svoemnenie

- А я тебе рассказывал про рейдера Шарка? – дед, как всегда, подкрался к внуку незаметно, и в самый неподходящий момент. Он был стар, ходил с трудом, и почти ни с кем не общался из-за того, что стал слишком зануден.
Обычно он вот так и заходил в комнату внука, пятнадцатилетнего оболтуса Марко – без стука, начиная прямо с порога какой-нибудь бредовый разговор, даже не обращая внимания на то, что внук вообще-то занят. Играет, например, или сидит в соцсетях. Или смотрит кино. Или занимается чем-то, чем обычно занимаются пятнадцатилетние подростки, когда остаются одни. Во время колонизации дед служил старпомом на каком-то грузовике, и теперь просто обожал доставать всю семью своими скучными рассказами и несмешными байками.
Марко закатил глаза, и даже не сделал вид, что отвлекся от голографического фильма:
- Нет, дед, не слышал.
- Я сейчас про него передачу увидел…
Ну конечно же. Старый пердун все свободное время проводит либо перед головизором, либо пытаясь сесть на уши внуку.
- …Знаменитый в свое время был пират. Я даже удивлен, что ты не знаешь о нем.
Марко не обращал на деда ни малейшего внимания, но того, похоже, это совсем не заботило.
- Что творил в нашей системе – боже мой! Он же был просто неуловим. У него корабль такой… Маленький, шустрый. Размером как два катера, примерно. Он его, считай, своими руками собрал. Грабил, каперствовал. А как гулял потом – ох… Теперешние люди и не представляют как это – прогулять несколько миллионов за одну ночь. А он мог. Денег не жалел. Поил всех подряд, целые кабаки скупал, да… И люди его любили…
Марко нахмурился. Фильм смотреть не получалось, а слушать рассказы деда про какого-то там древнего пирата, давным давно повешенного или распыленного на атомы в глубоком космосе, желания не было. Марко кивал невпопад, подыскивая хоть малейшую зацепку для смены темы, но ничего не получалось. Выходило только сказать «А…» или «А вот…», но дальше дело не клеилось, потому, что дед говорил, не слушая Марко. Такой вот разговор двух глухих.
- Он, говорят, тут недалеко, на одной из пустынных планет оставил клад. Баржа, забитая всякой всячиной. Несметные богатства, да… А ты слышал, как он взял на абордаж фрегат? Пятнадцать человек захватили фрегат! – дед довольно засмеялся, будто в том абордаже была его личная заслуга, - Ты можешь себе такое представить?... Да, жить он умел, конечно… Грабежи, алкоголь, женщины, приключения… Кстати, он ведь почти никого за свою карьеру не убил. Кораблей пожег и пограбил немало, но отнятых жизней на нем не так уж и много для пирата. Только те, кто сам на него руку поднял… И, самое интересное, что его ведь не поймали. Сколько ни пытались – не могли взять. Так и исчез однажды, оставив кучу легенд о сокровищах и о том, куда он делся… Кто-то говорил, что он погиб, кто-то, что влюбился и ушел на покой… - старик замолчал, переводя дух.
- Дед! Дед! Прости, меня тут звали, надо на улицу идти! – Марко, увидев просвет в дедовом монологе, поспешил вклиниться и увильнуть от дальнейшего разговора, - Меня друзья ждут. Прости, надо бежать. – улыбнулся он, подумав про себя «Надо было оставить этого старпёра в приюте. Бабушка, наверное, умерла от скуки, а не от болезни».
Он быстро оделся и выбежал из комнаты, слушая дедово бормотание у себя за спиной:
- Хорошо! Это молодец, что гулять идешь, а то все перед своим компьютером торчишь, жизни не увидишь… Эх, поколение… Шарк был твоего возраста, между прочим. Прославился на весь сектор, был лучшим фехтовальщиком и стрелком из абордажного дробовика… А ты все время в сети проводишь… Не умеете вы жить, молодежь, ой, не умеете…
Когда за Марко закрылась дверь, дед подобрался, оглядел квартиру, и пошаркал к себе в комнату. Там он открыл сундук, сделанный на заказ «под старину», полный всякого стариковского барахла: древние гаджеты, одежда, которую жалко выбросить, какие-то инструменты и бумаги. Нашарил руками небольшой сканер отпечатков, услышал одобрительный «пик!», и вынул на свет божий увесистый сверток. Отнес его на кровать, развязал веревку, и выложил на покрывало по очереди: черную повязку на глаз, ставшую ненужной из-за хорошего импланта, цепную саблю в ножнах, чудовищного размера складной абордажный дробовик, в ствол которого можно было легко просунуть кулак, и старую пожелтевшую фотографию. Бумажную, что было ну очень удивительно для полностью оцифрованного XXII-го века.
Одев повязку на глаз, повесив саблю на пояс халата, а дробовик взяв наизготовку, дед встал перед зеркалом, подбоченясь. Вынул саблю из ножен, запустил мотор, заставивший едва слышно зашелестеть зубцы на лезвии. Прицелился из дробовика в отражение, попозировал, передернул затвор, спустил курок. Оружие было в прекрасном состоянии.
Подойдя снова к кровати, дед Марко снял пояс с саблей, взял их в одну руку, а в другую – выцветшую фотографию молодой красотки.
Коммандер Шарк взвесил на ладони оружие и фото той, ради которой когда-то оставил опасное ремесло, славу и целый корабль, груженый золотыми слитками. Той, с кем он прожил скучную и заурядную, но наполненную смыслом жизнь. И после смерти которой он оказался вынужден жить в доме сына, которому нет до него дела, и внука, не желающего даже перекинуться с ним парой слов.
Рука, с тяжелым пиратским прошлым не дрогнула, зато небольшой бумажный прямоугольник, в который уже раз, оказался тяжелее огромного дробовика и увесистой сабли.
А значит, он всё сделал правильно.
Значит, это того стоило.