ladomirr

Несколько лет назад угораздило меня грешного поучаствовать в кинопроизводстве. Я тогда жил в Питере неподалёку от станции метро Спортивная, а как раз недалече — в одном уютном ресторанчике — съёмки и происходили.
Бригадирша сказала, что дело займёт два часа, не больше. Будут снимать сцену будущего фильма «Казак» (режиссёр Игорь Копылов). А денег платят — 500 рублей. В ту пору я уже снимался в масовке в нескольких бандитских сериалах, коих господин-товарищ Питер производит и по сей день огромное количество. Не ради денег, конечно, а чисто интересу ради. Занимательно казалось!
О сюжете данного фильма имею смутные преставления, так как не имел чести смотреть. Но, судя по сцене, которую снимали, главный герой (казак Тимофей) приехал из какой-то там станицы в Петербург, потому что тут до полусмерти избили его дочку. Вот он сидит, бедный, в ресторане, хмурый, грустный, думает, какая у него красивая девочка росла, как бы отомстить, наказать обидчиков и всё такое.
Играть ему нужно было только лицом, ибо снимали как бы его мысли. Которые позже, видимо, наложили сверху картинки. Для этого специальная девочка сидел перед ним и читала ему вслух его слова, чтобы он понимал, как, где и каким образом хмурить физиономию.
Ну, а меня подрядили сидеть за соседним столиком как посетителя ресторана. И даже девушку дали — то ли гримёршу, то ли реквизиторшу, чтоб я казённые чаи в одного не дул.
Режиссёр — душка. Вежливый, осторожный, со всех пылинки сдувал.
Актёр — тоже отличный мужик (по фамилии Козак, кстати!). Набрался эмоций, даже всплакнул так не хило, чисто по-казацки. И, самое главное, в тему! В общем, то да сё, за два часа действительно сняли сцену. Народ похлопал друг дружке, начал было собирать вещички... Как тут кто-то сказал страшным голосом:
– А ведь мы же синяк-то ему не нарисовали!
Оказывается, по сюжету на лице нашего героя должен был быть здоровенный кровоподтёк. Видимо, дрался он до этого с кем-то. А снимали как раз именно с той стороны, где должен быть синяк.
Что делать?
Что-что... Переснимать.
Надо ли говорить о том, что сцену переснимали уже не так медленно и вальяжно. С нервецой такой, я бы сказал, снимали.
Режиссёр был уже не так вежлив со всеми (а на гримёра смотрел волком, наверно, - просто я не заметил). Актёру, естественно, плакать было уже нечем — эмоции потрачены, слёзы высохли.
В общем, сняли эту сцену уже за полчаса.
Может быть, и хорошо. Не знаю. Не видел. Надо глянуть действительно как-нибудь сие творение.
Но почему-то мне кажется, что та первая сцена без синяка была лучше.