим, по мотивам, пьесы Нины Гернет и Григория Ягдфельда «Катя и чудеса».

Актеры - русские, туркмены, грузины, азербайджанцы и т.д. - разбрелись по другим съемочным площадкам и актерская судьба каждого сложилась по-своему.

Исполнителю роли Аладдина Борису Быстрову, например, с одной стороны не повезло - дебютная роль так и осталась самой яркой в его карьере, ничего лучше ему не предложили за всю жизнь.

Но, с другой стороны - Борис Евгеньевич стал одним из лучших актеров дубляжа в стране и именно в этом качестве заслуженно получил звание "Народного артиста Российской Федерации". Достаточно сказать, что именно его голосом говорят почти все герои "Симпсонов" и "Футурамы".

Не обошлось и без достаточно злой шутки судьбы. Одна из самых заметных работ Быстрова в этом качестве в последние годы - озвучивание попугая Яго в анимационной трилогии Диснея.

Да, времена изменились, и для современной молодежи Алладин - давно уже не Борис Быстров, а тот рисованный парень из диснеевского мультика в жилетке на голое тело.

Но своим дочкам я советский фильм все-таки показал. Да и сам, честно говоря, с удовольствием пересмотрел знакомые с детства эпизоды:

— Великодушно прости… но я должен тебя убить.
— Убей.
— Я твой друг, но я раб лампы!
— Да-да, конечно.
— Я раб лампы, но я твой друг!
— Так раб или друг?

И почему-то из головы не идут слова Нины Гернет: «Маленькие верят всему, что написано в книжке — верят безоговорочно, и это делает задачу писателя очень ответственной. Он должен быть честен и правдив со своим читателем. Это, конечно, не значит, что надо писать только бытовую правду — нет, в сказке, в художественном вымысле подчас больше правды, чем в бытовом рассказе. Я говорю о художественной правде, об убедительности, о внутренней, моральной чистоте, которой должна обладать всякая детская книжка».

Очень точно сказано - и именно эта моральная чистота и является главным достоинством лучших советских сказок. Достоинством, благодаря которому они по-прежнему востребованы уже много десятилетий и будут жить еще долго...

Ладно, это все лирика. Прощаемся с Аладдином и переходим к Али-Бабе. Надо бы написать нескучно. Как там в фильме было?

"Две тысячи лет я так не смеялся! Давай еще кого-нибудь посадим в кувшин?".

________________________

Моя группа во ВКонтакте - https://vk.com/grgame

Моя группа в Телеграмм - https://t.me/cartoon_history

Моя страница на "Автор.Тудей" - https://author.today/u/id86412741