khvToN1k

Звонок в двери раздался, когда Яна собиралась идти в душ. Кто-то из гостей оставил чего?

- Пап, я открою! – крикнула она.

- Кого там черти принесли?! – возмущенно ответил профессор со второго этажа. – Я только сел за формулы!

Запахнув халатик, Яна пробежала в прихожую и открыла дверь.

- Ой, а вы к кому?

На крыльце стояло четверо улыбающихся верзил в коротких кожанках.

- Чего вам тут нужно? Убирайтесь! – Аркадий Львович отстранил дочь и злобно уставился на незнакомцев.

Громилы переглянулись. Старший лысеющий мужчина устало кивнул. Вперед шагнул самый мелкий с бегающими глазками тип и спросил:

- Бубенчиков Алексей Витальевич вам кем приходится?

- А что случилось? – захлопала глазами Яна. – Зачем он вам нужен?

- Еще раз повторяю вопрос. Алексей Витальевич кем вам приходится? – Мелкий плотоядно ухмыльнулся, разглядывая едва прикрытые халатом ноги Яны.

- Это мой жених… а…

- Так, дочь, ступай в дом! – снова вмешался профессор. – Вы что, молодые люди, совсем сбрендили? В такой поздний час ломитесь в дом к уважаемому человеку! Хулиганы!

Лысеющий зевнул и произнёс:

- Коллекторское агентство «Фобос и Деймос», выездной отдел. Вы знаете, уважаемый, сколько задолжал банку Алексей Витальевич?

- Чтоооо??? – воскликнула Яна из прихожей. – Какому еще банку задолжал Алёша?!

- «ОбъебосФинансБанку, дамочка, - ответил мелкий. – С февраля этого года Алексей Витальевич не производит ежемесячные выплаты.

- Я ничего про это не слышала! Лёша мне ничего не говорил… а… сколько он брал в кредит? И самое главное, на что?!

- Триста восемнадцать тысяч пятьсот восемьдесят девять рублей. С кредитной карты «Объебос ФинансБанка». А на что, пусть он сам расскажет. Так как нам поговорить с Алексеем Витальевичем?

- Всё, я не желаю слушать этот бред! – вмешался Аркадий Львович. – Убирайтесь из моего дома, чёртовы вымогатели! Или я буду жаловаться вашему начальству! У меня есть связи!

Диму уже порядком достал вонючий старпёр. Надоела вся эта пустая болтовня. И сумка так давит на плечо. Он вглядывался через открытую дверь вглубь дома, высматривая розетки. Да, вон они, аж несколько штук. Уже скоро он аккуратно размотает переноску, подключит, воткнёт в нее вилку утюга и будет с удовольствием вдыхать запах жареных пяток старого недоноска. Надо только не забыть включить нагрев на шестое, максимальное деление. Этого козла почему-то не было жаль.

- Вы находитесь на частной территории! Я не желаю здесь видеть ваши бандитские физиономии! Вон! – распсиховался профессор, брызжа слюной.

Резко двинулся вперёд Кочан и ударил своим широким, как тыква, лбом в харю учёного. Не обращая внимания, на визг девушки, Кочан подхватил за шиворот профессора и прошёл внутрь. Тот зажимал окровавленными ладонями разбитое лицо. Гена схватил поближе к сиськам бьющуюся в истерике Яну. Остальные гости вошли в дом. Дима аккуратно прикрыл дверь и задвинул защёлку.

- Эй, дедуля! – Кочан осторожно затряс обмякшее тело учёного. – Ты чё, блин, кони двинул?

- Да похрен на старого гандона, Кочан! – заржал Гена. – У нас же баба есть! Сейчас всё нам расскажет и покажет! Правда, сучка?

***

Алексей шагал за Серёгой куда-то вниз по ледяному коридору. Было жарко от выпитого. В голове крутились сотни вопросов. А что если этот гопник всё напиздел? Сложно было поверить в настоящих марсиан. Хотя, жизнь ведь тут есть. Может, и насчёт местных правда. А вдруг, он заманивает Лёху? Как этот орангутан здесь выживает без еды?

Менеджера пробил озноб.

Раньше он любил смотреть фильмы ужасов, где такие же безумные отшельники развлекались тем, что зверски убивали заблудших студентов, расчленяли или запекали в печах. Да не, успокаивал себя Лёха, если б хотел убить и сожрать, то давно бы уже это сделал. Но почему тогда забрал и не отдаёт пистолет? А что если это специальная секретная тюрьма для маньяков, преступников и садистов? Но тогда почему его, Лёху, отправили сюда? Неужели из-за кредита, который он брал на… да не, хуйня полная! У банков нет таких возможностей, чтобы отправлять должников на другие планеты. Эти коллекторы могут лишь грозиться и уныло надоедать по телефону.

- Ты чё-то приуныл, братэлло, - обернулся Серёга. – Самогон мой не прикалывает?

- Да не, Серёга, офигенный сэм…

- Так пошли, у меня ещё целая бочка в берлоге стоит! – Они двинулись дальше. – Я тебя понимаю, друган, ты щас в непонятках от всей этой хренотени. Про меня, наверно, думаешь фигню разную? По глазам вижу!

- А что ты тут ешь, Серёга? – набравшись смелости, спросил Лёха. - Чем питаешься всё это время?

- В смысле, «чем»? Охочусь, ёптать! Раньше жратву старый хер отправлял, потом перестал. Думал гнида, что я сдох тут! Вместе с остальными лохобесами!

- Охотишься? На каракатиц?

- Точняк, на тварей вонючих! – ответил Серёга.

- Их разве можно есть?

- А че бы и, нет?

- Ну, типа, это… другая форма жизни… может быть не совместима с нашей…

- Да фигня это всё! Под сэмчик нормально так заходит. А если ещё пожарить…

- А ты как их… стреляешь что ли? – удивился Лёха.

- Не… я, когда бухой, так вообще без скафандра на улицу выбегаю. Только зашуршит – я её херак – за клюв и об камень! И в шлюз. Одной такой на неделю хватает.

Лёхе всё равно оставался непонятен один момент:

- Ну а марсиане?

- А чё марсиане?

- Почему они тебя не захватили?

- Гы… пытались, фигле, ещё в начале, - поведал Серёга. – Я тогда только перегонный куб собрал. Ну и снял пробу, ёптать. Нормально так. В гавно, короче, меня ушатало. Ну, и уснул я в каморе. Просыпаюсь – ничё понять не могу! Думал, белочку выхватил! Стоят вокруг меня какие-то страхоёбины, серые, скользкие, бл..ть! А я шевельнуться не могу. Твари эти меня щупальцами схватили и держат! Так бы врезал им! Ну а потом какую-то херовину мне на хавальник кладут, и та мне в нос пытается залезть. Я думаю, ну всё пиз..ец мне настал! Воздуха набрал побольше и как высморкнул тварюгу! Аж сам чуть от своего перегара не проблевался. Эти падлы от меня шуганулись, как от прокаженного, бл..ть, и свалили, гыгы.

Лёха хотел ещё что-то спросить, но Серёга неожиданно остановился. Дальше коридор поворачивал вправо.

- Что там? – спросил Алексей.

- Тише, бл..ть! – зашипел на него Серёга. – Смотри, но только без палева!

Менеджер осторожно выглянул из-за угла. В просторном зале, тускло освещенном лампочками, находилась куча народу. Многие сидели, лежали, кто-то неуклюже бродил, натыкаясь на стены и друг на друга.

- Откуда здесь столько людей? – прошептал Лёха.

- Ебанись! Какие люди? Это зомбаки, ёптать. Марсиане их тут держат зачем-то, кормят какой-то хуетой. Иногда один или несколько в коридор выползают, бродят везде. Ну, я им лопатой по харе и обратно гоню, нех тут у меня шастать!

- Так это они тут всё строили, бедолаги?

- А кто ж ещё? – ответил Серёга. – Ладно, пошли в мою берлогу, бахнем перед сном.

Они еще немного поблуждали по коридорам. Сказать по правде, несмотря на все переживания, Лёхе хотелось только одного - свалиться куда-нибудь и заснуть. Серёга остановился возле большого ледяного булыжника и, немного отодвинув его в сторону, пролез в отверстие.

- Давай, за мной, - скомандовал он. - Сейчас свет включу.

Лёха на четвереньках пролез внутрь. В кусок льда, прикрывающий вход, с обратной стороны был вбит кусок арматуры, загнутый в виде крюка. Потянув за него, Серёга задвинул глыбу на место.

- Ну, чё, зашибись хата? – спросил хозяин, включая свет.

Лёха с удивлением присвистнул.

***

Профессор кафедры исследований ближних планет МГУ Аркадий Львович не получал по морде очень давно. Если быть точным, вообще ни разу за свою долгую жизнь. Он рос в приличной семье, ходил в приличную школу вместе с детьми дипломатов, учёных и генералов. В армии тоже побывать не пришлось – мама вовремя подсуетилась со справками, - о чём Аркадий Львович ничуть не жалел.

Поэтому после удара в нос, сознание тотчас покинуло стареющее тело учёного и понеслось в далёкий спокойный 1979 год. Он с удивлением обнаружил, что больше не заслуженный деятель науки, а снова молодой аспирант Аркашка и стоит с подносом в очереди в их институтскую столовую. По радио, включенному на полную громкость, передавали новейший шлягер Аллы Пугачёвой «Арлекино». На подносе был компот и булочка с маком. На большее его остатков стипендии, увы, не хватало. Ну, ничего, через год он допишет диссертацию и будет получать целых 180 рублей!

Весело насвистывая под музыку, Аркаша присел за свободный столик и принялся с удовольствием поедать булку, запивая маленькими экономными глотками. Он размышлял, куда же будет тратить такие деньжищи? Наверно, сделает предложение Анечке. Если, конечно, мама одобрит, мысленно поправил он себя. Да, надо в ближайшее время представить её матушке!

Должно всё получиться, Анечка из небогатой, но интеллигентной семьи. Совесть не позволяла Аркаше продолжать их не узаконенные отношения.

- Ах, вот ты где, Аркашик! – раздался Анечкин игривый голосок. Он чуть компотом не поперхнулся от неожиданности.

- Привет, Анечка…

- А я тебя везде ищу! – Её шаловливые ручки теребили его кудрявую голову.

- Зачем? – Хотя, конечно, догадывался зачем.

- И что Аркашик делает вечером?

- Сегодня?

- Не прикидывайся! Конечно сегодня! – надула губы Аня.

- Понимаешь, я сегодня планировал поработать над диссертацией, - он показал на стопку справочников из библиотеки.

- Успеешь ещё! Смотри, что у меня есть! – она вытащила из сумочки ключ.

- Что это?

- Ключ от лаборатории, дурик! Сегодня вечером я там дежурю, так что приходи!

- Но диссертация… - вяло пробормотал Аркаша.

Анечка засунула руку под скатерть стола и через штаны стала наглаживать Аркашино хозяйство. Его отросток предательски заторчал.

- Прекрати! Люди увидят! – Лицо покрылось пятнами. – Хорошо, я приду, приду…

Пряча под полой пиджака бутылку бормотухи, Аркаша проскользнул в корпус, где работала Анечка. На улице уже давно стемнело. Матушке пришлось соврать, что пошёл в читальный зал. Конечно, он бы лучше и в самом деле занялся своей научной работой, но и не прийти не мог. Он же пообещал.

Условным стуком постучал в двери лаборатории минералов. Клацнул замок.

- Входи! – Аня втащила его внутрь и присосалась в долгом поцелуе.

Освободившись, он с любопытством осмотрелся. Здесь Аркаше еще бывать не доводилось. На полках блестели различные кристаллы, слитки, самоцветы и просто непримечательные камни. На столах стояли микроскопы, колбочки, банки и реторты. По трубкам, переливаясь, неслись разноцветные пузыристые жидкости.

- А это что за камень? – указал Аркаша на зеленоватый камушек под микроскопом.

- Да ерунда, камень с Марса! – ответила Анечка, расстегивая его брюки.

- Неужели доставили межпланетные зонды? Я ничего про это не слышал! Сенсация!

- Нет, это марсианский метеорит. Его нашли в Антарктиде американцы.

- А разве с Марса может прилететь метеорит? – удивился Аркаша.

- Да, вроде бы при падении больших астероидов часть породы выбрасывает в космическое пространство, и спустя миллионы лет, некоторые из осколков падают на Землю.

- Ты говоришь, американцы нашли… неужели они поделились такой ценной находкой с советскими учёными?

- Я слышала, на кафедру камень привезли из КГБ.

- Ничего себе.

- Но самое интересное в этом камне то, что мы обнаружили в нём окаменевшие бактерии!

- Бактерии? Значит, на Марсе всё-таки есть жизнь?

- Или, по крайней мере, была. Миллионы лет назад. Вот здесь, смотри, - Аня показала широкую стеклянную колбу с порошком. – Измельченный кусок метеорита. Профессор надеется поместить его в физраствор и облучить ультрафиолетом.

- Гениально! – восхитился Аркаша. – То есть, бактерии оживут?

- Возможно… - пробормотала она. – Ну, хватит про науку! Сейчас я включу магнитофон!

Заиграла красивая ритмичная музыка импортного вокального-инструментального ансамбля Deep Purple. Сердце забилось бешеным галопом от адреналина. За такое запросто могли вышвырнуть с кафедры.

- Иди же ко мне, Аркашик!

Аркаша задрал полы её белого халата. Чулков и панталон под ним не было. Аркаша быстро пристроился к ритму иностранного шлягера, двигая тазом под убойные барабаны и гитарные риффы.

- Smoooke on the waaaater! – пел зарубежный артист.

Горячая волна прокатилась по телу будущего светила науки, унося все мысли в испепеляющем экстазе. Анечка, громко воя, принялась кончать вслед за ним. Её тело выгнулось дугой и затряслось в оргазме. Закачался хлипкий столик и, не выдержав, рухнул под ними. Попадали увлекаемые следом колбы и пробирки. Одна из них с хлопком разбилась, обдав ноздри Аркаши едким кисловатым облачком пыли.

- Анечка, с тобой всё в порядке? – Он помог ей подняться, непрестанно чихая от проклятой пыли.

- Ой, что мы наделали? – застонала она. – Это же был марсианский порошок.

- Да, он мне все ноздри забил!

- Иди, промой всё быстрее!

Умывшись, Аркаша даже не допил принесенный портвейн. Поспешно распрощался с девушкой, оставив её подчищать последствия их греховной страсти. А ночью ему приснился первый странный сон. Он увидел Схему. Она была совершенна, но что это за устройство Аркаша понять не мог. Проснувшись, стал чертить. Удивительно, но схема неведомого устройства намертво отпечаталось в памяти огненным золотистым оттиском. Днём в институте он слонялся по электротехнической кафедре, подбирая провода, резисторы и транзисторы. Интуитивно понимал, что подойдёт, а что нет. Наконец, уже поздно вечером, он собрал ту странную штуковину из сна.

Это была прямоугольная рамка 30 на 20 сантиметров, подключенная хитрыми схемами к тем деталям, что он подобрал. Еще не подозревая, что сейчас произойдёт, подключил питание и повернул рычажок, соединяя цепь.

Пространство внутри рамки вдруг будто провалилось вовнутрь. С рёвом турбины засвистел воздух, всасываясь в маленькое окошко. Разбросанные по кабинету чертежи и записи, а также всякую мелочёвку стало засасывать туда же. Дико заложило уши. Аркаша закричал, когда с него сорвало очки. Он увидел за рамкой коричневую каменистую равнину, над которой, как стаи чаек кружились белые листки бумаги. Повинуясь неожиданному порыву, Аркаша сунул руку в рамку. Закричал от боли. Обожгло жутким космическим холодом. Уже не чувствуя пальцев, дёрнулся всем телом обратно. Вырвал провод с питанием. Всё немедленно стихло. Аркаша с трудом разжал побелевшую ладонь.

На ней лежал серый с зеленоватыми прожилками камень.

Продолжение следует... (в понедельник)

(С) Осквернитель

Четыре быка много часов изнывали от жары в микроавтобусе. Заводить мотор и включать кондиционер босс запретил. Выходить тоже не разрешалось. Ссать и срать приходилось в заранее припасенный биотуалет. По всему выходило, дело предстоит серьёзное, размышлял Дима, наблюдая через тонированное оконце, за богатым домом на окраине подмосковного коттеджного посёлка. Поздно вечером: из особняка выехало несколько машин. Судя по всему, нажрались гости хорошо. Слишком уж медленно и осторожно двигались автомобили, определил намётанным глазом Дима. До того как его взяли на эту работу, он четыре года отслужил в полку ДПС в Перми. За это время неплохо удалось заработать. Купил маме дачу на Сылве, а себе новенький Ford Focus. Уйти пришлось из-за ужесточения внутреннего контроля в рядах. Кто только придумал эти блядские регистраторы? В служебной машине аж два воткнули. Да и у водил - чуть ли не у каждого второго они были. Если раньше у Димы после смены лежало в кармане 20-30 косарей, то под конец, срубить штукарь считалось удачей. Причём с неиллюзорной возможностью присесть на несколько годков. Зато на новой работе открылись просто чудесные перспективы. Что-что, а выколачивать бабки с охреневших неплательщиков было особенно приятно.

- Ну и где наш клиент? Сколько ещё ждать? - в сотый раз спросил Кочан, разминая покрытые татуировками бицепсы.

- Сколько надо, столько и подождём, правда, Павел Сергеевич ? - ответил Гена, заискивающе, глядя на шефа.

Их босс, начальник выездного отдела, лениво утёр пот с лысеющей головы, взглянул на часы и произнес:

- Ну что ж, ребятишки, похоже наш подопечный не желает решить вопрос по хорошему. Значит, придётся решать как обычно. Идём!

- Стволы чо, брать, Павел Сергеевич? - Кочан радостно лыбился, держа в руках два калаша.

Босс поморщился:

- Сталинград в этот раз устраивать не будем. Берите только пистолеты. Утюг и паяльник тоже не забудьте.

- Ты, Димон, понесёшь сумку, - велел Гена.

Дима не расстроился. Да сумка с "инвентарем", конечно, тяжеловата... но как же он любил припекать утюгом пятки должников, тушить окурки об их визжащие рожи и вгонять иглы под ногти. С особо злостными доходило и до паяльника. Довольно редко Диму мучила совесть. Лишь иногда, когда приходилось работать с пенсионерами. Бабушек и дедушек всегда было жаль, поэтому и утюг никогда не включал на полную мощность, ограничиваясь лишь пассатижами.

- Ну, погнали! - воскликнул Кочан.

- Только делаем все быстро, - Павел Сергеевич обвёл работников внимательным взглядом. От его взгляда у Димы всегда пробегал мороз по коже. - Жестить можно, но в меру. Сегодня ещё на три адреса ехать.

***

- Вставай! Хуле разлёгся? - хриплый голос выдернул Лёху из беспамятства. Бугай сидел за столом, пожирая Ролтон и запивая из пластиковой бутылки. По каморке разливался ядрёный перегар. Алексей ощупал набухшую скулу.

- Да не ссы ты, блять! - заржал здоровяк. - Иди сюда, ёба, выпьем за знакомство!

Лёха осторожно приблизился. Кажется, прямо сейчас его не будут пиздить. Он запоздало потрогал пустую кобуру

- Как звать, тя? - с усмешкой спросил незнакомец.

- Лёха.

- А меня Серёга! - он с силой сжал Лёхину ладонь. - Серёга Марсианин, бугага! Курить есть?

- Ага. - Менеджер вытащил полупустую пачку Bond Compact.

- О, благодарочка, братуха, гыгы! - Серёга Марсианин забрал себе несколько штук. - Ты, это... зла на меня не держи. Я ж по привычке. Этот бич-пакет на днюху свою хранил. Думал, устрою, блять, пир!

- Извини, Серёга, я ж не знал...

- Да хуйня, проехали... На пей!

Алексей осторожно глотнул мутную жидкость прямо из горла. Зашло на удивление легко, внутренности обожгло приятным жаром. Серёга подвинул миску с остатками.

- Заебатая штука! - сказал Лёха, отдышавшись.

- Сам гоню! - похвастался Серёга. - Из тварей ебаных.

Лёха нервно сглотнул, но промолчал. Получать по морде не хотелось. В конце концов, этот гамадрил хлещет вовсю и ничего ему.

- А давно ты здесь, Сергей?

- Да год уже, наверно.

- Аркадий Львович сказал, что отпустил всех рабочих на выходные...

- Рабочих?! На выходные? - заржал Серёга. - Ахахаха, сука! Чё ещё напиздел тебе старый ушлепок?

- Ну это... что надо помещение расширить... тренировки космонавтов должны быть, колония земных поселенцев тут типа будет, - пробормотал Лёха, чувствуя как нелепо звучат его слова. - Что тут вообще происходит?

- Ты в натуре дебил, Лёха, не в обиду! Помещение расширить, гыгыгы! Здесь этих помещений - охуеешь обходить!

- Все равно не понимаю... зачем старик заманивает людей?

Серёга взял миску, на дне ещё остался бульончик и несколько вермишелинок. Щедро налил прямо туда самогона и принялся хлебать, покрякивая от удовольствия.

- Шикарно пожрали, - сказал он, громко срыгнув. - Короче, на местных работает старый чорт!

- В смысле на местных? - захлопал глазами Лёха. - Здесь что, есть разумные существа?

- Конечно, блять, есть! Эти хуилы под землёй живут. Не ебу, как они со старым пидером законтачились, но людей они забирают, мозги вынимают, блять, и вживляют заместо них свои личинки, вот бля буду! Пойдём, сам позыришь, ёпт!

Продолжение следует...

© Осквернитель

Лёхино отсутствие Яна заметила не сразу. Обсуждали с мамой и тётями детали свадьбы. Матушка предлагала организовать застолье в банкетном зале отцовского института. Яна кривилась, вспоминая унылый зал института - справляли там папочкин юбилей в том году. Что подумают её друзья и подруги? Что они нищеброды? Нет только в ресторане и только в "Астории"! Ещё она хотела, чтобы Алексей был непременно во фраке и с бабочкой. Кстати, где этот оболтус?

- С отцом твоим курить ходил, жених твой, - подсказала тётя Фая.

Яна взглянула на отца, тот сидел с благодушным видом, потягивая коньяк.

-,Что случилось, доченька? - спросил профессор, когда Яна вытащила его в коридор.

- Где Лёша, пап?

- А что, разве его тут нет? - удивился Аркадий Львович, отводя взгляд.

- Ну, пааап! - повысила голос Яна. - Он что, уехал? Хотя, вон же машина стоит! Ты что ему наговорил? Где он? Отвечай же!

- Яночка, тише... гости услышат!

- Да мне плевать! Я уже всем объявила о нашей свадьбе с Алёшей! А ты опять строишь свои козни! Как тогда, с Сергеем!

- Ай, перестань, доча, - поморщился учёный. - Этот Сергей... это полуграмотное животное определённо тебе не пара. Вспомни, как он вёл себя за столом! Назвал тётушку Фаю тупой курицей, чуть не довёл до инфаркта матушку...

- Но у нас была любовь!

В прошлом году Яна встречалась с Сергеем. Да, он был не идеален, немного грубоват, работал автослесарем в гаражах. В свои 30 лет Сергей развлекался, тем что, ужравшись дешёвой сивухи, болтался по южному Бутово, докапываясь и избивая случайных прохожих. Сколько раз Яне приходилось вызволять его из обезьянника и давать взятки. Все подруги говорили, что она чокнутая. Впрочем, Яна прекрасно это осознавала умом, но ничего не могла с собой поделать. Когда она слышала его грубый голос, ею овладевало дикое необузданное желание. А когда Серёжа грубо сдирал с неё одежду и жёстко брал сзади, мир переставал существовать. Она плыла по горячим волнам блаженства, не переставая кончать раз за разом. Яна добилась, чтобы Сергей сделал ей предложение. Не могла больше терпеть, что тот трахает всяких шмар и сучек. Он должен был принадлежать только ей одной! А потом... Потом, у родителей, папа вышел поговорить с Сереженькой, и тот исчез. Яна до сих пор не могла простить отцу её потерянную любовь.

Аркадий Львович вздохнул и, приобняв девушку, произнёс:

- Доченька, всё в полном порядке с твоим Алексеем. Он согласился помочь мне в одном эксперименте и до воскресенья будет занят.

- Что?! - воскликнула Яна. - То есть как до воскресенья?

- Не переживай. Это пойдёт на пользу науке! Поверь мне, Яна, очень скоро мои исследования преобразят мир!

- Правда, пап? Он не пропадёт, как Сергей?

- Ну конечно же нет! Как ты можешь не доверять родному отцу?! - Профессор нахмурился. - А про этого неандертальца из южного Бутова и думать забудь!

***

Постепенно пространство комнаты увеличивалось. На каждый отколотый ледяной булыжник приходилось 5-7 ударов. Лёха заметил, что если бить в одно место, начинают расползаться трещины. Тут важна была не сила удара, а точность прикладываемых усилий. Ему даже начало это нравиться. Тут же нашёлся mp3-проигрыватель.

- О, ништяк! Ленинград! - обрадовался менеджер.

Под музыку работать стало совсем в кайф.

- Если в башне поебень, то што ебень, што не ебень! - пел отвязным голосом Севыч.

- Паибень! Паибень! - подпевал Алексей, вгрызаясь киркой в стену льда.

Вскоре колотый лёд заполнил весь зал. Блять, ступить уже некуда! Кажется, подлый старик говорил, что нужно выбрасывать наружу? Лёха прошёл в шлюз и с опаской посмотрел в окошко. Никого. Буря, вроде, утихла. Метрах в пятидесяти от выхода он разглядел большие кучи льда. Понятно, значит сюда его выкидывать. А если опять выскочит эта зубастая херота из песка? Идти наружу совсем не хотелось. Пох, что-нибудь придумаем, решил Алексей и принялся грузить ледяные глыбы в одноколесную строительную тележку с ручками. На всякий случай положив в телегу кирку, осторожно вышел из шлюза. Закрывать люк не стал. Двигаясь вперёд, он то и дело озирался. Солнце висело совсем низко над горизонтом. Старался идти бесшумно, но проклятое колесо на телеге предательски поскрипывало. Видимо, из-за пыли.

Первую и несколько последующих ходок Лёха сделал без приключений. Неожиданно быстро стемнело. Он включил фонарь на шлеме и продолжил работу. Льда предстояло вынести ещё много. Сначала он накладывал в корыто телеги груз, потом катил её к шлюзу, входил закрывал внутренний люк, открывал наружный. И в обратном порядке. Но недаром Алексей считался в фирме перспективным работником. Что-что, а придумать как сделать дело, затратив минимум усилий - к этому у него был талант. Чтобы не тратить время на постоянные заходы-выходы, он натаскал в шлюз по максимуму льда. Теперь осталось только за несколько раз перекатить этот сраный лёд.

Алексей тихонько смеялся своей смекалке, толкая перед собой тачку, когда услышал знакомый скрежет. Совсем близко! Что-то шевелилось в темноте справа. Схватив двумя руками кирку, Лёха присел за тележкой. Посветил фонарем в сторону звука, нервно сглотнул. Тварь была похожа на гигантскую сороконожку, но имела длинную клювообразную морду. Приоткрытая пасть напомнила Алексею старый фильм "Челюсти". Не дожидаясь, когда зверюга решит им полакомиться, он с воплем толкнул на неё телегу и бросился к шлюзу. Оглянулся на бегу. Существо вцепилось зубьями в борта тележки, несколько раз ударило её об землю, вздымая тучу пыли, и отбросило в сторону. Затем, извиваясь, погналось за Алексеем.

Задыхаясь, почти у самого входа на базу, он ощутил рывок за ногу. Если б не уцепился за ручку люка, точно бы упал.

- А, блять, сука! Отпусти! - закричал Алексей. От боли брызнули слёзы.

Он размахнулся и ударил по клюву твари. Потом ещё и ещё раз. Раздался пронзительный недоумевающий визг. Нога освободилась. Лёха прыгнул в шлюз и принялся запирать за собой люк. Блядство! Дверь закрывалась не полностью. Мешали рассыпавшиеся глыбины льда. Марсианская сороконожка тем временем опомнилось и снова бросилась в атаку. Не переставая орать, Алексей лупил киркой по мерзким лапкам и морде пытающейся добраться до него бестии, одновременно выпинывая из прохода льдины. Вдруг, резко всё закончилось - люк, наконец, закрылся. По полу царапали несколько оторванных ножек безумной каракатицы. Надо бы засунуть их в жопу профессору, когда он вернётся, со злостью подумал Алексей.

Пройдя в комнату и сняв комбез, осмотрел ногу. Болело, но не сильно. Слава богу, образина не прокусила сапог насквозь, оставив лишь глубокие вмятины.

Как же теперь выходить на поверхность? Ведь льда по прежнему осталось до фига. Так, стоп! Здесь же должен быть пистолет? Лёха открыл запертую на шпингалет дверцу металлического шкафчика в шлюзе. На крючке висела кожаная кобура с пистолетом. Алексей видел такие в фильмах про полицейских. Он тут же надел её на плечи. Ништяк! По правде говоря, он никогда не держал в руках настоящее оружие. Даже не представлял, что это за модель. Впрочем, это было не важно, лишь бы стрелял. Так, вроде, надо передернуть затвор... Разобравшись с предохранителем, Лёха отвёл руку с пистолетом в сторону, зажмурился и нажал спусковой крючок. Выстрел адским грохотом прогремел в закрытом помещении. Визгливым рикошетом пуля пронеслась по коридору и разбила одну из ламп.

- Охуительно! - с удовлетворением произнёс Алексей, ощущая, как возвращается былая уверенность.

А уверенность в себе, как говорил инструктор на тренингах по продажам - самое главное качество успешного менеджера.

Как же круто он, должно быть, выглядит! Расстегнув скафандр, менеджер достал из кармана штанов айфон 5s, снял шлем и принялся фотографировать себя на встроенную камеру, стараясь состряпать героическое лицо. Фотки получились настолько мощные, особенно с пистолетом, что Алексей решил поставить одну в качестве аватара вконтакте. Теперь-то он не сомневался в успешном возвращении домой.

***

Ночью Лёха решил больше не выходить. Сколько он уже здесь? Часов пять-шесть? Салаты с праздничного стола давно уже переварились в утробе. Жаль, подумал Алексей, горячего не дождался. А эти суки, поди, жрали какую-нибудь запеченную индейку с картошкой и потешались над ним, простофилей! Алексей принялся рыскать по коридорам и залам базы в поисках съестного.

Если здесь работали люди, значит по любому где-то должна быть кухня или склад с жрачкой. Прийдя к такому важному умозаключению, Лёха ещё больше приободрился. Умный и предприимчивый человек, каковым он себя, несомненно, считал, везде устроится с максимальным комфортом!

Но чем дальше Алексей углублялся в ледяной лабиринт базы, тем больше охладевал его позитивный настрой. В одних комнатах он находил оборудование, видимо, отвечающее за жизнеобеспечение комплекса - кислородная установка, трансформаторная. В других были обломки каких-то ящиков. Все покрыто вездесущей пылью. Где-то даже попадались угли и закопченные стены, потолок. Будто-то кто-то разводил здесь костры. Повсюду мусор. Под ногами хрустели пакеты из "Магнита", осколки бутылок, засохшие обглоданные кости рыбы и, кажется, курицы. Окурки валялись практически во всех помещениях. Да, похоже, с дисциплиной у строителей первой внеземной колонии большие проблемы. Совсем распустил старый хрыч своих работников, усмехнулся Алексей, бросив на пол докуренный чинарик и растоптав его погрызенным сапогом.

Впрочем, одна массивная дверь не открывалась. Лёха разглядел на ней знак радиоактивной опасности. Также на дверях имелись глубокие будто оплавленные борозды. Неужели кто-то пытался вскрыть? Там наверно, ядерный реактор, внезапно понял Алексей, нервно сглотнув. Лучше свалить подальше от этого места! Он припустил по коридору, со страхом ощупывая через скафандр свои бубенцы. А вдруг он хапнул дозу смертоносного излучения? Хотя, по идее, не должен. Алексей помнил из статей, что на Марсе нет магнитного поля, а значит скафандр защищает от воздействия солнечной радиации.

- Да тут и за день всё не обойти! - вздохнул менеджер.

Вдруг он явно услышал какой-то шорох в темноте заваленного хламом коридора. Лёха замер, напряжённо вслушиваясь. Медленно вытащил пистолет. Луч фонаря освещал метров пятьдесят и растворялся в холодной липкой темноте. Да не, показалось, утешал себя Алексей. Тут же нет никого! А вдруг эти марсианские твари проникли и сюда? Но разве могут они дышать нашим воздухом? А вдруг могут? Ведь про них ничего не известно! Несколько долгих минут он простоял так, боясь шевельнуться, но больше никаких странных звуков не было. Развернувшись, он почти побежал в ту часть базы, где горели лампы.

Наконец, Лёхе улыбнулась удача. В одной комнатухе он обнаружил деревянные нары, застеленные грязными матрасами и одеялами. На заляпанном столе стояла электроплитка, микроволновка и грязные железные миски. Адски воняло протухшими носками. Рабочая каморка, догадался Лёха. Что за свиньи тут жили? Перерыв шкафчики и котомки работяг, нашёл только один пакетик ролтона и немного чая с сахаром. Блять, и где тут вода? Он понял, что не видел здесь рукомойников, ни водопроводных труб, ни кулеров, ни баллонов с водой. Хотя, нахер здесь держать воду, все равно замёрзнет. Вон, сколько льда кругом. Включив, плитку, Лёха притащил ледяной кусок почище, без вкраплений пыли и песка. Тут же на столе лежал молоток. Надробив лёд на маленькие кусочки, он плотно забил маленькую кастрюльку и принялся ждать.

Алексей вспомнил, как в школе в 9-м классе, физрук водил их в поход на лыжах, и они так же топили снег в котелке на костре. А он тогда, с другом Витьком, набрали в котёл заячьего помёта. Лёха улыбнулся воспоминаниям детства. Как же матерился потом физрук...

Вода, наконец, закипела в кастрюльке. Глотая слюну, Алексей нашёл плошку почище, перелил туда кипяток, покрошил сухую лапшу, вылил из маленького пакетика душистое маслице, а из другого кусочки какого-то говна, по мнению производителей, наверное, должного заменить мясо. Блин, поскорее бы заварилось! Сил терпеть уже не было. Чтобы скоротать время, он достал свой телефон. Эх, жаль, сети нет! Хотелось зайти вконтакт и позырить забавные картинки в группах с приколами. Ну, нет так нет. Он открыл игру с говорящим котом Томом. Лёха давненько не навещал своего виртуального любимца. Кот хотел ссать, жрать и спать одновременно, и к тому же над ним кружились стаи жирных мух. Почти как я, горько подумал менеджер.

- Привет, мудак! - крикнул он котику.

- Приветь, мудяк! - смешным голосом отозвался электронный питомец.

Пока Алексей приводил в порядок Тома, настоялся ролтон.

Дрожа от волнения, Лёха зачерпнул полную ложку аппетитно пахнущей лапши и поднёс ко рту, когда услышал за спиной грубый мужской голос:

- Ты чё за хуй?! Ролтон мой жрёшь, падла?

Обернувшись, Алексей увидел коренастого небритого мужика, стоявшего в проёме каморки. Он был в таком же скафандре, как у Лёхи, только порядком испачканном и в желтоватых засохших подтёках. Менеджер не успел опомниться, как мужик подскочил и смачно врезал справа. Лёху снесло с табурета. Аж в башке зазвенело.

Продолжение следует...

(С) Осквернитель

Продолжаю серию "Рассказы, которые понравились мне". На этот раз будет многосерийное повествование.

Яна с презрением швырнула планшет в руки Алексея.

- Или ты едешь со мной, к родителям, или ты мне никто! - прокричала она.

Лёха с облегчением вздохнул. Сейчас он понял, что лучше уступить, а то ещё чего доброго, швырнёт его айпад в окно с 11 этажа. Потом ведь хрен соберёшь. Во время ссор Яна часто хватала его вещи, мобильник, ключи от машины, или вот планшет. Ему не хотелось осложнений по работе. В планшете была важная деловая переписка с партнерами и доступ к рабочим аккаунтам. Что-что, а испортить репутацию и финансовое положение Алексея, будущая невеста могла запросто. Однажды она в порыве ревности изорвала на куски его записную книжку с важными контактами. Ей показалось, что Лёха ездил по бабам, хотя их отдел отправили на тренинги по продажам. Тогда ему пришлось полночи склеивать ежедневник. В нем были записаны несколько клиентов, которых надо было обзвонить, иначе не видать премии.

- Ну успокойся, котёнок, - вздохнул Алексей, закрывая World of Tanks. Похоже, пятница да и выходные, безнадёжно испорчены. - Поедем знакомиться с твоими предками...

- Не смей их так называть! - Яна и не думала успокаиваться.

- Прости меня, Янусик, - он вылез из-за стола и обхватил руками её фигуристое тело. - Сейчас медвежонок сделает своей девочке куньку...

- Хуюньку! Щас, разбежался! Сначала познакомишься с моими родителями. - Несмотря на гневные речи, Лёха чувствовал, что Янка расслабляется в его руках, отходит. - И ещё. Мы объявим о нашей свадьбе! Ты ведь не забыл об этом, правда?

- Да помню, помню я! Клянусь!

Яна сухо поцеловала его в губы и пошла собираться. Какая же красивая, думал Алексей, глядя, как она в одних трусиках примеряет платья.

***

Познакомились они в планетарии. Лёха с коллегами отмечали удачный контракт. У кого-то оказался ганджубас. Менеджеры славно накурились и само собой родилась идея пойти в планетарий, повтыкать на звёзды и порадоваться успехам в карьере. В том что он скоро станет начальником отдела, Лёха не сомневался. Эта сделка была в основном его заслугой. Директор сам лично похвалил на планёрке и вручил пухлый бумажный конверт - его проценты. Лекцию в планетарии вела симпатичная девушка. Тема была про Марс. На огромном куполе под величественную музыку проецировалось изображение красной планеты. А девушка своим хрустальным голоском рассказывала историю открытия и исследования Марса. Это было так круто, что даже Лёхины приятели утихли, прекратились глупые смешки.

- Может кто-нибудь знает как называются спутники Марса? - спросила миловидная ведущая. Зал молчал.

Неожиданно Лёха понял, что знает. Да, точно, он знал ответ - читал недавно статью на Япе!

- Фобос! И Деймос! - заорал он со своего места. Ведущая с интересом посмотрела на Алексея, отчего у того приятно зазвенело внутри.

- Да, совершенно верно. А ещё с древнегреческого это переводится, как Страх и Ужас...

Она говорила, что-то ещё, переодически бросая взгляды в сторону Лёхи. Тот уже почти не слушал о чём говорилось в лекции. Он мысленно раздевал эту прекрасную богиню звёздного храма, фантазия рисовала безумные сцены секса, а душа сладко пела в предвкушении чего-то невиданного и захватывающего.

После сеанса Алексей разругался со своими, как он думал, друзьями. Они звали его продолжить вечер в караоке-баре. Лёха решил остаться и во что бы то ни стало и познакомиться с красавицей-ведущей. Да и с какой стати он должен был поить этих любителей халявы? Плюнув под ноги Алексея, менеджеры уныло разбрелись по домам. Но Лёхе было уже всё равно, потому что из здания планетария вышла Она. Казалось, девушка была не удивлена, увидев здесь его. Видимо, мужика давно не было, догадался Алексей, так-как сразу согласилась на ресторан. А потом к нему домой.

В самом начале они могли трахаться сутками напролёт. Янка всегда делала это страстно, запрыгивала на него, кричала, билась в конвульсиях. Лёха не отставал. Даже соседи частенько приходили жаловаться или оставляли на дверях записки, чтобы молодые вели себя потише. Куда же все это ушло теперь, недоумевал Лёха.

***

- Вот, познакомься с Лёшей, пап! - пропела Яна.

- Ну, здравствуй-здравствуй, будущий зять, хех... - Крепкий сухой старикан энергично сжал ладонь Алексея.

- Приятно познакомиться, Аркадий Львович! - соврал Алексей, осматриваясь в огромном особняке потенциального тестя. - Эта... короче... хороший у вас дом.

- А ты думал! Хехе... Государство заботится о лучших умах страны!

- Я Лёше говорила, что ты учёный, - вставила Яна.

- Давайте, проходите в зал. Гости уже заждались, стол накрыт! Эхе-хе-хе... - Аркадий Львович в тайне от Яны подмигнул Лёхе и выразительно постучал пальцем по морщинистой шее.

Яна представила Алексея собравшейся здесь многочисленной родне. Тот окончательно смутился и сосредоточенно подметал салаты, не забывая впрыскивать себе и остальным коньяк. На расспросы окружающих отвечал односложно. Его реально подзаёбывали такие сборища. Если обломались выходные с танчиками, так он хоть пожрёт и выпьет.

- А чего же свёкр со свекровью не приехали? - прикопалась к Лёхе будущая теща.

Ну... ээээ... дела у них... не смогли... - ответил он, давясь охуительными маринованными грибочками.

- Мать, отстань от парня! - цыкнул Глава семейства.

- Кушай, Лёшенька, кушай, - Яна подкладывала и подкладывала ему разных ништяков в тарелку.

***

Гости пили, ели, рыгали, шумно общались и хохотали каким-то своим шуткам. Лёха скучал. Стало жарко от выпитого. Хавчик уже не лез в брюхо.

- Покурим, зятёк! - предложил Аркадий Львович.

- Ага... - Они вышли на веранду.

- Рассказывай, Алексей, где работаешь? Чем Янку мою обеспечивать будешь?

- Менеджер я... по продажам, - ответил Лёха. - Скоро начальником отдела поставят!

- Молодец, Алексей... - Старик задумчиво курил, всматриваясь сквозь шелестящую за окнами листву.

- А вы, Аркадий Львович... Яна говорила, вы занимаетесь какими-то исследованиями?

- Руковожу проектом. "Экспедиция Марс-2030" - слыхал наверно?

- Охренеть! Конечно! Читал на Япе! - В своё время Лёха перелопатил тонны материала в интернете на марсианскую тематику, чтобы Яна знала, что он не тупой продаван, а эрудированная личность.

- Хе-хе... а ты не безнадёжен, юноша... на Марс хочешь слетать? - неожиданно спросил Аркадий Львович.

- Я? На Марс? Да ну нах! - побледнел Лёха.

- Шучу я, шучу, хе-хе-хе... какой из тебя, к чертям собачьим, космонавт? - усмехнулся старый пердун. - А не хочешь ли ты, Алексей, пивка холодненького?

- Да, было б неплохо! А то что-то жарко, блин.

- Идём за мной!

Пенный напиток Лёха ценил. Не бывало дня, чтобы он не всосал литр-другой после работы. Или во время игры в танки. За что регулярно получал вынос мозга от Яны. Всё же пиздатый у меня тесть, подумал Алексей. Пусть только теперь что-нибудь вякнет Янка насчёт пиваса!

Учёный повёл в подвал. Спускаясь по ступеням, Лёха поразился его глубине. Должно быть, метров на 30 ушли под землю.

- Надевай! - велел Аркадий Львович, бросив ему тяжелый, пухлый комбез.

- Зачем?

- А там прохладно у меня, хе-хе...

Лёха неуклюже влез в одеяние. Старик надел ему на голову шлем и привинтил шланг с кислородным баллоном. Лёхе перестала нравиться эта затея.

- Это ещё зачем? Ну его нах это пиво!

- Не волнуйся, Алексей, я должен тебе кое-что показать... - Тесть тоже полностью экипировался. - Давай сюда!

Он нажал кнопку на стене, и часть её отъехала в сторону, образовав проём. За ним оказалось ещё одно помещение с тремя массивными железными люками на каждой из стен. Такие бывают на подводных лодках. Два люка были покрыты инеем, третий же наоборот, был раскалён от жара. Котельная наверно, догадался Лёха. А те две, поди, морозилки. Кряхтя, учёный покрутил штурвальчик и отворил левую, холодную дверь. Они очутились в ещё одной маленькой комнатушке, освещённой красноватой тусклой лампочкой. Люк за спиной бесшумно затворился.

- Что это? - Лёха не на шутку разволновался.

- Шлюз, хе-хе... - Старик что-то переключил на стене, и напротив них открылась ещё одна дверь.

Там за порогом лежала пустыня. Ржавая мёртвая пустыня. В небе тоскливо тлело маленькое солнце, сквозь бледные оранжевые облачка глядели холодные звёзды.

- Это чо, Марс что ли? - прохрипел Лёха. Он не мог поверить своим глазам.

- Вернее его точная имитация, кхе-кхе... - В наушниках голос Аркадия Львовича звучал сухо. - Министерство поручило мне создать испытательный полигон, точную копию места будущей высадки. Кстати, вот здесь будет база.

Обернувшись, Алексей увидал ледяной массив. Дверь, из которой они вышли, была вмурована в лёд.

- Это, условно говоря, южный полюс планеты. Идеальное место для колонии! Можно дёшево добывать воду и кислород для дыхания, хе-хе... И в этот раз мы обставим янки с их дурацкими марсоходами, потому что их технологии - прошлый век! Вы слышите, Алексей? Прошлый век! - Старик наслаждался реакцией Лёхи, который с охуевшим видом озирался по сторонам.

- Но как?.. как бля... всё, как настоящее!

- Голографические проекторы создают трёхмерную картинку местности... давление и состав атмосферы соответствуют оригиналу, так что шлем снимать не советую, хех...

- Угу.

- Сюда, молодой человек!

В стене льда отыскалась ещё одна внушительная дверь. Вошли внутрь. Длинный коридор вывел их в просторное помещение, наполовину заваленное непонятным оборудованием. В углу штабелями лежали кислородные баллоны. Грубые грани ледяных стен красиво переливались в свете ламп.

- Всё ещё хочешь пиво? - Учёный снял шлем.

- Ыыыы... Да... - Лёха тоже сорвал шлем, на зубах заскрипела пыль.

- Держи.

Он сразу же присосался к бутылке. Полегчало.

- Ээээ... А что тут будет?

- Здесь будут проходить тренировки будущих колонистов Марса!

- Заебато, бля... - восхитился Алексей.

- Я ещё что-то хочу показать...

В следующем помещении всюду валялся инструмент, кирки, ломы, кувалды.

- Алексей, будь добр, поколоти немного стену... вот здесь... нам нужно расширить этот зал... я сейчас вернусь... надо проверить показания датчиков...

- Да без проблем, Аркадий Львович! Помогу с освоением космоса!

Леха, посмеиваясь, подхватил кирку и принялся крошить стену, откалывая куски ноздреватого льда. Вскоре он заебался, лёд ломался плохо, а физическая работа у Лёхи шла только под настроение. Бросив инструмент, он отправился искать ученого.

- Аркадий Львович, где вы? - Ответом была тишина и едва слышное гудение вентиляторов. - Да где же ты, старый пидорас?!

На одном из столов обнаружилось письмо, заполненное четким уверенным почерком. Прочитав его, Лёхе захотелось убить всю эту чёртову семейку.

"Дорогой Алексей! Я рад, что ты согласился помочь мне в работах на Объекте. К сожалению, бригада рабочих отпросилась на выходные, поэтому я попросил Яночку пригласить тебя для, так сказать, знакомства, хе-хе... Сегодня пятница. До воскресенья ты должен расширить помещение второго блока на 25 м2. Советую отнестись к этому заданию со всей серьёзностью. От качества выполненной работы будет зависеть размер приданного... Дерзайте, юноша! С площадки удаляться не рекомендую, это ни к чему. Выход из подвала заблокирован. Отработанный лёд выбрасывай на "улицу". До встречи в воскресенье!

P.S. Настоятельно прошу не выходить ночью с "базы"!

P.P.S. В шлюзе шкафчик, в нём пистолет и 10 обойм. На всякий случай."

***

Гандон! Старый ублюдок! Развёл, как лоха, сука! Алексей в ярости разорвал письмо и бросился к выходу, надевая на ходу гермошлем. Свист воздуха в шлюзе. Он на поверхности. Где старый хер?! Где выход? Где, бля? Громко матерясь, Лёха метался среди валунов и глыб льда. Выход исчез, будто его и не было. Поднялся плотный ветер, замела пыльная вьюга. Блядь! Холод ощущался даже в спецкостюме. Не иначе козни злоебучего профессора, решил Лёха. Разъебу ему ту на хуй всю аппаратуру!

Он ломанулся сквозь пургу. Сначала бежал, потом перешёл на шаг, экономя дыхание. Под ногами скрипел песок, ветер вымораживал. Да когда же кончится этот проклятый подвал? Лёха остановился, переводя дух. Довольно до хуя пробежал от ледника. Тот еле угадывался в поднявшейся вьюге, в паре километров отсюда.

Не смотря на лютый мороз, его прошибло потом. Сознание отказывалось верить. Никакого подвала нет! Он, блять, в самом деле на Марсе!

Вдруг, сквозь вой ветра раздался противный душераздирающий скрежет. В нескольких метрах от Алексея из песка вылезала какая-то непонятная зубастая хренотень. Он замер в ужасе. Длинное тело твари возвышалось уже метрах в шести над поверхностью, раскачиваясь в порывах ветра. И оно все лезло и лезло...

До этого выражение "обосраться от страха" Лёха считал шутливым и заезженным донельзя. Как оказалось, зря. Он бежал не оглядываясь. Хищная гадина не отставала. Алексей жопой чувствовал это. Ворвавшись в шлюз, ударил кулаком по красной кнопке. Люк захлопнулся, отрезая от голодного доказательства жизни на Марсе. В маленькое окошко с толстым стеклом билась и царапалась марсианская фауна.

- Чёртов старик! - проорал Лёха, сорвал шлем. По щекам тёк пот и слёзы обиды.

Шатаясь, он прошёл в главный зал. Снял потный комбез, забросил в угол испачканные трусы. Дрожащими пальцами прикурил сигарету. Отыскал пиво и залпом опустошил бутылку. Его начало колотить. Без комбеза было отнюдь не жарко. Алексей нашёл ещё один сухой костюм.

- Похер... поработаем, бля... лишь бы выбраться отсюда... - Он разбил об стену пустую бутылку. - А Янку - на хуй! И свадьбу - на хуй!

Алексей встал, взял в руки кирку и начал крошить стену. Со всей силой и яростью. Представляя, как он пробивает башку Аркадия Львовича. Так он не злился, даже когда его ваншотила арта в танках.

Продолжение следует...

(С) Осквернитель

Ловите ещё одно повествование из серии "Понравившиеся мне рассказы", в этот раз от всем известной Мамы Стифлера...

А вот было дело, помню. Лет пятнадцать назад, или поболе. Сидим вечером с мамой на кухне: мама радио слушает, а я мыслями мучаюсь. На предмет того: хорошо ли я приныкала мятую пачку сигарет L&M в кармане старого папиного пальто, или мама сейчас радиоволн наловит, и в резонанс с мыслями моими попадёт. А это чревато пиздюлями. В общем, я мучаюсь, мама Газманову подпевает, и тут вдруг с припева про путану сбивается и говорит: Лида, пойди, ведро мусорное вынеси.

И на часы смотрит. Мама у меня женщина суеверная. Забыл что-то дома, вернулся – язык в зеркало покажи обязательно. Или же вот: когда мимо соседки бабки Кати проходишь – фигу в кармане скрути. Всем известно, что бабка Катя сглазить может как нехуй делать. Или еще: кашу надо всегда доедать, а то муж будет украинцем, и конопатым до кучи. Кстати, святая правда. Всё именно так и было. Ну вот, мама на часы смотрит: шести часов еще нет, значит, можно мусор выносить бесстрашно. В шесть ноль пять это уже преступление – мусор вынести. И плохая, разумеется, примета.

А мне очень сильно влом мусор выносить. Хоть в пять, хоть в шесть. И я ныть начинаю: мол, вот пойду я щас с ведром в подъезд, где какая-то сука жадная лампочку выкрутила, а там на меня негр нападёт. Негр-наркоман из университета дружбы народов. Мама сурово радио выключила и говорит: Какой негр? В нашем Отрадном с восьмидесятого года никаких негров не было. Да и в восьмидесятом, впрочем, тоже. Так, вьетнамцы изредка забредали с Огородного проезда – там у них общежитие. Да и тех наши местные гопники убили уж давно. Так что вот тебе, Лида, ведрище, и дуй его опустошать.

Делать нечего, пошла. Пошла с ведром, и пропала. Пять минут меня нет, десять… Тут уж материнское сердце застучало, заволновалось: доча сгинула! Да и ведро новое было, жалко же. Мама ноги в тапки – и на лестницу бегом. А там я стою. С ведром и с негром. У родительницы сразу и резко дефицит кислородный приключился и помутнение в глазах. Думала, чудится. Но нет. Лида, ведро, и негр. Практически картина Никаса Сафронова.

Потом-то я маме рассказала, что негр случайно подъездом ошибся. Шёл, кстати, к наркоманам в седьмой подъезд, а зашёл в мой. А там я стою: красивая, с новым ведром, на лице – уверенная мыслительная деятельность. Я ж всё о сигаретах переживала. Тут кто угодно влюбится, не только барыга-негр. В общем, подружились мы с ним. Он мне про Никарагуа рассказал, а я ему про других наркоманов, из пятого подъезда. Туда тоже зайти можно. Но больше мы с ним так и не встретились, потому что мама с тех пор никогда больше не посылала меня ведро выносить.

И вот тоже еще мемуар. Лет двадцать тому назад это было. Мне, соответственно, четырнадцать, и я на даче. В дедушкином доме, в прыщах и в мыслях о предстоящем свидании. Для четырнадцатилетней девочки свидание, сами понимаете, дело серьёзное и зыбкое. Особенно, если ты вся в прыщах как Ющенко, а кавалер как-то неуверенно вчера сказал: ну, я завтра, может быть, зайду…

В общем, я всё же надеялась, что он зайдёт, поэтому усиленно наряжалась в фиолетовые лосины и зелёную майку. За полчаса до прихода храброго юноши Вани, я вышла на улицу, и уселась ждать его под старой вишней. Под вишней, надо сказать, еще две грядки с клубникой было. А что вы хотели? Шесть соток же, и не Барвиха. Где свободный сантиметр земли есть – туда надо клубнику посадить, и укропу. Так считал мой дед, а он умный был человек. Ветеран и пенсионер. В общем, я под вишней сижу, а где-то там ещё ниже кто-то копошится. В укропе или в клубнике – не суть важно. Копошится-копошится, и вылезает. Смотрю: сестра моя десятилетняя. Руки в грязи, лицо в земле, в ушах укроп, в ладошках жёлтая пластмассовая чашечка из игрушечного сервиза. И она мне эту чашку под нос – на! Я автоматически голову одёргиваю, спрашиваю: что – на? А она говорит: а ты попробуй! Это сок мишек Гамми.

Сок мишек Гамми, блять. Американцы всё же умеют зомбировать детей. Сок мишек Гамми сестра изобретала вот уже три года. Что она только не смешивала: и песок с сосисками и манной кашей, и молоко с плавленным сыром, в банке из-под шпрот, и всё не то. Трёхметровые прыжки вверх так и не получались. И вот она мне, значит, кружечку свою под нос снова суёт: попробуй. Я принюхиваюсь: не воняет ничем, аж странно. И цвет приятный. И клубникой пахнет. Ну, думаю, похоже, в этот раз она клубники с чем-то намесила, можно и уважить младшенькую. И даже, наверное, постараюсь попрыгать максимально высоко – пусть радуется. И выпиваю залпом всю кружку.

Запоздало приходит ощущение, что вначале было б неплохо и поинтересоваться остальными составляющими этого адского зелья. Ибо я за секунду успела уловить и вкус зубной пасты, и маминой губной помады, и чего-то такого неуловимо-знакомого, но несъедобного. Впрочем, пока меня крючило, младшенькая честно рассказала, что в кружечке была клубника, зубная паста, мамина помада, дедушкин крем для бритья с витамином F и стиральный порошок Лотос. Прыгать от этого сока я должна просто чудовищно высоко. Всем на зависть.

Я и прыгала, чо. Как кенгура австралийская. В один прыжок – сразу все шесть соток по диагонали, до туалета. И там я тоже прыгала чудовищно высоко, и даже вверх. До самого утра. Сок был отличный, с составом Маня не ошиблась.

А Ваня так и не пришёл, сука. Наебал.

А еще как-то раз поехала я в Турцию отдыхать. Английского не знаю вообще. Но когда русских людей останавливал языковой барьер, да ещё и в Турции? В общем, поехала. Первый день оглядывалась-привыкала, на второй пошла окрестности изучать и рахат-лукум жрать в прибрежных забегаловках. Хорошо, что там меню с картинками было, я в него пальцем потыкала – меня, вроде, поняли. Принесли три таза с чем-то. Стоят, улыбаются. Наверное, им интересно: как в бабу весом пятьдесят пять кило влезут эти три таза еды. Ну и напрасно они стояли. Канешна, оно в меня не влезло. Поковырялась там-сям, и думаю: как им сказать, чтоб они свои тазы уносили уже? Думала-думала, и как заору «Я финиш!» Полтурции сразу обернулось почему-то. Смотрят: кто там кончил так громко. А официанты, как мне показалось, молчаливо требуют объяснений. Люди ж восточные, ну. Щас подумают еще, что мне их еда не понравилась, и на органы продадут. И я так руками в стороны развожу – ну, чтоб им понятно было, и говорю «Кинг Сайз! Очень дохуя у вас тут навалено, поэтому я финиш. Андестенд?»

По-моему, поняли меня вообще неправильно. Ржали в голос. Обнимали меня и целовали. Плакали даже. Денег вообще не взяли, клянусь! Подарили красивую зажигалку, сказали «Рашен гёрл! Москоу, водка, Ленин, кагдила-нормально» и сказали, чтоб я еще приходила.

Но я две недели лишний километр наматывала, лишь бы мимо того кафе больше не проходить. Ужасно неудобно вышло.

Учите английский.

Ну и напоследочек еще.

В девяностых это было. Июль месяц, жара, а я дома сижу, с пузом и с вентилятором. Рожать мне через две недели. Минуты уже считаю, сил никаких нет — лишних тринадцать кэгэ на себе таскать, и три из которых еще шевелятся в тебе днём и ночью. Компанию мне составляет такая же беременная Ершова, с точно таким же пузом, но рожать ей уже через неделю. Поэтому она выглядит счастливее меня раза в четыре. Но в целом нам жарко и тяжко. И супруг мой еще ремонт косметический затеял: ободрал все обои в комнате, выдрал из стены электророзетку, которая, как во всех нормальных совковых жилищах, была посередине стены, и выдрал её основательно: в стене получилась сквозная дырень, в которую очень хорошо было видно комнату младшей сестры. Вернее, было бы видно, если б у меня было желание в ту дыру вообще смотреть. А желания не было. А у мужа не было желания клеить обои. Сначала было, а потом прошло. Дырку на стене пришлось завесить бохатым ковром с психоделическим рисунком, и ждать, когда у мужа снова проснётся желание клеить обои. Вот и сидим с Ершом в комнате с ковром, смотрим на него уже часа три, и я, например, уже стала видеть в нём VII съезд ЦК КПСС с Брежневым. Тут дверь в нашу комнату для медитаций открывается, входит моя сестра, и просит у нас обручальное кольцо. Хоть одно. Говорит, гадать собралась. Причём, срочно. Важный какой-то там у неё вопрос к Высшим силам, от которого зависит и судьба сестры, и судьба её подруги Наташи, которая вон там за Машкиной спиной маячит смущенно.

Я чота пожадничала, и кольцо зажала. Обручальное кольцо никому давать нельзя, так моя мама суеверная всегда говорит. А после истории с негром я уже во всё готова поверить. Ершова-то добрей меня оказалась, дала девкам кольцо. Пусть, говорит, взгаднут. Жалко что ли? Девки кольцо взяли и ушли. А я дальше уселась на Брежнева смотреть. Тут Ершова меня за плечо – цап! Чо сидишь, дура? Снимай уже свой тряпочный портал в пятое измерение – там дырка у тебя! Давай позырим как девки гадать будут?

Ну, давай позырим, канешна. Ковёр сняли, у дырки уселись, смотрим. В комнате у Машки темно, свечек понатыкала везде, для пущего антуража, на столе стакан с водой, а над ним Машка стоит, кольцом на веревочке над стаканом болтает рукой дрожащей. В углу Наташа скрючилась, одни глаза торчат как перископы, и запах сероводорода. Не иначе, Машка своим стаканом вход в преисподнюю пробила. И вот она с кольцом этим стоит, и таким трупным голосом стонет: Колечко-колечко, скажи нам с Наташей Калининой, мы с ней выйдем замуж за Иванушек Интернешнл?

Я даже заржать не успела. Ершова меня от дырки отпихнула, ладошки ковшиком сложила, и в ту дырку как завоет: НИИИХУУУУУЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯ!

Ну и всё, собственно. Девки заорали, Ершова ржёт, а я рыдаю. Прям натурально слезами. Диафрагма, чую, в клочья уже. А еще чую, что Скорую пора вызывать: две недели я теперь точно не дохожу. Воды отошли. Досмеялась.

В роддоме потом врач, который роды у меня принимал, каждый день в мою палату делегацию коллег приводил, и говорил: ну-ка, Лидка, расскажи им про дырку и иванушек! Врачи смеялись, но не рожали. И то хорошо.

А ремонт надо делать вовремя.

(с) Мама Стифлера

Продолжаем серию "Понравившиеся мне рассказы"...

Она появилась в нашей компании случайно. Мы, двадцатилетние парни, сидели в городском парке, и пили водку. Был теплый майский день. Вся страна отмечала пятьдесят лет Победы. Кругом были ветераны той, большой войны.

Она шла по парку одна, такая стройная и миниатюрная девочка. Кто-то из нас её окликнул, и она подошла, совсем без страха.

-С праздником! - сказала она.

Никто не ожидал от нее такой реакции, и все вдруг стушевались. Увидев такую реакцию, она усмехнулась, слегка улыбнувшись краешком рта. Лишь Гриша, "русифицированный" кореец, душа нашей компании, резко встал и жеманно склонился перед ней в глубоком поклоне:

-Григорий. После полуночи можно просто - Гриша.

И поцеловал её в ручку.

Мы ахнули. Гриша, конечно, был тот еще ловелас, но здесь он превзошел самого себя.

-Лена, - сказала куколка и улыбнулась.

-Вы составите нам компанию? - спросил Гриша.

-Отчего же не составить? Составлю, - она хитро прищурилась, - только я не пью водку.

-Сей момент!

Гриша быстро посмотрел на меня, будто только я из всей компании мог представлять для нее опасность, как мужчина, и, пригрозив мне кулаком, со всех ног бросился к ближайшему гастроному.

Я повел рукой, жестом указав ей на освободившееся место, и она, пригладив сзади плащ, села рядом со мной.

-Отмечаете? - спросила она.

-Положено, - кивнул я. - У меня дед воевал, да вот и я сам не так давно был в горячей точке...

Она окинула меня изучающим взглядом.

-Мой парень сейчас служит в Чечне, в спецназе, - гордо сказала она. - Должен скоро вернуться.

Я сразу возбудился при слове "спецназ".

-В какой части?

Служивые мальчишки любят перед своими подругами красиво называть части, в которых они служат, наверное, желая, таким образом, сильно вырасти в глазах своих возлюбленных. И слово "спецназ" сразу дает кучу очков вперед. Некоторые доходили до того, что добавляли его к таким наименованиям, от которых получалось нечто жутко-страшное и непонятное, как например "трубопроводный батальон специального назначения". Было и такое. Но тут оказался иной случай.

Она назвала хорошо знакомые мне пять цифр условного наименование бригады спецназа нашего военного округа. Когда я служил, в бригаде приходилось бывать часто, знал там многих. И поэтому понимающе кивнул.

-Пишет? - спросил я.

-Пишет, - кивнула она. - Как на вертолетах по горам летают.

-А где стоят?

-Червлёная Узловая, - сказала Лена. - Живут в железнодорожных вагонах.

Пашка, мой друг детства, который полгода назад демобилизовался из погранвойск, из Таджикистана, мял в руке граненый стакан:

-Когда он приезжает?

Лена посмотрела на него.

Паша демонстративно облизнулся, показывая своё отношение к этой милой девочке, случайно оказавшейся в компании откровенных монстров.

-Скоро, - повторила она. - А что? - в ее глазах я прочитал мелькнувший на миг страх.

-Да так, просто интересуюсь.

Паша совершенно неприкрыто осматривал её, как вещь, которая вскоре будет принадлежать ему. Она это почувствовала, и непроизвольно отпрянула.

-Не боись, - улыбнулся Пашка. - Солдат ребенка не обидит.

И я вдруг посмотрел на нее несколько в ином ракурсе, и подумал, что она, такая стройная и красивая, почему-то не вызывает у меня естественного желания. Её заостренное личико с огромными неотразимыми голубыми глазами, её изящная, манящая фигурка, её маленькие ладошки с крохотным серебряным перстнем на среднем пальце правой руки (что бы это значило - подумал я), её кудряшки, в которые так хотелось запустить свою руку... это не могло не манить, не могло оставить равнодушным никакого из противоположного пола. Но... почему нет?

И вдруг понял: всем своим существом, всем сознанием я захотел уберечь эту девочку для того парня, неведомого мне, но который, как и я когда-то, несет сейчас нелегкую спецназовскую службу, и тем более, несет её в горящей Чечне.

Паша потянул к ней свою руку - только что державшую граненый стакан - к ней, к этому милому созданию...

-Руки! - вырвалось у меня.

Пашка с удивлением посмотрел на меня.

-А я занимаюсь танцами, - сказала Лена, явно уловив повисшее между нами напряжение.

-Честно? - я улыбнулся.

Улыбнулся и Пашка.

-Правда. Вы что, не видели, как утром возле Дворца Культуры танцевали творческие коллективы? Я там тоже была...

Утром мы с Пашей ходили на коленопреклонение, которое традиционно проводилось возле городского обелиска памяти погибших в той, большой, войне. Нам было кого вспоминать и из новых войн, которые во всю уже полыхали на окраинах некогда могущественного государства. Сняв головные уборы, мы с Пашкой стояли в одном ряду с ветеранами, а они негодующе косились на наши медали и красно-желтые нашивки. Хотя, многие из этих ветеранов встречали ту войну в точно таком же возрасте, как и мы - эти.

И мы не видели, кто и как танцевал у дворца...

-А мы на площади были, - сказал Пашка.

Я только кивнул в подтверждение его слов.

В компании с нами было еще два-три человека, но они в общении с Леной участия не принимали, хотя, теоретически, могли видеть, как она танцует.

-Портвейн! - из кустов возник жизнерадостный Гриша.

В его руках была бутылка "три топора" ноль-семь. Он тут же открыл её, и обернулся в поисках чистого стакана. В 1995 году мы еще не знали разовых пластиковых стаканчиков, и потому на подобные мероприятия таскали с собой стаканы граненые, стеклянные. Я подал ему бутылку минералки, и Гриша быстро сполоснул первый попавшийся стакан.

Лена взяла портвейн и окинула нас взглядом, мол, в одиночку пить, или как? Водка в наших стаканах уравняла ситуацию. Мы чокнулись и выпили.

***

Дня три спустя, вместе с Пашей я шел куда-то по городу, и вдруг мы встретили Лену. Она была с подругой, и как-то так получилось, что мы оказались у нее дома.

-Мой Лёшка скоро приезжает, - радостно сообщила она. - Он даже фото прислал. Вот.

И она вытащила из почтового конверта небольшую цветную фотографию, на которой были изображены с десяток бойцов в голубых беретах и новенькой камуфляжной форме. Среди них был и лейтенант, как много позже я узнал, за операцию по присоединению Крыма, получивший по закрытому Указу президента звание Героя России. Но тогда это был ничем ни примечательный группник.

Мы посидели, попили чаю, поговорили ни о чем. А когда на лифте спускались вниз, Паша заявил:

-И все-таки я её подержу за кудряшки. Похоже, она и сама этого хочет...

Спорить мне не хотелось.

***

Может, через неделю, я снова встретил её на улице. Она была не одна. Рядом с ней, нежно держа её под ручку, гордо шагал какой-то парень, чуть ниже меня ростом, весь в веснушках, с короткой военной прической и узнаваемым блеском прошедшей войны в нахмуренном взгляде.

Помню, когда я пришел с армии, мама мне несколько раз говорила, что когда я смотрю ей в глаза, ей становится страшно. Отпечаток пережитого навечно застывает в глазах, которые видели то, что нормальному человеку видеть не надо... и потом эти глаза как будто отдают все те кошмары, которые им довелось лицезреть.

Мы встретились взглядом.

Лена там что-то радостно щебетала, но я как будто её не слышал - я молча смотрел в глаза этому парню. А он смотрел в мои глаза. И так мы стояли несколько секунд, изучая друг друга, сравнивая глаза с теми, которые приходилось видеть каждое утро в зеркале ванной комнаты. И, наверное, мы узнали самих себя. Ведь наши глаза несли совершенно одинаковый отпечаток ужаса, горя и неотвратимой жестокости, которые не так давно довелось пережить, переварить в себе, размазать по всем уголкам своего сознания.

-Алексей, - он первым протянул руку.

-Тёзка, значит, - я пожал его ладонь.

Мы стояли и жали друг другу руки - до боли. И улыбались.

-Узнаю спецназ, - сказал я.

Лены для нас как будто не существовало. Она как будто растаяла, растворилась в суете жаркого майского дня, оставив нас друг с другом наедине.

Спустя минуту я уже знал - это друг на всю жизнь. И он это тоже понял.

***

Мы сидели все в том же парке, где я впервые увидел Лену. На той же самой скамейке. Мы говорили о войне, о Гудермесе, о спецназе. А она встревала с рассказами о своих танцах, о том, что у нее скоро выпускной (а я и не знал, что она заканчивает школу).

Лёха рассказывал, как он разгребал завалы здания, которое похоронило целый отряд спецназа. А я - как мы искали зенитные орудия в горах. Лена говорила о том, что у нее выходит четверка по алгебре. Он говорил о том, как в его день рождения погиб на мине Стёпа Тучков, ушедший в горы вместо него - ведь день рождения, как-никак. Я рассказывал, как меня, контуженного, таскали по этапам медицинской эвакуации. Лена не умолкала о том, какие нынче туфли в моде, а какие нет. Он объяснял, как считал упреждение при стрельбе из ВСС по бегущей цели на триста метров. Я ведал о том, как из СВД высадил магазин по движущейся машине с четырьмя боевиками, незадолго до этого убившими с десяток мирных людей в рейсовом автобусе. Лена жаловалась на то, что ей практически нечего надеть на выпускной бал.

А еще мы с Лёхой пили водку, постепенно превращаясь в Бахуса и Диониса, сбрасывая моральные тормоза, теряя координацию и рассудок.

-Я подписал контракт, - сказал Лёха. - Когда мы прилетели в Чечню, комбат посоветовал всем так сделать. Чтобы денег заработать. И я должен скоро вернуться в часть.

Лену мы отвели домой - дабы не бесить ее родителей. А сами пошли ко мне - допивать водку. Моя мама вздохнула, увидев меня в пьяном виде (через двадцать лет я приду так же, пьяный, и она вспомнит парня (который придет со мной), которого в 1989 году увидела на сцене городского кинотеатра, когда после демонстрации фильма "Груз 300" на сцену пригласили воинов-афганцев...

-Мама, познакомься, это Алексей, - сказал я. - Он две недели назад вернулся из Чечни.

Мама, нарезая нам салат, спросила:

-Страшно там было?

-Страшно, - кивнул Лёха.

-Мой-то ничего о своей службе не рассказывает, - посетовала она.

-Я своим родителям тоже ничего не расскажу, - сказал Алексей.

А потом, допив водку, мы пошли на улицу - нет, на приключения нас не тянуло, нам нужно было пиво. И мы его нашли в ночном киоске: это было жуткое пиво того времени - "Балтика-9", которое выключало любого любителя алкоголя весьма быстро. Мы купили четыре бутылки и пошли к Лёхе. Было два часа ночи.

-Мама, познакомься, это Алексей, - сказал Лёха. - Он год назад вернулся с Кавказа.

Лёхина мама, кутаясь в домашний халат, тяжело вздохнула.

-Ну что ж, проходите.

Нарезая сыр и колбасу, она спросила меня:

-Страшно на войне?

-Страшно, - кивнул я.

-Мой-то ничего о своей службе не рассказывает...

Мамы... они такие одинаковые у всех нас. И ждали всех нас одинаково. Они не спали ночами, в бессильной злобе заливая подушку слезами - не имея возможности что-либо изменить. Каждый раз вздрагивая, когда кто-то звонит в дверь - а вдруг телеграмма. Та, которую лучше не получать...

Помню, когда я вернулся из армии, дома была только сестра. Родители были еще на работе. Какое же жуткое это было время. Мама и папа всегда приходили с работы вместе. Тогда отец был депутатом горсовета, возглавлял одну из служб в городском узле связи, а мама была там же начальником технического отдела - всю жизнь они проработали бок-о-бок. И всегда приходили домой вместе. Я сидел за столом и пил чай. В замке провернулся ключ. Пальцы, державшие кружку, побелели. Я перестал дышать. Первой зашла мама. Она увидели меня, и на мгновение остолбенела. Я ведь никого не предупредил, что приеду. В руках у нее были сумки. И обе сумки полетели на пол, со звоном разбитой банки с подсолнечным маслом. Не в силах что-то сказать, она тихо опустилась на стул.

-Что случилось? - пробасил тогда голос отца.

Он зашел, но сразу меня не увидел. Он взял маму за руку, наверное, пытаясь понять, отчего она бросила сумку с банкой масла.

-Лёшка приехал, - выдохнула она, и тут же разревелась.

Такой реакции я не ожидал. Мы обнялись, все втроём, и тут я почувствовал, как у меня потекли слезы...

И вот, год спустя, я сидел у новоявленного друга, и слушал точно такую же историю возвращения с войны.

-Вот, - Лёха притащил из комнаты видеоплеер. - Сейчас подключим, и будем кино смотреть...

Помните, были когда-то видеомагнитофоны? А еще были видеоплейеры, которые так же показывали фильмы, но обладали они меньшим количеством функций. Да и размерами они были куда как меньше видеомагнитофонов. Чуть шире видеокассеты. Как раз по ширине рюкзака десантного РД-54.

Лёха так и сказал:

-Это мы на окраине Гудермеса задачу выполняли... захожу в дом, смотрю - видеоплейер лежит. Ничейный. Я трупы разгрёб. Как раз в РД вместился...

До утра мы смотрели американские комедии. И пили "девятку".

***

Вскоре Лёха вернулся в свою часть - дослуживать контракт, а вокруг Лены неотступно стали околачиваться Гриша и Паша. Конкуренты на право обладания красавицей проявляли всевозможные чудеса ухаживания, но Лена оставалась недоступной - я с ней периодически общался, и знал, что служащего спецназовца ждёт вполне защищенная девушка.

Даже, помню, уже осенью, мы втроем, я, Гриша и Лена, забрались на крышу девятиэтажки. Сидели на крыше, и любовались красотами нашего маленького городка. И вдруг Гриша встал:

-Лена! Ради тебя я готов совершить любой подвиг!

-Спрыгни вниз, - улыбнулась она.

Он подошел к парапету, и перегнулся через него так, что даже мне вдруг стало за него страшно.

-Эй, перестань, ты мне еще как друг нужен, - крикнул я.

-Зачем мне жизнь, - спросил Гриша. - Без такой красавицы...

Лена подскочила к нему, схватила, и потянула от пропасти. Гриша поддался, но резко развернувшись, вдруг подхватил девушку на руки, и еще через пару секунд уже стоял на парапете. Под ним было 27 метров неосязаемого воздуха, с твердых асфальтом в конце пути.

-Мама! - крикнула перепуганная Лена.

Крикнула, и застыла, боясь нарушить хлипкое равновесие, которое отделяло две человеческие жизни от вечности.

-Ради тебя я готов спрыгнуть, - сообщил ей Гриша.

Я тоже застыл, мысленно уже попрощавшись с обоими. Даже успел подумать, что мне придется говорить Лёхе, когда он приедет на похороны своей подруги.

-Мамочка... - осторожно всхлипнула Лена.

-Прыгать? - уточнил Гриша.

-Не-е-ет... - проныла она.

Гриша сделал шаг назад, и опустил девушку ногами на крышу.

-Дурак!

Звонкая пощечина стала Грише наградой за такой поступок.

-Надеюсь, - Гриша посмотрел ей в глаза: - Что ты всё поняла.

-Что ты - дурак, - в запале крикнула она. - Это я сейчас точно поняла.

-А мне хочется, чтобы ты поняла другое! - жестко произнес Гриша.

-Что еще?

-Что нельзя так играть чувствами людей!

Она подошла ко мне, и, ища поддержки, кивнув в его сторону головой, спросила:

-Чего он хочет?

-Тебя, - я рассмеялся. - Но не может, ведь ты ждешь из армии парня, которого любишь.

Лена вспыхнула:

-Идите вы все... знаете куда?

-Догадаемся, - ответил Гриша.

***

Как-то поздно вечером дома зазвонил телефон. Отец взял трубку, и спустя какое-то время позвал меня к телефону. На том конце провода, за завесой шипящих и щелкающих помех, я узнал голос Лёхи:

-Здорово, брат, - крикнул он сквозь треск эфира.

-Здорово!

-Слышь, брат, сходи к Ленке, узнай, что там у неё! А то, как не позвоню, так её мать говорит, что Лены нет дома. Даже тогда, когда специально прошу быть, чтобы поговорить! Прямо не знаю, что там...

В этот момент связь оборвалась. На следующий день, выскочив с работы на полчаса, я заглянул к ней. Позвонил. Она открыла дверь.

В её глазах явно читался испуг. Она куталась в халат, и стояла босая, дыша так, как будто пробежала стометровку за пять секунд. В коридоре я узнал Пашкины пакистанские горные ботинки. Ни у кого другого таких ботинок в городе не было. И быть не могло.

-Привет, - растерянно сказала она.

-Привет, - растерянно сказал я.

От нее буквально пахло сексом.

-Лёха просил... - начал было я, но вдруг понял, что никакого значения это уже не имеет.

Она протянула руку, чтобы включить свет, и неподпоясанный халат на миг оголил её грудь. Она резко прижала руку к груди.

-Я пойду, - сказал я.

Развернулся и ушел.

Внизу я сел на лавочке, и некоторое время тупо смотрел в асфальт. Я даже стал различать на нём не только трещины, но и муравьиные дорожки, по которым сновали эти неутомимые труженики. Нет, это не меня предали. В то время я еще не познал, что такое предательство. Но за друга мне было неприятно и обидно. Он в неё искренне верил. С её лицом перед своими глазами, с её фотокарточкой в нагрудном кармане, он поднимался в атаку, ходил в разведку, летал на досмотры и рисковал своей жизнью, защищай покой огромной страны. Он знал - это она в его сердце спасает его от смерти, спасает его от сумасшествия от увиденного и пережитого. А она... а она просто посылала ему письма...

Сколько я до этого, особенно находясь в армии, слышал подобных историй о подругах, которые не дождались своих парней... но вот столкнулся с этим так близко впервые. Ведь раньше это были какие-то эфемерные девицы, которые, наверное, на своих лицах сразу носили печать шалавости, и парни просто не рассмотрели эту печать сразу... а оказалось, что они совсем не такие... а именно - красивые, стройные, неотразимые...

Что-то перевернулось в глубине моей души.

Из подъезда вышел Паша. Сел рядом. Закурил.

-Да ладно, - сказал он. - Она сама этого хотела. Лёха не узнает. Если ты не скажешь. А ты ведь не скажешь, ты ведь не хочешь, чтобы твой друг переживал. Ты ведь не хочешь, чтобы их дружба треснула и разлетелась в разные стороны.

-Не скажу, - кивнул я. - Но ты, Паша, козёл.

-А что я? Она сама затащила меня в постель. Ты же знаешь: сучка не захочет - кобель не вскочет.

-Иди ты нахер, Паша, - сказал я.

-Иди ты сам нахер.

Он встал и ушёл.

Я оставался сидеть, не в силах подняться. Из подъезда вышла Лена. Всё в том же халате.

-Зайди, - сказала она. - Поговорить надо.

-О чем? - безразлично спросил я.

-Об Алексее.

Я встал, и вошел в подъезд. Она уже стояла в лифте, придерживая его ногой.

-Ко мне. Чаю попьем и поговорим.

В квартире она повернулась ко мне, и блеснула глазами:

-Ты ему всё расскажешь?

-Не знаю.

-Не надо, Лёша.

-Почему же?

-Это была слабость. С кем не бывает.

-Лена, ты не понимаешь, как человек, который на войне, ждёт и верит...

-А мне это и не надо понимать. Придёт - и я снова буду с ним. А пока его нет... как мне быть без секса?

-Сомневаюсь, - я покачал головой. - Что ты снова будешь с ним.

-Потому что ты ему все расскажешь? Да? Вы ведь друзья... всё расскажешь...

Я промолчал.

-Не надо ему говорить, - сказала она. - Лёша, я его люблю. А Пашка - это так, чтобы не болело...

-Не ври.

-Ну, пожалуйста! Ну что мне надо для тебя сделать, чтобы ты ему ничего не говорил? А? Может...

Она скинула с себя халат. В другой ситуации я, может быть, ослеп бы от той красоты, что стояла предо мной. Но не сейчас. Я повернулся и вышел.

-Ну и дурак, - донеслось мне в след. - Могли бы здорово потрахаться. Ты мне нравишься...

-Я не скажу ему про Пашу, - сказал я, переступив порог и выходя к лифту. - Будь вечером дома. Лёха обязательно позвонит.

Вечером, через все эти жуткие позывные, "Катун", "Боевик", "Докладчик", я таки дозвонился до "дежурного по "Складу", и убедил его вызвать Лёху к телефону.

-Ничего, - сказал я. - Всё нормально. Вечером позвони ей. Она будет ждать...

-Спасибо, брат.

Всю ночь я не спал. Чувствовал себя предателем.

***

В декабре на севере края в склон горы врезался потерявший управление пассажирский Ту-154. Как мне позже рассказывали, найти его удалось только после задействования спутника видовой разведки, у которого оставшийся ресурс составлял всего четыре часа. Спутник свою работу выполнил и умер. Вытаскивать трупы почти восьми десятков пассажиров и членов экипажа был послан отряд спецназа, в котором был и друг мой Лёха.

Отряд, в котором все без исключения прошли Чечню, приступил к работе после того, как на максимально возможное близкое расстояние их высадили с вертолетов. Парни разбили палатки, заготовили дрова, начали искать подходы к груде металла, которая лежала на крутом склоне горы Бо-Джауса. А потом начался настоящий ад. Вместе с горсткой подоспевших спасателей, спецназовские мальчишки таскали то, что осталось от людей - всего они собрали триста килограмм останков. Чтобы было что хоронить...

А к новому году Лёха принял окончательное решение уволиться из армии. Командование бригады этому не препятствовало, и в те дни больше сотни контрактников оставили часть.

Лёха вернулся в город, где его ждала "любимая".

В марте нас, участников новых постсоветских войн, собрали в администрации города. Мы, два десятка "чеченцев", "приднестровцев", "таджиков", "абхазцев" и прочих "...ев", сидели в большом зале администрации, и откровенно не понимали, зачем нас сюда пригласили. Какой-то прилизанный юноша в красном галстуке, который торчал у него из-под пиджака, говорил нам о том, какие нас ждут перспективы в новой, послевоенной жизни. Его лилейный голосочек заставил многих усомниться о правильной половой принадлежности, о чем, практически в открытую, стали обсуждать участники боевых действий. Убедившись, что речь идёт о нём, парень густо покраснел и, не попрощавшись, вышел.

Вместо ушедшего полупарня, перед нами выступила серьезная тётка, которая сказала, что "чеченцы", нуждающиеся в жилье, получат квартиры. Тут возмутились все остальные, но ей нечего было сказать в ответ.

Через пару дней о нашем собрании написали в местных газетах, не забыв упомянуть про раздаваемые квартиры.

***

Как-то поздним вечером прозвенел звонок. Звонила Лёхина мама.

-Лёшу арестовали, - сказала она.

Через час я уже был у них дома. Лёхин отец сидел хмурый, периодически повторяя что-то типа "позор, какой же это позор". Мать утирала слезы.

-Сказали, что он кого-то изнасиловал, - сообщила она.

Информации было мало, можно сказать - вообще никакой, и я пошел к Боре Реброву, с которым познакомился месяц назад, когда был направлен от телекомпании, где я тогда работал, снимать сюжет об уголовном розыске.

-За друга пришел хлопотать? - спросил Боря, играя наручниками.

-Да, - я посмотрел ему в глаза. - За друга.

-Дело темное, - сразу сказал мне Боря. - Я бы сказал - мутное. Кто-то на адрес вызвал наряд, и когда наряд прибыл, в аккурат из квартиры выскочила с криками раздетая девушка. Мол, насилуют, и все такое. Друг твой был одетый, следов борьбы на нем не было, разве что был он пьян в доску, и ничего не помнит. Но девушка, все как по заученному, говорит. Прямо подозрительно мне. Я бы её вмиг на правду расколол, но, к сожалению, она еще несовершеннолетняя. Ей семнадцать лет. Восемнадцать через месяц будет. И поэтому она либо с родителем должна быть на допросе, либо с представителем. А это, сам понимаешь, уже не допрос.

-И что же делать? - спросил я.

-Будем работать, - Боря хмыкнул. - А там посмотрим, как и что.

Боре явно было не до меня и моих проблем. В те дни в городе шел передел сфер влияния, и криминальные авторитеты чуть ли не ежедневно умирали не своими смертями. И Ребров носился, как угорелый, безрезультатно растрачивая время, силы и ресурсы (эти пять трупов будут раскрыты только через четыре года, когда один из исполнителей вступит в сделку со следствием).

-А её случайно не Лена зовут? - вдруг скользнула противная мысль.

-Лена, - кивнул Ребров и назвал ее фамилию. - Там еще свидетель есть, ее одноклассник. Он, якобы, видел, как твой друг с ней ругался, и обещал ее отыметь...

-Боря, так Лёша с этой Леной уже скоро год как встречается. Она его с армии ждала. Какое еще изнасилование?

-Ну, это понятно. Завтра он очнется, поговорим с ним. Он в дрова пьяный. Но от нее поступило заявление, а так как она несовершеннолетняя, то дело обратного хода не имеет. Никакого примирения быть не может... таков закон.

Обо всем этом я рассказал родителям Алексея.

-А я знала, что эта Ленка ни к чему хорошему Лёшку не приведет, - сказала мать.

В это время в дверь позвонили. На пороге стояла Лена со своей мамой. Хорошо, что я успел шагнуть на кухню, и подать знак, что меня нет. Они прошли в зал, где состоялся разговор. Говорила мама Лены:

-Значит так. Ваш Алёшенька, этот выродок рода человеческого, этот убийца чеченских детей, изнасиловал мою крошку, мою кровинушку. Это страшное, очень страшное преступление! Он избил Леночку, и лишил её девственности в самой извращенной форме! Вы понимаете, что он натворил?

-Да, - выдохнула мать Алексея, хватаясь за сердце.

-Значит так. Сядет он надолго, лет на семь. И знаете, что с ним там будут делать зэки? Они его самого будут насиловать там за растление несовершеннолетней! Назад он вернется моральным уродом, если вообще вернется! И знаете, это будет торжество справедливости! Таким, как он, руки которых по локоть в крови, нечего делить землю с нормальными людьми. С такими, как моя кровинушка...

-Господи... - едва слышно пролепетала Лёшкина мать, сползая на кресло.

-Значит так. Есть у вас крайне малая возможность исправить ситуацию! Вы, как я вижу, люди не богатые. Да нам много и не надо. Если хотите, чтобы Алексей не сел, и чтобы Леночка забрала из милиции свое заявление, предлагаю квартиру, которую ваш Лёша получил от администрации города, переписать на меня. Это можно сделать за один день. Завтра. И завтра вечером вы уже сможете снова увидеть своего сына. - Вымогательница с победным выражением лица стояла посреди зала, осматривая квартиру, как свою собственность.

Отмечали, как-то раз, мы день рождения знакомого в одном из караоке-баров города. Изрядно выпив и распевшись, отправились с этим знакомым в туалет (ну так совпало, что одновременно пошли). Туалет, замечу, там был общий (М и Ж).

Так вот, закончив свои дела первым я вышел из кабинки в, так называемую, "зону умывальников и зеркал" и возле одной из раковин увидел кем-то забытый телефон. Телефон был явно женский, так как был в розовом чехле. Оглядевшись по сторонам и не увидев потенциальных обладательниц данного телефона, - я понял, что его просто кто-то здесь забыл. 

Совместно с моим знакомым мы быстро решили, что телефон необходимо вернуть, и, так как в самом баре было слишком шумно, мы спустились с ним на первый этаж и обнаружив, что список последних вызовов был пуст (как так получилось - непонятно), было принято решение позвонить маме владелицы (ну и что, что время было уже первый час ночи:), далее состоялся следующий диалог:

М: Алло!

Я: Да, здравствуйте, извините, что беспокою в такое позднее время, но Ваша дочь потеряла телефон, я бы хотел узнать как она выглядит и как её найти, или с кем из друзей/подруг она сейчас находится, чтобы можно было найти их контакт в записной книжке и позвонить им...

М: Молодой человек, вы кто?

Я: Я же объясняю - я тот, кто нашёл телефон Вашей дочери.

М: Позвоните мне утром... (и бросила трубку)...

Находясь в полном недоумении, было принято следующее решение: позвонить по первому попавшемуся номеру девушки в телефоне и если, она не сможет нам помочь в возврате телефона, то отдать его в бар или на ресепшен и идти дальше отмечать день рождения.

К великой удаче, по тому номеру, по которому мы позвонили оказалась подруга хозяйки телефона, которая отдыхала сейчас вместе с ней в этом самом баре. Мы попросили спуститься вниз, чтобы мы могли отдать, наконец-таки, телефон.

Хозяйка телефона спустилась с той самой подругой, мы изложили ей всю ситуацию, упомянув про "крайне милый" разговор с её мамой и что, по нашему мнению, её маме не особо то есть дело до неё. На что получили лишь: "Вы что, звонили моей маме?!" (Даже "спасибо" мы не услышали). После этого мы быстренько ретировались и я зарёкся пытаться в дальнейшем возвращать владельцам их потерянные вещи.