maks37

23 ноября 1942 года, на пятые сутки после начала контрнаступления в районе Калач — хутор Советский войска Юго-Западного и Сталинградского фронтов замкнули кольцо окружения вокруг сталинградской группировки противника. Паулюс предложил Гитлеру отвести войска 6-й армии с позиций на Волге, шансы на прорыв части группировки ещё были, пока кольцо советских войск не уплотнилось. Однако верховное немецкое командование, не желая отступать, оставило армию Паулюса в «котле», пообещав деблокировать окруженные войска.

22 ноября

22 ноября колонны штаба 6-й немецкой армии прибыли в Нижне-Чирскую, где находились Паулюс и начальник штаба армии Шмидт. Так же был генерал-полковник Гот, командующий 4-й танковой армией. В это время от Гитлера была получена радиограмма. Гот со своим штабом отзывался для выполнения других задач. Паулюсу и Шмидту приказали немедленно вылететь в пределы образующегося «котла» и вблизи станции Гумрак разместить командный пункт армии. Также стало известно, что 14-й танковый корпус генерала Хубе, который должен был приостановить продвижение русских войск, атаковав их с фланга, оттеснен к востоку от Дона, как и 11-й армейский корпус. Важный в стратегическом отношении мост через Дон у Калача отдан без боя. Путь на юг — путь отступления 6-й армии — в значительной мере был перерезан. Передовые отряды русских выходили к Калачу.

Советские войска продолжали развивать наступление. Для соединения с войсками Сталинградского фронта, двигавшимися с юго-востока, подвижные соединения Юго-Западного фронта должны были с ходу форсировать р. Дон. Единственная мостовая переправа через Дон в полосе наступления 26-го и 4-го танковых корпусов была у хутора Березовский в районе г. Калач. Немцы также отлично понимали значение этого пункта. Для прикрытия подступов к мосту в районе Калач немцы заняли плацдарм на западном, высоком берегу Дона, обращенный фронтом в тыл, так как считалось, что советские войска попытаются занять Калач. Мост был подготовлен к уничтожению. Однако враг не сумел ни удержать мост в своих руках, ни взорвать его.

Советские танки Т-34 с солдатами на броне на марше в заснеженной степи во время Сталинградской операции.

Источник фотографий: http://waralbum.ru/

В ночь с 21 на 22 ноября 26-й танковый корпус занял населенные пункты Добринка и Остров. Командир корпуса Родин решил воспользоваться темнотой для внезапного захвата мостовой переправы через Дон. Выполнение этой задачи было поручено передовому отряду под командованием командира 14-й мотострелковой бригады подполковника Г. Н. Филиппова. В состав передового отряда вошли: две мотострелковые роты 14-й мотострелковой бригады, пять танков 157-й танковой бригады и бронемашина 15-го отдельного разведывательного батальона. В 3 часа ночи 22 ноября передовой отряд на большой скорости начал движение по дороге Остров — Калач. Подполковник Филиппов повел отряд автомобилей и танков с включенными фарами, чтобы обмануть противника. Действительно, немцы приняли колонну за своих (немецкую учебную часть, оснащенную трофейными русскими танками) и вражеская оборона была пройдена без единого выстрела. В тылу у противника отряд встретил повозку местного жителя, который показал дорогу к переправе и рассказал о системе защиты немцев. В 6 часов, спокойно подойдя к переправе, часть отряда прошла на машинах через мост на левый берег Дона и ракетой дала знак остальным. В коротком внезапном для врага бою охрана моста была перебита. Отряд занял мост, а затем даже сделал попытку с ходу овладеть городом Калач. Противник оказал организованное сопротивление и попытался отбить переправу. Отряд Филиппова занял круговую оборону и стойко отбивал все атаки превосходящих сил врага, удерживая мост до подхода своего корпуса.

В этот день главные силы 26-го корпуса вели серьёзные бои на рубеже совхоза «Победа Октября» (15 км западнее Калача) и «10 лет Октября». Здесь противник, опираясь на заранее подготовленный противотанковый район, оказал упорное сопротивление продвижению частей корпуса к переправе. Немцы использовали ранее поврежденные танки, которые были превращены в неподвижные огневые точки. Только к 14 часам, совершив обходный маневр, 157-я танковая бригада смогла взять высоты 162,9 и 159,2. Противник понёс большие потери и отступил. 19-я танковая бригада полковника Н. М. Филиппенко, преодолевая сопротивление противника, к 17 час. часть сил вышла к переправе через р. Дон, которую удерживал передовой отряд корпуса. К 20 час. бригада в полном составе переправилась через Дон и сосредоточилась в лесу северо-восточное Калача. 1-й танковый корпус также успешно наступал. Танковые бригады 4-го танкового корпуса переправились через Дон по захваченному мосту у хутора Березовский и закрепились на восточном берегу. Тем временем кавалерийские и стрелковые части Юго-Западного фронта закрепляли достигнутые успехи. Часть сил фронта вела боевые действия по уничтожению войск врага, которые оказались в тылу быстро наступающих советских подвижных соединений.

23 ноября. Сталинградский «котёл»

В этот день была полностью блокирована группировка противника в районе Базковского, Распопинской, Белосоина. В кольце стрелковых частей 21-й и 5-й танковой армий оказались дивизии 4-го и 5-го румынских корпусов (5-я, 6-я, 13-я, 14-я и 15-я пехотные дивизии). Румыны ещё отбивались, надеясь на помощь извне. Однако эти надежды не оправдались. Ещё в ночь с 22 на 23 ноября южнее Головского капитулировала часть сил из окруженной группировки. Среди взятых советскими войсками в плен румын находились командир 5-й пехотной дивизии генерал Мазарини, командир 6-й пехотной дивизии генерал Ласкар, начальник штаба 6-й пехотной дивизии подполковник Камбре и другие командиры. Оставшиеся румынские войска отбивались в Распопинской. К исходу дня бригадный генерал Траян Стэнеску, командовавший окруженными румынскими войсками, выслал парламентеров для переговоров о сдаче в плен.

Румынам изложили условия капитуляции: всем солдатам и офицерам, сдавшимся в плен, гарантировалась жизнь, хорошее обращение и сохранность личных вещей при каждом. Всё вооружение, а также конский состав, обозы и другое военное имущество подлежали сдаче советским войскам. В ночь с 23 на 24 ноября, а затем весь день 24 ноября румыны сложили оружие и сдались. Затем колонны пленных двинулись в тыл. Всего в районе Распопинская было взято в плен 27 тыс. солдат и офицеров противника, а также захвачено значительное количество вооружения и других военных трофеев. Освободившиеся после ликвидации распопинской группировки стрелковые части 21-й и 5-й танковой армий продолжали движение в юго-восточном направлении, укрепляя фронт войск на западном берегу Дона.

Танкисты 24-го советского танкового корпуса на броне Т-34

В этот же день советские войска освободили Калач. В 7 часов утра 19-я танковая бригада 26-го танкового корпуса начала атаку гарнизона противника в г. Калач. К 10 часам советские танки ворвались в город, но немцы упорно сопротивлялись. Они остановили наступление наших войск на северо-западной окраине города. Тогда на помощь атакующим пришли подразделения 157-й танковой бригады, которые к этому времени выдвинулись на правый берег Дона. Мотострелковые подразделения бригады стали переправляться через Дон по льду и затем атаковали врага с юго-западной окраины Калача. Одновременно подтянутые к высокому правому берегу Дона танки открыли огонь по огневым точкам врага и скоплению его машин. Противник не ожидал удара с этой стороны и дрогнул. Снова атаковали наши войска и на северо-западной окраине города. К 14 часам г. Калач был освобожден.

Остальные подвижные соединения фронта также успешно наступали, ломая сопротивление врага и освобождая населенные пункты. «Все попытки противника помешать окружению оказались запоздалыми, — отмечал К. К. Рокоссовский. — Соединения гитлеровцев, танковые и моторизованные, перебрасываемые из района Сталинграда к месту образовавшегося прорыва, вводились в бой по частям и, попадая под удары наших превосходящих сил, терпели поражение. С ними получалась та же картина, что и с частями Красной Армии в боях в большой излучине Дона. Не приняв вовремя кардинального решения на отход, немецко-фашистское командование, как в свое время и наше, пыталось наложить мелкие «заплатки» на все расширяющуюся огромную брешь на Сталинградском направлении».

65-я армия Донского фронта в течение 20 — 23 ноября своими правофланговыми соединениями совместно с 3-м гвардейским кавкорпусом 21-й армии Юго-Западного фронта овладела населенными пунктами Цимловский, Платонов, Орехов, Логовский, Верхне-Бузиновка, Голубая, Венцы. Разбитые немецкие войска, включая 14-ю танковую дивизию, отступали к Сталинграду. 24-я армия, ведя наступление вдоль левого берега Дона, натолкнулась на сильную оборону врага, поэтому большого успеха не имела.

Войска ударной группировки Сталинградского фронта решили свою основную задачу. Прорвав фронт на левом фланге 4-й румынской армии, стрелковые соединения 57-й и 51-й армий двигались вслед за своими подвижными соединениями — 13-м танковым и 4-м механизированным и 4-м кавалерийским корпусами. Немцы, пытаясь сдержать наступление 57-й армии, бросили в бой части 29-й моторизованной дивизии. Они имели небольшой успех, но в боях 21 — 22 ноября были разбиты. К исходу 22 ноября соединения 64-й и 57-й армий охватывали сталинградскую группировку противника с юга и юго-запада. Все пути отхода немцев на юг и юго-запад были закрыты.

В полосе наступления 51-й армии, на левом крыле ударной группировки фронта, впереди других наступающих соединений двигался 4-й мехкорпус генерала Вольского. Еще 20 ноября частями корпуса было занято Плодовитое, 21 ноября — ст. Абганерово и ст. Тингута. В результате наши войска перерезали железную дорогу Сталинград — Сальск, и прервали телеграфно-телефонную связь. Нарушена была работа основной магистрали, по которой сталинградская группировка вермахта получала подкрепления, технику и боеприпасы. 4-й кавкорпус, вошедший в прорыв вслед за соединением Вольского, совершал 65-километровый марш-маневр с задачей отрезать пути отхода противника на Абганерово. 13-й танковый корпус полковника Танасчишина продолжал двигаться на северо-запад, взаимодействуя с соединением генерала Вольского.

Пехотинцы 4-й румынской армии на отдыхе у САУ StuG III Ausf. F на дороге под Сталинградом

Днем 22 ноября части мехкорпуса Вольского, прорываясь навстречу войскам 5-й танковой армии генерала Романенко, овладели хутором Советский. В это время соединения 51-й армии и 4-го кавкорпуса, наступавшие на внешнем фланге окружения группировки противника, продвигались в направлении Котельниково. Войска Юго-Западного и Сталинградского фронтов разделяло расстояние всего в 10 — 15 км после выхода 26-го и 4-го танковых корпусов в район Калача, а 4-го мехкорпуса — в район Советского. Немецкое командование, пытаясь сохранить путь к отступлению, бросило из-под Сталинграда к Калачу и Советскому 24-ю и 16-ю танковые дивизии. Однако наши войска отразили все вражеские контратаки. 23 ноября в 16 часов 45-я и 69-я танковые бригады 4-го танкового корпуса и 36-я механизированная бригада 4-го механизированного корпуса соединились в районе хутора Советский.

Таким образом, на пятые сутки после начала контрнаступления в районе Калач, хутор Советский войска Юго-Западного и Сталинградского фронтов замкнули кольцо оперативного окружения вокруг сталинградской группировки противника.

Советский пулеметчик с ДП-27 в одном из разрушенных домов Сталинграда

Попытка с ходу уничтожить немецкую группировку

В окружении оказалась крупная группировка противника — 6-я и часть сил 4-й танковой немецких армий — в составе 22 дивизий общей численностью около 330 тыс. человек. Кроме того, в ходе наступления советские войска разгромили 3-ю румынскую армию, пять дивизий которой были уничтожены или взяты в плен, и нанесли серьезное поражение соединениям 4-й румынской армии. Разгромлен был также 48-й танковый корпус противника, составлявший его оперативный резерв.

При этом сплошного фронта не было. Общая протяженность внешнего фронта составляла свыше 450 км. Однако фактически прикрывались войсками только около 270 км. Минимальное удаление внешнего фронта от внутреннего составляло всего лишь 15 — 20 км (Советский — Нижне-Чирская и Советский—Аксай). Это было на самых опасных направлениях, где противник мог нанести деблокирующий контрудар. Сплошной линии обороны не было и у немцев. На фронте противника была пробита огромная брешь шириной свыше 300 км (от Боковской до оз. Сарпа).

23 ноября Паулюс, ещё не зная, что кольцо окружения сомкнулось, в радиограмме Гитлеру поставил вопрос об отходе с волжских позиций. «Армия окажется в ближайшее время на краю гибели, если не удастся, сосредоточив все силы, нанести поражение войскам противника, наступающим с юга и запада, — сообщал немецкий командующий. — Для этого необходимо немедленно снять все дивизии из Сталинграда и значительные силы с северного участка фронта. Неизбежным следствием этого должен быть прорыв в юго-западном направлении, поскольку такими незначительными силами невозможно организовать оборону восточного и северного участков фронта… Учитывая сложившуюся обстановку, ещё раз прошу предоставить мне свободу действий…».

24 ноября Гитлер отдал приказ держаться: «Войска 6-й армии временно окружены русскими… Личный состав армии может быть уверен, что я предприму всё для того, чтобы обеспечить нормальное снабжение армии и своевременно освободить её из окружения. Я знаю храбрый личный состав 6-й армии и её командующего и уверен, что вы все выполните свой долг». В это время часть сталинградской группировки ещё могла пробиться из слабого кольца окружения. Однако верховное командование, не желая отводить войска от Волги, оставило армию Паулюса в «котле», обнаружив полное непонимание катастрофы, которая произошла под Сталинградом и обрекая 6-ю армию на гибель. Немецкое командование готовилось к деблокаде 6-й армии. Для решения этой задачи стали формировать группу армий «Дон».

Стратегическая инициатива перешла в руки советского командования. Генерал-полковник А. М. Василевский, как представитель Ставки, вечером 23 ноября находился в войсках Юго-Западного фронта. Он обсудил с его командованием оперативную обстановку, а затем по телефону переговорил с командующими Сталинградским и Донским фронтами. Понимая, что противник попытается выручить свои войска, окруженные в районе Сталинграда, приняли решение как можно скорее ликвидировать окруженную группировку вермахта. Верховный Главнокомандующий утвердил оценку обстановки и предложения начальника Генерального штаба.

В ночь на 24 ноября войска получили директиву ударами по сходящимся направлениям на Гумрак расчленить окруженную группировку и уничтожить ее по частям. При этом с запада на восток должна была действовать 21-я армия Юго-Западного фронта, усиленная 26-м и 4-м танковыми корпусами; с севера — 65-я, 24-я и 66-я армии Донского фронта; с востока и юга — 62-я, 64-я и 57-я армии Сталинградского фронта. Операция обеспечивалась на внешнем фронте войсками 1-й гвардейской и 5-й танковой армий Юго-Западного фронта: они должны были закрепиться на занятых рубежах по рекам Кривая и Чир, преграждая путь врагу с юго-запада. С юга по линии Громославка, Аксай, Уманцево обеспечение операции возлагалось на 4-й кавалерийский корпус и стрелковые дивизии 51-й армии Сталинградского фронта.

С утра 24 ноября войска трех фронтов атаковали противника. 65-я и 24-я армии Донского фронта вели бои с целью окружения задонской группировки врага. 65-я армия П. И. Батова вела наступление в направлении на Вертячий, Песковатка. Немцы ожесточенно отбивались, переходили в контратаки, опираясь на хорошо подготовленную оборону. Продвинувшись за четыре дня наступления на 25 — 40 км, войска генерала Батова очистили от врага территорию малой излучины Дона. Главные силы армии в ночь на 28 ноября форсировали Дон.

Войска 24-й армии должны были выйти в район Вертячий, Песковатка и совместно с 65-й армией завершить окружение задонской группировки врага. Однако, несмотря на тяжелые бои, войскам этой армии не удалось решить эту задачу. Немецкое командование сумело в ходе напряженных борьбы с 24 по 27 ноября отвести свою группировку из малой излучины Дона к основным силам, окруженным под Сталинградом. Наступление 66-й армии Донского фронта, наносившей главный удар из района Ерзовки в направлении Орловки, также не привело к успеху. Её войскам удалось соединиться в районе пос. Рынок с группой полковника Горохова, но объединиться с основными силами 62-й армии не вышло. Противник хорошо закрепился в районе Орловки и активно отбивался. Немцы перебросили на северный участок из района Мариновки 16-ю и 24-ю танковые дивизии. 28 — 30 ноября тяжелые бои продолжались. Война советских 21-й, 65-я и 24-й армий смогли взять сильные опорные пункты противника — Песковатку и Вертячий. На других участках немцы удержались.

Таким образом, попытки с ходу рассечь и уничтожить окруженную группировку не принесли ожидаемых результатов. Немцы яростно дрались и отбили советские атаки. Оказалось, что был допущен серьёзный просчёт в оценке численного состава оказавшейся в «котле» немецкой группировки. Первоначально считалось, что окружили около 85 — 90 тыс. человек, а фактически было более 300 тыс. человек. Поэтому ликвидация мощной сталинградской группировки вермахта требовала более тщательной подготовки и истощения сил врага. Кроме того, необходимо было укрепить внешнее кольцо окружения и отразить удары врага с целью освободить армию Паулюса.

Советская механизированная часть во время наступления под Сталинградом

Автор: Самсонов Александр

В середине двадцатых годов Германия тайно возобновила создание перспективных боевых бронированных машин для перевооружения армии. Со временем появился целый ряд проектов новой техники различных классов, в том числе бронеавтомобилей. Первые результаты в этом направлении были получены уже в конце десятилетия. Самым удачным ранним броневиком Германии оказалась боевая машина Magirus M-ARW.

Секретная программа разработки армейской бронетехники стартовала с поиска оптимальных решений и подходов. Вскоре появилась концепция, в соответствии с которой следовало строить легкие и средние броневики, отличавшиеся как по своему техническому облику, так и по предназначению. Легкие машины предлагалось строить на основе существующих автомобильных шасси и использовать для разведки. Средние бронеавтомобили, в свою очередь, должны были использовать собственные шасси и решать задачи огневой поддержки.

Программа создания средних броневиков, способных нести сравнительно мощное вооружение, получила название Mannschafstransportwagen или MTW – «Транспортная машина для личного состава». В 1927-28 годах эта программа дошла до стадии выдачи технического задания подрядчикам. В соответствии с требованиями армии несколько ведущих предприятий автомобильной промышленности должны были разработать собственные конструкции броневиков.

К программе привлекли три компании, имевшие солидный опыт в строительстве самоходной техники, в том числе боевых машин: Magirus, Büssing-NAG и Daimler-Benz. В 1928 году были представлены три проекта, созданные по имеющемуся техническому заданию. Все проекты имели собственные обозначения. Так, броневик от фирмы «Магирус» назвали M-ARW. Это сокращенное название расшифровывалось как Magirus-Achtradwagen – «Восьмиколесная машина от «Магирус».

В соответствии с предъявленными требованиями, перспективный броневик на специально разработанном шасси должен был показывать максимально возможную проходимость и маневренность на пересеченной местности и пересекать водные преграды вплавь. При этом он должен был защищать экипаж от вражеского огня и атаковать противника с использованием малокалиберной пушки и пулемета винтовочного калибра. На основе этих требований и с учетом ограничений по габаритам и массе специалисты фирмы Magirus сформировали оригинальный облик будущего M-ARW.

В соответствии с техническим заданием, броневик должен был основываться на собственном шасси, разработанном с нуля. Кроме того, его следовало оснастить специально созданным бронекорпусом с противопульной защитой. Эти задачи были успешно решены. Проект M-ARW предусматривал использование четырехосного шасси, прикрытого бронекорпусом необычной формы. Сам корпус при этом был несущим и принимал на себя все основные нагрузки, что позволило отказаться от отдельной рамы и получить желаемые характеристики.

Корпус решили собирать из нескольких крупных листов-секций сложной изогнутой формы, образовывавших единую поверхность с минимумом выступающих частей. Все элементы бронирования имели одинаковую толщину – 13,5 мм, что позволяло защитить экипаж и агрегаты от пуль стрелкового оружия. Передняя часть корпуса отдавалась под некоторые устройства трансмиссии и рабочее место водителя. Центральный отсек выполнял функции боевого отделения, кормовой – моторного.

Сборный корпус, состоявший из нескольких крупных деталей, отличался оригинальной формой. Его лоб имел клиновидный профиль с центральным изгибом. При помощи изогнутых скул такой лоб соединялся с незначительно разваленными наружу бортами. Верхний лобовой элемент корпуса располагался со значительным наклоном. В центральной части корпуса предусматривалась незначительно выгнутая крыша, центральная часть которой являлась подбашенным листом.

Впоследствии корпус переработали, добавив выступающую подбашенную коробку, выполненную в виде прямоугольного агрегата. Задняя ее часть отличалась немного увеличенными размерами и измененной формой. Корма корпуса при развитии проекта оставалась без изменений. Она напоминала лобовой агрегат, но отличалась увеличенной длиной. Кроме того, в ее составе предлагалось использовать вертикальный задний лист с несколькими технологическими проемами.

Изначально проект Magirus M-ARW предусматривал использование башни с колпаком полусферической формы. В лобовой части такого броневого агрегата должны были помещаться амбразуры пушки и пулемета. Впоследствии к проекту привлекли компанию Rheinmetall-Borsig, сотрудники которой разработали новый вариант боевого отделения. Для некоторого увеличения внутренних объемов купол башни выполнили в виде усеченного конуса со скошенной крышей и иными средствами монтажа оружия.

В кормовом отсеке корпуса помещался бензиновый двигатель Daimler-Benz M36 мощностью 100 л.с. С двигателем соединили коробку передач, обеспечивавшую по пять скоростей переднего и заднего хода. Достаточно сложная механическая трансмиссия выдавала крутящий момент двигателя на все восемь ведущих колес и на кормовой гребной винт.

В составе ходовой части использовались восемь одинарных колес на четырех мостах. Оси располагались на разных расстояниях друг от друга. Промежуток между вторыми и третьими колесами был минимальным, из-за чего они имели общую колесную арку. Первая и четвертая оси находились на большем удалении от ближайших колес.

Для снижения массы колеса оснастили литыми алюминиевыми дисками. С целью получения максимальной маневренности переднюю и заднюю пары колес выполнили управляемыми. Броневик M-ARW мог перемещаться по воде. Для этого в кормовом отсеке расположили привод гребного винта. Вал выводился наружу в нижней части кормового листа; винт предлагалось устанавливать на него только перед спуском на воду.

В соответствии с первой версией проекта перспективный броневик должен был нести пушечно-пулеметное вооружение. В лобовых амбразурах полусферической башни предлагалось поместить 37-мм пушку и пулемет калибром 7,92 мм. Поворот всей башни должен был обеспечить горизонтальную наводку в любом направлении. Механизмы монтажа вооружения позволяли вести огонь с углами возвышения от -10° до +70°. Боекомплект состоял из 66 снарядов и нескольких тысяч патронов в лентах.

Второй вариант башни получил иное вооружение. В его лобовой детали поместили пару шаровых установок для двух пулеметов Schwarzlose. Два пулемета с водяным охлаждением стволов на собственных установках могли наводиться независимо друг от друга и одновременно обстреливать разные цели в одном секторе пространства. Общий боекомплект состоял из 1050 патронов в лентах.

Экипаж броневика Magirus M-ARW должен был состоять из пяти человек. В передней части машины располагались водитель и его помощник. В соответствии с ранней версией проекта, для наблюдения предлагалось использовать пару полусферических устройство со смотровыми щелями. Впоследствии корпус получил пару смотровых щелей в лобовом листе подбашенной коробки. Доступ в отделение управления обеспечивался прямоугольным люком в верхней лобовой детали.

Два стрелка и командир должны были работать в боевом отделении. В корме башни от Rheinmetall-Borsig предусматривался прямоугольный люк для посадки в машину. В крыше находилось несколько групп смотровых щелей, позволявших следить за обстановкой или искать цели для пулеметов.

В соответствии с проектом, броневик M-ARW должен был иметь длину 8,45 м при ширине 2,28 м и высоте 2,14 м. Боевая масса задавалась на уровне 7,8 т. Имея удельную мощность более 13 л.с. на тонну такая машина могла бы развивать на шоссе скорость до 65 км/ч. Запас ходе – 250 км. Колесное шасси позволяло подниматься на 18-градусный склон или на стенку высотой 30 см и преодолевать траншеи шириной 1,15 м.

В 1928 году командование Рейхсвера ознакомилось с тремя новыми проектами, и сразу отметило Magirus M-ARW как наиболее удачный. От двух других разработок программы Mannschafstransportwagen эта машина уже на стадии проектирования отличалась более высокими техническими и боевыми характеристиками. Тем не менее, военные не стали торопиться с выводами, и заказали строительство нескольких новых броневиков разных типов.

В 1929 году завод «Магирус» построил первый макетный образец будущего бронеавтомобиля. Поскольку в перспективном проекте использовалось совершенно новое шасси, испытания решили начать именно с его проверки. Для этого была построена восьмиколесная машина с полным набором агрегатов силовой установки и трансмиссии. Вместо требуемого броневого корпуса она получила конструкцию из дерева, имевшую сопоставимую массу. Примечательно, что от проектируемого броневика такой прототип отличался угловатыми формами корпуса.

Упрощенный опытный образец с деревянным корпусом успешно справился с ходовыми испытаниями, после чего компания-разработчик получила возможность начать строительство полноценного прототипа. По результатам испытаний броневик оснастили новой подбашенной коробкой и некоторыми другими устройствами. Боевая бронированная машина в полной комплектации с «новой» конической башней была достроена в начале 1930 года.

Германия тщательно скрывала свои новые проекты от ряда зарубежных стран, создавая иллюзию соблюдения всех существующих договоренностей. В связи с этим в 1929-30 годах немецкие военные отправили ряд перспективных образцов бронетехники в танковую школу «Кама», работавшую под Казанью. Таким образом, с определенного момента все испытания броневика M-ARW проводились только на советской территории. Полигоны Поволжья использовались для определения реальных характеристик техники, что позволяло сделать необходимые выводы.

В некоторых источниках упоминается строительство нескольких новых броневиков, так же предназначавшихся для испытаний. Тем не менее, дальнейшие события и сохранившиеся документы показывают, что броневик компании Magirus, полностью соответствовавший проекту, был построен лишь в одном экземпляре. Таким образом, есть все основания полагать, что во всех случаях речь идет только об одном опытном броневике M-ARW, который позволил определить все реальные перспективы проекта.

Испытания опытного бронеавтомобиля продолжались в течение нескольких лет, вплоть до закрытия школы «Кама». При этом реальные перспективы такой техники были определены достаточно быстро. По совокупности характеристик и возможностей, броневик не представлял особого интереса для армии. Главной причиной подобных негативных выводов стала излишняя сложность проекта. К примеру, броневой корпус, состоявший из нескольких крупных изогнутых панелей, оказывался неприемлемо сложным и дорогим для массового производства. Восьмиколесное шасси, при всех своих плюсах, так же не отличалось простотой.

По некоторым данным, во время проверок неоднократно проявлялись проблемы эксплуатационного характера, затруднявшие обслуживание. Тем не менее, с этой точки зрения бронеавтомобиль Magirus M-ARW почти не отличался от других образцов немецкой военной техники, в том числе созданных в рамках программы MTW.

Боевые качества броневика оказывались неоднозначными. Экипаж был надежно защищен от стрелкового оружия противника, а также мог отвечать ему своим пулеметным огнем. Два пулемета с независимым наведением в полноповоротной башне в некоторой мере повышали эффективность стрельбы. Тем не менее, комплекс вооружения в виде двух изделий Schwarzlose по основным показателям явно проигрывал предлагавшейся ранее системе с 7,92-мм пулеметом и 37-мм пушкой. Как показало дальнейшее развитие бронетехники, комбинированный пушечно-пулеметный комплекс отличался большими перспективами.

В 1932 году командование Германии приняло принципиальное решение об отказе от дальнейшего развития проекта M-ARW. Примерно в то же время военные отказались и от других проектов семейства Mannschafstransportwagen. Впрочем, испытания не прекратились. В течение нескольких следующих месяцев опытный бронеавтомобиль продолжал ездить по трассам полигона и демонстрировать свои реальные возможности. Теперь целью испытаний был сбор информации, необходимой для создания новых проектов колесных бронемашин.

В середине 1933 года Германия, приняв решение о закрытии своих объектов на территории СССР, начала вывоз оборудования и техники. Согласно сохранившимся документам, к осени того же года из школы «Кама» вывезли 10 танков и один восьмиколесный броневик, а также запчасти к ним. По всей видимости, испытывавшийся в Советском Союзе Magirus M-ARW был единственной машиной своего типа, и другие опытные броневики этой модели не строились.

Известно, что после возвращения в Германию единственный броневик от «Магирус» не был принят на вооружение. Кроме того, отсутствуют сведения о продолжении испытаний этой техники. Вероятно, все необходимые результаты были получены еще во время проверок на советской площадке, и новые испытания уже не требовались. От броневика уже успели отказаться, и поэтому он не имел никаких реальных перспектив.

Точные сведения о дальнейшей судьбе опытного M-ARW отсутствуют. Вскоре после возвращения в Германию следы машины теряются, что позволяет предположить ее скорый конец. Более не нужный прототип могли разобрать и отправить в переплавку. Схожим образом немецкое командование распорядилось и с другими опытными машинами, построенными в рамках программы MTW.

Бронеавтомобиль Magirus M-ARW справился с испытаниями и, в целом, неплохо показал себя, однако не был принят на вооружение. Имея достаточно высокие технические и боевые характеристики, эта машина отличалась неприемлемой сложностью производства и дороговизной. В условиях того времени Германия не могла развернуть полноценное массовое производство подобных броневиков, и потому военные отказались от новых проектов.

Однако наработки по проекту не пропали. В рамках программы Mannschafstransportwagen немецкие инженеры и военные собрали массу важной информации, касавшейся различных аспектов конструирования и эксплуатации бронеавтомобилей. С использованием полученных знаний немецкие специалисты вскоре разработали новые проекты. Вскоре в серию пошли новейшие броневики Sd.Kfz.231 (6-rad) и Sd.Kfz.231 (8-rad). Эта бронетехника тоже не была лишена недостатков, но строилась достаточно большой серией и активно эксплуатировалась. Служба новых колесных бронемашин продолжалась до конца Второй мировой войны.

Желая построить полноценные бронетанковые войска, Германия тайно запустила специальную программу MTW, в рамках которой было разработано сразу несколько бронеавтомобилей. Отсутствие опыта не позволило сразу создать удачную технику, пригодную для полноценной эксплуатации в войсках. При этом именно новые проекты вскоре стали источником необходимого опыта, и таким образом поспособствовали дальнейшему развитию немецкой военной техники.

По материалам:

http://aviarmor.net/

http://ost-front.ru/

https://forum.warthunder.com/

http://shushpanzer-ru.livejournal.com/

Чемберлен П., Дойл Х. Энциклопедия немецких танков Второй Мирвоой войны 1933-1945. АСТ/Астрель, М.: 2003.

Автор: Рябов Кирилл

Из 90-х про авиацию.

В синем небе над Россией, прытко мчится истребитель,

В облаках пузыря дырки, как иголка сквозь бумагу.

Очень добрый дядя лётчик, в кресле руки потирает,

Под забралом гермошлема, прячет добрую улыбку.

Он доволен, что сегодня удалось-таки надыбать пару вёдер керосина,

Чтобы смог подняться в небо краснозвёздный истребитель,

Посылая всем на свете от локатора сигналы,

И скакать теперь вприпрыжку, охраняя это небо

От возможных посягательств разных ястребов из НАТО.

Вот машина фирмы «Локхид», осторожно прячась в тучах,

Оставляя мерзкий запах гари, копоти и дыма, ищет фотоаппаратом оборонные заводы.

Только добрый дядя лётчик, чует носом этот запах загнивающей системы,

И идёт за ним по следу, оставляя в синем небе нежно-белый след инверсий.

И ему отлично видно, как в кабине хлещет виски,

Заедая ананасом, лётчик вражеского блока.

Примостился сокол ясный в хвост проклятому пирату

И в открытую кабину он пальнул из пистолета.

Знать не зря дружок Макаров жизнь провёл в ночах бессонных,

Создавая это чудо на потребу русской рати.

Иностранец не заметил, как солярка

Хлещет мощною струёю, из простреленного бака.

Дотянуть теперь до базы – совершенно невозможно.

И приходиться садиться на лесном аэродроме средней полосы России.

Очень добрый дядя лётчик завершил полёт успешно.

На земле ему, конечно, поднесут цветов букеты и различные награды.

Только летчику не надо Золотой Звезды Героя

И количества большого всевозможнейших медалей.

Он бы был бескрайне счастлив паре вёдер керосина,

Чтобы смог подняться в небо краснозвёздный истребитель.

А трясущегося дядьку , что сидел в машине "Локхид"

извлекли из под обломков наши добрые ЧеКисты

отругали его строго что изгадил наше небо и вааабще - летал нетрезвый

и отправили обратно в забугорье под конвоем ,

чтоб сказал он самым главным буржуинам в их генштабе ,

что у нас хоть и не много керосину на сегодня

(пара вёдер , или тройка , а точнее - это тайна!) но на всякую вражину,

что захочет небо пачкать, керосин у нас найдёЦа , чтоб пресечь такое свинство .

И вообще у нас такие есть секретные приборы и военные устройства ,

что мы можем очень сильно огорчить кого угодно !

Интересно, что когда народное ополчение Минина и Пожарского освободило Москву от иноземных захватчиков, то выяснилось, что польские и прочие захватчики, блокированные в Кремле и лишенные подвоза продовольствия, начали не просто есть друг друга, но и засаливать «солонину» в больших чанах и бочках. Эти «припасы» были найдены после освобождения Кремля. Дегенеративная нечисть, покушавшаяся на русские богатства, покончила как им и подобало.

Капитуляция поляков

Поражение Ходкевича не сплотило ополчения, наоборот, продолжились ссоры. Боярин Трубецкой видел себя вождем ополчения и требовал подчинения со стороны Минина и Пожарского. По его мнению, они должны были являться к нему в стан за приказами. Ведь Пожарский не был тушинским «перелетным» боярином, и так остался стольником. Однако Минин и Пожарский не собирались подчиняться проходимцу.

Среди ополчения не было единства. Казаки кричали, что они голодны, раздеты и разуты, что пора уезжать из-под Москвы и отправляться «гулять» по северным русским городам, вознаграждая себя за осадные лишения. А под Москвой пускай богатые дворяне остаются. Минин и Пожарский были бы не против, если бы казаки разошлись по домам, но не могли позволить им продолжать «гулять» по Руси. Пользуясь конфликтом между Трубецким и Пожарским, отдельные командиры действовали автономно, никому не подчинялись.

При посредничестве троицкого архимандрита Дионисия конфликт удалось пригасить. Казаки обещали монахам всё претерпеть, но не уйти от Москвы. В районе Пушечного двора, в Егорьевском монастыре и у церкви Всех Святых на Кулишках были возведены осадные батареи, которые открыли круглосуточный огонь калеными ядрами и мортирными бомбами по Кремлю и Китай–городу. От каленых ядер начался сильный пожар, горело подворье князя Мстиславского. Полякам с большим трудом удалось погасить огонь. Пожарский и Трубецкой договорились перегородить Замоскворецкий полуостров глубоким рвом и палисадом от одного берега Москвы-реки до другого, чтобы исключить возможность провоза продовольствия вражескому гарнизону. Оба воеводы, сменяя друг друга, следили за работами.

15 сентября Пожарский послал в Кремль грамоту, предлагая почётную капитуляцию: «Полковникам и всему рыцарству, немцам, черкасам и гайдукам, которые сидят в Кремле, князь Дмитрий Пожарский челом бьет. Ведомо нам, что вы, будучи в городе в осаде, голод безмерный и нужду великую терпите, ожидаючи со дня на день своей гибели, а крепит вас и упрашивает Николай Струсь, да Московского государства изменники. Федька Андронов с товарищами, которые сидят с вами для своего живота (под этим словом на Руси обозначалась жизнь – Автор) … Гетмана в другой раз не ждите: черкасы, которые были с ним, покинули его и пошли в Литву. Сам гетман ушёл в Смоленск, где нет никого прибылых людей, сапежинское войско всё в Польше… Присылайте к нам не мешкая, сберегите головы ваши и животы ваши в целости, а я возьму на свою душу и всех ратных людей упрошу: которые из вас захотят в свою землю, тех отпустим без всякой зацепки, а которые захотят Московскому государству служить, тех пожалуем по достоинству… А что вам говорят Струсь и московские изменники, что у нас в полках рознь с казаками и многие от нас уходят, то им естественно петь такую песню и научить языки говорить это, а вам стыдно, что вы вместе с ними сидели. Вам самим хорошо известно, что к нам идёт много людей и ещё большее их число обещает вскоре прибыть… А если бы даже у нас и была рознь с казаками, то и противу них у нас есть силы и они достаточны, чтобы нам стать против них».

21 сентября поляки ответили в оскорбительном тоне. На самом деле гордые шляхтичи сильно голодали и уже перешли грань отделяющую человека от разумного животного. Они ели не только падаль и трупы, но убивали и съедали пленных, горожан, и даже друг друга. Как писал один из польских командиров, полковник Осип Будила: «… ни в каких историях нет известий, чтобы кто-либо, сидящий в осаде, терпел такой голод, чтобы был где-либо такой голод, потому что когда настал этот голод и когда не стало трав, корней, мышей, собак, кошек, падали, то осажденные съели пленных, съели умершие тела, вырывая их из земли: пехота сама себя съела и ела других, ловя людей. Пехотный поручик Трусковский съел двоих своих сыновей; один гайдук тоже съел своего сына, другой съел свою мать; один товарищ съел своего слугу; словом, отец сына, сын отца не щадил; господин не был уверен в слуге, слуга в господине; кто кого мог, кто был здоровее другого, тот того и ел. Об умершем родственнике или товарище, если кто другой съедал такового, судились, как о наследстве, и доказывали, что его съесть следовало ближайшему родственнику, а не кому другому. Такое судное дело случилось в взводе г. Леницкого, у которого гайдуки съели умершего гайдука их взвода. Родственник покойного – гайдук из другого десятка жаловался на это перед ротмистром и доказывал, что он имел больше права съесть его, как родственник; а те возражали, что они имели на это ближайшее право, потому он был с ними в одном ряду, строю и десятке. Ротмистр не знал, каков сделать приговор и, опасаясь, как бы недовольная сторона не съела самого судью, бежал с судейского места».

Польский король не смог оказать помощь осажденному гарнизону. Долгое «сиденье» под Смоленском стало стратегической ошибкой польского руководства. Практически все силы и средства Речи Посполитой были потрачены на долгую осаду и штурмы русской крепости. Осенью 1612 года польский король пытался помочь кремлевскому гарнизону, но у него опять не было денег. Польским шляхтичам не заплатили за летние месяцы и они разъехались по домам, не думая о своих товарищах в Москве. В итоге Сигизмунду пришлось отправиться в поход лишь с отрядом иностранных наемников и гусарами из своей гвардии. Король двинулся из Смоленска на Москву через т. н. Царские ворота. Однако перед королем ворота сорвались с петель и перегородили дорогу отряду. Полякам пришлось выбираться из города другим путем. Дорогой к Сигизмунду присоединился Адам Жолкевский, племянник гетмана, со своим личным отрядом из 1200 бойцов. Поляки прибыли в Вязьму в самом конце октября 1612 года. Но к этому моменту затянувшаяся драма в Москве уже подошла к концу.

По приказу князя Пожарского у Пушечного двора была устроена большая осадная батарея, которая с 24 сентября открыла сильный огонь по Кремлю. 3 октября открыла огонь осадная батарея, возведенная Первым ополчением у Никольских ворот. 21 октября поляки предложили русским начать переговоры и прислали к Пожарскому полковника Будилу. Переговоры затянулись. Польское рыцарство требовало почетной капитуляции, пропуска из Кремля с оружием, награбленным добром и т. д. Пожарский же теперь хотел безоговорочной капитуляции.

Казаки узнали о переговорах и решили, что их хотят лишить законной добычи. 22 октября без разрешения главных воевод казаки атаковали стены Китай-города. Поляки не ожидали нападения, к тому же были обессилены голодом. Казаки ворвались в Китай-город и выбили из него ляхов. Среди погибших были знатные паны Серадский, Быковский, Тваржинский и другие. Такая быстрая потеря Китай-города несколько обескуражила гордого врага. Они вновь запросили переговоров. Теперь переговоры велись у самой Кремлевской стены. Польский гарнизон представлял полковник Струсь, а московских боя, сидевших в Кремле, – князь Мстиславский, ополчение представляли князья Пожарский и Трубецкой. В начале переговоров бывший глава Боярской думы Мстиславский покаялся и был челом «всей земле», Пожарскому и Трубецкому. В начале поляки попросили разрешение покинуть Кремль всем русским женщинам. Русское воеводы дали согласие.

После трехдневных переговоров вожди ополчения и боярское правительство заключили договор и скрепили его присягой. Бояре получили гарантию того, что их родовые наследственные земли не будут тронуты. Сделав уступку московскому боярству, вожди ополчения добились политической уступки со стороны боярского правительства (семибоярщины). Боярская дума (высший законосовещательный орган) согласилась ликвидировать присягу Владиславу и порвать всякие отношения с польским монархом. В итоге земские вожди по умолчанию приняли ложь, что «литва» держала бояр в неволе во время осады Москвы.

Стоит отметить, что в годы Смуты Боярская дума полностью себя скомпрометировала, московские бояре по уши измазались в грязи и крови. Боярская «элита» фактически сама устроила Смуту, в ходе своих интриг и грызни за власть, ввергнув Русь в хаос. Бояре последовательно уничтожили род Годуновых (до этого истребили наследников Ивана Грозного); призвали и убили «законного царя» Лжедмитрия; посадили на трон Шуйского, затем метались между ним и вторым самозванцем (Тушинским вором); часть боярства признала права на трон польского королевича Владислава, Василия Шуйского свергли и насильно определили в монахи. Семибоярщина пошла уже на прямое предательство, пустив поляков Москву, и провозгласив польского королевича Владислава русским царем. И сделано это было вопреки воле патриарха Гермогена. Да и в мученической смерти Гермогена больше виноваты русские бояре, нежели польские паны. Кроме того, к 1612 году в России уже практически не осталось бояр, которым чин присвоил Иван Васильевич Грозный. Кому-то дал боярство Борис Годунов, кому-то – Лжедмитрий, кому-то – Василий Шуйский, другим – Тушинский вор.

Фактически Минин и Пожарский совершили стратегическую ошибку. Необходимо было посадить «всей землей» на престол Пожарского уже в Ярославле, как и хотели. Дальше началась уже «политика», в которой бояре, которые и затеяли Смуту, утопив русскую землю в крови и чуть её не погубив, были мастерами и переиграли лидеров ополчения. Они не только не были наказаны, хотя за их грехи их нужно было повесить или посадить на кол (и неоднократно), но сохранили позиции хозяев Руси, земли, выбрали себе слабого царя – Романова, и из рода, который также был виновен в Смуте, поэтому не мог карать таких же преступников. Не удивительно, при Михаиле Романове – весьма посредственном человеке, правили его мать и её родня, затем отец - патриарх Филарет (Великий государь) и все живые представители предательского боярского правительства – Семибоярщины – занимали ведущие посты в державе.

Пожарский и Минин, признав бояр «пленниками ляхов» совершили роковую ошибку. За ними была Правда, поддержка народа, ведущая сила – земская рать большинства русских земель. У сидевших в Москве бояр больше не было дружин. Поляки потерпели решительное поражение и не могли сразу возобновить войну в прежнем масштабе. Пожарский и Трубецкой сами своими руками спасли и реабилитировали бояр, вернули вотчины, оставили за ними все богатства, то есть не заставили даже платить выкуп за преступления. Видимо, дело бы в том, что Минин и Пожарский не хотели «мутить воду», продолжать борьбу и лить кровь. Гражданскую войну нужно было прекращать.

Далее было уже «дело техники». Уже через несколько месяцев, вернув себе власть в вотчинах, восстановив личные отряды, бояре стали ведущей силой в Москве, пропихивая угодных себе кандидатов. А Пожарский не хотел конфликтовать, к тому же отпустил большую часть дворянских отрядов по домам. Так, боярские кланы и Романовы – род, который был одним из ведущих организаторов Смуты, которая чуть не погубила Русское государство и унесла жизни сотен тысяч людей, стали править страной. Вот такая получилась весьма тёмная история. Особенно, если участь и связи бояр с Западом. Позднее историки Романовых постараются её отбелить, стараясь показывать в основном героические страницы - вроде обороны Смоленска, Троице-Сергиева монастыря, партизанского движения, и умалчивая про другие нелицеприятные страницы или даже искажая их.

Князь Пожарский мог отдать бояр под суд, лишить боярства и вотчин, мог казнить, сила и Правда была за ним. Их земли и другое имущество можно было раздать дворянам, казакам и земским людям. Так Пожарский мог стать вождем казаков. И каждого, кто пожалел бы бояр-предателей и стал бы противиться конфискации их собственности, можно было подвергнуть репрессиям. Казаки с удовольствием «погуляли» за счёт предателей. Первое ополчения (по сути, казаки) перешло бы под руку Пожарского. Понятно, кого бы избрали царем в этом случае. Пожарский мог бы просто закрыть глаза на то, как казаки возмещают ущерб за счёт бояр и карают предателей. Последствия были бы те же. Однако, он этого не сделал, поэтому бояре вскоре быстро займут первые места в большой московской игре и оттеснят честного и храброго воина, не говоря уж о простом человеке Минине, в сторону.

26 октября (3 ноября) открылись Троицкие ворота Кремля, и на Каменный мост вышли бояре и другие москвичи, сидевшие в осаде с поляками. Впереди процессии шёл Фёдор Иванович Мстиславский, за ним Иван Воротынский, Иван Романов с племянником Михаилом и его матерью Марфой. Казаки попытались напасть на предателей, как минимум с целью ограбления, но Пожарский с дворянами силой оружия оградили бояр и заставили казаков уйти в свой табор. А ведь несколько взмахов казачьих сабель могли кардинальным образом изменить историю России.

27 октября (4 ноября) из Спасских ворот Кремля вышел крестный ход духовенства, сидевшего в осаде вместе с поляками. Впереди шёл «черный кардинал» Смутного времени – крутицкий митрополит Пафнутий. За ним архангельский архиепископ Арсений и кремлевское духовенство. Церковники, видимо, ожидая резни бояр, пошли отдельно. В этот же день произошла капитуляция польского гарнизона. Принимал капитуляцию Кузьма Минин. Часть пленных во главе с полковником Струсем отдали Трубецкому, а остальных с полковником Будилой – второму ополчению. Казаки перебили большую часть доставшихся им поляков. Уцелевших поляков Пожарский и Трубецкой разослали по городам: в Нижний Новгород, Балахну, Галич, Ярославль и другие. Поляки совершили столько зверств и нечестивых дел по Русской земле, что властям в русских городах не всегда удавалось защитить пленных врагов от самосуда граждан. Так, в Галиче толпа перебила пленных из роты Будилы. То же случилось с ротой Стравинского в Унже. Польских офицеров во главе с Будилой в декабре доставили в Нижний Новгород. Местные власти хотели было утопить всех врагов в Волге, но их спасло заступничество матери Пожарского.

Войдя в Кремль, ратники Пожарского и казаки Трубецкого были в ужасе. Все церкви были разграблены и загажены, почти все деревянные постройки разломаны на дрова и сожжены. В больших чанах и бочках нашли разделанные и засоленные человеческие тела. Поляки и другие иностранцы заготовили «запас» на зиму. Тем не менее, в Успенском соборе отслужили обедню и молебен. Сразу же началась очистка и восстановление Кремля и всей столицы. Трубецкой поселился в Кремле во дворце Годунова, Пожарский – на Арбате в Воздвиженском монастыре. Московские бояре на некоторое время разъехались по своим вотчинам. Михаил Романов с матерью уехали в свою вотчину – село Домнино Костромского уезда.

Польский король Сигизмунд в Вязьме узнал о капитуляции гарнизона в Москве. Там королевский отряд соединился с воинами гетмана Ходкевича и вместе вышли к городку Погорелое Городище. Местный воевода князь Юрий Шаховский на требование сдачи ответил королю: «Ступай к Москве. Будет Москва за тобою, и мы твои». Король повёл войска дальше. Основные силы поляков осадили Волоколамск, а отряд Жолкевского двинулся к Москве. Жолкевский дошёл до села Ваганьково, где его атаковали русские. Поляки были разбиты и бежали. В бою воины Жолкевского схватили смоленского дворянина Ивана Философова. Поляки спросили его, хотят ли по-прежнему москвичи королевича Владислава на царство, полнолюдна ли Москва и много ли там припасов. Иван ответил, что Москва «людна и хлебна», и все готовы помереть за православную веру, а королевича на царство брать не будут. То же самое сказал храбрый дворянин и польскому королю.

Потеряв надежду овладеть Москвой, Сигизмунд решил по крайней мере взять Волоколамск, который обороняли воеводы Иван Карамышев и Чемесов. Поляки трижды шли на штурм крепости, но их отразили. После третьего штурма казаки из гарнизона пошли на вылазку под началом атаманов Нелюба Маркова и Ивана Епанчина. Казакам удалось нанести большой урон врагу и отбить несколько пушек. Сигизмунд отдал приказ возвращаться в Польшу. По дороге многие умерли от голода и холода.

Борьба же за русский престол продолжалась. Никто не отрицает полководческого таланта Дмитрия Пожарского, его блестящих способностей как государственного деятеля. Но после освобождения столицы от поляков его влияние постепенно упало. Судя по всему, русский полководец совершил две основные ошибки. Во-первых, как уже ранее отмечалось, дал боярам-предателям не только выйти сухими из воды, но и сохранить богатство и влияние. Их предательство по умолчанию было забыто. Во-вторых, не смог удержать за собой военное преимущество, дворянские отряды из Второго ополчения. А время тогда было таким, что за кем самый большой батальон, тот и прав. В результате тушинским казакам, которых подкупили и легко обманули, под давлением грубой силы удалось втащить на престол Михаила Романова.

Позднее придумали миф о том, что якобы князь-служака (спаситель Руси, народа, да и ещё князь Рюрикович!) по простоте душевной сам взял да и отказался от престола!