svoemnenie

- Резник, уходи оттуда! – я снова слышу в ушах этот крик. В последнее время что-то слишком уж часто.

Я сплю.

Жарко, душно и сыро. Такое ощущение, будто раз за разом проталкиваю в лёгкие один и тот же воздух, в котором больше не осталось кислорода. Прохлады нет даже ночью – город просто не успевает остыть. Всё пропитано липким зноем, выпивающим все силы: горные хребты и пики из железобетона, лавовые реки дорог, терриконы многоярусных развязок и неровные кратеры площадей. А над всем этим кроваво-красное небо, в котором уже много лет не видно звёзд.

В комнате темно, чуть слышно гудит вентилятор, а я ворочаюсь в раскалённой постели на мокрых от пота простынях и мучаюсь кошмарами. Снова тот же самый сюжет. Время: тридцать лет назад. Место: Какой-то-там-стан. В скольких я побывал за время службы – уже и не упомнить.

- Резник, ты слышишь меня?! Это приказ! – долетает до меня сквозь года крик полковника.

Тут всё другое. Небо, когда его не застит чёрный жирный дым горящих нефтехранилищ, ослепительно-синее, а жара не влажная, как в болоте, а иссушающая. И город – не переполненный людьми и вздымающий километровые иглы небоскрёбов, а пустынный, сломанный, втоптанный моими ботинками в землю, стелющийся под ногами обломками стен из жёлтого камня.

- Резник!..

- Я могу организовать кодированную частоту, сэр, - деловито влез в канал связист. Я знаю, что скоро ему суждено погибнуть, но этот сон принадлежит к числу тех, что похожи на кино: никакой возможности повлиять на происходящее. Чистейшая обречённость.

- Роджер. Действуй.

У меня перед глазами водят хоровод мириады пиктограмм и иконок: энергия экзоскелета, количество боеприпасов и ещё множество информации, необходимой командиру роты, включая картинку со шлема каждого бойца. На мгновение вспыхнули и исчезли новые значки, менявшие цвет с зелёного на оранжевый – это отделение переходило на кодированную частоту. Переключился и я.

Хорошее время. Пока что никаких имплантатов – старая добрая дополненная реальность, для создания которой нужен шишковатый шлем, похожий на металлическую ежевику.

- Йенсен! – прикрикнул я, увидев, что один из бойцов зазевался и засмотрелся на нечто, выходящее за пределы зоны прикрытия – конус его зрения на карте сместился левее.

- Виноват!.. – всё вернулось на круги своя.

Я выбрал самое высокое здание – разбитую в хлам пятиэтажку. Облицовка давно рухнула, перекрытия тоже – остался лишь голый каменный скелет из монолитного куска бетона с торчавшей арматурой и осколками кирпича.

Один длинный высокий прыжок - и я наверху. Скелет давал ощутить непередаваемую мощь, словно я стал каким-то супергероем. После операций было сложновато отвыкнуть от него – хотелось запрыгивать на лестницы и гнуть руками арматуру. Я окинул взглядом бурые руины, подёрнутые копотью и пылью. Командирский визор радостно запищал, маркируя оранжевым места, из которых противник мог вести огонь. Неудивительно, ведь стрелять тут могли из-за каждого камня. В мгновение ока весь город превратился в апельсин, расчёрченный красными нитями секторов обстрела и точками позиций, которые нам следовало занять.

Просто невероятно. Мы бомбили его, разносили в пух и прах артиллерией, выжигали напалмом, душили газами, давили танками. Мы разнесли поселение, помнившее легионеров Цезаря в пыль и щебень, но всё равно каждый день находился очередной безумный фанатик с древним гранатомётом.

И мы, такие крутые, с полным господством в воздухе, орудиями, кораблями, крылатыми ракетами, экзоскелетами, дополненной реальностью и прочим: словом, со всей военной машиной крупнейшей в мире корпорации, находившейся у нас за спиной – мы боялись.

Полностью в нашей власти находились лишь два-три квадратных километра в центре столицы – зелёная зона, где можно было ходить без оружия и опасения получить пулю. Зато за воротами древних крепостных стен мы показывались только днём. Сжимались, скукоживались, прятались за бронёй, проносились по улицам только в сопровождении техники и под прикрытием чудовищных боевых вертолётов, лихорадочно высматривая в каждой тени характерную тёмно-зелёную гранату РПГ, имевшую все шансы превратить нас в груду высокотехнологичного металлолома.

Да, мы, вроде как, были здесь властью. Но, в то же время, мы не управляли этой страной.

- Вижу цель, - отрапортовал головной дозор.

Да, я тоже её вижу. В последнее время всё чаще – почти каждую ночь. На мгновение открываю глаза, переворачиваюсь на другой бок, вытираю пот со лба и снова засыпаю.

Столбы густого дыма, высоко поднимавшиеся в синем небе к высокому беспощадному солнцу. Разгромленная колонна тут, она никуда не делась. Бронемашины, похожие из-за пластин навесной брони на стегозавров, разбросало по окрестностям. Я уже видел, как это происходит – в доли секунды транспорт надувается и лопается, как просроченный пакет кефира. Расцветает огненным шаром, оставляющиим после себя стальные лепестки. Не нужно гадать, что случилось с экипажем. Пепел. Просто серый пепел.

Ничего не осталось, как я и предполагал. У меня едва хватает воли для того, чтобы разжать кулаки – в противном случае скелет смял бы сам себя.

- Ничего не осталось, сэр.

- Спасибо, я вижу, - мрачно отзываюсь я. – Вы готовы? Даю десять секунд подумать. Нас будут судить.

Все молчат, никто не хочет вернуться на базу, все хотят мстить. В этой колонне сейчас их друзья. Даже больше, чем друзья – братья, с которыми мы прошли огонь и воду. И от которых сейчас ничего не осталось.

- Тогда идём, - я откашлялся, потому что в горле застрял огромный колючий ком, словно я проглотил ежа и добавил уже шёпотом. – Спите спокойно.

В лагерь беженцев мы вошли без стука – хватило и других светошумовых эффектов. К чёрту всё, мы прекрасно знали, что оборванные бородачи, косившиеся на нас со злостью, по ночам откапывали оружие и выходили на охоту. И не только они. Женщины, обвязанные взрывчаткой, приходили к блокпостам просить еду и взрывались, забирая с собой наших ребят, а из детей выходили неплохие снайперы. Мелкие, шустрые, способные пролезть туда, куда не протиснулся бы взрослый. И очень хитрые, способные состроить такое несчастное лицо, что захочется усыновить этого крысёныша, а не снести ему башку.

Небольшая площадь, окружённая более-менее целыми зданиями и заставленная вонючими палатками, была полна народу. Как раз подъехал грузовик, раздававший этим ублюдкам пищу и воду. Вокруг него сразу же началась безобразная давка, кое-где переросшая в драку. Мы кормили их говядиной, они кормили нас свинцом. Смешно.

Экзоскелеты жужжали и свистели, когда мы занимали позиции повыше, но никто не обращал на нас внимания – были уверены в собственной неприкосновенности. От этого зубы сами собой стискивались до хруста и зудел указательный палец правой руки.

Одиннадцати человек хватило для того, чтобы окружить площадь. Я видел, как неподалёку рассаживаются и готовятся к бою солдаты, чьи силуэты командирский шлем услужливо обводил зелёным, видным даже сквозь стены. Кто-то проверял, заряжен ли магазин, кто-то доставал гранату из подсумка, кто-то просто усаживался поудобнее и ждал приказов.

- Сэр? – спросил у меня чернокожий гранатомётчик, огромный настолько, что спаренная ракетная установка в его руках казалась не больше двуствольного ружья.

Я смотрю на его показания. Пульс – шестьдесят в минуту, давление сто двадцать на восемьдесят. Зрачок стабилен. Абсолютное спокойствие.

- Начинаем на «три», - командую я твёрдым, лишённым сомнений голосом, уверенный в собственной правоте и готовый отстаивать её перед военным трибуналом.

- Раз.

Почти у всех ребят учащается пульс. Драка на площади сейчас перерастёт в резню: засверкали первые ножи. Бородатые мужики отбирают друг у друга коробки, которые рвутся, рассыпая яркие упаковки, тут же затаптываемые сотнями ног. Один из идиотов, уже не стесняясь, пускает очередь поверх голов. Те, кто похитрее, что-то передают водителю и получают взамен ящики с переднего сиденья.

- Два.

Гранатомётчик уже готов, ему осталось лишь нажать на спуск. Он всё ещё спокоен. Я беру пулемёт наизготовку, зачем-то поправляю масляно отсвечивающую на солнце ленту и кидаюсь в омут с головой.

- Три!

Шипение и свист.

Прямо посреди беснующейся толпы, вспыхивают два огненных шара. Они испепеляют грузовик с гуманитаркой и заодно несколько десятков человек разом. Визор сходит с ума от количества целей и я его отключаю. Зажимаю спуск и, чувствуя, как дёргается и раскаляется в моих ладонях пулемёт, представляю лица погибших сегодня ребят. Все тридцать человек. Весь второй взвод моей «Невезучей роты». Я помню их достаточно хорошо. Каждая пуля, отправленная в полёт моим оружием – это как свечка в храме. Молитва, воздаяние и упокоение.

Цевьё загорается от перегрева, я отбрасываю пулемёт в сторону и активирую штурмовую винтовку, одновременно спрыгивая вниз.

Скелет знает своё дело – руки отточенным движением в доли секунды достают оружие. Не надо даже думать, всё происходит само собой. Иногда у меня возникают мысли, что моё присутствие в скелете вовсе не обязательно.

Огонь, кровь, крики, пелена пыли, выстрелы со всех сторон прошивают площадь. Трассера ударяют в неё, выбивая из камня искры, добивая выживших кинжальным огнём, от которого никуда не скрыться.

- От меня на девять! – кричит один из бойцов, и тут же в визоре появляется отмеченный красным расчёт из трёх человек, быстро выкатывающих из погреба старый ДШК.

Я не заметил, как поднял оружие и выстрелил в них – просто приклад ткнулся в плечо несколько раз и цель пропала с визора.

Ребята меняли позиции – спрыгивали со зданий, врывались в лагерь и крушили всё, что могли. Впрочем, крушить было особо нечего – кругом нищета, грязь, вонь, вшивые тряпки и кучи мусора. Иногда то тут, то там раздавались одинокие автоматные очереди, тут же захлёбывавшиеся. Я даже не отвлекался на красные метки – они мгновенно гасли, едва загоревшись.

Тяжёлые стальные ботинки шагали прямо по изувеченным телам. Я был по колено в крови в прямом и переносном смысле, но не чувствовал ничего, кроме мрачного удовлетворения. Всё вокруг меня горело, дымилось, кровоточило и стонало от боли.

«Аминь».

- Две минуты на зачистку! – скомандовал я и вызвал транспорт, который должен был болтаться где-то неподалёку. - Птичка, всё кончено, забирай нас.

- Принято. Готовность две минуты, - прожужжал пилот в левом ухе и тотчас из-за домов поднялась чёрная громадина транспорта. Рубленые формы и изящные обводы корпуса, два массивных крыла со светящимися ярко-синим огнём двигателями – могучие реактивные турбины, совмещённые с винтами. Машина приближалась на удивление беззвучно для своего размера – скользила чёрной тенью над жёлтыми горами битого камня. Инфернально прекрасная.

У меня вспотели ладони. Я знал, я прекрасно знал, чем всё закончится и заранее смотрел туда – на ничем не примечательную груду железобетона. За моей спиной отделение заканчивало своё последнее перед трибуналом задание, под ногами кто-то хрипел, выпуская воздух вместе с красной пеной из пробитого лёгкого. Вертушка мчалась к нам, окружённая ворохом оранжевых букв и пиктограмм дополненной реальности, не зная, что сейчас…

Снизу вырвется сноп белого дыма и в её сторону помчится смерть.

То ли стрелку повезло, то ли он действительно был таким профессионалом – я уже никогда не узнаю. Зато знаю, чем всё тогда закончилось.

Заряд с земли протаранил двигатель скользящей на бреющем полёте машины. Вспышка, куски чёрного металла, визг и скрежет. «Птичка» вращается в воздухе, пылает, но продолжает с надрывным свистом нестись к нам.

Из-за свиста я почти не слышу взрывов и очередей у меня за спиной. Там происходит что-то: что-то очень важное, но я загипнотизирован зрелищем. Стальная птица с подбитым крылом нависает надо мной, заслоняет огромной тенью. Мне не страшно – я вижу в левом нижнем углу собственные показатели. Это оцепенение, такое, которое чувствует добыча, когда сталкивается взглядом с хищником, затаившимся в переплетении лиан.

Рухнув наземь, подминая остатки деревянных столбов и путаясь в паутине проводов, расщепляя обломки зданий и пропахивая брюхом борозду, горящую из-за льющегося из перебитых артерий и вен топлива, транспорт нависает надо мной и через доли мгновения погребает под тоннами стали и бетона. Протаскивает за собой, разрывает металл экзоскелета, размазывает по земле плоть и перемалывает кости, смешивает с землёй.

Больно. Ужасно и нестерпимо больно. Я чувствую, как каждая клетка моего тела кричит, но всего лишь один короткий миг. Смерть неизбежна – я знаю это, я переживаю её каждую ночь.

Свет в глазах гаснет, чувства уходят и в этот самый момент я вскакиваю.

Тяжёлое дыхание. Тёмная комната. Гул вентилятора. Мокрые простыни, со лба течёт ручьём. За окном оранжевое зарево, где-то сверху гудят несущиеся по автостраде машины. Медленный вдох и выдох.

Да, я умер, но это было почти тридцать лет назад.

Я больше не капитан Резник, а разваливающаяся старая железяка.

И я уже давно не на другом конце света, хотя тут не менее опасно.

Я дома.

В Нейро-Сити.

- Здравствуйте!

На стойку передо мной лёг увесистый серебристый мешок, виденный уже не раз. Один из стандартных чехлов, в которых принято транспортировать киборгов, запчасти и киборгов, превратившихся в запчасти.

Клиент уже успел примелькаться – низенький, щуплый, на глазах очки в металлической оправе, костюмчик мышиного цвета. Занятно, но именно он, а не какой-нибудь монструозный амбал, похожий на разрисованную железобетонную сваю, каждый раз приносил мне вдребезги раздолбанных «куколок». Его вопросительный взгляд из-под белёсых бровей меня пугал.

Я кивнул, поздоровался, привычно надел резиновые перчатки, включил ультрафиолетовую лампу и расстегнул мешок.

- Твою мать… - не хотелось ругаться вслух, но я не сдержался. Никогда доселе такого не видел.

Хрупкая блондинка, которую я за последние полгода уже несколько раз латал, в этот раз была просто уничтожена.

Выбит глаз – вместо него зияет пустой разъём с обрывками шлейфа, нет половины зубов, волосы частью сожжены, а частью выдернуты. На загорелой коже, пробуждавшей похоть с одного взгляда видны ожоги от сигарет – особенно много на груди и сосках. О том, что творилось в районе влагалища и ануса, не хотелось и говорить. Месиво. Просто грёбаное месиво. Как будто он пытался туда шар для боулинга запихать.

И на всём этом – ярко светящиеся в ультрафиолете пятна. Мерзость.

- Вы б отмыли её, - скривился я.

- Я отмывал.

- Ультрафиолет не врёт, - я указал рукой на распростёртое тело и посмотрел на очкарика, который в синюшном свете выглядел ещё более жутко. - Но даже если б она и была чистой, я не взял бы её. По ней будто грузовик проехал. Вам проще купить новую.

- Нет, не проще, - синий очкарик смотрел на меня, не моргая, и от этого мурашки бежали по коже. – Я хочу, чтобы вы восстановили её.

Я выключил лампу, чтобы не было так жутко и понял, что нахожусь с этим извращенцем один на один. В моей мастерской – маленькой, полутёмной, пропитанной табачным дымом и сыростью, никого больше не было.

- Вы понимаете, что дешевле будет купи…

- Понимаю! – раздражённо прервал меня посетитель. – Я. Хочу. Её. Сколько скажешь – столько и заплачу.

- В таком случае приходите, когда отмоете её как следует, - решительно сказал я, указав на выцветшее объявление, распечатанное на листе А4: «Андроидов сдавать в чистом виде». Мне не нравилось его отношение, поэтому хотелось повредничать.

- У тебя проблемы, приятель? – сказал он, скривив тонкие губы.

- Нет, сэр, никаких проблем. Но правила есть правила, - я включил истукана. Это помогало при обслуживании подобных клиентов, но почему-то внутренне я был уверен, что в этот раз не старая хитрость не сработает.

- Так если проблем нет, то просто возьми и почини мою грёбаную куклу, - снова этот взгляд: как будто смотришь в два стеклянных стакана

- Простите, сэр. Не могу, сэр, - я включил в свою речь столько «сэров», сколько мог.

Никогда не пробовали пистолетный ствол на вкус? И не пробуйте, он отвратителен. Чёртов очкарик оказался быстр, как гремучая змея.

- У. Тебя. Проблемы. Приятель? – он умел расставлять точки между словами так, словно я не слышал его, а читал. Каждую из них, он, словно гвоздь, вбивал мне в мозг. Без напряжения, а привычно, как бы само собой – чувствовался огромный опыт.

Я попытался произнести «нет», но язык оказался плотно прижат, поэтому пришлось покачать головой. Даже в моей продуваемой всеми ветрами мастерской стало жарко. Я мгновенно вспотел. Зубы отбивали мелкую дробь о металл.

- Тогда не вижу причин, почему бы тебе не взять и не отремонтировать мою красотку прямо сейчас. Ты согласен?

Вопрос был поставлен не совсем корректно, поэтому я секунду промедлил перед тем, как кивнуть. Конечно, я согласен. Со всем согласен, чёрт подери, только не надо стрелять мне в рот.

- Я посижу, - сказал клиент, после того, как повесил снаружи табличку «закрыто» и занял небольшой стул, предназначенный для тех, у кого поломка была пустяковой и устранялась за пару минут.

Пистолет куда-то исчёз.

- О… - я прочистил горло перед тем, как ответить. – Окей. Сэр, - добавил я, решив, что уважения много не бывает.

В иное время я потратил бы на ремонт этой прелести пару дней, но оказалось, в дурацких бизнес-книжках пишут правду и главное – это мотивация.

Аккуратно раскрутить, снять грудную пластину с титьками, проверить, в порядке ли нервные цепи. Дзынь! Ещё одна неприятность - позвоночник перебит. Дьявол, что он делал с этой крошкой?.. Я чуть не выругался, но, покосившись, увидел, что очкарик снова глядит на меня своим немигающим взглядом змеи. Он казался ещё более холодным из-за очков. Кстати, зачем они ему в век контактных линз и протезов?.. Никогда не задумывался об этом.

Пайка, сборка-разборка, установка «шин» на костях, полная замена вагины и ануса (внутри осколки стекла, вот же больной урод), вставка зубов и глаза (он не будет видеть, ну да и чёрт с ним, никто не заметит), а также устранение других мелочей типа многочисленных вмятин от ударов.

Я творил чудеса. Виртуозно паял, восстанавливал нервные цепи при помощи медной проволоки, заменял отсутствовавшие запчасти при помощи старых проводов и древних плат: короче, собирал её, как сам Господь, наверное, собирал Адама из праха. Руки не дрожали, чувство времени пропало. Очень хотелось жить. И не смотреть в сторону идиота с пушкой.

Наконец, с внутрянкой было покончено, и я вздохнул с облегчением. Осталось самое простое – кожа. Разогреть на электроплитке флакон, залить повреждённые места, разгладить, высушить феном… Готова красотка. Не идеально, но чёрт с ним. Я посмотрел на часы – циферблат говорил, что с момента прихода психа ко мне в мастерскую прошло четыре с половиной часа.

Я шумно выдохнул, и это привлекло внимание извращенца.

- Всё?

- Да, сейчас включу, - кивнул я. Один конец провода в голову, другой – в мой комп. Странно. Я нахмурился. Устройство найдено, но не определено, хотя в прошлые разы такого не было.

Я вручную прописал путь к голове «куколки», припоминая идентификатор, но у неё там ничего не было. Верней, было – во встроенной памяти куча мусора: битые банки, какие-то странные архивы и файлы с незнакомыми расширениями. Сознание бедной «куколки» было раскурочено не меньше, чем её тело.

- Ты что, перепрошивал её? – спросил я.

- Да. А что?..

- Господи, зачем?.. – уже произнеся эти слова, я спохватился. Ремонтник во мне оказался быстрее, чем благоразумный парень, не желавший никого злить.

- Какое тебе дело, как я развлекаюсь?.. – меня как будто обдали ледяной водой из ведра.

- Никакого, сэр, - я поспешно отвернулся к компу.

В голове вспыхнула страшная мысль.

Если этот урод развлекается, ломая «куколок» и калеча им мозги, то ничего не помешает ему пристрелить до кучи и меня. Да, ничего не помешает мне обратиться в полицию после его ухода. И он знает об этом. Поэтому, уверен, стоит мне сказать, что его игрушка работает, меня не ждёт ничего, кроме пули в башке.

По крайней мере, будь я психом, вроде него, я не стал бы подставляться.

Мозги лихорадочно работали в то время, как я искал нужную прошивку. У меня перед глазами проплывали десятки имён: Долл, Клара, Сью, Кэнди. Но нет, всё не то. Шлюхи не спасут меня от смерти.

- Какую прошивку вы хотели бы, сэр? – уточнил я.

Извращенец задумался, мечтательно улыбаясь.

- Давай ту, которая будет сопротивляться.

Хм. Это можно. Я изо всех сил постарался сдержать торжествующую улыбку.

Спустя ещё четверть часа «куколка» открыла свои прекрасные голубые глаза, один из которых я собрал буквально по крупицам, и встала на ноги, едва слышно жужжа мотором в левом колене, которое я так и не смог по-человечески заизолировать.

- Сделано, сэр.

Очкарик посмотрел на меня так, что по спине пробежали мурашки.

- М-можете проверить, - зубы снова предательски застучали, показывая мой страх.

- Проверить – это можно, - он обошёл куклу со всех сторон, оценивая работу. Наконец, остановился, рассматривая лицо взглядом столь сальным, что у меня началась изжога.

- Какая-то она неэмоциональная… Дрянь! – вскрикнул он и залепил «куколке» пощёчину. Верней, он думал, что залепил, потому что машина быстрым и точным движением перехватила его руку.

- Ух ты! – ухмыльнулся клиент. – Это хорошо. Хорошая сучка, – он дёрнул рукой. - Отпусти меня!

Прошла две секунды с момента, как клиент отдал команду, но «куколка» так и не пошевелилась. Он посмотрел на неё, потом на меня и сразу всё понял. Ладонь метнулась за пистолетом, а я, как ошпаренный, нырнул под стойку, крича во всю глотку: «Фас!»

Вопль, раздавшийся после моего приказа, слышали, наверное, во всём районе.

Сразу же выглянув, я увидел, как «куколка» взяла руку своего бывшего хозяина и лёгким движением сломала пополам. Из ткани пиджака и мясного месива выглянула заострённая белая кость, грубой формой похожая на копьё первобытного человека. Ткань костюма напитывалась чёрной кровью, а очкарик орал, как бешеный. «Куколка» склонила голову и коротким взглядом, не занявшим и половины секунды осмотрела его лицо.

- Нет! Нет! Не-е-ет! – заверещал он, но крик быстро оборвался: шлюха-робот лёгким и грациозно-сексуальным движением завязала его тело в тугой узел, не обращая внимания на оглушительный хруст костей, треск ткани и кожи, хрип и клокот.

«Куколка» в два счёта разорвала своего хозяина на куски и чуть было не убила меня обезображенной до неузнаваемости головой, отлетевшей в сторону со скоростью пушечного ядра.

Боевая программа, которую я разрабатывал для Луиджи и его головорезов, сработала.

Я остался наедине с созданной мной богиней войны – прекрасной, обнажённой, окроплённой кровью жертвы. Она повернулась и, уперев тёмно-красную ладошку в идеальный бок, уставилась на меня единственным рабочим глазом, ожидая приказов.

Привет, подписчики!)

Пока не закружила предновогодняя суета, хочу успеть к вам обратиться.

Итак, скоро за бортом останется 2015-й год.

Не знаю, как у вас, а для меня он стал чертовски насыщенным - временами я чувствовал себя в коляске мотоцикла, собирающего все лужи и ухабы на просёлочной дороге (признаю, над метафорой стоит ещё подумать).

Это был год "Некондиционного": первого более-менее громкого успеха, которым я во многом обязан пикабу, год выигранного конкурса в издательстве АСТ а также робкой надежды издаться и стать настоящим писателем. Хочется верить, что, дальше будет только лучше)

Спасибо, что читали, поддерживали и были со мной всё это время. Для вас действительно приятно стараться, вы классные)

С наступающим 2016-м годом!

Всегда ваш,

Товарищ Силоч

Привет, пикабу!)

Не так давно взлетел мой пост (вот этот  http://pikabu.ru/story/moya_kniga_3829328 ) , в котором я рассказывал, что моя книга будет опубликована издательством АСТ.

В комментариях к нему я обмолвился что скоро закончу ещё один свой проект, люди заинтересовались и я обещал сделать пост с новой книгой, когда закончу.

Собственно, вот он этот пост) Выполняю обещание и выкладываю книгу на всеобщее обозрение.  Надеюсь, что потратил время не зря и вам понравится.

Разбирайте)

Название: «Железный замок»

Жанр: боевая фантастика

Доступные форматы: txt, fb2, epub

Аннотация:

Далёкий мир, заселённый людьми бесконечно давно, постепенно катится в ад. Древние Дома ведут нескончаемые жестокие войны за остатки ресурсов, пищи и воды. Бедные становятся ещё беднее, богатые – ещё богаче. Леса, равнины и города пожирает раскалённая экваториальная пустыня, от которой бегут, сметая всё на своём пути, орды безжалостных дикарей. О былом величии человечества напоминают лишь огромные Железные Замки, вокруг которых раскинулись угасающие города, где единственный шанс заработать денег – завербоваться на очередную мясорубку, устроенную сильными мира сего.

И если ты сумеешь вырваться из лап смерти один раз, не стоит расслабляться – она здесь повсюду.

Скачать можно тут: https://vk.com/tovarish_siloch?w=wall-43635076_928

Ну, и просьба напоследок: для меня очень много значит обратная связь, поэтому если вам понравится/не понравится, черкните какой-нибудь, хотя бы коротенький отзыв вот тут: https://vk.com/topic-43635076_32855863

Также буду очень благодарен, если вы расскажете о книге в соцсетях – мне это важно, хочется видеть, что мой труд не остался неоценённым.

Приятного чтения и с наступающим новым годом!)

Всегда ваш,

Товарищ Силоч

Давненько я не выходил на связь с моими подписчиками и пикабу в целом. 

Исправляюсь и делюсь радостью: моя книга ("Некондиционный", киберпанк и боевая фантастика) будет выпущена в следующем году издательством "АСТ", в котором я выиграл конкурс.

Если бы не аудитория пикабу с требованиями писать продолжение, то "Некондиционный" вообще не был бы написан, так и оставшись небольшим рассказом)

Спасибо за поддержку)

Выкладываю первую главу в том виде, в котором она будет представлена в книге.

1.
- Рейнджеры херовы! – орал, брызгая слюной в чёрную коробочку рации, сержант Роби – огромный злой мужик, комплекцией и повадками напоминающий больного бешенством медведя. - Пижоны, блядь! На кой вы туда вообще забрались? Посмертные медали зарабатывали?
- Дыхание береги, быдло! – отвечал ему командир окружённого отряда гвардейцев. - И шевели ногами, а то мы радируем майору, что нас бросили!
Табас, сидящий на горячем песке и пытающийся восстановить силы, в который раз осмотрел окрестности. Песок повсюду - бескрайнее серо-коричневое море от горизонта до горизонта. Им были буквально набиты карманы камуфляжа, он хрустел на зубах, забивался в нос, заставляя чихать, оседал бурой пылью на руках и невыносимо натирал ноги, забившись в сапоги.
Там, где песка не было, источали жар нагретые за день серые и красные камни, увитые коричневой горько пахнущей колючкой – единственным живым организмом, нормально чувствующим себя в раскалённой пустыне. После долгого перехода Табас был еле жив и больше всего на свете мечтал сейчас оказаться рядом с каким-нибудь прохладным лесным озером, в которое можно было бы нырнуть с головой, отмыть грязь и пить, пить, пить вдоволь, до тех пор, пока не польётся из ушей. От мыслей о воде стало совсем худо, поскольку фляжка была почти пуста.
- Пижоны, - повторил сержант и смачно плюнул на песок. Слюна начала испаряться прямо в полёте, - Пошли! – рыкнул он в сторону подчинённых, - Живее, сукины дети! А ты чего расселся?! – рявкнул Роби на Табаса и тот со всей возможной поспешностью поднялся на ноги, дабы не получить в морду.
Колонна замученных солдат снова двинулась вперёд. Табас шёл, низко опустив голову, и развлекался единственным доступным в пути способом – рассматривал следы, оставляемые в песке теми, кто шёл впереди, и стараясь ступать туда же.
Порой Табас чувствовал нешуточную зависть к гвардейцам Дома Адмет. Белые брюки, облегчённые бронежилеты, тканевые ботинки, бейсболки, оружие с наворотами, лёгкие багги на солнечной энергии, способные отмахивать по пескам огромные расстояния – рядом с ними молодой наёмник чувствовал себя нищим ребёнком, стоящим у сверкающей витрины магазина игрушек.
Жилистый, почерневший от загара и высохший от постоянного пребывания в песках, одетый в коричневую форму Вольного Легиона, сшитую из мешковины, и обутый в тяжеленные сапоги, с драной кепкой на голове и древним автоматом в руках, он был готов продать душу за то, чтобы быть таким, как эти ребята. Круто выглядящим, уверенным в себе, сытым, не страдающим от жажды, не знающим, что такое отсутствие боеприпасов и отвратительная окопная кормёжка.
Немного утешало лишь то, что эти крутые парни частенько попадали в подготовленные дикарями засады, после чего вопили от страха на всех радиочастотах, вызывая помощь. И помощь приходила в лице тех самых Вольных – нередко сдёрнутых с отдыха или отозванных с других направлений. В большинстве случаев они справлялись с поставленной задачей и потому относились к «белым брючкам» с некоторой долей снисхождения, пусть и причудливо смешанного с завистью и ненавистью.
- Чего как беременные?! Живей! – люди постепенно уставали и замедлялись, поэтому сержанту пришлось прикрикнуть. Это ненадолго взбодрило, и бойцы стали перебирать ногами быстрее, дурея от невообразимой жары, увязая ногами в песке и пряча лица от раскалённого южного ветра. Табас перестал что-либо соображать. Мыслей в голове не было ни одной – только лишь бесконечный песок перед глазами да монотонные команды, отдаваемые налитым тяжестью ногам. Левой-правой, левой-правой.
Хлёсткий звук выстрела, тут же поглощённый дюнами, заставил Табаса дёрнуться.
- Контакт! Рассыпаться! – оглушительно проревел Роби, и молодой наёмник, встряхнув головой, дабы включить мозги и отогнать от разума оцепенение, пригибаясь, рванулся влево – занимать позицию.
Колонна в считанные секунды распалась и залегла, обратившись к невидимому противнику ощетинившимся стволами фронтом. Табас рухнул в раскалённый песок на гребне невысокой дюны и, опершись на локти, утопающие в горячем песке, приник к прицелу, стараясь высмотреть стрелка.
- Потери? – спросила рация голосом сержанта. В ответ посыпались бодрые рапорты командиров отделений, докладывающих, что все целы.
Где-то далеко впереди раздались сухие щелчки автоматных очередей.
- Вы где там, вашу мать?! – тут же вышел на связь командир гвардейцев. - Нас атаковали! Сейчас прижмут!
- Тут снайпер! – огрызнулся Роби, но гвардеец не стал его слушать.
- Шевелитесь! – перебил он. - А то последней радиопередачей будет доклад о вашем предательстве!
Сержант выругался, но делать было нечего – он был связан приказом по рукам и ногам, поэтому скомандовал спустя секунду:
- Внимание всем! По моей команде поднимаемся в атаку!
- Но… - вякнул кто-то, однако медведеобразный Роби не был настроен на препирательства.
- Откуда звук?! – проревел он. - Кто там такой умный? Кто не пойдёт, того я сам, как собаку пристрелю! Встать! В ата-аку! – протяжно крикнул он и первым поднялся на ноги.
Делать было нечего, спорить с сержантом – верный способ не вернуться из боя. Если и в обычной армии сержанты были образцовыми садистами, то в наёмничьей среде по служебной лестнице поднимались только самые злобные и отмороженные экземпляры, зачастую с криминальным прошлым. Настоящие животные – сильные, хитрые, изворотливые, умеющие манипулировать. Вершина пищевой цепи.
И если даже в безнадёжной атаке был, пусть микроскопический, но всё же шанс уцелеть, то неподчинение смерть гарантировало.
Табас встал на ноги, сгибаясь, дабы уменьшить силуэт, и почувствовал, что в сапоги набилась целая куча песка. По бокам от него нехотя, с опаской, поднимались солдаты его отделения. Всем им сейчас предстоит сыграть в рулетку со смертью. Толстый Хумми, за год, проведённый в пустыне, ставший стройным и подтянутым, как актёр из пропагандистского фильма, что-то бормотал себе под нос – наверное, молился. Коротышка с татуировками – Аган, проведший в тюрьме лет больше, чем на свободе, страшно оскалился, а Табас мысленно кричал, стараясь, чтобы его мысли услышал кто-то, отвечающий за то, кому жить, а кому умереть: «Только не я».
«Только не я. Кто угодно, только не я». Пусть это будет Хумми, Аган, сержант Роби или тот боец, что пришёл совсем недавно – с пустыми глазами на руках и множеством следов от уколов на венах – да хоть все они разом, только не он. Потому что он не имел права не вернуться.
- Бего-ом! – проревел сержант и выстрелил в воздух из пистолета.
Колени молодого наёмника отвратительно задрожали. Очень не хотелось умирать, но страх перед Роби – близким и разъярённым, был сильнее. Визгливо завопив что-то матерное, Табас ринулся вперёд вместе с остальными орущими в попытке заглушить страх людьми. Как сквозь пелену до него доносились звуки недалёкого боя – там дикари громили наёмников, из-за которых Табаса ночью подняли пинком по заду и заставили идти в этот чёртов рейд. Перестрелка становилась всё ожесточённее – автоматы стрекотали почти без остановки.
«Счастливчики», - завистливо подумал Табас, которому омерзительно жирный интендант выдал всего один магазин.
Снова винтовочный выстрел, совсем рядом, и Хумми, бежавший слева от Табаса, падает с пробитым горлом, булькая и поливая раскалённый песок кровью, тут же запекающейся от невыносимой жары. Никто теперь не будет клянчить еду, воровать по мелочи и получать за это по не обременённой интеллектом морде.
Ах, как хочется упасть, вжаться в горячий песок, закопаться в него так, чтобы не достали, но нельзя. Надо бежать. Вперёд, вперёд, только вперёд, подняв автомат и высматривая врага.
Надо.
- От меня на двадцать часов! – заорал сержант, и Табас, повернувшись в указанном направлении, стреляет одиночными, сам толком не зная куда. Слышен ещё один винтовочный выстрел, в этот раз с правого фланга. Судя по рапорту тамошнего ефрейтора – рябого хмыря с гнилыми зубами - убит боец из третьего отделения.
- Гранатомёт!
Боец с подствольником справа от Табаса присел на колено, упёрся прикладом в
песок и с глухим коротким «Тум!» послал вдаль осколочную гранату. Склон невысокого бархана расцвёл смертоносным огненным цветком, столбом пыли, снопом белого дыма и роем острых осколков. Куда вообще целился гранатомётчик? Поразил ли он цель? Непонятно. Со стороны было очень похоже, будто наёмники воевали с осточертевшей им пустыней – кричали, куда-то бежали, во что-то стреляли, но никто, Табас был уверен, не видел противника и не мог точно сказать, где он.
- А ну встать, боец! – Табас услышал, как сержант заорал на струсившего щуплого мужичка, упавшего на землю и отказывающегося бежать дальше.
- Нога у меня! Судорога! – оправдывался тот, бледнея и покрываясь потом. - Не могу я!
- Вперёд! Подняться, я сказал! На ноги, сука! – слова не возымели должного эффекта, поэтому короткий пистолетный выстрел положил конец препирательствам. Он же придал Табасу сил для того, чтобы остаться на ногах.
Впрочем, ненадолго. После короткого спринта по песку наёмник понял, что совершенно выдохся. Пот со лба стекал на лицо, даже кепка не могла его остановить и впитать. Дышать стало просто невозможно – измотанному организму не хватало воздуха. Сердце захлёбывалось кровью, в глазах темнело, ноги отказывали. Табас поймал себя на мысли, что умереть сейчас было бы очень даже неплохо, по крайней мере, не надо было бы больше никуда бежать. И в тот момент, когда он уже был готов рухнуть на землю, песок метрах в двадцати от него зашевелился. Молодой наёмник, зацепившийся глазом за движение, увидел, что это и не песок вовсе, а кусок ткани, выкрашенный в желтый цвет.
Под ним поблёскивало стёклышко оптического прицела и чернел, словно туннель в ад, ствол винтовки. Он был направлен прямо на Табаса, притягивал взгляд, словно магнит, и спустя микросекунды, показавшиеся вечностью, маленькое отверстие поглотило весь окружающий мир, словно чёрная дыра.
продолжение в комментариях

Утро понедельника выдалось пасмурным и хмурым. Над городом лил дождь, делающий и без того серый мегаполис совсем уж унылым и безрадостным. На тридцатом этаже небоскрёба-иглы, пронзающей небеса и теряющейся в облаках, пять человек из агенства по сдерживанию перенаселения готовились к утренней планёрке. Начальник был хмур и, насупившись, пил чёрный, как космос, кофе, а четыре его заместителя ждали, когда босс придёт в себя и немного нервничали. Любой отчёт сам по себе штука неприятная, а тут ещё и у начальника настроение было такое, что показаться ему на глаза было самоубийственной глупостью.
- Ладно, начнём, - большой босс, звякнув, поставил чашку в блюдце. Сидящие рядом главы департаментов уловили лёгкий запах виски, но виду не подали, - Давайте пройдёмся по новостям. Что нового? Какие успехи? Департамент войны!
- У меня всё отлично, - широко улыбнулся темноволосый здоровяк, на котором костюм смотрелся так, словно был натянут на шкаф. Кавалерийская кираса выглядела бы на нём куда уместнее, - Новости сами видели.
- Видел. Хорошая работа. Задел на будущее в Европе – это дальновидно, а то Балканы уже всем надоели. Но, - подчеркнул босс, стирая улыбку с лица здоровяка-кавалериста, - Этого пока недостаточно.
- То ли ещё будет, - попробовал оправдаться начальник департамента, - Планы у меня самые гранзиозные и динамика положительная. Помимо старых районов, вроде Африки и Ближнего востока мы очень хорошо расширяемся.
- Да, но не там, - налегал босс на своё, - Что я говорил про Азию? Индия, Китай? Там что? – поднял бровь босс.
Здоровяк поник:
- Мы работаем над этим.
- Надеюсь, - кивнул босс, - Что в перспективе?
- Минус два миллиона голов в этом году. Посчитано только количество мужчин производительного возраста. В районах боёв возможны ещё жертвы среди гражданских, тоже где-то на миллион.
- Мало, - поморщился начальник, - Очень мало. Нам с такими результатами урежут финансирование.
Присутствующие вежливо посмеялись над шуткой.
- Хорошо. Департамент здравоохранения.
- В бедных странах рост до… - начал, было, говорить, сухой мужчина со странно жёлтым лицом и водянистыми глазами, но босс его остановил.
- Стоп, - глава департамента здравоохранения замер, - Чего вы все привязались к бедным странам? Это шулерство и дутые цифры. Мы все прекрасно знаем, что убыль населения там прекрасно компенсируется быстрым воспроизводством. Вот если бы вы, например, вместе с нажимом на болезни ввели там обязательную контрацепцию, это помогло бы в нашем деле, - глава департамента записал что-то в ежедневник, - Давайте не будем забывать цели и миссию Агенства. Подумайте над этим все. Ограничение воспроизводства – тоже метод. Продолжайте, - босс снова повернулся к главе департамента, - Только опустите то, что происходит в бедных странах, мне нужна информация по развитым.
- В развитых странах всё сложнее, но тоже есть успехи, - помолчав секунду в ожидании одобрения босса, глава департамента продолжил, - Например, как вы уже и говорили, контрацепция. Ещё, помимо этого, нами была проведена кампания по дискредитации прививок среди новорожденных. Это принесло свои плоды – с нашей помощью люди думают, что прививки не нужны и используются только для того, чтобы фармацевтические компании получали прибыль. Детская смертность и количество уязвимых к болезням людей растёт. Это не принесёт нам пользы сейчас, но зато является хорошим заделом на будущее.
- Остроумно.
- Спасибо, - сдержанно улыбнулся глава и продолжил, - Ещё мы вложились в институты нетрадиционной медицины – и это уже приносит свои плоды. Целители, экстрасенсы, гомеопаты, биодобавки из костной муки, китайская медицина – это надёжно отсеивает недостаточно развитых людей из достаточно развитых стран. Пенис тигра ещё никого не излечил от рака, - глава департамента войны коротко хохотнул, - Кроме того, мы усилили направление вегетерианства, супер-диет и прочего нетрадиционного питания. Помимо обычного вреда для организма, вегетерианство обычно идёт рука об руку с уверенностью в том, что прививки не нужны, и в итоге мы получаем от этих людей детей, ослабленных в разы сильнее. Помимо этого мы с департаментом войн пробуем новую модель государства – радикальный ислам очень многообещающий в плане гигиены, санитарии и уровня жизни. Сейчас наша цель – вернуть на подконтрольных территориях уровень жизни пятнадцатого века.
- Да, я читал ваш доклад, - кивнул босс, - Департамент продовольствия, кажется, тоже в этом участвует, - он перевёл глаза на неестественно худого человека с седыми волосами, который смотрел горящими глазами на стоящую на столе вазу с фруктами.
- Да, - кивнул он, оторвавшись от созерцания краснобоких яблок и зелёного винограда, - Отсутствие продовольствия входит в нашу общую программу по деградации территорий.
- А помимо этой программы у вас есть, чем поделиться? – видимо, департамент здравоохранения босса больше не интересовал.
- Про бедные страны рассказывать не стоит? – вопросительно поднял седые брови глава департамента продовольствия.
- Да, я и так знаю, что там всё достаточно плохо.
- В развитых странах по понятным причинам не удалось вызвать голод. Зато наш общий с департаментом здравоохранения проект оказался вполне эффективен. У меня есть гра…
- «Доступное питание»? – перебил босс.
- Да, именно он, - закивал глава департамента продовольствия и заискивающе улыбнулся, обнажив гнилые зубы, - Если вы помните, мы решили пойти другим путём и вместо ограничения количества продовольствия завалили рынки дешёвым, но вредным…
- Да-да, я помню, - раздражённо отмахнулся босс, - Не нужно мне пересказывать. Мне нужны результаты.
- Уровень сердечно-сосудистых заболеваний уже возрос более, чем наполовину, - встрял глава департамента здравоохранения, - Ожирение – также бич современных развитых стран. Изобилие еды, жир, сахар и малоподвижный образ жизни делают своё дело. Рак, холестерин, инфаркты – этого добра и так уже много, и в будущем намечается устойчивый рост.
За столом воцарилось молчание. Босс о чём-то задумался, глядя на расфокусированным взглядом в стену, и прерывать его размышления никто не хотел.
- Так, давайте по цифрам, - наконец, очнулся он, - У кого сколько?
- Из-за совместных проектов трудно говорить, - уклончиво ответил глава департамента здравоохранения, у нас есть сводные данные.
- Хорошо, давайте сводные. Так даже проще.
- По нашим данным, - несмело начал говорить подчинённый, - Около семидесяти миллионов.
Босс скривился, главы департаментов втянули головы в плечи, ожидая бури.
- Ну, ребята, - босс встал и подошёл к окну, - Так дела не делаются, - сказал он спустя десять секунд молчания.
Ливень, казалось, только усилился – очертания города совсем нельзя было разобрать, здания выглядели огромными тёмно-серыми пятнами на светло-сером фоне.
- Сто.
Главы департаментов переглянулись.
- Мне нужно сто миллионов за этот год. Делайте, что хотите, мне плевать. Мне нужно сто миллионов. В противном случае, я буду вынужден применить протокол «А».
Главы департаментов затаили дыхание. Тот, что отвечал за продовольствие, слишком громко и неловко сглотнул слюну
- Идите и работайте, - не поворачиваясь, ответил босс, и его подчинённые, собрав свои бумаги как можно быстрее, покинули просторный кабинет.
Последним вышел четвёртый глава департамента – бледный и беловолосый, с острыми чертами лица.
За всё совещание он не произнёс ни слова, лишь в дверях обернулся, изобразил нечто, похожее на полупоклон, и вышел, забрав аккуратно прислонённую к стене косу.

Юрий Силоч