kaktuz56

В 1979 году, после окончания школы, я устроился работать в Локомотивное депо. Начал ремонтировать поездные радиостанции. Работа мне нравилась, я пятый год был радиолюбителем, а теперь мне за хобби, ещё и деньги платили. Идиллия продолжалась до декабря месяца. Тепловоз вышел из депо после ремонта, и произошло крушение.

Поскольку факт диверсии был на лицо, делом занялись сотрудники КГБ. Но уровень делопроизводства в депо оказался настолько низким, что было трудно определить, кто же виноват. И тогда, начался тотальный опрос всех, кто имел отношение к ремонтному процессу. Очередь дошла и до меня.

В кабинете сидели два мужика. Первый со мной поздоровался, и попросил предъявить паспорт. А второй, смотрел на меня, как охотник на добычу. Первый спросил об образовании. Пока он всё записывал, второй неожиданно рявкнул:

- Почему ты не закрутил гайку?

- Я закручиваю все гайки.

- Но эту почему - то не закрутил? Что произошло?

- Какую эту?

- Хватит дурачком прикидываться! Расскажи всё честно. Нам всё известно, и чистосердечное признание, смягчит наказание. Иначе, тебя ждут урановые рудники!

- Я ни в чём не виноват.

- Короче, я вот сейчас отлучусь на пять минут, а ты подумай. Крепко подумай. Ведь когда тебя посадят, даже если тебе удастся вернуться с урановых рудников живым, ты станешь импотентом. Думай!

После ухода второго следователя, я стал лихорадочно думать, неужели из-за пульта радиостанции произошла авария? Ведь это КГБ, а не менты, они врать не станут. Раз меня зацепили, значит, есть основания. Надо узнать, про какую гайку они спрашивают. И что там за катастрофа? Если только тепловоз загорелся, из – за пульта может быть короткое замыкание, и если предохранители гнилые - пожар. Видимо так и произошло. Но предохранители не я ставил, а гайки в основании пульта закручиваю не я. Дали бы мне на пульт посмотреть, самому интересно.

Мой анализ прервал первый следователь:

- Артур, чистосердечное признание смягчает наказание.

- И удлиняет срок, - мрачно продолжил я.

- Ого! Откуда такие познания?

- Опыт приятелей.

- Понятно. Ты в семье один?

- Да.

- Отец, где работает?

- Не знаю, он с нами не живёт.

- А мама?

- Врачом.

- Представляешь, как будет тяжело маме без тебя?

- А сколько мне дадут?

- От тебя зависит.

- Минимум?

- Это от статьи зависит. Если халатность – один срок, а если диверсант – то другой.

- Какой я диверсант?

- Мало ли, может быть тебе Советская власть не нравится, ты ведь даже не комсомолец. Почему?

- Лень было учить устав.

- А может, ты не согласен с итогами Великой Отечественной Войны?

- Согласен я.

- Не знаю, это ещё надо выяснить.

- Выясняйте.

- Да не хочется мне этого делать, лично мне – ты симпатичен. Сразу видно – парень хороший.

- Так и отпустите. У меня работы полно.

- Не могу, я ведь только записываю, а главный – мой коллега. Вот он сейчас вернётся, и будет тебе на орехи. Ведь признаешься, в любом случае, зачем всё усложнять? Подумай.

- А в чём?

- В том, что находясь на рабочем месте, ты забыл закрутить гайку и поставить шплинт, вместо которых, поставил тонкую проволоку. Ты посыл уловил?

- Какой?

- Не умышленно не закрутил гайку, а забыл!

- Простите, а что такое шплинт?

- Работаешь слесарем, и не знаешь, что такое шплинт?

- Я не работаю слесарем. Я ученик электромонтёра.

- Ты ничего не путаешь? – спросил первый следователь.

- Нет, вот удостоверение по охране труда, там написано, - ответил я, и достал удостоверение из нагрудного кармана спецовки.

Первый следователь начал изучать моё удостоверение, а я сел на стул. В этот момент вернулся второй следователь, и схватив меня на воротник, начал трясти и орать:

- Курвёнок! Ты долго ещё будешь в молчанку играть? Колись, или я из тебя душу вытрясу. Проспал наверняка всю ночную смену, а утром наспех проволоку примотал, вместо гайки и шплинта? Так?

- Извините, но я не работаю по ночам. Мне ещё не исполнилось восемнадцать лет. И я работаю только в цехе, ремонтирую пульты и рамы радиостанций. А ходить к тепловозам мне запретил старший электромеханик. Из тепловоза могут выбросить железку, и тогда кирдык. Поэтому, я ничем не могу вам помочь.

- Что ты тут лапочешь? – озадаченно спросил второй следователь.

- Накладка вышла, - вмешался первый следователь, - он не работает слесарем.

- Так какого он нам тут лапшу на уши вешает? – прорычал второй следователь.

- Сами на меня орать начали.

- Ладно, Артур, если честно, мы тебя сразу не подозревали, - сказал первый, - но у нас служба такая. Вот тебе мой телефон, и если что – звони.

- Хорошо, - сказал я, и смял в кулаке бумажку.

Когда я выходил из кабинета, неосознанно выбросил скомканную бумагу с телефоном в мусорную корзину. За спиной раздался смех. А уже на улице, я глубоко вздохнул, и решил уволиться из депо. Ведь исполнится мне восемнадцать лет, я начну работать по ночам, а потом на допросы в КГБ за каждую аварию? Нафиг это нужно! Лучше пойду работать на завод.

Но в депо я проработал ещё два года. Старший электромеханик, объяснил мне, что если я буду качественно выполнять свою работу, то никуда меня не потащат. Что время и подтвердило…

Автор:Буер Артур

В организации, где я работал, работала симпатичная блондинка, с голубыми глазами. И только нос, которому бы позавидовал любой попугай Ара, портил её миловидное лицо. Из-за носа, её звали Клювой, за спиной, конечно. Ведь она работала в инструментальной кладовой, и от неё зависело, закроет она глаза на количество сломанных свёрел, или напишет докладную. Но был Володя, который ухаживал за Клювой, и не из-за свёрел, и которого не смущал косметический дефект, просто она ему понравилась.

Сколько насмешек пришлось выслушать Володе! А он, невозмутимо отвечал: «Завидуйте молча!» Поначалу, Клюва не принимала знаки внимания, но однажды вечером, их увидели вместе в кинотеатре. На следующий день, вся организация обсуждала начало служебного романа. Были проанализированы все возможные варианты развития событий. От чистой любви, до корыстных помыслов молодого человека. И все сошлись в одном: Вова решил просто поклевать Клюву, ведь девушка без дефектов ему не даст.

А вскоре, после прохождения медосмотра, по организации пронеслась новость: Володя смертельно болен, и жить ему осталось три года, не более. После этого, все стали жалеть Клюву: заделает Вова ей ребёнка, а сам на погост. Доброхоты советовали Володе и Клюве предохраняться, и получали совет не лезть в чужие дела. И зачастую, в очень грубой форме. Видимо надоело этой паре быть в центре внимания.

Я в эту историю не вмешивался, поскольку ни Клюву, ни Володю близко не знал. Свёрла я ломал чаще положенного, и ссориться с Клювой не хотел. Поэтому и с Володей просто здоровался. Судьба сама свела меня с этой парой.

В командировке на Белом озере, в моём распоряжении был кунг с радиостанцией, в котором были два спальных места. Однажды мне позвонил Володя, и попросил разрешения приехать ко мне вместе с Клювой. Я согласился предоставить в их распоряжение кунг, для ночёвки. Днём парочка загорала на пляже, а вечером, после окончания сеанса радиосвязи, я торжественно вручил Володе ключ от кунга, и попросил освободить его до семи утра. Володя тепло поблагодарил меня, и предложил вместе поужинать.

Бутылку водки, Володя осилил в одиночку, Клюва лишь пригубила под тост о великодушном хозяине. А вскоре, Володя заснул. Я собрался уходить, но Клюва попросила погулять с ней по лесу, поскольку ложиться было рано, а погулять днём не удалось. И я согласился.

Гуляли молча. Клюва была старше меня на четыре года, и я не знал, о чём с ней говорить. Клюва сама завела разговор о сплетнях про неё и Володю:

- Артур, а ты что думаешь про нас с Володей?

- Ничего.

- Не правда, о нас все говорят.

- Вам хорошо вдвоём, и плевать на сплетни.

- Вот и мы с Володей так думаем. Пусть ему отведены три года жизни, но это будут и мои три года счастья! Сколько моих знакомых, по ночам от пьяных мужей по соседям прячутся. А Володя не такой!

- Да не стоит загадывать, три или тридцать три. Упадёт кирпич на голову, и здоровый умрёт. Вы уже поженились?

- Нет, собираемся.

- Ну и правильно!

- Спасибо за поддержку! Пошли обратно, а то Володя проснётся, а меня нет.

Этот разговор состоялся тридцать восемь лет назад. Как сложилось у Володи и Клювы я не знаю, но слова про три года счастья, вспоминаю постоянно. Ведь в моей жизни, были только три месяца счастья…

Автор: Буер Артур

Официальная армейская кулинария весьма разнообразна, поскольку в разных родах войск, есть своя специфика. Мой приятель, служил на атомной подводной лодке. Он пренебрежительно отзывался о гречке, сгущёнке, тушёнке и сливочном масле – этого добра, было предостаточно. А вот о консервированной картошке и хлебе, вспоминал с содроганием. Служивший на Камчатке, не мог слушать про красную рыбу и икру, но все два года, мечтал о тушёнке. А служивший в девяностых знакомый, с сарказмом говорил: «Все два года, нас кормили красной рыбой – килькой в томатном соусе. И первое, и второе – всё из неё. Только кисель был не рыбным. И хлеба у нас не было – только сухари!» А служил он в Самарской области. Служившие в стройбате, сами зарабатывали себе на питание, и стол у них был достойный. Им не подавали кисель или компот, они пили какао и кофе со сгущёнкой. А первое, второе и салат – как в лучших советских столовых. Особенно умилял, вечерний кефир с яблоком, перед отбоем.

В нашей части, тоже были свои кулинарные мечты. Кормили нас разнообразно, но овощехранилище было запущенным, и всё, что в нём хранилось, было замороженным. И нам, приходилось есть сладкую картошку и капусту. Повар был из срочников, работавший до армии в вагоне – ресторане. Он никак не мог поступиться принципами, и воровал что мог. Видимо копил на портянки из норки.

Когда через год, его сменил армянин, мы подумали, что теперь и хлеба не увидим, так как до армии, армянин работал в ресторане. Но к нашему удивлению, вдруг появилось мясо, которого мы не ели ровно год. А неестественный сладкий вкус картошки и капусты, повар перебил при помощи красного перца. И блюда стали более съедобными. Правда, стали больше пить воды, выходя из столовой.

Но самым главным индикатором, повышения качества пищи, стало паломничество офицеров и прапорщиков. Они с удовольствием ели из общего котла, и не из желания сэкономить. Отъезд жены в гости к маме, или ссора с женой - и голодный мужик, шёл на запах еды. Даже дежурному по кухне, перестали варить обед в отдельных кастрюльках. Ходила байка, что некоторые офицерские жёны, приходили к нашему повару, и просили научить их так вкусно готовить.

Но самым ожидаемым блюдом был плов. Настоящий. До появления армянина, он больше походил на рисовую кашу с кусками сала, но потом было нам счастье. Плов с мясом и два варёных яйца, составлял наш завтрак в воскресенье. В воскресенье, и подъём был на час позднее, и мысль о парадном завтраке, поднимала настроение. Ритуал был стандартным. Белок крошился в плов. Желток размазывался по куску чёрного хлеба, и его ели с пловом. До сих пор, плов у меня ассоциируется с покоем и счастьем.

Дополнением к пайке, служил чипок – магазин для солдат, где можно было купить кондитерские изделия, и даже лимонад. Ассортимент и количество ограничивались финансовыми возможностями. В нашем чипке, запомнились шоколадные конфеты «Балет», стоимостью семь рублей шестьдесят копеек за килограмм. Не слышал, чтобы кто-то из солдат их покупал, ведь денежное довольствие составляло всего семь рублей. А служивший в ГДР, рассказывал о гаштетах, в которых можно было купить булочку и стакан молока.

Был ещё доппаёк, во время полевых выходов: большой шматок сала, размером со школьную парту, твёрдый как броня. Рубили его топором. И только соль, которой он был посыпан, сохраняла свои вкусовые качества. Выручал чёрный хлеб и репчатый лук.

Были попытки, разнообразить рацион. Однажды зимой, водитель привёз из города пачку пельменей. Мы запихали уже слипшийся комок в электрический чайник, залили воду, и включили. Готовые пельмени, пришлось выковыривать рукой. Потом, эту массу, мы поджарили на электроплитке, посыпали красным перцем, и съели с хлебом, запивая сладким чаем.

А когда в чипке появился майонез Провансаль, в пластмассовых баночках, мы с приятелем, купили банку. Хлеба в магазине не осталось, и мы купили сухари с изюмом. Макали сухари в майонез, и ели. Нам понравилось.

Жареная картошка, на большом противне сама по себе вкусная. Её ели с белым хлебом и деревенским молоком, - попробуйте, не пожалеете!

Но самым изысканным блюдом, во время второго ужина (после отбоя), считалась тушёнка с яичницей. На противне, в растительном масле жарился нарезанный лук. Потом жареный лук удалялся, а масло сливалось. В противень вываливали много банок тушёнки. Число зависело от размеров противня. Тушёнку пробовали разную: свиная, говяжья и баранья. Мне больше нравилась баранина. Когда тушёнка разогревалась, в неё добавлялся жареный лук, а потом яйца. Всё это надо постоянно помешивать. Это чудо, можно было есть даже без хлеба. Попробуйте, рекомендую!

Самое неожиданное застолье, организовал для нас интендант. Его переводили в другую часть, и наше отделение выделили на погрузку его мебели. После окончания работ, интендант спросил сержанта, литовца Грикетиса: «Что вам дать за работу?» Грикетис ответил: «Спущёнку». И интендант, выставил нам трёхлитровую банку сгущённого молока и большую коробку галет. Армейскими галетами можно было пытать, но со сгущёнкой в самый раз! Банку уничтожили полностью (в отделении десять человек). А на следующий день, всё отделение узнало, что такое отёк Квинке…

Недавно удалось попробовать сухпаёк Российской армии. Спасибо тому Министру обороны, при котором он появился! Наконец, о солдатском желудке, стали заботиться…

Автор: Буер Артур

Моему приятелю Вовке, повезло с отцом. Бывший офицер – танкист, попавший под Хрущёвские сокращения, работал простым шахтёром, и был удивительно заботливым мужем. Приходя после смены, он шёл на кухню, и начинал готовить. Делал он это умело и с любовью. Я долго не мог этого понять, поскольку у нас в семье, готовила мама. И однажды я спросил у Вовки:

- А почему твой отец готовит, как баба?

- Дурак ты, Артур, мужчина должен уметь готовить.

- Зачем?

- Вот задержится твоя жена на работе, что ты будешь есть?

- Хлеб с колбасой.

- Разве это еда? Надо есть первое и второе, а ещё хорошо бы научиться печь пироги, как моя мамка.

- Ты, что, девчонка?

- Сам ты девчонка, вот ты умеешь чистить картошку?

- Нет, а зачем мне это надо?

- А как ты в армии собираешься служить?

- Вовка, балда, в армии стреляют, а не картошку чистят!

- А ты откуда знаешь?

- Лёнька Анисимов из армии вернулся, так он рассказывал, что только и стрелял.

- А мой батя рассказывал, как они в наряде по несколько ванн картошки чистили, на всё танковое училище.

- Трындишь?

- А кто там ещё картошку чистить будет?

- Повара, в столовой.

- Батя рассказывал, что курсанты сами чистили.

- А ты умеешь чистить картошку?

- Один раз пробовал, но я медленно чищу, батя нож и отобрал.

Меня не интересовала чистка картошки для жены, а вот подготовка к армии была у нас культом. Мы бесстрашно карабкались по перекрытиям строящегося рядом с домом здания, с пластмассовыми автоматами за спиной, и тайком от взрослых, метали перочинный ножик в дерево. И раз Вовкин батя, офицер – танкист, сказал, что в армии надо уметь чистить картошку, то я просто обязан это освоить.

- Вовка, - сказал я решительно, - научи меня чистить картошку.

- Да я не умею.

- Ты же сказал, что чистил?

- Да, один раз, но медленно.

- А куда нам спешить? До армии ещё восемь лет.

- А давай! – неожиданно ожил флегматичный Вовка, - почистим и пожарим! Батя с мамкой вернутся, а на столе ужин! Вот удивятся!

- А ты жарить умеешь?

- Нет, но я видел, как мамка жарит, - там легкотня. Главное – не пересолить и чтобы не подгорело.

- А может, сварим в мундире?

- Ну, ты и тупой! Если в мундире – тогда зачем картошку чистить?

- Тоже верно, - сказал я обречённо, поскольку интуитивно почувствовал, что добром, наша затея не закончится.

Вовка вытащил на середину кухни пол мешка картошки, поставил между табуретками мусорное ведро, и эмалированное ведро с водой. Достал из стола два больших кухонных ножа, с широкими лезвиями, и показал мне, как надо чистить картошку. Огромный нож, в его небольшой ручонке, держался неуверенно, а снять тонкую кожуру у него не получалось. Поэтому он периодически ставил картошку на мешок, и обрезал кожуру. Я решил блеснуть рацпредложением:

- Вовка, а давай картошку обрежем со всех сторон, чтобы получился чистый кубик?

- Не, у мамки чистая картошка круглая, или как яйцо.

- Ну, тогда, мы с тобой до утра будем чистить. А ведь ты хотел батю с мамкой порадовать. А квадратную картошку легче потом полосками резать. Давай!

- Ладно, давай, - ответил без энтузиазма Вовка, и грустно посмотрел на мешок с картошкой.

Чистка картошки, по моей передовой технологии, пошла бодро. Мы пели песню из Неуловимых мстителей, акцентируя голос на словах: вы нам только шепните, мы на помощь придём! Мы увлеклись, и остановились только тогда, когда мешок опустел. Ведро было полным очищенной картошкой. Мусорного ведра не хватило, и под очистки пришлось взять большой медный таз, который Вовка приволок из спальни родителей.

Выбросив мусор, мы приступили к жарке. Жарил Вовка, а я только резал картошку на соломку. Залив масло в сковородку, и поставив её на огонь, Вовка, тоном бывалого повара, начал мною руководить:

- А чё у тебя соломка разной толщины? Давай режь одинаково, для бати с мамкой жарим!

- Вовка, не мешай, какая разница?

- Да ты чё? Соломки должны быть одинаковыми, я точно знаю! Вот эту – ты правильно порезал, - сказал Вовка, вытащив из кучки соломку, и положив её передо мной, - делай остальные как эту, а косые мы сами съедим.

Когда на кухне запахло горелым маслом, Вовка уверенно взял миску с соломкой, налил в неё воду, перемешал рукой соломку, потом слил воду в раковину и опрокинул соломку на сковородку. Раздалось шипение, потом Вовка скрылся в клубах пара и огня. Одновременно раздался его крик. Как водится в таких случаях, звал он мамку. Я схватил Вовку за ремень, и потянул его на себя. Весь пол в кухне был покрыт слизью крахмала, ведь кубики мы резали на деревянном полу, поэтому, я поскользнулся и упал, уронив Вовку на себя.

Успокоившись, мы выключили газ, и осмотрели последствия взрыва. Вовкиной чёлки, бровей и ресниц – как не бывало. Кожа на лице покраснела. К счастью, глаза остались целыми. Кухне повезло меньше. Тюль была уничтожена, потолок в масле, стены и пол в картошке.

- Батя меня убьёт! – мрачно констатировал Вовка, - опять жопа болеть будет. Он так больно порет своим офицерским ремнём!

- Надо полотенце на жопу намотать, и больно не будет, - выдал я очередное рацпредложение.

- Надо, - неуверенно сказал Вовка, и достал из шкафа два махровых полотенца.

- А зачем тебе два полотенца? - с удивлением спросил я.

- Ты тоже намотай, и тебя он тоже выпорет!

- Я не его сын, - начал было я, но Вовка меня перебил:

- Шкодили вместе, давай отвечать тоже вместе. При тебе, может меньше бить будет. А если батя расскажет дяде Оскару, то он тебя так выпорет, что опять будешь мне жаловаться…

Дядя Оскар – это мой отец. И он меня порол и за дело, и для профилактики. А так, у меня оставался шанс на меньшую кару, лишь бы Вовкин батя, ничего ему не рассказал.

Повязав полотенца, мы попытались отмыть масло с потолка, но наш рост не позволил это сделать - потолки были Сталинскими. А вскоре пришли Вовкины родители. Мы вышли в прихожую, и Вовкина мама, увидев лицо сынули, запричитала:

- Ой, батюшки! Что с тобой сынок?

- Я мам, больше не буду, - промямлил Вовка, и заплакал.

- А что это у вас на жопах? - спросил Вовкин батя, заметив выступающую под трико скатку полотенца.

- Это полотенца, - ответил я жалостливо, поскольку Вовку осматривала мама.

- А зачем вы их намотали?

- Чтобы больно не было.

- Я не понял, полностью составь предложение, двоечник!

- Мы с Вовкой хотели пожарить для вас картошку, а она взорвалась. Вовка сказал, что Вы нас будете пороть, вот мы и намотали полотенца, чтобы больно не было, - выдал я нашу тайну.

- И кто это придумал?

- Я, - обречённо выдавил я.

- Так ведь я и по ляжкам могу отходить, а там больнее. А потом ещё и Оскару расскажу, он тебе отдельно ремня пропишет.

- Не надо, пожалуйста, я больше не буду, - тихо попросил я, и заплакал.

- Отставить плакать, боец! – неожиданно рявкнул Вовкин батя, поставленным командирским голосом. Ремня он испугался! В армии тоже хныкать будешь перед атакой? Будь мужиком! Не скажу я Оскару, сам за него тебя выпорю. Лады?

- Да.

- А теперь покажи, что вы там натворили. То-то я чую, что в подъезде гарью воняет. Думал, что почтовые ящики опять подожгли.

Осмотр разрушений вызвал у Вовкиных родителей разную реакцию. Мама больше походила на сомнамбулу, и констатировала увиденное:

- Вы зачем на пол крахмал вылили?

- Мы не выливали, - ответил Вовка, поскольку первым начал плакать, и слёзы у него уже закончились, - мы картошку на полу резали.

- А почему мешок пустой? Куда картошку подевали?

- Она в ведре, мы её почистили.

- Всю – то зачем, ведь не съедим столько! А тюль зачем подожгли?

- Это не мы, это из сковородки, как пыхнуло!

- А батюшки! А потолок чем испачкали?

- Мать, это масло, - вставил Вовкин батя, - они видимо в раскалённое масло холодной воды плеснули. У меня такое в гарнизоне было. Так, Вовка?

- Я не лил, я картошку туда вывалил, а она как рванёт!

- Ладно, мать, побелим, ведь давно собирались.

- А тюль – то новая была, красивая, - всхлипнула Вовкина мама.

- Купим новую, - решительно ответил Вовкин батя, - давай с картошкой что-то делать – пропадёт.

- Дак что с ней делать?

- Пожарим, и заодно пацанов обучим, а остальное отварим. Пусть Артур домой отнесёт. Вот мать обрадуется – добытчик растёт! И снимайте полотенца, я вас в другой раз выпорю.

Когда я пришёл домой с кастрюлей варёной картошки, прямоугольной формы, мама была удивлена, и назвала меня добытчиком. А в армии, я с удовольствием чистил картошку. Ножом с узким лезвием, и не квадратную.

С тех пор прошло сорок шесть лет, я до сих пор жарю картошку по рецепту Вовкиного бати – Гвардии капитана в запасе Аншакова. Все хвалят…

Автор:Буер Артур

Мне было десять лет, жили мы без бабушки, поэтому приходя из школы, я всегда обнаруживал свой обед, стоящим на моей кровати. И не в тарелках, а в кастрюльке, обёрнутой газетой и одеялом. Так обед дольше сохранял тепло. Мне не надо было лезть в холодильник, искать, что разогревать и т.п. И я бы не смог лечь на свою кровать, чтобы отдохнуть после школы, не пообедав.

И вот наступил день моего кулинарного дебюта. Когда я вернулся из школы, и не обнаружил свой обед на положенном месте, я сразу позвонил маме на работу. Оказалось, что мама не успела приготовить мне обед. И когда я задал логичный в данной ситуации вопрос: «А что мне покушать?», мама ответила:

- Сынок, а давай ты приготовишь себе обед сам? Ведь ты у меня уже взрослый!

- Я не умею.

- А я тебе подскажу, что делать, а ты мне пока почитаешь. Что вам задали прочитать на дом?

Под мамину диктовку, я налил в кастрюльку воды, насыпал гречку, и зажёг газовую комфорку. Потом взял учебник в одну руку, а трубку телефона в другую, и начал читать маме домашнее задание. О процессе варки гречневой каши я не думал, мама обещала сказать, когда надо будет выключить газ.

Время шло, я исправно читал, в квартире уже запахло горелым, но я терпел, и ждал приказ мамы. Я ведь не знал, как варится гречневая каша. Шло время, квартира постепенно наполнялась дымом. И когда из-за дыма, мои глаза начали слезиться, и я стал читать с паузами, мама спросила:

- Сынок, ты почему стал так плохо читать?

- Мама, у меня глаза щиплет, и дышать тяжело, может пора выключить газ?

Женщины иногда бывают такими забывчивыми!

Автор:Буер Артур

Лихие девяностые! Тогда казалось, что деньги валяются повсюду. И достаточно вечером воткнуть палку в землю, как на следующее утро, на ней вырастут рубли, а то и доллары. Характерен анекдот того времени: «Встречаются двое, первый спрашивает у второго:

- Привет! Тебе не нужен вагон сахара?

- Нужен! По какой цене?

- По такой-то.

- Беру! Оставь телефон контакта, и имя с фамилией, чтобы я не забыл.

Пожав руки (ведь русские купцы верят слову купеческому), они пошли в разные стороны: второй искать покупателя на вагон сахара, а первый – где можно купить вагон сахара…»

Мой знакомый Димка, был таким предпринимателем. Он не мечтал построить свечной заводик или открыть магазин. Его стихией были перепродажи. Вагонами, контейнерами, цистернами. Оборотных средств у него не было, и он был вынужден договариваться, чтобы ему отгружали оборудование для нефтяников на сотни миллионов рублей (не деноминированных), а потом он его продавал как своё. И покупатель, увидев, что у небольшого «ООО» есть оборотный капитал, в несколько сот миллионов рублей, оплатив за первую партию оборудования «по факту», остальные покупал со 100% предоплатой.

Так у Димки появлялись немалые оборотный средства, которые он вкладывал в новые проекты.

А однажды произошёл сбой, который можно проиллюстрировать аналогичной реальной историей: «Председатель колхоза был озабочен нехваткой сахара для консервного завода. И однажды, он получил предложение, купить вагон сахарного песка, со 100% предоплатой, по символической цене. Составили договор и перечислили предоплату. Приходит вагон, его открывают, а в нём речной песок. Стали разбираться. В договоре прописано: «Поставка песка ГОСТ такой-то». Проверили ГОСТ – он про речной песок. Председатель, на радостях от сделки, не обратил внимания на эту лукавую запись. Его убедили, что писать сахар-песок – не правильно. Цена на речной песок была рыночной, и Арбитражный суд, колхоз проиграл.

Димка попал с металлом. Купленный металлопрокат, по своим характеристикам, годился только на могильные оградки. И теперь Димке надо было срочно его продать, а этот товар был невостребованным рынком. Оплаты по другим договорам задержали, и Димку поставили «на счётчик».

Счётчик – верный путь к нищете, в лучшем случае, и в могилу, в худшем. В такой ситуации, Димка оказался впервые, и он решил избрать тактику страуса. Отправив семью в дальнюю деревню, Димка растворился в массиве турбаз. В офисе, остался главный бухгалтер, который на все звонки отвечал, что Дмитрий Александрович уехал в Москву, в командировку.

Когда Димка понял, что сама собой проблема не разрешится, а счётчик уже нащёлкал стоимость двух новеньких девяток, он мобилизовал волю, и придумал гениальный план. Реализовать который попросил меня, поскольку я имел представительную внешность и взгляд майора КГБ. Мне были куплены соответствующие аксессуары, и мы поехали в Самару. Задачи были две: продать металлопрокат и убедить кредитора обнулить счётчик, без процентов.

Мизансцена была классической: небольшой круглый стол, три представителя потенциального покупателя; и наша команда: мускулистый телохранитель, три представителя фирмы, и я – инкогнито из Москвы. В день отъезда, мой пиджак был безнадёжно испачкан, и мне пришлось ехать в джемпере. Поскольку, остальные пиджаки в моём гардеробе были поношенными.

Димка представил меня как сотрудника организации, название которой состоит из трёх букв. Все понимающе закивали головами, и насупились, всем своим видом показывая, что осознают важность моего визита и не сомневаются в моих полномочиях, о величине которых можно только догадываться.

Я не стал тратить время на обсуждение погоды:

- Рад знакомству. У меня очень напряжённый график. Поэтому, буду краток. Готовится передислокация из Германии крупных механизированных частей, в Куйбышевскую область.

- Простите, Артур Оскарович, - перебил меня один из наших, - в Самарскую область.

- Ах, да, её же переименовали! Думаю, что ненадолго. Итак, в голое поле технику не выведут, тем более, что немцы профинансируют строительство. Они хотят и подряды себе забрать, но мы им не позволим строить военные объекты, если только жилье для офицеров. А вот на строительство ангаров под технику и поставку металлопроката, будет проведён тендер. Есть вопросы?

- Есть, - тихо произнёс директор, - а почему Вы обратились именно к нам?

- Разумный вопрос! Димка порекомендовал вашу фирму, головой поручился. Чем вы его так очаровали – не знаю, да и меня это не интересует, - ответил я небрежно.

- А какие гарантии, что у нас выкупят эту партию по правильной цене? – продолжил директор.

- Гарантия – Димкина голова, белобрысая, с голубыми глазами. В прямом смысле этого слова. Он за вас бился, как за родных. Он Вам случайно не родственник?

- Нет, что Вы, можете проверить, - испуганно ответил директор.

- Обязательно проверим, если дело дойдёт до подписания договора. Кроме того, Дима тут что-то напортачил. И мы его отправим Сибирь, убирать снег. Потом. А пока, нам надо загладить его вину. Мы можем погасить долг по счётчику. Сумма не великая. Только Дима останется без имущества, а с вашей фирмой контакты будут прекращены. Но может победить другой вариант. Визит налоговиков и маски – шоу. Потом, когда вы освободитесь, ваши фирма будет банкротом, а счётчики будут включены для вас. Могут натравить на вас адвокатов, аффилированных с МВД и прокуратурой. Решение будут принимать в Москве, люди с большими погонами. А мне, придется потом искать нового Диму, и новых контрагентов. Это скучно. Скоро начнётся великое строительство ангаров. Вот где повеселимся!

- Это угроза? – спросил директор.

- Нет, описание альтернативных путей решения проблемы. Хотя, есть ещё один вариант решения проблемы. Тендер выиграет его тот, кто купит у Димы партию металлопроката. И по правильной цене, которую определим мы.

- Что за металлопрокат? – спросил директор.

- Брак, на могильные оградки.

- А цена? – спросил директор.

- Подробности у Димы, если правильно решим проблему со счётчиком.

Двое чужаков и Дима вышли из комнаты, а оставшийся третий контрагент, завёл разговор о модной тогда кремлёвской таблетке:

- Я её проглотил, потом она вышла. Я её помыл, и снова проглотил. В кишечнике всё так подёргивалось! А в вашей конторе их употребляют?

- Нет, приказа не было, - сухо ответил я.

Вскоре вернулся повеселевший Дима и почтительно сказал:

- Артур Оскарович, проблема улажена. Металлопрокат будет куплен, счётчик обнулился.

- Тогда я поехал, мне ещё в Сызрань на Тяжмаш надо успеть, - устало ответил я.

Никаких тендеров на строительство ангаров никто не проводил, и как Димке удалось выкрутиться, я не знаю…

Автор:Буер Артур

Быть белой вороной тяжело, а в армии – особенно. И когда на белую ворону нервно реагируют сослуживцы – это объяснимо, а когда нервничает командир роты – это уже проблема. Попав в армию, я и оказался белой вороной. За первый год службы, я сменил три подразделения. Именно в третьем подразделении, командир роты и решил окрасить меня в уставной цвет, чтобы не выделялся. Процесс шёл мучительно для обеих сторон, и когда моему сержанту надоело гнобить меня по приказу ротного, состоялся разговор:

- Буер, ты меня достал. Что ты с ротным не поделил?

- Не знаю.

- Буер, мне уже надоело созерцать, как ты подметаешь и моешь. Ты скоро черпаком станешь, а ротный ведь не остановится!

- А ты поговори с ним, и узнай, - несмело предложил я.

- Придётся.

После беседы с ротным, сержант меня отвёл в беседку и задумчиво произнёс:

- Если я правильно понял, ротный считает тебя самым хитрожопым. Залёты есть у всех, кроме тебя. И его это напрягает. Он считает, что ты умело его обманываешь.

- Когда? Я всегда у тебя на виду, - ответил я обескураженно.

- Ночью ты без контроля. Вот он и переживает.

- И как мне быть?

- Тебе нужен залёт.

- Так на губу отправят.

- Отсидишь неделю, и вернёшься авторитетным солдатом.

- И что мне надо сделать?

- Губу дадут только за самоход на гражданку.

- А в дисбат не отправят?

- Нет, туда только за уголовку.

- А как я на гражданку попаду?

- Ты совсем охренел! Может тебя за ручку туда отвести?

- Я понял, этой ночью можно?

- Валяй! И помни, ты должен попасться патрулю. Или офицеру.

- А ночью патрулей нет.

- Тогда ищи офицера, они по ночам к своим любовницам бегают или за молоком деревенским.

После отбоя, я решил не тянуть, и пока дежурный гонял чаи в каптёрке, выскользнул на улицу. Как пробраться на гражданку, я не знал, и пошёл к КПП. На КПП, дежурный спросил:

- Куда собрался?

- В самоволку, - ответил я небрежно.

- А что, демобилизацию чижей объявили? – съязвил дежурный.

- Типа того.

- Тогда держи полтинник, и мне купи пару батонов, только горячих дождись! И не дай тебе бог отгрызть хоть крошку! У тебя двадцать минут. Бегом!

Дежурный решил, что деды послали меня за свежевыпеченными батонами, которые пекли в гражданской пекарне. Дойдя до пекарни, я купил два батона, которые мне завернули в бумагу, чтобы те не остыли. А сердобольная женщина, дала мне половинку батона, видимо бракованного. И я пошёл по вечерним улицам, в поисках офицера. Я грыз на ходу батон, и был близок к отчаянию.

И вдруг, я услышал за спиной мужской голос:

- Всухомятку батон вредно есть, хочешь молочка?

- Да, - ответил я и повернулся.

Передо мной стоял мужчина в спортивном костюме, с бидоном в руке. Он отдал мне крышку от бидона, и налил в неё молоко. Пока я пил, он спросил с усмешкой:

- Не спится?

- Да, решил свежим воздухом подышать.

- А около казармы не гуляется?

- Там нельзя, накажут.

- А на гражданке можно? Или деды за батонами послали? – спросил уже без усмешки собеседник.

- Батоны для дежурного по КПП, он попросил купить попутно. А на гражданке тоже нельзя, но мою проблему можно решить только так. Только вот никак офицера не найду.

- А зачем тебе офицер?

- Понимаете, мне залёт нужен.

- Зачем?

И я, растроганный молоком, рассказал собеседнику о своей проблеме. Он долго хохотал, а потом представился: «Майор Вавилов, пошли, горемычный, помогу тебе с твоим горем».

Дежурный по КПП был удивлён, когда я вручил ему его батоны, и пошёл за майором. Майор занёс домой бидон и позвонил моему ротному. Около подъезда, состоялась передача меня, из рук в руки:

- Алексей, - начал майор, - твоего бойца в деревне выловил. Шум поднимать не хочу, накажи сам.

- Спасибо, Володя, я твой должник. За эти Фигаро я давно наблюдаю. Ну что, попался? Неуловимый! Только неуловимый ты потому, что никому не нужен! Но если я захочу, то буду знать о каждом твоём движении! Понял меня?

- Так точно!

- А теперь к делу. Скоро приказ, и сержантов поснимают с должностей. Нужны новые сержанты. Ты как к лычкам относишься?

- Равнодушно.

- Почему?

- Хочу отвечать только за себя.

- Я понял! Ты хочешь сидеть в кабинете, стенд с приборами, паяльник в одной руке, пинцет в другой, а перед глазами схема. Правильно?

- Так точно.

- А людьми пусть командует Елагин, с условной судимостью, или отмороженный Мигненко?

- Вам виднее.

- Буер, вот только что, наши взаимоотношения наладились. Ты стал мне понятен, и я начал тебе доверять, а ты, бац и новый фортель! Вот, что бы ты сделал на моём месте?

- Нашёл бы Буеру замену.

- Охренеть! Да ты ещё мною манипулируешь!

- Пытаюсь.

- Хрен тебе! Будешь людьми командовать! Мне нужен такой сержант как ты! Который не будет мутузить духов, чтобы поднять самооценку. Отбирать у чижей деньги и посылки. Сумеет дать отпор своему призыву, и распоясавшимся дедам. Итак, запомни: ты просто мечтаешь о лычках! Если конечно, не собираешься драить сортиры до самого дембеля, вопреки традициям! Бегом в казарму!

Вот так я и стал сержантом, в первый раз…

Автор:Буер Артур