svasilev

Влажный последний вечер сентября вытянет из тебя оставшийся комочек радости. Как дементор, он захочет прихлопнуть тебя, иссеча самые добрые воспоминания твоей жизни и оставив лишь сгусток боли.

Снова начинается дождь, пробормотал Лёша, сосед по комнатушке. И правда начинается, но не только в мире природных явлений. Я вяло, аморфно, сползая с дивана, как слёзы заполоняющие мои веки, плетусь к шкафу и стараюсь одеться потеплее, попутно приговаривая про себя "Если я заболею, то точно в объятия к mademoiselle с косой". Проходит десять минут. Я стою в парадной, полностью одетый и похожий на носителя культуры Дорсет. «Мне бы только выйти из дома, сбежать с этой бойни давления стен и прогнивающей душонки». Наконец я выхожу, глубоко нюхаю воздух, напоминающий мне о зиме, моём любимом времени года. Куда же я направлюсь дальше, мой старый друг? Не притворяйся что не знаешь, знаешь лучше чем все остальные, по крайней мере тебе так кажется. Спустя пару минут бессвязного переставления ног я добираюсь до своей Вальгаллы, ларька с сигаретами и дешёвым вином.

Закупив всю жизненно важную провизию я бреду, прожигая затуманенным взглядом людей, драных котов и тощих собак, окна, в которых в сей поздний час еще не потухли огни. И проходя мимо трамвайной остановки я вижу её, её нежность, длинные и невероятно изящные волосы, ключицы выглядывающие из под плаща, её холодные руки, дрожащие и держащие зонт, её губы алого цвета, наполненные былой страстью наших сражений, её талию сравнимую, разве что, со скрипками Страдивари. Я слышу как она говорит по телефону, но не со мной, я узнаю каждую ноту её голоса, который для меня всё так же поёт, как и раньше. Я посмотрел в глаза Горгоне, моё тело больше не слушается меня, не слушается моего мозга, нервные импульсы не доходят до мышц. Ступор. Осень. Дождь. Всепожирающее чувство любви и фатальной привязанности к ней.

Перед глазами пролетело всё. Галопом проскочило начало нас, тот взрыв, который породил вселенную, ну, то есть нас. Тот самый день, когда после трёхмесячного знакомства я, пьяный вдрызг, кажу извозчику везти к даме сердца. Она до этого была у подруг и они веселились, обсуждали бывших, пили вина и может что-нибудь крепче, гадали как будто на суженного, завидовали друг-другу и сожалели. Мы были оба пьяны, наша симпатия могла и не продлится дальше похмелья, но. Но что-то в моей жизни наконец-то пошло так, как хотел этого я. Мы как разрыв белого карлика, оставили за собой священный очаг на многие сотни лет.

Размеренно шагаем мы, вдвоём. Наша смелость, отчаянность, обязанность перед друг другом давали свои плоды. Мы наконец перестали быть одинокими частицами, Мы вместе. Нас не разделить на два, мы сходили по друг-другу с ума, тонули друг в друге, мы были vis-à-vis, абсолютным, непоколебимым. Каждая эмоция - единая, всё что происходило у одного – происходило и у другого. Мы свято поклялись быть вместе, Мы почти обручены. Ты, мой дорогой друг, возможно, не понимаешь всей серьёзности, но. Наш союз был не рушим. Мы прошли, проходили, и, кажется, будем проходить сквозь все преграды на пути к вечности.

Но это не так просто, как казалось. Наши страхи стали сводить с ума, однообразная брань, и жизнь угасает, мы начали становиться привычкой. Всё больше и больше начало походить на обыденность, у нас больше не происходит ничего нового. Вся та же малосемейка в спальном районе, всё те же упрёки. По своей сути это нормально, кризис в отношениях всегда наступает внезапно.

Точка невозврата, друже, это когда всё что было, остается далеко за гранью реальности, в памяти, душе. И уже ничего не изменить.

Точнее изменить, человеку, предать его и продать за гроши всё что так долго копилось. Это и стало апогеем.

Перцепция мира резко изменилась, наступил кризис личности, вместе с ним пришли Камю, Сартр, Кьеркегор. Друзей заменили самокопание, нервные срывы, книги, фильмы, кстати, некоторые из которых я пересмотрел более дюжины раз, а то и больше, гораздо больше. Жизнь превратилась в бесконечное метро и вечный вопрос, который возникает у впервые приезжих, например, в Петербург – где мне сойти? Замкнутый круг поисков себя, розысков отголосков счастья в потрёпанной душонке.

Спустя год такого сплина, я, наконец, выбрался из своей пещеры и перестал воспринимать всё вокруг как мёртвое. Жалко, что это вновь осень, и хандра, которая почти отпустила, незаметно подкрадывается.

Город листьями обнимет ноги,

Запах яблок сменит шафран.

Чувствуешь боль и тревоги?

Отнеси себя в ресторан.

Mon ami, не бойся эмоций,

Мы все здесь живы еще.

Не делай, что завещал Бродский,

Не думай, что ты обречён.

Нещадная осень бьет под дых,

Остановки сердца, эмоций поток.

Это еще один одинокий стих,

Как лёгкого бриза глоток.

Но я был к этому готов, был готов дать ей отпор. И дал. Вернулся в круг своих друзей, на учёбу, начал работать – жить стандартной скучной, но довольно веселой жизнью. Да, такой «гротеск» здесь уместен. Скучная она только из-за того, что всё слишком клишировано. Но веселья – хоть отбавляй, нескончаемые разговоры за кружкой пива в баре в пятницу, друзья и бесчисленные знакомые, которые всегда могут развеселить и поведать что-то интересное, необычное, крепкие объятия дам. Я помню как с лучшим другом мы напивались вин и лезли в драки, в духе Хемингуэя, который считал, что отсутствие пары хороших драк в год «опасно» для любого. Так и продолжался мой третий десяток, пока я не встретил её. Плохое, конечно, словосочетание, новую, но пусть будет так, новую любовь. Но это уже совсем другая история. Дружище, мне пора откланяться, нужно успеть в бакалейную лавку, за молоком. Для моей беременной жены. До встречи.

©Васильев Станислав

Первый опыт прозы, прошу сильно не пинать.